#От ненависти до…
Пошли серьезные интонации? Я проглатываю комок слюней и сжав кулаки на коленях, убираю робость из голоса.
– Да. Мы виделись на выпускном. Он произнес замечательную речь.
– Мое творчество, – Лариса берет бокал с белым вином. – Я пишу все его речи. Талант одним словом.
– У мамы прыткий ум и она за полчаса, может сообразить незабываемое выступление. Однажды…
Игорь рассказывает, как давным–давно, мать подготовила его к дебатам в школьном конкурсе и благодаря ней, он победил. Я аккуратно отламываю от булочки в корзинке кусочек и вижу, как Лариса заживо меня съедает. Простите, госпожа Желтова, но я ужасно хочу есть! Демонстративно забрасываю в рот зажаристую корочку и жую, глядя в ее идеальное лицо без морщин и других признаков старения. Моя мама тоже хорошо выглядит на свой возраст и запросто, может дать ей фору. Немного приодеть, подкрасить и царица! Прям как я. Игорь вылизал мой образ с головы до пят и похоже, Лариса этому не рада.
– Сынок, ты тратишь на Евгению много денег, но вы пока просто встречаетесь. Это неразумно.
Я показываю средний палец под столом, а всем видом, говорю ей: « Что дальше? Опустишь ниже плинтуса? »
– У нас всё серьезно. Ты же в курсе, что я не буду с кем попало. Женя очень упертая и трудолюбивая. Плюс у нее много талантов. – Официант ставит перед Игорем тарелку, а следом и мы получаем свои порции. Я гляжу на салат и морщусь. Ненавижу куриную грудку.
– На самом деле? Пожалуйста, Евгения, поделитесь, чем вы увлекаетесь? – Лариса натыкает на вилку зеленый лист «Айсберга».
– Подрабатываю в кафе два раза в неделю, танцую современные танцы, рисую хной. – Я перечисляю и жду язвительной реакции. Так и случается.
– Как же можно хорошо учится, при таком насыщенном графике? Вашим родителям безразлично?
– Мам, Женя живет с мамой. Ее родители развелись. – Лучше бы Игорь заткнулся, но он решает, что мне нужна помощь.
– Моя мама кассир в супермаркете и я ни на что не жалуюсь. – Чуть грубо поясняю я, буравя глазами чертов салат. Представляю, как сухарики спрыгивают на скатерть и бегут прямо к Ларисе, с криками: « Искромсаем дамочку на вонючие «Кириешки»! ».
– Довольствоваться малым, так по–советски. – Лариса постукивает пальчиками с красным маникюром по хрустальной ножке бокала. Я извиняюсь и пробираюсь к туалету, чтобы перевести дух. За дверями с окнами–иллюминаторами, подхожу к мраморной стойке под зеркалами. В нее встроены раковины и открываю кран, чтобы заглушить шумом воды, свое бешеное сердцебиение. Сейчас во мне нет ничего натурального. Волосы под куполом из мусса и лака, глаза под тонной туши и теней. Что уж говорить о наряде, делающим из меня жалкое подобие богатой стервы. Выдавливаю мыло в ладонь и отчего–то подношу ее к носу. Блин, такой простой аромат. Внезапно переношусь в аудиторию, где я попала в капкан Исаева и закрываю глаза. Свежесть, не навязчивая сладость, чистая прохлада и что–то неуловимое, бьют точно в цель. Разве меня должно заботить, чем там пах этот козел? Да пошел он! Снова принюхиваюсь к жидкому мылу и долго не смываю его с рук.
– Что ты делаешь? – смотрю на свое отражение и тут же избавляюсь от тупых мыслей, – думаешь, ты меня пугаешь, Глебушка? Мимо! И твои угрозы, просто пшик! Будто кто–то испортил воздух в закрытой комнате! – Я придвигаюсь к зеркалу и от дыхания оно запотевает. – Я не боюсь тебя и ни за что не отступлю. Можешь сколько угодно строить из себя бойцовского пса, ведь ты всего лишь скулишь, когда я рядом!
Я отталкиваюсь и подмигиваю сама себе. Понимаю, что целых пять минут, не думаю о Ларисе Анатольевне и Игоре. Исаев меня отвлек. Провожу руками по платью от груди до бедер и выхожу из туалета. Желтовы при виде меня, перестают смеяться и нацепляют привычные маски. В течении часа, оба щебечут о развитии своих салонов, а я просчитываю возможности, провести новый эфир. Выводить Исаева из равновесия весело. Последнее время месть помогает мне просыпаться по утрам.
– О чем задумалась, любимая? – Игорь неожиданно обнимает и мягко целует в висок. Лариса изучает наше поведение и как мне кажется, лично мою заинтересованность в ее сыне. За весь ужин, она раз двадцать заостряла на мне свой мерзкий взгляд. Будто спрашивала: « Сколько ты продержишься, дрянь? »
– Устала. Завтра сложный день. – Бормочу с любовными нотками в каждом слоге.
– Отвезти тебя домой?
– Так вы не живете вместе? Я помню, с Кристиной, ты сразу начал совместный быт. – Лариса надеется, что я вздрогну при имени бывшей Игоря, но я улыбаюсь и поглаживаю его по коленке.
– Да, пожалуйста. – Смотрю ему в глаза и он расплывается в улыбке.
– Рад, что мы наконец–то посидели по–семейному. Жаль, папа пропустил такой уютный ужин. Передавай ему привет от нас. – Игорь встает, поднимает меня и обогнув стулья, мы обмениваемся с Ларисой короткими поцелуями.
– Передам. Не забудь, позвони насчет рекламы. – Напоминает Игорю мать, а мне достается высокомерное « до свидания, Евгения ».
***
На перекрестке, на красном сигнале светофора, я прошу Игоря, закинуть меня к Дашке. Он как всегда причитает, что я люблю подружку больше него. Извини, Желтов, бороться с твоими подкатами тет–а–тет, сегодня не хочу. А они будут. Я еще в ресторане заметила, как ты пялишься на мою грудь и залипаешь на задницу под полупрозрачной тканью.
– Могла бы остаться у меня.
– Нам с Дашкой есть что обсудить.
– А мне нужна ты. Сколько можно, Жень?
– Не ной, Игорек. Бесит.
– Бесит? Я тебя с матерью познакомил, разве это ничего не говорит о серьезности моих намерений?
– И поэтому я должна ноги раздвинуть перед тобой?
Он пыхтит от злости, но молчит. Машина тормозит у Дашкиного подъезда и я выхожу. Игорь жмет на газ и сваливает. Я звоню Дашке, она бросает в окно ключи от домофона и я забегаю по лестнице на второй этаж. Подруга присвистывает глядя на мой пафосный видок.
– Сколько понтов–то.
– Найдешь для меня футболку и шорты? – я сбрасываю сапоги и захожу на кухню. Сегодня родители Дашки на даче, собирают последний урожай и мы можем спокойно трещать обо всём.
– Конечно. Где–то твои шмотки телепаются в шкафу. Сейчас принесу.
– Давай, заколебало это платье. Я в душ.
Десять минут и я снова прежняя. Дашка притаскивает одежду, а я в полотенце и тяну ее в зал, на диван. Она падает на спину и хохочет, видя как остатки макияжа искажают мое лицо. Получив от меня по пятой точке, замолкает.
– Как прошло? Лариска тебя приняла?
– Ага, сразу домик на Бали подарила.
Дашка опять закатывается от смеха. Я переодеваюсь и полотенце летит в нее, чтоб неповадно было.
– А Игорек? Как обычно со своими манерами? Или таки рискнул намекнуть на шпили–вили?
Я корчу рожицу и ложусь рядышком с Дашкой, припечатывая ее к спинке дивана.
– Так, пискнул слегка.
– Да? А ты?
– Я к тебе убежала.
– Ёма–ё, Жека, найдет ведь себе кого поиметь.
– Пускай.
– Тогда какого ты с ним?
– Не знаю.
– Сохнешь по заклятому врагу? – Дашка дергает бровями. – А? Ты чуть не описалась, когда он пришел тебя на место ставить. Так может это от дикой страсти?
– Че? – я щекочу ее до потери пульса. – Теперь ответишь за свои слова?
– Всё–всё, больше не буду!!! – она задыхается от того, как долго смеялась. – Лучше посмотри, что тебе накатали после последнего эфира. Я там в комменте видела бросок на «слабо» от какой–то Ириски.
– Ого! Что–то новенькое. Давно не играла.
Я мигом сгоняла в коридор за телефоном и мы с Дашкой залезли на мою страничку. Ириска пишет, что переведет пять тысяч в поддержку моего развития в соц.сетях, если я приду на Посвящение в студенты в откровенном прикиде. Шишкина, сразу активизируется, выдавая идею за идей. Ее мама работает в бутике с клевыми шмотками и без труда поможет меня приодеть. В два счета записываю видео, где сообщаю, что принимаю вызов Ириски. Зная своих подписчиков, к утру они устроят настоящую заварушку со ставками. Мои игры, всегда приводят тонну новых зевак, а на балансе в «ВКонтакте» появляется кругленькая сумма.
– Сделано! – кричу на всю квартиру. Дашка соскакивает и танцует, предвкушая скорый движняк в особняке Лопуховской. Да–да, « Кира из зефира», уломала предков и весь поток первокурсников ждет вечеринка года!
ГЛАВА 9. ГЛЕБ
Ток по венам,
Несется к сердцу.
Мы, как манекены –
Дышим по инерции.
Всю неделю однокурсники перед каждой лекцией обсуждают предстоящее посвящение в студенты. Всем верховодит Лопуховская, а все остальные просто заглядывают ей в рот.
– В Испании это давно уже крутая фишка. Намутим и мы это.
В который раз слышу ее отсылки к чему–то крутому из Испании, занимая свое место за длинной партой. Захаров, как обычно, садится рядом со мной и заводит одну и ту же пластинку второй день подряд.
– Ну, так что, Исаев? Идешь с нами к Кире на тусу?
Я уже дословно знаю, что он скажет после.
– Я еще не решил.
Мой ответ заставляет Матвея произнести какой–то странный звук.
– Да что тут решать? Бухло, девочки! Или ты по мальчикам?
А это что–то новое! Я смотрю на Захарова таким взглядом, что его розовые щеки в одну секунду бледнеют.
– Да я же шучу, мужик! Давай, решайся уже. У тебя тачка, докинешь нас до места.
Матвей примирительно лыбится и берет в руки свой смартфон, чтобы ответить на сообщение.
– Сказал же, что подумаю. – Отрезаю я, и всё моё внимание фокусируется на Громовой, что появляется в дверях аудитории. Ее наряд, как и все эти дни, состоит из широких джинсов, и безразмерной худи. Длинные волосы заплетены в две косы. Девчонка проходит к своему месту под пристальным взглядом Лопуховской. Но, кажется, Громову меньше всего волнует, кто и что о ней думает.
Через минуты две звенит звонок, а я всё еще пялюсь на затылок Жени. С того нашего разговора в пустой аудитории ни я, ни она, не нарушали пространства друг друга. Но на своей стене в «ВКонтакте» она всё так же не дает мне расслабиться. Мемы, статьи и прочая ерунда обо мне появляется каждый день. Таким образом, она дает понять, что не испугалась моих предупреждений. Пока я обдумываю дальнейшую стратегию поведения. Сейчас полный игнор и спокойствие мои главные козыри. Я уверен, Громова ждет моего очередного срыва.
***
Захарову все же удаётся меня уговорить и сейчас мы втроем: я, Матвей и Ярик Алимов выезжаем из города и держим путь к коттеджному поселку «Лаки Парк».
– Оторвемся, как следует! Юху–у!
Матвей высовывает руку в открытое боковое окно и подпевает каждой песне, что льется из динамиков. И ему плевать, на каком языке поет солист. Кажется, эти двое уже начали веселиться до моего приезда к дому Ярика. Их веселье заражает и меня. К моменту появления нашей троицы на вечеринке в доме Киры, мое настроение на таком уровне, на котором не было уже давно.
– Вот же Лопуховская богатенькая сучка. – Цедит Ярик сквозь зубы, когда мы выбираемся из моей машины перед высокими воротами её дома.
Вид на двухэтажный коттедж завораживает нас, и на пару секунд мы зависаем, разглядывая красивый дом и территорию вокруг него.
– Ладно, идем! Я уже начинаю трезветь. Надо догнаться! – торопит нас Матвей, и мы шагаем к входу в коттедж.
Вечеринка уже идет полным ходом. Гостиная заполнена веселящимися студентами. У каждого в руке какой–то напиток.
– О–о–о, круто! Здесь есть бар, пацаны!
Ярик теряется в толпе, протискиваясь к барной стойке, за которой нанятый бармен виртуозно крутит шейкер в одной руке. Меня даже коробит от пафосности обстановки. Но народу в кайф такая попойка, поэтому я занимаю пустующее место у стены гостиной, захватив из бара банку с «Пепси» и просто наблюдаю за тем, что творится вокруг.
Матвей машет мне рукой из толпы танцующих. Он ошивается возле какой–то девчонки. По ее странным движениям я понимаю, что она перебрала с коктейлями. Вот почему она виснет на Захарове. А он и не против выполнять роль опоры для пьяной девушки. Его руки на ее заднице и по его слащавой улыбке сразу ясно, что сейчас он впервые лапает девчонку.
Неожиданно свет, что и так едва теплится под потолком, оседает на пол, за счёт подсветки по периметру. Кира запрыгивает на овальный стол и громко провозглашает:
– Время ослепнуть!
Визг, писк и шум махом заглушают музыку. Я не понимаю в чем дело, но уже минуту спустя, вижу, как девчонки надевают повязки для сна на глаза и на ощупь разбредаются кто куда. В этой спонтанной неразберихе даже мне находится место. Я становлюсь опорой для какой–то незнакомки в очень коротком платье. Её зад вжимается в меня, и я приподнимаю руки вверх, чтобы не пролить газировку.
Танцевальный бит сменяет медленная композиция и девчонка, что прижимается к моему телу своим задом, начинает медленно и соблазнительно крутить бедрами. Во рту тут же пересыхает и, опустошив алюминиевую банку в своих руках, откидываю ее в сторону. Запах волос девчонки заполняет мое обоняние. Мне кажется, он знакомым и я наклоняю голову ниже, чтобы уловить все ноты ее аромата.
Текст песни проникает в моё сознание. Я полностью отдаюсь этим словам " Буря мглою небо кроет… "
Я чувствую, как девчонка напрягается, опуская корпус вперёд. Её платье приподнимается, обнажает ажурную часть чулков, и я ненадолго зажмуриваюсь. Если бы ещё это спасло…от откровенных движений незнакомки, что словно гипнотизируют меня.
Мои руки ложатся на ее талию, и она совсем не против того, что я принимаю участие в ее танце. Инстинкты берут верх над здравым смыслом, и мои ладони скользят вниз, проходясь по изгибам ее бедер. Эти прикосновения в одну секунду разжигают во мне огонь желания. Девчонка откидывает голову на мое плечо и мне открывается отличный вид на ее грудь, что соблазнительно покачивается в вырезе откровенного платья. Кончик моего носа скользит по коже на ее шее. Она пахнет, как бабл–гам. Странный аромат, но он на сто процентов подходит ей. Мои пальцы перестают ощущать ткань платья, и я понимаю, что уже касаюсь ее ног. Возбуждение сконцентрировано в моем паху. На пару секунд всё, что происходит вокруг нас, перестает иметь значение. Я давно не испытывал такого.
Ей тоже нравится то, что сейчас происходит между нами. Её подбородок трётся о мою щеку, и она шевелит губами, повторяя незамысловатые слова песни, что повторяются раз за разом, как мантра. Её правая рука, находит мою руку и, сцепив пальцы, мы практически перестаём качаться в такт музыке из–за накрывшей волны горячих импульсов. Я не знаю, как долго бы продлился этот момент, но она срывает повязку, резко повернувшись ко мне лицом. Громова, мать твою! Всё ещё буквально лёжа на мне, она всматривается в моё лицо и лишь спустя секунду, отталкивается и бросает в меня чёрную маску из игры Лопуховской.
– Совсем охренел, Исаев?!!!
Расталкивая локтями толпу, Женя покидает гостиную. Почему я не узнал эту мелкую занозу? Да потому что она выглядит иначе сегодня. Затылком тараню стену. Легкие горят огнем от злости на себя и на Громову. Мне нужен кислород. Освежающий холодный воздух поможет выкинуть из головы этот танец. Я спешу к выходу из коттеджа, когда лицом к лицу сталкиваюсь с Кирой.
– Веселишься, Исаев?
Девушка странно ухмыляется, а проношусь мимо нее, мечтая только о прохладе сентябрьской ночи.
На крыльце дома слишком много народа. Да и стойкий запах сигарет точно не поможет проветриться. Преодолеваю несколько ступеней и шагаю к воротам, глубоко вдыхая морозный воздух. Но на половине пути замираю на месте. Громова в объятиях, какого типа. Парочка целуется, никого не замечая вокруг. Наверняка, этот тот парень, что привозит ее к университету на «Крайслере». Смешанные чувства разрывают меня изнутри. Я сжимаю кулаки и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, шагаю назад к дому. Мне совсем не нравится то, что я сейчас чувствую. Пора валить отсюда.
ГЛАВА 10. ЖЕНЯ
Мелькает в окнах свет
Над крышей дремлет бездна
Но, что в душе моей?
Рассказ неинтересный…
– Игорь, прекрати… – толкаю его озябшими ладонями, а он хмурит брови и морщины на переносице углубляются. Вокруг нас полупьяные студенты, многие из них мне знакомы и я не хочу прятаться, как страус в песок, когда они будут тыкать пальцем в универе и шептаться, что меня лапал какой–то чувак в пальто. – Слышишь?
Игорь с обидой отпускает меня и я оступаюсь на вымощенной гладкой плиткой дорожке. Он меня ловит, а я замечаю Исаева, с которым терлась в темноте. Тошнота подкатывает прямо к горлу, язык жжет от факта, что я позволила этому уроду меня щупать. Голова кружится от мыслей, что снежным комом облепляются воспоминаниями о руках, дыхании и непривычном запахе старого–доброго детского мыла. Голос Игоря, как ледяной душ, вытягивают меня из ступора. Резкий, призрачно–сладкий аромат имбиря, кедра и кажется бергамота, просачивается в мой нос. Я знаю, что Игорь пользуется дорогущим «Том Форд», но сейчас мне дико противно и я морщусь.
– Мало того, что поехала на эту вечеринку, так еще и выставляешь меня в таком свете.
– Что? В каком?
– Не позорь меня, садись в машину.
Я вскидываю руки, но никто кроме Киры не глумится над такой сценой. Улыбка драной куклы, шире, чем при виде шмоток от Шанель со скидкой. Показываю ей средний палец и следую за своим парнем. В теплом салоне, Игорь молчком заводит двигатель, а я пристегиваюсь и направляю взгляд в окно. Высоченные сосны, что переходят в сосновый бор, сразу за забором особняка, будто парят в облаках, севших на их макушки. Фонари по всей дороге, хорошо освещают путь и мы едем к трассе, что выведет нас к городу. Поселок, где живет Лопуховская, в километрах десяти от Новосибирска и по ровной дороге, можно добраться за полчаса. Около полуразвалившейся остановки, Игорь тормозит и без слов, освобождает меня от ремня. Ловко умещает у себя на коленях и с ухмылкой, произносит:
– Один плюс в твоей дерзости, ты меня заводишь.
Я мысленно лечу под откос и тихо сглатываю. Игорь распахивает мое платье–пиджак и глядя на обнаженную грудь, что–то бормочет. Он прет как ледокол, накрывая ее ладонями. Мне неприятно, я пытаюсь сбросить их, но не получается.
– Малыш, ты просто…просто…я люблю тебя.
Губы Игоря на моей шее, на моей ключице и вот–вот сомкнутся над розовой вершинкой. Господи…я должна его остановить. Фары тачки, что проезжает мимо, слепит, я моргаю, на миг подумав, что за рулем сидит Исаев. Ну, глупости же?
– Игорь, пожалуйста…я не могу…
– А я могу. Перестань меня держать на длинном поводке.
Желтов настроен дойти до конечной цели, а я, готова дать ему по морде и пешком дойти до города. Так и выходит. Я сильно прикладываюсь к его щеке рукой. Мой жест отрезвляет и наши глаза встречаются.
– Я сказала, что не хочу. Что из сказанного тебе разложить по буквам?
– Пошла отсюда!
Он распахивает дверь, выталкивает меня наружу и вдогонку кидает мою сумку. Помада, тушь и ключи от дома, вываливаются на асфальт.
– Не звони мне. Надоело!
Я встаю, растирая ушибленные коленки и оглядываюсь по сторонам. Пустырь, ночь, ни единой живой души. Попала, так попала! Зато врезала как следует. Гордо выгнув спину, достаю телефон и вызываю такси. Диспетчер принимает заказ и я сажусь на обшарпанную скамейку, что ввинчена в железо некогда основательной конструкции. Блин, я даже не в курсе как долго придется ждать. На том конце трубки, сообщили, что все машины заняты. Ругаю сама себя за невезение и растирая предплечья, молюсь, чтоб черная полоса скорее закончилась.
***
В половине пятого утра, я являюсь домой и спешу в ванну, чтоб прогреться в горячей воде. Я проторчала на той остановке двадцать минут, еще тридцать, тряслась в древней легковушке и слушала бредни таксиста о его путешествии автостопом.
– Евгения, – Мишаня оперся о дверь ванной и подмигнул. Я стояла в одном полотенце и ватным диском убирала остатки макияжа. – Ты чего так рано проснулась?
– Дела есть.
Мишаня облизнул верхнюю губу, глядя на мою попу и я вытолкала его, повернув защелку на ручке. Теперь я в безопасности. Озабоченный козел! От него можно ожидать чего угодно. Только маму мои разговоры о нем, раздражают. Она совсем не переживает, что ее дочь, может поиметь алкаш среднего возраста.
***
Два года назад.
По вине Тимура Каштанова, я уже две недели не посещаю школу. Его крутые родители, делают для сына всё и разрешают вести тот образ жизни, который ему нравится. Меня он заметил, еще в восьмом классе, когда я из жабы, я превратилась в более–менее симпатичную девчонку. Дашка, конечно же, с легкой завистью относится к нашему роману, но мне плевать. Тимур отлично целуется и может сводить меня туда, куда другим парням хода нет.
– Ну что, Громова, сегодня вечером, как обычно, у меня?
Карие глаза Тимура блестят в зале кинотеатра и я тянусь к нему, чтобы поцеловать. Нас выгоняют работники «Синема Холла» и мы смеясь, бежим в фуд–корт, чтобы объестся пиццы.
Ровно в двадцать один ноль–ноль, я вешаю маме и папе лапшу на уши о том, что без Дашки не справлюсь с подготовкой к контрольной работе по истории. Они перезванивают Шишкиной, та подтверждает ночевку и я с видом прилежной дочери, выбегаю в подъезд. Пара остановок на метро и я возле элитной многоэтажки Тимура. На каждом этаже, в окнах горит свет. Я улыбаюсь, что скоро увижу своего парня и набираю его номер, чтоб он меня впустил. Телефон Тимура не доступен. Что за ерунда?Ладно. Сажусь на изящную лавку и на полном серьезе, настраиваюсь ждать. Час с лишним, я маюсь туда–сюда, а потом мне приходит сообщение: «Прости, сегодня не получится. Я уехал на дачу». Я поправляю шапку и тороплюсь уйти. Проходя через детскую площадку, за пределами закрытого жилого комплекса , натыкаюсь на компанию в нетрезвом состоянии. Трое пацанов и две девчонки с пивом, преграждают мне путь.
– Время не подскажешь? Я вижу ты знаешь. – Говорит один с кривым, выпирающим зубом.
– Отвали. – Коротко отвечаю я.
– Ого, смелая. – Подключаются два друга с сигаретами во рту. Мое сердце колотится, как бешеное. Что–то уже невесело и не смешно. Я достаю смартфон и выбрав на быстром наборе «Арсений03», задыхаюсь от страха, дожидаюсь реакции брата. Компашка сгущается вокруг меня. Наконец, Сеня шепчет:
– Женек, я на тренировке, не могу разговаривать.
– Сень…Сень…я влипла. Их много, а я одна…
– Где ты?! !!
Звонок обрывается, так как кривозубый выбивает телефон из рук и тот разбивается о землю.
– Она мне нравится. Возьмем ее с собой?
– А, давай! Рустику придется по вкусу, – Хрюкая, соглашается рыжий парень, что недавно курил на пару с другом и пихает меня к деревянному домику с красной крышей. – Только сначала, мы ее попробуем.
– Договорились! – Они дают друг другу «пять», а я оказываюсь в ловушке метр на метр.
– Снимай джинсы. – Приказывает кто–то из них. Я не разбираю из–за слез. Девчонки задорно хихикают у горки с крутым скатом. Неужели им меня жалко?Господи, пожалуйста, я больше не буду врать родителям и прогуливать уроки. И Тимура пошлю куда подальше!
– Ну, не тяни! Или тебе помочь? – мерзкие руки огибают мою талию и следом за девчачьим визгом, раздается хруст. Первым валится рыжий, за ним без сознания в песочницу попадает безликий третий. Кривозубый становится для Сени чем–то вроде десерта. Я смотрю, как брат без труда ломает ему руку и пнув под задницу, отправляет лицом в жухлую траву у крошечного заборчика.
– Ты цела?– Сеня вытаскивает меня из домика и крепко обнимает.– Скажи что–нибудь, мелкая.
– Ненавижу всех парней.
Я чувствую, как он улыбается и чмокает меня в макушку.
– Поехали домой.
– Я же типа у Дашки. – Шмыгаю носом и поднимаю на него тяжелую от всего случившегося голову.
– Придумаю, как тебя спасти. Не переживай.
– Спасибо.
Сеня продолжает меня обнимать, даже когда двигаемся в направлении его машины.
– Рядом с парнем, должно быть безопасно. Когда почувствуешь это, выходи за него замуж. А с твоим Тимуром, я позже переговорю.
– Что? Откуда ты…
Я не верю своим ушам. Вот ведь новость! Сеня видит мое замешательство и жестом, просит не торчать на улице, а умещаться внутри его миленькой «Тойоты».
***
В субботу, я как обычно полдня навожу порядок, а после обеда, иду в магазин за продуктами и готовлю ужин. На всех. Мишаня со вчерашнего дня околачивается в квартире, чем бесит меня нещадно. Мама не обращает внимание на то, что этот мужик доставляет мне дискомфорт, ведь для нее он отдушина. Не вру. Ее фразочка. Наспех пожарив картошки, беру тарелку с собой и запираюсь в комнате. За едой, переписываю два Дашкиных конспекта, немного читаю, для лекции в понедельник и ближе к семи вечера, спокойно выхожу в сеть, чтобы провести эфир для регулярных читателей моего блога.
– Хай, мои хорошие! – я машу рукой перед камерой и шлю воздушный поцелуйчик. К трансляции мгновенно присоединяется человек сто и постепенно, количество растет. Когда я заканчиваю обычный треп об убийце Глебе Исаеве, то от комментариев нет отбоя. Люди шлют просьбы снять с ним какое–нибудь пранковое видео. Я шучу, что он не заслуживает подобных привилегий. Потом подмечаю одну девчонку с приторным именем Мармеладка. Она активно вступает в диалоги, и в конце концов, прикрепляет видос с припиской « А как вам такая вражда?» . Наш танец с Исаевым, вызывает цепочку вопросов и мне приходится разгребать завал за завалом, а Мармеладка не унимается: « Ты такая низкая, фу, Громова ». Я говорю в ответ: « Низкая, как твоя самооценка » и кокетливо хлопаю ресницами. Стерва не унимается: «Сними уже корону!» .