Все время между нами

К счастью, Вайолет больше не дает о себе знать, как и Джеремия, след которого как будто вообще простыл. Признаюсь, я искал его в каждом саду и закоулке кампуса. Нетерпеливо и яростно, но при этом одна только мысль, что я найду его, приводила меня в ужас, потому что, если такое случилось бы, я, скорее всего, накинулся бы на него с кулаками, и никто бы не смог оттащить меня от него, пока я не забил бы его до смерти.

Мой разум сейчас – это бесконечный и запутанный клубок, который распутывается лишь до определенной точки.

Как же это угнетает, когда у тебя есть цель, а ты в то же самое время всего лишь в паре шагов от того, чтобы всё разрушить, просто потому, что не можешь что-то контролировать.

Звонок телефона заставляет меня выругаться и заворочаться на постели, чтобы спрятать голову под подушку. Мобильник замолкает, а затем начинает звенеть по новой, и я понимаю, что момент настал. Сочувствие Анаис, похоже, закончилось.

Однако, когда я хватаю мобильник, то с удивлением обнаруживаю, что мне звонит Люк, и немного расслабляюсь.

– Алло! – говорю я в трубку.

– Сынок, прости меня за настойчивость. Ты был занят?

У Люка всегда такой ободряющий голос, что на миг я решаюсь рассказать ему обо всем и отдать себя в руки тому, кому доверяю.

Я инстинктивно сблизился с тренером Дэвисом, обнаружив в нем хорошего человека. Его рана приносила ему огромную боль, и, возможно, поэтому он немного ворчлив, но при этом Люк Дэвис умеет быть безмерно щедрым.

– Немного задремал, – вру я. – Ты разговаривал с университетским тренером? – спрашиваю, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего.

– Он звонил мне вчера, и я очень счастлив за тебя. Почему ты мне не сказал об этом?

Да, почему же? Может быть, потому что в последние несколько часов я снова погрузился в хаос, который обрушился на меня, словно река, вышедшая из берегов.

– Полагаю, я был занят.

Люк глубоко вздыхает. Я кажусь крепким орешком. Мне даже не хочется задаваться вопросом, был ли его сын одним из тех парней, которые не создают проблем. Одним из тех, кем гордятся родители… одним из тех, кто на своем месте, каким был Зак.

Протягиваю руку к изголовью кровати и касаюсь кепки моего друга, испытывая от этого прикосновения ощущение покоя.

– Мы договорились увидеться с мистером Беккеттом через пару недель. Мне хотелось бы, Дез, чтобы и ты был на этой встрече. Твоя ма… – он осекается и кашляет, после чего исправляется. – Элизабет, она очень сильно хочет тебя увидеть. И я тоже был бы счастлив повидаться.

Неуверенная нотка в его голосе заставляет меня вздрогнуть.

Я – настоящий имбецил. Одно сплошное разочарование. Недостойный семьи Дэвисов, которым я даже не могу признаться, как сильно их люблю. Надеюсь лишь, что однажды они узнают про это, и я как-нибудь смогу отплатить им за их отношение.

– Буду, – выдавливаю я, сдерживая внутри себя ярость и разочарование из-за того, чему мне приходится покоряться и что мешает мне быть таким, каким я хотел бы себя видеть.

– Хорошо, Дез!

– По рукам! – подытоживаю я и кладу трубку прежде, чем наступит обычное волнительное молчание.

Встряхиваю головой и отправляюсь в ванную, чтобы принять душ. После я позвоню Анаис.

Ей следует знать, чего ожидать. Она должна увидеть, в каком я состоянии.

Бессмысленно скрываться в ожидании, что я возьму себя в руки, потому что этого не произойдет. Я чувствую себя хрупким и, несмотря на Лас-Вегас, татуировку и нас, у меня нет уверенности, что Анаис захочет остаться рядом со мной.

Чуть погодя я отправляю ей эсэмэску с просьбой прийти.

Анаис тут же отвечает, что едет, и я понимаю, как сильно она этого ждала. Она дала мне время, но я представляю, как сильно пожирала ее тревога, как она расспрашивала Брэда, чтобы тот хоть что-то рассказал обо мне, учитывая, что я словно отрезал ее от себя.

Я пытаюсь придать презентабельный вид комнате.

Повсюду разбросаны коробки от еды навынос и раскрытые учебники. Моя спальня выглядит не лучше: это – тихий ужас. Я подбираю раскиданную одежду и закидываю ее в ванную, чтобы при первой же возможности постирать свои шмотки.

Затем беру пустую бутылку от виски, который послужил мне анестезией, и засовываю ее поглубже в мусорное ведро, надеясь, что Анаис ничего не заметит.

После я усаживаюсь перед окном и начинаю ждать, когда она появится на улочке.

Когда она наконец-то появляется, у меня перехватывает дыхание.

Проклятье, мы ведь только-только снова сошлись! Из нас двоих именно я всегда был более сильным. А теперь она увидит меня разбитым, и я не знаю, как это скажется на нашей истории.

Я рассматриваю Анаис. Она идет быстро, с высоко поднятой головой, ее волосы колыхаются на ходу в такт ее шагам. На ней джинсовая мини-юбка и светлые кроссовки, белый топ и клетчатая рубашка, которая намеренно выделяет ее формы.

Просто глаз не оторвать.

С раздражением я замечаю, как несколько парней глядят на Анаис, надеясь поймать ее взгляд, но она с невозмутимым видом продолжает лететь навстречу мне.

Анаис – сноп света, способный озарить темноту, в которую я погрузился. И стоит мне только осознать это, как я снова начинаю дышать и устремляюсь к ней на бешеной скорости.

Я распахиваю дверь комнаты, спускаюсь по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и мигом оказываюсь на улице, всего в паре шагов от нее.

Едва Анаис меня замечает, как останавливается. Но я – нет. Я продолжаю бежать навстречу и затем сжимаю ее в своих объятиях, зарываясь лицом в ее волосы и вдыхая родной аромат.

– Мне жаль, Нектаринка.

– Никогда так больше не делай, Дез, – укоряет она, однако ее голос проникнут беспокойством.

Я обхватываю ее лицо ладонями и погружаюсь в ее взгляд.

– Нам нужно поговорить, – сообщаю я. Я должен это сделать прежде, чем снова начну думать, что смогу справиться с этим в одиночку. Такой поступок был бы более рассудительным, однако отдалил бы ее от меня. Снова. И я не знаю, справились бы мы с этим на этот раз.

– Ты мог бы меня сначала поцеловать, пожалуйста? – она приближает свое лицо к моему.

Наши губы сливаются в отчаянном поцелуе, который постепенно растапливает сковывавший меня лед.

Когда Анаис отлипает от меня, я вижу на ее лице ободряющую улыбку.

– Теперь я готова, – произносит она.

Я киваю в ответ. Затем беру ее за руку, и мы заходим обратно в общежитие.

Там я рассказываю ей обо всем. О Вайолет, о ее прошлом, о том, как оно связано с моим, и о появлении Джеремии.

– Значит, она тоже стала жертвой своего отца…

Анаис обеспокоена, но я еще никогда прежде не видел ее такой решительной и готовой оставаться со мной.

– Да. Я был так шокирован этим, что практически выгнал ее отсюда, но я понимаю, что нам нужно снова с ней поговорить. Джеремия где-то здесь, и одна только мысль об этом сводит меня с ума.

Я не рассказываю Анаис, что Вайолет употребляет наркотики. Меня все еще гложет вина за то, как я повел себя с той, и, возможно, мне следовало бы проявить больше внимания к ней. Вайолет пережила тот же ад, что и я, и я мог бы ей помочь.

– Его прямо-таки тянет к тебе, – подытоживает Анаис.

То же самое мне сказала и Вайолет.

– Последние несколько дней я напивался в хлам, – признаюсь я, стараясь не смотреть на Анаис. – Меня мучают ужасные кошмары. Каждый чертов день я возвращаюсь назад в тот дом, в тот проклятый гараж, Анаис.

На этот раз я смотрю ей в глаза и вижу, как они наполняются слезами, но Анаис даже не пытается их смахнуть.

– Я снова превращаюсь в того парнишку, и в такие моменты от мужчины, которым я пытался стать, не остается и следа. Тебе следует это знать.

Я осторожно смотрю на нее, пока признаюсь ей во всем. В ее глазах я вижу понимание, что только ее самой будет недостаточно, но при этом и надежду стать для меня всем.

Я снова пялюсь на ковролин. Мне стыдно, словно вору, и я неодобрительно шепчу, когда чувствую, как ее рука берет мою.

– Постой! – выхватываю я свою руку. – Мне нужно, чтобы ты поняла, Нектаринка, и только после этого решила, оставаться со мной или нет.

– Это даже не обсуждается, – она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, словно я только что сказал что-то безумное.

– Нет, черт возьми, это как раз и нужно обсудить! Сейчас я просто разбит на куски.

Я заставляю себя не смотреть на Анаис.

– И я здесь, – произносит она, приближая свое лицо к моему.

Она не знает, с чем имеет дело, и поэтому выглядит такой решительной. Мне жаль говорить об этом, но ее жизнь, даже несмотря на ее дурацких родителей, очень сильно отличалась от моей.

Анаис шепчет мое имя, но оно доносится до меня как будто издалека, пока она вдруг не обхватывает ладонями мое лицо, чтобы убедиться, что я внимательно ее слушаю.

Ее взгляд такой светлый и решительный, что я снова пытаюсь скрыться внутри себя, но Анаис не позволяет мне этого и продолжает удерживать мое лицо в своих руках, все крепче обхватывая мои щеки.

Когда она придвигается ближе, чтобы поцеловать меня, я беззащитно замираю. Я не хочу расслабляться, не сейчас, когда могу превратить отчаяние в ярость, а боль в другую боль. Но Анаис целует меня еще сильнее, прижимаясь ко мне всем телом, и ее сладострастное желание побуждает меня прикасаться к ней, как если бы она была лекарством.

Моя рука, словно чужая, двигается к ее затылку. Зарывается в ее волосы, а затем сжимается в кулак, грубовато зажимая несколько прядей.

Сейчас мне стоило бы остановиться.

Я чувствую, как внутри меня крепнут противоречивые ощущения – и речь не только о приятных, – и огромным усилием воли я прерываю наш поцелуй.

– Мне нужно время, Анаис, – признаюсь я, потому что так будет правильно, но в то же самое время я молю, чтобы ее упрямство взяло вверх, и она осталась.

Я – отвратительный эгоист. Вся правда в этом.

– Я больше не собираюсь давать его тебе, – отвечает она.

Мое сердце начинает биться еще быстрее. С той же силой, что и учащенно пульсирует жилка на ее шее. Моя рука все еще в ее волосах, и я чувствую пот, проступивший на ее затылке.

– Скажи это, Дез, – настаивает она.

– Что именно?

– Ты хочешь меня бросить?

Боже, нет!

– Мне надо лишь время, чтобы разобраться с этой… ситуацией, – мгновение я колеблюсь.

Что я у нее прошу? Подождать меня? А я, тем временем, что я буду делать?

Анаис прижимает свои ладони к моей груди, в районе сердца, согнув пальцы, будто хотела бы вырвать его наружу.

– Не делай этого, – умоляет она, хотя ее голос звучит остро и уверенно. – На этот раз мы не выберемся наружу, Дез. Мы не можем просить друг друга побыть одному каждый раз, когда возникает какая-то трудность. Так не поступают те, кто находится в отношениях.

Я закрываю глаза и яростно вдыхаю воздух.

– Ты не знаешь, через какой ад я прошел, – произношу я.

– Тогда покажи мне его!

– Что? – Широко раскрыв глаза, я изумленно гляжу на нее и пытаюсь отступить, уйти куда-то далеко, но Анаис удерживает меня, и я позволяю это, потому что в глубине души именно этого я и хочу. – Ты ничего не знаешь о моем мире, Анаис.

– Нектаринка…

– Нектаринка, – исправляюсь я, – не проси меня об этом. Не хочу, чтобы ты приближалась к этому дерьмищу.

– Нет, – категорично заявляет Анаис. – Ты не понимаешь. Я хочу приблизиться к тебе, пусть это и значит, что мне придется что-то сделать со всей этой мерзостью. Скажи это, – повторяет она. – Расскажи мне все, ничего не утаивая.

Она не может просить меня об этом.

Я крепко сжимаю губы, и вся нежность, которую я сохранял вместе с самоконтролем, начинает рушиться. Я отстраняюсь от Анаис и, когда она пытается удержать меня, вырываюсь что есть силы из ее объятий.

– Оставь меня, – прошу я, отвернувшись от нее.

– Пожалуйста, Дез.

– Черт… – огрызаюсь я, обернувшись к ней, – не надо играть в моего психолога!

– Позволь мне тебе помочь.

– Да ни хрена ты не поможешь!

Анаис хватает ума промолчать в ответ, и мы так и замираем друг напротив друга: она не сводит с меня глаз, а я лихорадочно ловлю ртом воздух.

– Мне скоро на тренировку, – холодным тоном произношу я.

Анаис непоколебима.

– Уходи, прошу тебя, – устало бросаю я, и на этот раз она колеблется.

Маска спадает с ее лица, а с ней на моих глазах отслаивается и вся та решительная уверенность, в которую Анаис облачилась, идя сюда, чтобы помочь мне.

Она направляется ко входной двери, но мгновение медлит с задвижкой.

– Ты не сможешь убегать вечно, Дез.

Она так это видит? Что я сбегаю?

– Проблема как раз в другом. Я не собираюсь больше этого делать, а ты рискуешь застрять из-за этого. Этого бы я себе никогда не простил.

Анаис оглядывается на меня и произносит:

– Иногда тебе следует доверять мне.

– Не на этот раз, – решительно отвечаю я.

– Не на этот раз, – тихо повторяет она, – но скоро мы снова об этом поговорим.