Ульфия закрыла глаза, как будто пытаясь воспроизвести голос колдуна:
– «Вы наказаны за свою гордыню и тщеславие. Вы, кто позволили блеску золота заслепить ваши глаза. За ваше стремление к богатству, за то, что вы отвернулись от нищего и искренних ценностей жизни, теперь вы лишены человеческого облика. Вы думали, что золото – это путь к счастью, но на самом деле оно стало вашим проклятием. Вы забыли, что истинные богатства не видимы глазам. Жизнь – это не яркая блестящая оболочка, не деньги и слава, а простые и чистые чувства: любовь, доброта, сострадание. Вы стали заложниками своей алчности, и теперь лес, который вы считали диким и чужим, стал вашим домом – на вечность. Ваши корни теперь связаны с землёй, которую вы так мало ценили, с природой, которую вы пытались подчинить. Но она не прощает высокомерия».
Она открыла глаза и посмотрела на меня, её голос теперь был более суровым:
– «Но даже для вас есть надежда», – продолжил колдун. – «Тот, кто сможет отыскать все эти монеты, сможет освободить ваши души. Но это будет непросто. Монеты спрятаны, и только чистое сердце, лишённое желания обогатиться и достигнуть славы, сможет найти их. Каждый, кто будет гнаться за золотом, обречён повторить вашу судьбу».
Я слушал, зачарованный этим пророчеством, а Ульфия продолжала:
– С этими словами колдун подошёл к одному из деревьев, самому большому и могучему, и зарыл свой кошель с монетами у его корней. Когда последний клочок земли был накинут на кошель, он сам начал медленно превращаться в дерево. Его тело затвердело, руки стали ветвями, а ноги корнями. Спустя несколько минут он стал частью леса, точно так же, как и жители Змеевки.
Я представил себе эту картину – лес, полный деревьев, когда-то бывших людьми, и колдуна, который теперь тоже стал частью этого природного цикла.
– И что было потом? – спросил я, всё ещё находясь под впечатлением.
– Потом наступила тишина, – ответила Ульфия, её голос снова стал мягким.
– Лес на мгновение застыл, как будто скорбел по всем, кто когда-то был здесь живым. А потом птицы снова начали петь, ветер зашумел в листьях, и всё вернулось на свои места, будто никакой трагедии и не было. Будто здесь никогда и не жили люди. Лес взял их обратно, как своих потерянных детей.
Я замолчал, чувствуя, как этот рассказ ещё сильнее углубил моё понимание мира, в котором я оказался. Монеты, лес, судьбы людей – всё это было частью чего-то гораздо большего, чем я мог себе представить.
– Возможно, тот колдун и был посланником Безумного Ангела. А может, и сам Ангел явился в образе старца, чтобы наказать горделивых жителей Змеевки? – спросил я.
Ульфия задумчиво посмотрела на меня, её глаза слегка прищурились, как будто она решала, стоит ли мне рассказывать что-то большее. Я чувствовал, что её молчание скрывает нечто важное.
– Фабиан, – произнесла она наконец, её голос был глубоким и мягким, – ты задал интересный вопрос. Но, прежде чем я отвечу на твои вопросы, расскажи мне подробнее о вашем Ангеле. Как вы его себе представляете? Видел ли кто-нибудь его на самом деле?
Я посмотрел в огонь, собираясь с мыслями. Рассказать об этом было непросто, ведь сама идея существования Безумного Ангела была окутана легендами и тайнами, которые передавались от одного поколения к другому.
– Его видели лишь немногие, – начал я, стараясь вспомнить все, что мне рассказывали старейшины. – И все рассказы о нём датируются древними временами. Говорят, что этот Ангел когда-то служил высшему разуму, что управлял множеством миров. Он был верен и могуч, но однажды ему надоело подчиняться. Он отделился от того, кому служил, и создал свой собственный мир. Мир, в котором живём мы – Приболотье. Этот мир велик, но окружён болотами и непроходимыми горами, такими высокими, что никто из нас никогда не пересекал их, чтобы узнать, что за ними. Мы не знаем, что скрывают дальние земли. Возможно, там находятся другие миры, созданные иными высшими существами. Но для нас, жителей Приболотья, существует только наш мир. Мы ограничены его пределами.
Я замолчал на миг, глядя на Ульфию, пытаясь понять её реакцию. Она оставалась невозмутимой, слушая меня внимательно.
– Я слышал эти истории с уст старейшин, – продолжил я. – Но никто из местных жителей никогда не встречал Безумного Ангела лично. Его видели только в древности. Он являлся избранным, и о тех встречах говорят с почтением и страхом. Ангел силён, но его называют Безумным, потому что никто не может предсказать его действия. Он создал этот мир по своей прихоти и продолжает управлять им, но почему и как – никто не знает. Возможно, наказание для жителей Змеевки – это и был его способ напомнить нам, кто здесь властвует.
Я умолк, чувствуя, как слова повисли в воздухе, пропитанные тревогой и загадками. Ульфия долго молчала, и я уже начал думать, что она не ответит.
– Интересно, – протянула она, задумчиво склонив голову набок, словно перебирая в уме все детали. – Ваш Безумный Ангел… возможно, он и вправду связан с тем, что произошло. Но мой путь привёл меня из других земель, Фабиан, и у меня другие истории, иные легенды.
Её слова заинтриговали меня.
– Откуда ты пришла? – спросил я, всё больше ощущая её загадочность. – Как ты знаешь так много о Змеевке, если сама не из этих мест?
Она усмехнулась, но в её улыбке было что-то печальное.
– Мои земли далеко отсюда. Их никто не знает в Приболотье, потому что ваши болота и горы действительно преграждают путь. Но я пришла сюда не случайно. Старые легенды распространились даже за пределы ваших болот. Я знала эти истории, но пришла сюда не ради них.
– Тогда зачем? – тихо спросил я.
– Искать ответы. – Она замолчала, её глаза на мгновение опустились, словно она вспоминала что-то далёкое и личное. – Ответы на вопросы, которые касаются не только этого мира, но и моего. Ты думаешь, что твой Ангел создал Приболотье, потому что хотел управлять своим миром? Возможно, он сделал это не просто для власти, а потому что сам ищет что-то, что потерял. И его «безумие» – это всего лишь отчаяние того, кто не может найти то, что ищет.
Я почувствовал, как её слова задели что-то глубоко внутри меня. Возможно, и я сам искал что-то, чего не мог осознать до конца.
– Но, Фабиан, – продолжила она, – у каждого Ангела, у каждого колдуна и даже у каждого простого смертного есть своя история. И часто история тех, кого мы считаем нашими врагами, – это просто другая точка зрения. Твоя судьба связана с этой землёй, но, возможно, тебе предстоит узнать больше, чем ты ожидал.
Новый день
За разговором с Ульфией время пролетело незаметно, словно песок сквозь пальцы. Я не мог сказать точно, сколько прошло часов, но ночь подкралась, как всегда, внезапно. Стало понятно, что пора ложиться спать. Мы попрощались, и я отправился к себе, чувствуя странную смесь усталости и лёгкости одновременно.
В ту ночь мне ничего не снилось. Или, может быть, сны были, но я их не помнил. Просто чёрный, спокойный сон, без каких-либо образов или тревог. Когда я проснулся, утро уже пробивалось сквозь занавески. Лес за окном просыпался вместе со мной: пели птицы, лёгкий ветерок шевелил листья, а солнце медленно поднималось над кронами деревьев.
Сон прошёл, и на душе было удивительно легко. Я лежал в постели, слушая утренние звуки, и всё, что казалось таким значимым вчера, вдруг потеряло свой вес. Легенды, которые Ульфия рассказывала мне накануне, разговоры о тайнах Приболотья – всё это сейчас казалось далёким, почти фантастическим. Ночь отдаляла их от меня, как если бы я читал старую книгу, которую уже давно положил обратно на полку.
В комнате царила тишина, и я понял, что Ульфия ещё спит. Решив не беспокоить её, я тихо выбрался из дома и направился к лесу. Свежий утренний воздух был напоен ароматом трав и сосен. Я шёл по узкой тропинке, вдыхая каждый глоток этого свежего воздуха. Солнце, прорываясь сквозь кроны деревьев, оставляло на земле светлые пятна, а птицы – верные спутники утра – наполняли воздух своими мелодиями.
Воспоминания о вчерашнем вечере медленно всплывали в голове. Сколько всего было сказано, сколько загадок и тайн обсуждено… Но теперь, в этом ясном и тёплом свете, они казались призрачными. Всё, что казалось важным ночью, на свету утра утратило свою значимость. Наверное, так всегда бывает: ночью мысли становятся глубже, вопросы – серьёзнее, а утром всё это растворяется в свете нового дня.
Я бродил по лесу, чувствуя, как природа вокруг дышит жизнью. Утро было таким тихим и умиротворяющим, что мысли о каких-либо приключениях казались мне смешными. Это был день для простых дел, для того, чтобы наслаждаться моментом.
Пусть сегодня всё будет просто.
Листва над головой мягко шелестела, словно подмигивала солнцу. Я заметил, как на тонких паутинках, натянутых между ветвями, искрятся капли росы. Каждая капля – крошечный мир, отражающий утро и лес, как если бы природа решила оставить эти маленькие воспоминания о ночи. Я подошел ближе, внимательно вглядываясь в каждую из них, как будто надеялся увидеть что-то ещё, но видел лишь своё отражение в кристальной прозрачности.
Звуки леса наполняли воздух, но при этом не было ничего лишнего. Птицы щебетали где-то вдали, но их пение не казалось громким. Ветер шелестел листвой, но это был скорее шёпот, чем шум. Где-то журчал ручей, но его звук сливался с общим ритмом утра. Всё это было как единая симфония, которая играла не для кого-то, а просто так – потому что она есть.
Я шел дальше, углубляясь в лес, но не слишком далеко. Мне нравилось это ощущение лёгкой потерянности, когда ты не знаешь, куда приведёт тропинка, но это не важно. Всё вокруг было настолько знакомо, что я не мог по-настоящему заблудиться. Каждый уголок леса говорил со мной на каком-то глубоком, почти родном уровне.
Остановившись у небольшой поляны, я сел на камень и просто наблюдал за тем, как медленно тянется утро. Поляна была залита солнечным светом, а трава искрилась от росы, как сотни маленьких драгоценностей. Иногда в воздухе проносились бабочки, их крылья переливались на солнце. Я смотрел, как они легко и бесшумно скользят между цветами, и думал о том, как часто мы не замечаем таких простых вещей.
Мысли текли медленно, как вода в ручье. Никакой суеты, никаких тревог. Всё было на своём месте, как будто мир сегодня решил замедлиться, дать возможность просто существовать, не требуя от меня ничего взамен.
Я думал о том, что день, вероятно, пройдёт так же спокойно, как начался. Никаких грандиозных событий, никаких важных дел. И это было хорошо. Иногда нужны такие дни, когда можно просто позволить себе быть частью чего-то большего, не пытаясь всё осмыслить или найти смысл.
Лёгкость утреннего света окутывала меня, и я чувствовал, что это утро – маленький дар, напоминание о том, что иногда стоит просто остановиться и позволить миру быть самим собой.
Я сидел на камне, погружённый в тишину, которая, казалось, заполнила всё пространство вокруг. В голове не было ничего, кроме этих простых мыслей и наблюдений. Я смотрел, как солнце медленно ползёт по небу, разливая тёплый свет по всему лесу. Его лучи пробивались через густую листву, освещая отдельные участки земли, как будто играли в прятки с тенью.
Я заметил, как легкий ветерок коснулся ветвей ближайшей ели. Листья дрогнули, словно отвечая на этот призыв природы. Я понял, что давно не замечал таких простых вещей: шелеста травы, запаха влажной земли после ночной росы, звука, с которым птицы перебирают перья, когда готовятся к полёту. Всё это было вокруг меня всегда, но я редко давал себе время остановиться и просто быть свидетелем этого.
Прямо передо мной на поляне расцвела дикая ромашка. Она выглядела так хрупко, но в то же время крепко держалась за свою часть земли, как будто знала своё место в этом мире. Я задумался о том, как всё в природе обретает свой ритм, свою гармонию, если мы не пытаемся вмешиваться. Цветок растёт, когда ему нужно. Птицы поют, когда наступает утро. И ветерок начинает свой путь между деревьями, когда всё вокруг затихает.
Мои мысли блуждали, как листок, плывущий по воде. Иногда они касались того, что было вчера, иногда думали о том, что может быть завтра. Но в этот момент всё это не имело значения. Было только здесь и сейчас. Я чувствовал, как мои шаги становятся частью этого леса, как он впитывает меня в свою тишину и гармонию.
Я повернулся, чтобы посмотреть на тропинку, по которой пришёл. Она выглядела так, будто тянулась бесконечно вперёд, скрываясь среди деревьев. Где-то вдалеке, за этим зелёным морем, был дом, где спала Ульфия. Возможно, она уже проснулась, но спешить туда я не собирался. Утро только начиналось, и я решил задержаться здесь ещё на какое-то время, наслаждаясь моментом.
Здесь, в тишине, не было ни времени, ни пространства, только это утро, этот лес и мои размышления. И вдруг я понял, что это и есть настоящая свобода – позволить себе быть частью мира без каких-либо целей, без нужды что-то делать или куда-то спешить. Позволить себе просто наблюдать за тем, как день медленно разворачивается, словно длинная, неторопливая история.
Окружённый этим невероятным утренним покоем, я вдруг почувствовал, как внутри меня нарастает некое желание выразить благодарность. Необычное чувство – как если бы что-то внутри говорило мне, что я не просто случайный наблюдатель в этом мире, а часть чего-то большего. Я понял, что это был момент для молитвы – простой, но искренней благодарности.
Я не был человеком строгих обрядов, и моя связь с высшими силами была всегда какой-то личной, неподвластной общепринятым догмам. В такие моменты я часто обращался к тому, кого другие называют Безумным Ангелом. Он, по легендам, был творцом и хранителем этого мира, его дикой красоты и её скрытых законов. Возможно, он был непредсказуемым и капризным, но его творения всегда вызывали у меня восхищение.
Я закрыл глаза. Всё вокруг замерло, как если бы лес прислушивался к моим мыслям. Я начал говорить про себя, беззвучно, но с полной отдачей.
«Безумный Ангел,» – мысленно начал я, «благодарю тебя за этот мир. За утренний свет, который проникает сквозь деревья и согревает землю. За каждую ветку, каждый лист, что качается на ветру. За птиц, которые поют свою бесконечную песнь, не зная ничего о заботах, которые одолевают нас, людей. Их пение – это музыка природы, твоя музыка.»
Я открыл глаза, чтобы вновь взглянуть на этот лес. Всё вокруг казалось таким живым, но в то же время умиротворённым. Я продолжил:
«Спасибо тебе за зверей, что скрываются в этих лесах, за их мудрость и силу. Они живут по твоим законам, в гармонии с тем, что ты создал. Им не нужно задумываться о смысле своего существования – они просто существуют, и в этом своя великая мудрость. Они учат нас простоте и честности.»
Моя мысль блуждала, переходя от одного образа к другому. Я почувствовал, как мир вокруг меня словно раскрывается ещё больше.
«Я благодарен тебе за насекомых, за бабочек и пчёл, за их неустанную работу и красоту, что они приносят в этот мир. Даже самые маленькие существа здесь, на этой поляне, имеют своё место в твоём большом замысле. Они тоже часть твоего хаотичного, но удивительного мира, и я рад быть здесь, среди них.»
Я вдруг задумался о людях, о том, как они живут в этом мире, как часто они забывают о том, что их окружает. И я продолжил:
«Спасибо тебе за то, что ты заботишься о нас, людях. Мы часто забываем об этом, теряемся в своих мелочных заботах и тревогах, но ты всё равно продолжаешь поддерживать этот мир для нас. Ты даришь нам еду, воздух, воду – всё, что нужно для жизни. Мы редко это замечаем, но сейчас я это вижу. Я чувствую твою заботу в каждом звуке, в каждом движении леса.»
Моя молитва не была чётко структурированной, она текла, как поток, свободная, простая. Я не просил ничего – это была чистая благодарность за то, что у меня уже есть.
«И ещё я благодарен тебе за этот момент. За тишину и покой, которые я чувствую сейчас. За то, что ты даёшь мне возможность остановиться и просто быть частью этого прекрасного мира, который ты создал. Быть здесь, наблюдать за утренним светом, слушать лес – это всё, что мне нужно. Спасибо за это.»
Я замолчал, чувствуя, как внутри меня разливается тёплое чувство умиротворения. Молитва закончилась, но её эхо ещё звенело в моём сердце. В этот момент я понял, что не важно, кто ты и сколько у тебя вопросов к миру. Важно, что мир – этот лес, это утро – продолжает существовать, напоминая нам, что, несмотря на всю хаотичность, в нём всегда можно найти смысл.
Я открыл глаза и посмотрел на лес передо мной. Всё вокруг было тем же, но казалось, что я стал видеть его ещё яснее, ещё глубже.
Солнце уже поднималось выше, и его лучи стали теплее, пронизывая лес золотистым светом. Я чувствовал, как время ускользает, вместе с ним менялось и что-то во мне. Моя молитва к Безумному Ангелу оставила во мне ощущение глубокой благодарности и спокойствия, но теперь я заметил, что моё тело давало о себе знать. Я вдруг осознал, как проголодался.
«Пожалуй, пора возвращаться домой,» – подумал я, вставая с камня. Лес, как будто откликаясь на это решение, вдруг ожил вокруг меня каким-то новым, незнакомым шумом. Звуки, которые до этого были привычными и успокаивающими – шелест листвы, пение птиц, шорох под ногами, – вдруг обрели странный оттенок. Словно сами деревья шептались между собой. Звуки становились громче, наполняя воздух каким-то таинственным ритмом.
Я остановился и вслушался. Это был не просто ветер. Шум был глубоким, почти голосом, но я не мог разобрать слов. Всё вокруг казалось таким же, как и прежде: деревья, солнечные лучи, тени на земле. Но этот звук… Я оглядывался вокруг, стараясь понять, откуда исходит этот шум, что он означает.
Ощущение, что лес хотел что-то сказать, не покидало меня. Я стоял среди деревьев, чувствуя, как всё внутри меня начинает напрягаться. Было что-то неуловимое в этом шуме, как если бы сама природа обращалась ко мне, как если бы её голоса требовали внимания. Что-то древнее, что-то сокровенное пыталось выйти на поверхность, но я не мог понять, что именно.
Стоя в этой тишине, наполненной странным гулом, я вдруг почувствовал лёгкое предчувствие – не страх, но какое-то глубокое беспокойство. Как если бы лес звал меня. Возможно, он действительно нуждался в моей помощи, возможно, в этот момент произошло что-то, о чём я даже не догадывался. Я старался прислушаться, собрать воедино звуки, но они оставались размытыми, словно их слова были произнесены на языке, который я не мог понять.
Прошло несколько минут. Я стоял в замешательстве, не зная, что делать. Лес вокруг меня дышал этим странным шумом, и казалось, что в каждом дереве, в каждом листке скрыт какой-то ответ, который мне было не суждено узнать. Я пытался уловить хоть какой-то смысл, но ничего не происходило.
И вдруг всё стихло. Звуки растворились так же неожиданно, как и появились. Ветер вновь стал обычным, птичье пение вернулось к привычному ритму. Деревья перестали шептаться, и лес снова стал тем, чем был всегда – спокойным и умиротворённым.
Я медленно выдохнул, чувствуя, как возвращаюсь к реальности. «Что это было?» – подумал я, но ответов не было. Лес вновь был лесом, обычным, тихим, таким, каким я его знал с самого начала.
Почувствовав лёгкое разочарование и усталость, я решил, что пора возвращаться домой. Медленно пошёл по тропинке, снова наслаждаясь обычными звуками природы, но где-то в глубине меня всё ещё жило то странное предчувствие. Лес, как будто на мгновение, открыл мне нечто большее, но так и не дал ответов.
Шагая по тропинке, я размышлял о том, что произошло. Были ли это лишь мои фантазии? Или лес действительно пытался что-то сказать? Возможно, это останется для меня загадкой, как многие другие тайны этого места.
Тропинка вывела меня обратно к дому. День уже начал вступать в свои права, солнце светило ярче, и мир вокруг вновь стал привычным. Я почувствовал, как голод возвращается сильнее, и решил больше не тратить время на раздумья. С этими мыслями я подошёл к двери, глубоко вдохнув свежий воздух, и открыл её, возвращаясь в тёплый уют дома.
Меня встретил аромат свежесваренного кофе, который наполнил маленькое пространство уютом и теплом. Ульфия уже проснулась, как я и предполагал, и встретила меня лёгкой улыбкой.
– Доброе утро, Фабиан, – сказала она, наливая себе кофе в глиняную кружку. – Хочешь присоединиться? Я как раз сварила.
Я не мог отказать – утро было долгим, а после прогулки и всех этих странных звуков, что слышались в лесу, мне не терпелось немного расслабиться. Я взял предложенную кружку и сел напротив неё за деревянный стол.
Мы молча отпили по глотку. Горьковатый, но бодрящий вкус кофе разлился по моему телу, словно возвращая мне силы. Я задумчиво смотрел на тёмную жидкость в своей кружке, но не мог избавиться от мысли о том, что произошло в лесу. Хотелось спросить у Ульфии, не чувствовала ли она чего-то необычного, но её лёгкий и непринуждённый настрой заставил меня отложить эту мысль.
– А скажи-ка мне, Фабиан, – вдруг начала она, сделав вид, будто вопрос незначительный, – как там твоя работа смотрителя? Часто ли у тебя бывают такие спокойные дни, как сегодня?
Я улыбнулся, отставив кружку. Вопрос был ожидаемым.
– Работа… она разная бывает. Чаще всего спокойная, как сегодня, но иногда случаются моменты, когда лес требует большего внимания. У нас же тут не просто лес, ты знаешь. – Я сделал паузу и добавил: – Но таких моментов, как сегодняшний, редко бывает. Иногда кажется, что лес сам с тобой разговаривает.
– Да? – спросила она с интересом, приподняв бровь. – И как же ты, смотритель, чувствуешь себя в такие моменты? Ведь тебе ещё за это и платят.
Я рассмеялся.
– Немного, если честно, – ответил я. – Хватает на еду, да на кое-какие вещи по хозяйству. Моя работа – не ради богатства, скорее ради того, чтобы жить в гармонии с лесом и с самим собой.
Она подперла голову рукой и задумчиво посмотрела на меня.
– Но ты ведь не всегда будешь один, Фабиан? – продолжила она, переходя к следующему вопросу, который витал в воздухе. – Ты же думал о том, чтобы когда-нибудь… жениться?
Я чуть не поперхнулся кофе, не ожидая такого поворота. Ульфия всегда была прямолинейной, но на этот раз её вопрос застал меня врасплох.
– Жениться? – повторил я, чтобы выиграть несколько секунд. – Ну, если честно, не задумывался об этом всерьёз. Моя жизнь здесь, в лесу, довольно уединённая. Не думаю, что многие захотели бы разделить её со мной.
Она слегка прищурилась и усмехнулась, как будто знала что-то, чего не знал я.
– Всё может измениться, Фабиан. Лес большой, и в нём скрыто много удивительного. Кто знает, может, где-то там тебя уже ждёт твоя судьба.
Я пожал плечами, пытаясь отмахнуться от её слов, но мысль о том, что лес и правда может преподнести сюрпризы, поселилась у меня в голове. Ульфия наблюдала за мной с лёгкой улыбкой, как будто уже знала ответ на свои вопросы, а я снова сделал глоток кофе, чувствуя, как эта беседа уводит меня в мысли, от которых я раньше старался уходить.
Наш разговор продолжался, но я всё ещё чувствовал лёгкую тень тех звуков, что слышал в лесу. Лес как будто тоже ждал чего-то – как и Ульфия, которая, похоже, видела во мне что-то большее, чем я сам.
Второе путешествие в Змеевку
После недолгой паузы, собравшись с мыслями, я все же решил рассказать Ульфие о том странном шуме, что слышал в лесу.
– Знаешь, – начал я, отставив чашку на стол, – сегодня утром, когда я возвращался… было что-то странное. Лес… будто хотел что-то сказать. Я слышал шум, но не мог разобрать слов. Это было, словно сами деревья шептались между собой, будто звали меня. Но потом всё внезапно стихло, и я не смог понять, что это значило.
Ульфия сразу насторожилась. Она внимательно посмотрела на меня, и её обычно спокойные глаза вдруг стали серьёзными.
– Лес не всегда просто молчит, – тихо произнесла она, словно размышляя вслух. – Иногда он действительно пытается что-то сказать. Но если ты ничего не понял… – она на секунду замолчала, обдумывая что-то. – Может быть, нам нужно отправиться в Змеевку ещё раз. Мне кажется, мы упустили что-то важное. Мы не получили все ответы тогда.
Я почувствовал, как что-то внутри меня откликнулось на её слова. Змеевка, та странная деревушка у подножия гор, всегда вызывала во мне смешанные чувства. Но она была местом, где нередко появлялись загадки. Если лес действительно хотел передать нам что-то, то, возможно, это место действительно скрывает разгадку.
– Думаешь, нам стоит снова туда пойти? – спросил я, чувствуя легкое волнение.
– Думаю, да. Мы должны разобраться, что там происходит, – ответила она уверенно, поднимаясь с места. – Собирайся, Фабиан. Мы отправляемся в Змеевку.
Мы шли по лесной тропинке, окружённые густой зеленью, и на этот раз тишина не казалась мне умиротворяющей, как обычно. Она была наполнена ожиданием. Лес был по-прежнему спокоен, но в воздухе витало нечто тревожное. Ульфия шла впереди, целеустремлённо шагая по узкой тропе, и я следовал за ней, периодически оглядываясь на деревья, будто они снова могли начать говорить.