Праздники «языческой» Руси. Часть 1: от Закличек до Купалий

В этнокультурном ареале центральных и западных районов Костромской области и ярославско-костромского пограничья также выпекаются печенье-кресты с загнутыми концами-«хвостами». «При выпекании такой крест приобретал вполне очевидную солярную форму, в том числе и свастического абриса…» (Тульцева Л. А.: «Ритуально-возрастная стратификация…", 88, с. 234). Со временем сакральная суть «центра мира» в испеченном хлебе утрачивалась. Но по принятому обычаю, его продолжают печь в том же виде, но уже приурочивая к церковным датам. Например, Белорусы-переселенцы Восточной Сибири пекут лепёшки, именуемые «крестами» без привязки к крестопоклонной неделе, на Благовещение. В Енисейском крае к Благовещенью выпекают специальные печенья – «лепёшки» особой формы. Символика этой сакральной выпечки, была многозначной, так как ее хранили и использовали в качестве жертвенного подношения в разные календарные даты. «В Благовещенье наша мама работать не разрешала, она встанет, тесто замесит и кресты делала, такие круглые, спекёт и так вот кресты делала на тесте, это благовещенские лепёшки» (Фурсова Е. Ф.: «Календарные обычаи…", 130, с. 171). Специальные круглые «тетёрки» со свастичной символикой, приуроченные к весеннему равноденствию, готовят на Каргополье: «В эту пору пекут здесь хозяйки особое печенье «тетерки» в виде круга, состоящего из трех «околов» – обводов, завитых «по солнышку». В его середине часто выкладывают крест – «солнышко-высоколнышко», в окружении «кудерочков». По словам стряпух, «и у настоящего солнца тоже есть кудерочки». Такое же лучистое солнышко с крестом в центре встречается и в орнаменте прялок, и на местных тканях» (Дурасов Г. П., 34, с. 122).

Печеной лепешке, приготовленной именно в Великдень с магическим знаком «центра» мироздания, придается большое значение, как содержащей в себе сакральный момент рождения нового мира. Эта сила через магические ритуалы переходит во всё, с чем соприкасается. Например, на Тамбовщине в «Егорьев» день корове дают крест, испеченный на Переломе, для того, «чтобы корова была здоровой» (Дубровина С.Ю, 94, с. 89). Средокрестное печенье хранят и до первого весеннего выезда в поле, с ним начинают засевать свои поля и огороды. Ритуал изготовления символичных хлебцов распространен повсеместно. Например, Средокрестье (keskpuha) отмечалось у вепсов, где основной обычай выражается в приготовление круглых ржаных хлебцев (сев., ср. ristliibad; южн. kristliibad) с крестом, сделанным из теста или вырезанным ножом. «Впоследствии хлебцы использовались как магические предметы в обрядах сева и первого выгона скота на пастбища. То же самое весенне-аграрное значение средокрестья придается и в Костромской области: «хозяйственное значение Средокрестья было связано с подготовкой не столько к Пасхе, сколько к весенним полевым работам. Выпекая специальное обрядовое печенье в форме крестов, крестьяне обязательно оставляли его для того, чтобы накормить им скотину в день первого выгона или первой работы в поле (печенье давали лошади, на которой пахали), и для того, чтобы начать с ним сев» (21, с. 26).

Здесь, на переломе времени, в Весеннее Равноденствие, поднимающееся Солнце окончательно набирает силу. Огонь-Сварожич – хтонический, земной, передает свое покровительство над людьми Огню Небесному. Обратное действие – переход огненной силы Рода от небесной к домашнему очагу произойдет в Осеннее Равноденствие. Оба Огня – и Солнца и домашнего Очага отображаются одним символом – равносторонним крестом. «Общепризнано, что изображения в форме креста были известны и широко применялись задолго до принятия христианства. Крест у многих народов был магическим символом орудия для добывания огня, его эмблемой, а впоследствии и эмблемой солнца как «… огня небесного. Таким образом, крест еще в глубокой древности стал очистительным символом, символом воскресения и бессмертия…» (95, с. 178). Прямой или косой крест на ромбовидном или круглом поле имеет только одно значение – момент единения «верха» и «низа», небесного и земного, мужского и женского начала.

«Старые люди говорят, что в день Благовещения, как и в первый день Пасхи, играет солнце перед восходом. Матушки и бабушки посылают впросонках детей своих и внучат посмотреть на это удивительное явление, но они никогда не видят его, а между тем рассказывают всем, как солнце вертелось по небу, каталось, раскидывало лучи, собирало их и вновь играло ими» (Терещенко А. В., 96, с. 456).

Костры, возжигаемые на Возрождение, изначально были приурочены к кануну весеннего Новолетия – лунному Новцу, ближайшему к весеннему равноденствию. Его «плавающее» перемещение, приходящееся в разные годы как на канун Возрождения, так и после него, за столетия в некоторых местах закрепились за церковным Благовещением – в период, закрытый церковным постом. «Ко дню Благовещения, как ко дню Пасхи, обновляют одежду и домашние вещи. Со дня Благовещения считают за грех вздувать огонь, ужинать при огне и спать в избах» (там же). Возжигание Живого огня Новолетия, вычищающего пространство после ушедшего года, таким образом, стало исчезать из традиции. Например, в Олонецком крае, за редким исключением, костры в этот период, включая пасхальный, не возжигались (Абросимова Д. Д.: «Народный календарь обонежья …", 98, с. 44).

В основе благовещенских предписаний лежит космогоническая встреча Мужского и Женского, Неба и Земли, её согревание перед началом пахоты. «В частности, на востоке Балкан весьма популярны паремии, восходящие к мотиву «весенний святой забивает/втыкает в землю головню» (Агапкина Т. А., 97, с. 114). Сексуальные коннотации глагола «втыкать» в этом случае иногда заменяются в фольклоре концептами души, духа и дыхания. Бог разогревает своим дыханием землю или вкладывает в нее свою душу для «пробуждения женщины».

Важным сакральным обрядом, приуроченным к Благовещению, является повсеместный выпуск птиц из клеток на волю, аналогичный ассиро-вавилонскому. Символика обряда многоаспектна и главная особенность весеннего ритуала заключена в том, что он противоположен обряду жертвы, при котором желаемое покупается ценой смерти. Жизнь и свобода возвращаются птице как выкуп за жизнь освободителя. «У всех славян присутствуют представления о раскрытии в этот день границы между мирами и об отпущении на волю душ, а в русской традиции этот пласт верований особо богат» (Никитина А. В.: «Благовещенские обычаи…", 99, с. 225). В этом «празднике душ» соединились и отраженная в мистериях Аттиса точная дата воскресения бога Таммуза – 25 марта. Однако культ божества плодородия Адониса-Таммуза-Думузи-Фаммуза имеет существенное отличие от славянского: открытие плодородного начала у нас относится к Великой Богине, её приходу в мир людей в образе Живы-Весны, который произойдет позже.

До дня Земли её нельзя тревожить от зимнего сна. «Преимущественно у восточных славян широкое развитие получил комплекс представлений о том, что начиная с поздней осени и до определенного момента весной земля «закрыта»: она «спит», «замерла» и т. п., в связи с чем до этого момента ее нельзя «трогать» (рыть, копать, городить заборы, вбивать клинья, а главное – пахать и сеять). День Возрождения во многих регионах считается Днем Земли – днем её пробуждения в изначально девственном виде: «Чаще всего днем, когда земля просыпается и оживает, называют Благовещенье, хотя в целом по разным славянским традициям разброс дат, связанных с этим верованием, достаточно велик: интересующие нас мотивы охватывают период от Сретенья (2.02) до Юрьева дня (23.04)» (Агапкина Т. А.: «Великопостная обрядность…", 12, с. 85). Постоянно встречающееся противоречивая оценка состояния Земли к Благовещению – и «беременная» и «спящая» одновременно (Кабакова Г. И., 100, с. 226) говорит о смешении древнего космогонического мифа о возрождении всемирья с весенним пробуждением Природы. «Земля считается «беременной» до Благовещения, ее нельзя трогать до этого праздника, когда «зэмля рождаеца, кажды корэнчык пуйдзе жывуй» … Или же: «До Благовищення не копаютъ и не тривожать зэмлю, говорятъ, що зэмля спыть. А писля Благовищення говорятъ, що зэмля вжэ встала, и тоди вжэ орють и сиють».

Нередко соответствующие запреты связываются не с точной календарной или солнечно-лунной датой, а с периодом сева и пахоты. В Вологодской губернии, например, в полях и огородах не разрешается «скакать на досках» только после сева. Учитывая вышесказанное, День Земли может определяться только регионально, перед пахотой. Все последующие «даты» противоречат подготовительному состоянию Земли к плодоносящей и рождающей материнской функции.

Основная направленность обрядов, посвященных и Великой Богине и возрождению Мира прослеживается в магии плодородия, направленной на наступающий год и в сопутствующих гаданиях и ритуалах, принятых в тех или иных местах. Центр креста, геометризированный вариант мирового древа (Малахова Т. П.: «Мотивы геометрического орнамента…", 205, с. 210), есть та ось, которая была и всеобщей и индивидуальной для каждого одновременно.

Синкретизм двоеверия позволил нашим предкам найти обоснование для гаданий «по кресту» – «кому что выпадет». Однако индивидуальные гадания по крестам – традиция, относящаяся только к XIX веку, которая затем также переродилась в детскую забаву (Соколова В. К., 86, с. 96). «В Крестовую Среду пекли кресты… какой крест Господь положит, такой и понесешь» (Часовникова, 47, с. 30). Эта поздняя народная традиция гадания возникла из прямой параллели с церковной службой Крестопоклонной недели, где читалось Евангелие от Марка, а именно: «Рече Господь: иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет». Для таких индивидуальных гаданий практически во всех деревнях делали из плотного пресного теста кресты, в которые закладывали символические предметы. «В середину креста клали и уголька, и земельку, и денежек, соли, и пустое, кому что попадёт»… Если попадалась монетка, то это означало богатую жизнь, а соль – «что солоно проживёшь». «Печина» (глина) считалась плохим знаком (Фурсова Е. Ф.: «Русский Север и Западная Сибирь…", 102, с. 345). Вариативность таких гаданий была самой разной и даже противоречивой. Например, если в одном месте запеченный в «крест» церковный крестик означал скорую смерть, то в другом – долгую и счастливую жизнь. Имели «своё» прочтение и другие вкладываемые символы, например, уголь (к печали), кольцо (к браку), монету (к достатку и веселью), куриное перышко («чтобы куры велись»), ржаное зерно («чтобы хлеб уродился»), человеческий волос («чтобы голове легче было»), пустой «крестик» означал «пустую жизнь» и т. д.

Этим гаданием по определенным символам определяли в некоторых местах и первых пахарей и засевальщиков. Считалось, что даже если ребёнку выпадет «от Бога» знак, то он должен хотя бы горсть зёрен бросить во вспаханное поле. Этот «выбор» противоречит исходной древней традиции: «He сюда же ли относится и обряд, когда крестьянин сеет лен без штанов, в одной рубашке, иногда голый? В сущности, он молится матери-земле, он совершает с нею священный брак» (Маторин Н. М., 62, с. 107). Трудно представить себе годовалого ребёнка, «брачующегося» с кормилицей – Землёй, как и мать грудного ребёнка, получившему «засевальный» знак свыше (из описания С. Максимова, 103, с. 270). О таком же позднем гадании на «засевальщика» у русских говорил и Д. К. Зеленин: «Сев должен начать тот, кому достанется крестовик с зернами ржи, даже если это ребенок двух-трех лет» (Зеленин Д. К., 104, с. 79). К действительно символичному по своим последствиям гаданию на равноденственном круглом хлебе, лепёшке в этот сакральный день относился только прогноз урожая на предстоящее лето: «В некоторых областях Украины на средокрестье пытались в последний раз угадать, какой хлеб уродится лучше. … В крестах запекали зерна различных злаков. Считали, что урожай будет на ту культуру, зерно которой при выпечке печенья поднимется вверх» (Творун С. А., 90, с. 60). Некоторые виды девичьих гаданий в этот день, связанных с замужеством, этнографы также относят к заимствованным от других народов (связь с Новолетием) и не имеющим широкого распространения (Шарапов В. Э., 105, с. 7).

Только с этого времени, с Возрождения, постепенно начинают ставить качели и карусели, как элементы симпатической магии, способствующие дальнейшему подъему Солнца. В связи с церковными запретами предпасхального поста на увеселения, отсюда, из весенних праздников, в некоторых селах эти круговые и подъемные «развлечения» несвоевременно переносились в «допускаемые» масляничные гуляния. «На Масленицу качались у нас в деревне. Два столба таких высоких ставим, качаемся…"… В селе Унжа во время качания пели песни «Горох цвятет в три пяры» и «Прилетела ластивка» (106, с. 129). С равноденствия карусели начинают устраивать, как правило, в «холодных» регионах, где всё ещё лежит снег; в «тёплых» ставят качели. «Существовало особое катание – по кругу на ледяной карусели. Как и другие виды кругового движения, оно восходит к обрядовой имитации движения солнца по небосводу и отражает поклонение светилу. В XX веке такой смысл катания уже был известен немногим, и карусели в деревнях устраивали больше по традиции» (106, с. 27). Карусели делают в разных вариантах: жердь с санками на вбитом колу, примороженные к колодцу оглобли, тележное колесо на вмороженном в лёд колу с санками по сторонам, столб – «исполин» с привязанными санками.

Таким образом, день весеннего равноденствия – Возрождение – праздник огромного масштаба, обрядность которого за столетия была сохранена, но включена и разбросана по церковным датам. «С приходом православия межевые ритуально-праздничные циклы календаря, которые изначально, со времен неведомых нам космических мудрецов, были исчислены в соответствии с осевыми астрономическими точками движения Солнца и Луны, наполняются литургическим временем православно-церковного календаря…» (Тульцева Л. А.: «Ритуально-возрастная стратификация…", 88, с. 232).