Любовники
Невнятно пожимаю плечами. Зубами шлифую губы, всю помаду съела. Зачем, спрашивается, красила их. Румяна и те сползли. Стала снова бледной, болезненной.
Стараюсь выпрямиться, спина гудеть от напряжения начинает, плечи расправляю. А ноги перестают слушаться. Чеканю шаг как солдат.
Нас встречает та же хостес, что и была в тот вечер. Она оглядывает сверху донизу. Скептически и с долей такого презрения, будто я и правда в джинсах и кофте пришла.
Неприятно стало. Словно тухлой водой облили и ходят вокруг, принюхиваются.
– У Вас заказано? – играет голосом. Он сладкий, желудок в спазме сжимается от тошноты.
– Нам бы столик, – включается Вера.
Я стою и коротко переключаю свое внимание в зал. Ищу его глазами. Цепляюсь за любую похожую деталь. Сердце выбивается, его удары громкие. Кожа вся покрыта испариной, но мне нежарко. Колотит сильно, словно вирус гриппа в теле выживает.
Нас провожают за столик и подают меню. Стоит над головой как грозовые тучи. Облаком сладких духов обдают и давит на плечи булыжниками.
И тут я замечаю его .
Игнат выходит из открытой двери в обнимку с какой-то блондинкой. На ней шикарное черное платье и крупные серьги. Босоножки изящные и подчеркивают тонкие щиколотки.
Сердце рушится вниз и бьется в припадке. Мне не хочется верить своим глазам, но они не врут. Это Игнат. Их пара такая яркая и заметная, глаза выдавливает.
Смотрю на него долго и не дышу, пока перед глазами мерцать не начинает.
Реакция на увиденное поражает меня не меньше, чем эта картина. Тяжело пока уложить по полочкам в голове, что я все-таки поверила ему, решила, что он выделил меня из толпы.
– Хм… это обычная для него дело, – как бы невзначай говорит хостес. От нее не укрылось, куда я смотрю. Тело все замерло и мне больно даже пошевелиться.
– П-почему? – сдавленно спрашиваю.
– Игнат часто цепляет так девушек. Потом они едут в отель, – пожимает плечами.
Меня словно медленно поджигают. Правда, что открылась, такая горячая, стопы загораются.
Игнат со своей блондинкой о чем-то шепчутся и, не замечая никого вокруг, уходят из ресторана. До меня доносится аромат его туалетной воды. Терпкая и сладкая груша, что намертво въелась во все рецепторы. Выпить бы кислоты, может, вытравит. Потому что не хочу больше чувствовать ее. Это запах – синоним моего разочарования… в себе.
– Идем, – Вера говорит тихо, но меня как из рупора оглушает. Хлопает по барабанным перепонкам.
Слишком много я вложила в ту ночь. Кусок свой оставила в том номере.
Иду как в коматозе. Руки – плети, ноги переставляю с шорканьем. В голове тотальный коллапс и бедствие, политое розжигом. Спалить бы все на хрен.
А потом на меня накатывает смех. Истеричный и горький. Каждая клеточка моя источает его, содрогается в припадке. Не могу остановиться. Мы идем с Верой вдоль улицы, у меня уже глаза в пелене слез от этого смеха.
– Вот я дура, да? – переводя дыхание, говорю. Меня трясет от эмоций и чувств. Просто смешалось все в шейкере и долбится, соединяется, перемешивается.
Вера молчит. Обижать, что ль не хочет? А обижаться могу только на себя.
– Ты знаешь, к черту их. К черту Игоря, Игната этого… К чер-ту! Только надо взять себя в руки и идти дальше.
Слезы еще стекают по щекам. Но истерика сходит. В грудине еще что-то сжимается от обиды, выдавить хочется.
– Тая, у меня знакомой нужна уборщица два раза в неделю. Квартира хорошая, в центре. И деньги… тоже неплохие. Я могу тебя порекомендовать, – ловко переводит тему.
Уборщица? Она серьезно? Или считает, что я и так низко пала? Можно еще и покувыркаться в этой самой низине?
– Вера! Я – художница. Да, с работой сейчас проблемы, но… уборщица? – зло цежу. Как кнут хлещет эта злость.
– Ну, смотри. Только я тебя предупредила. Не успокоится твой Игорь, пока от тебя ничего не останется. Не найти тебе нормальной работы…, – чуть отходит вперед.
Я остаюсь стоять одна. На улице начинает крапать дождь. Капли крупные, но редкие. Слезы маскирует. Меня словно на нитки распустили, а связать что-то новое забыли.
Глава 10. Тая
Около полугода спустя…
Просыпаюсь оттого, что моя соседка по квартире гремит посудой. Делает это так громко, что в ушах стоит звонкий гул и голова трескается на крошки как старое засохшее печенье.
– Ой, прости, я, наверное, сильно шумела, – соседка бросает свои, слова словно шарики для пинг-понга швыряет.
Окидываю кухню взглядом и вижу погром. Недовольно вздыхаю и устало падаю на ближайший стул.
– Ты опять поздно пришла, да? – интересуется. А в глазах нехороший огонек загорается. Любопытство ее когда-нибудь погубит.
– Поздно.
Широко зеваю. Веки тяжелые, глаза закрываются. В теле привычная ломота, а ноги скованы кандалами. Так всегда после смены.
Полгода назад я так и не смогла найти работу. Мне словно все пути отрезали. Догадка, промелькнувшая в первые дни моих неудач, подтвердилась чуть позже. Вера оказалась права. Игорь мне так мелко и низко мстит.
Какой слепой и глупой я была, когда хотела рассмотреть в нем достойного и порядочного мужчину. При мысли, что мы с ним лежали в одной постели, занимались сексом, целовались, нутро выворачивает наружу и становится невыносимо душно даже в студеную осень.
– Было вчера что-то интересное на работе? – соседка присаживается рядом за стол. Рукой подперла подбородок и смотрит во все глаза.
Кожу стягивает от такого взгляда любопытного. Я ведь первое время рассказывала всякий бред, с которым сталкивалась в клубе, где работаю официанткой.
Мой телефон зазвонил из комнаты вовремя. Извинительно посылаю скукоженную улыбку соседке и выхожу из кухни.
На экране набор цифр.
Сердце каждый раз ускоряет свой ритм, превращается в спринтерского бегуна. Колотится по ребрам до нестерпимой боли.
Шумно сглатываю слюну, пока мигающий номер находится под моим гипнозом. И дышу часто и прерывисто.
– Алле? – голос ниже на пару тонов становится.
– Тая?
Тяжело выдыхаю. И прикрываю глаза.
Это не он .
– Юля, привет.
Устало опускаюсь на незаправленную постель и обвожу взглядом свою маленькую комнату.
Юля – моя однокурсница, вместе учились в Суриковском. Красивая брюнетка. Мечта многих в институте. Мы случайно встретились пару дней назад. Юля отдыхала с подружками в клубе, где работаю. Я долго плакала тогда в туалете. Она такая же шикарная, в красивом и дорогом платье. И я … смотрела на себя в зеркало и просто не узнавала себя. Уставшая, с темными кругами под глазами и наскоро заправленными волосами в косу.
– Давай встретимся, Тая? – и голос у нее такой нежным и обволакивающий, как медом обмазалась.
Перевожу взгляд на часы. Хотелось бы еще сегодня поспать. Вечером же снова на смену. Желание уволиться зреет давно. Оно баскетбольным мячом в грудь бьет и воздух выбивает.
– Где? – скромно спрашиваю.
– Где хочешь? Где удобнее?
Юля наверняка думает над каким-нибудь дорогим рестораном или кафе в центре. Я же избегаю таких мест как огня. Не хочу лишний раз случайно встретиться с Игорем. Хочу свести процент этой случайности до нуля.
– Юля, я … не знаю. У меня сегодня еще кое-какие планы, – глупо оправдываюсь.
– Ну хоть на часик, Тай? После окончания института так и не виделись. Мне интересно, как ты, чем живешь?
Грустно ухмыляюсь. Чем живу… Да ничем. Тот вечер полгода назад словно разорвал все, что я имела и любила, как испачканный лист бумаги. Мне грустно вечерами, мне одиноко ночью. Я живу по расписанию. Мысли стараюсь гнать поганой метлой, вычищаю их скребком жестко, до кровавых ран.
– А давай в нашем кафе, м?
– Давай, – соглашаюсь.
Кладу трубку и силой растягиваю губы. Улыбаюсь.
Открываю шкаф и ищу хоть что-то, чтобы как-то соответствовать Юле. А вижу только несколько пар джинсов и пару кофт. Охватывает такое бессилие, руки не могу поднять, чтобы слезы смахнуть.
Неуютное чувство поселяется внутри. Интуиция так и вопит в рупор о чем-то. Но язык мне неизвестен, не разобрать.
Всю дорогу покусываю губы, срываю сухую кожу зубами до кровавых корочек. Волнуюсь. Неуверенностью пахнет каждое мое движение. Даже дыхание какое-то беспорядочное и дерганное.
Юля сидит за нашим столиком. Улыбается, когда замечает меня в дверях и машет ручкой с идеальным маникюром. Украдкой перевожу взгляд на свои пальцы. Я забыла, когда делала себе маникюр в салоне. Кажется, еще тогда я жила с Игорем.
Одета с иголочки. Аромат французских духов опускается тонкой дымкой.
И … я завидую. Черт, я правда ей завидую. Не знаю, что мне сделать с этим чувством. Потому что оно неправильное и раздирает изнутри как дикий и голодный зверь.
– Привет, – здоровается первая. Не касаясь щеки, вытягивает губки уточкой в подобие поцелуя и чмокает.
Киваю и усаживаюсь напротив. Мысленно подсчитываю, что я смогу позволить себе в этом кафе. Быстро пробегаюсь по меню. Любила пончики и кофе здесь.
– Я приглашаю, и я плачу, – снисходительно улыбается.
– Юля, нет, – тошнота подкатывает к горлу.
– Нет, нет. Ну, серьезно, Тай. Я же пригласила. Ты планы вон свои изменила.
И никто из нас не признается, что никаких планов и не было. Банальная отмазка, которой все пользуются.
Киваю. Настаивать не буду.
– Рассказывай, как ты, – Юля откидывается на спинку кресла и часто моргает своими длинными ресницами, которые стали еще длиннее – наращенные.
Веду плечами. Говорить правду не буду. А врать…
– Ты все и сама видела в клубе. Я работаю официанткой. Снимаю квартиру с одной девушкой, чтобы меньше платить. Что еще…
– Так ты же была с этим… как его…
– Игорь? – ток пробегается по всем венам и искрит опасно. Напрягаюсь вся, что мышцы отекают и немеют. Взгляд бьет, волоски встали дыбом и противно щекочут кожу.
– Да, с ним. Перспективный мужчина. Мы, кстати, его видели недавно на открытие одного ресторана. Шел под руку с какой-то блондинкой. Боже, если бы ты ее видела…
Пропускаю мимо ушей ее болтовню. Зацепилась за одно только слово. Меня словно в ледяную речку окунули вниз головой, даже дрожь покалывать тело начала.
Мы …
Интуиция снова начинает вопить и гудеть сиреной.
– Мы? – коротко улыбаюсь и утыкаюсь в принесенный мне десерт. Губы скрываю за большой чашкой капучино.
– Ой, я же не сказала!
Конечно, о себе она всегда любила рассказывать громко, так, чтобы слышали все. Мне даже кажется, что эта встреча нужна ей для того, чтобы похвалиться, показать, как высоко поднялась она, как низко опустилась я. Может, и зря я приехала…
В горле спазм от обиды, а челюсти сцеплены намертво.
Мы и правда были раньше подругами? Или дружба существует ровно до тех пор, пока все участники находятся на одной ступени? Стоит одному сделать шаг вверх или вниз – конец?
– Я замуж выхожу, Тая! – хитрая улыбка на ее лице холодная. Обхватываю себя руками и резко опускаю их под стол. Не хватает еще выдать, что мне физически плохо все это слушать.
Юля протягивает мне свою правую ладонь, где на безымянном пальце переливает кольцо с внушительным камушком. Перебирает пальчиками, играет.
– Поздравляю, – тихо произношу.
– Спасибо, – ее улыбку не скрывает даже чашка любимого ею рафа.
– Он известный ресторатор в Москве. Представляешь, недавно открыл еще один ресторан по Новой Риге. Там недалеко такой отель классный. И вообще природа, тишина, романтика. Бронь на неделю вперед, – хвалится.
Я покрываюсь тонкой корочкой льда, что трескается от каждого ее слова. Сердце сводит судорогой, и каждый стук вбивает в кровь смесь страдания и горечи. Сжигает вены. Это так ощутимо, хочется прекратить мучение.
– Слушай, Тая, – выкрикивает. Меня пронзает вилами, – а давай я попрошу своего жениха помочь тебе с работой, а?
Отчаянно мотаю головой до хруста. Нет, только не это.
– Ну а что? Лучше ночами трудиться среди пьяного сброда? – бьет по больному. Каждый раз я выдыхаю, что смена прошла без происшествий.
– Юля, как ты себе представляешь? В такие рестораны такое резюме нужно, что еще не каждого хорошего сотрудника еще возьмут. А тут я…
– Тая, мне он не откажет! – подмигивает.
Странное чувство только разрастается в груди как заросли ландышей. Дышать так трудно, будто вдыхаю не кислород, а тонны грязных булыжников.
– Думаешь, получится?
– Конечно. Я познакомлю вас. – Делает крошечный глоток, последний. – Мы отмечаем нашу помолвку через три дня. Приходи!
Коротко киваю. Изнутри грызет червяк сомнений. Кожей чувствую опасность. Но уже знаю, что приду.
Глава 11. Тая
Такси останавливается около известного мне ресторана. Кажется, вывеска стала мерцать ярче. Или мои глаза видят то, чего нет. Нахожусь в какой-то иллюзии, в другом мире, где прошлое кусает, а ты и поморщиться не можешь, потому что все мышцы лица свело.
– Тая! – Юля стоит у входа и радостно машет мне рукой.
Под кожу забирается скверное предчувствие. Оно плетется по всему телу и облепляет его. Не могу думать, не могу говорить, ничего не могу, даже сделать этот мизерный шаг навстречу к бывшей сокурснице.
На Юле вечерний наряд, прическа из салона, макияж выполнен визажистами. Она идеальная сейчас.
А мне некомфортно в платье на размер меньше, которое взяла у Веры. Туфли начали натирать пятку. Я постоянно одергиваю короткую юбку, а сумка то и дело норовит слететь с плеч.
– Привет, – скромно улыбаюсь. Юля, не касаясь щек, дважды чмокает воздух.
Сердце трясется, пульс бешеный. Волнение неизмеримо. Меня просто растягивает в разные стороны и тянут, тянут до треска нервов и разорванных вен.
– Замечательно выглядишь! – бросает она свой взгляд на мое платье и принужденно улыбается. Ей не нравится. Глаза блестят нехорошо и искусственно.
Улыбаюсь вымученно и постоянно возвращаюсь к вывеске. В голове музыка того вечера играет, его голос вспоминается. От хрипотцы покрываюсь мурашками, словно слышу его рядом с собой, пробирает до хрупких косточек.
Это ведь чистое совпадение, да?
Захожу в зал за Юлей. Плетусь хвостиком и быстро осматриваюсь. Все знакомое, но одновременно чужое. Глазами ищу “наш” столик. Зачем-то.
Взглядом выцепляю его сразу. Сердце четко выделило, сменив и так учащенный ритм на скоростную гонку, когда мотор начинает дымить, а визг шин оставляет черные жуткие полосы на асфальте.
Это не совпадение. Это ошибка, издевка надо мной.
Трудно дышать. Легкие будто заполнены литрами воды. Я подмечаю его улыбку, слышу смех. Все вокруг перестало существовать, покрылось невзрачными мазками. Вижу только Игната.
– С тобой все хорошо, Тая?
Черт, мое состояние ничем не скрыть. Шальным взглядом уставилась на Юлю. Молить об обратном? Неловко пятиться назад? Господи, какой путь будет верным?
Но мы сантиметр за сантиметром подходим к большому столу, за которым Игнат разговаривает с кем-то.
– Юля, я… – говорить тяжело, слова не формируются.
Какое-то вяканье и блеяние. Хочется укрыться и заплакать от того, как все складывается. Хватаю ее за предплечье и тяну. Истерика накатывает, готова во всем признаться и трусливо обратиться в бегство.
– Все хорошо, вы… подружитесь, – подмигивает мне.
Боже, о чем она говорит? Подружимся? Истерично выпускаю смех. Если Игнат – ее жених, можно просто сложить меня вчетверо, порвать на огрызки и сжечь.
Я смотрю на человека, с которым провела лучшую ночь своей жизни, и сердце бросается вскачь. Оно отчаянно колотится и бьется о ребра, словно они железная клетка.
– Дорогой, познакомься, это моя подруга. Мы с ней вместе учились в художественном.
«Дорогой»…
Слово прокатывается по мне и вдавливает в землю. На плечи ложится безумная усталость, сгибаюсь от этой свинцовой тяжести.
– Игнат, Тае очень нужна работа. Я ей сказала, что у тебя новый ресторан вот-вот откроется, и ты в поиске персонала.
Мы смотрим глаза в глаза. И просто сжираем друг другу без остатка. Безграничная ненависть пропитывает воздух как сахарный сироп. Его энергия темная и объемная, сжимает и схлопывает меня.
Юля что-то еще говорит и говорит. Блеклый голос назойливым комаром зудит. Вскидываю даже руку, чтобы отмахнуться, но только обхватываю себя за плечи. Губы немеют, и я не в силах даже поздороваться.
Он обводит меня взглядом своих кофейных глаз.
Что? В шоке? Так же, как и я. Но мы упорно стараемся делать вид, что не знакомы. От волнения кружится голова. Вот-вот могу потерять сознание.
– Игнат, – протягивает он мне руку.
Господи, я до сих пор помню вкус его поцелуев, нежные и требовательные касания, кожа к коже, одно дыханье на двоих. Я помню его колючую щетину на щеках, она оставляла царапины на тонкой шее. Помню маленькую родинку над левой бровью и шрамик над губой. Меня сбивало волнами от нашей близости. Да я ждала его до сих пор!
Ждала. Его.
– Тая, – в ответ пожимаю его руку.
Мне больно.
Кожу ладони привычно покалывает. Он сдавливает руку жестко. Могу поклясться, вкладывает в это приветствие больше, чем есть. Непонятное мне разочарование, обиду и немного злости.
Я тоже злюсь, Игнат. И мне тоже обидно. Ты же обещал! Ты сказал, что ты хороший парень.
Игнат указывает на пустующее место напротив него. Глазами жгу этот стул. Выглядит просто, но для меня это “просто” словно орудие пытки. Видеть его перед собой, такого же как и во всех моих снах. А рядом его невеста.
Как жало в сердце вкололи. Черная дрянь расползается по всем кровотокам, травит.
– Дорогой, ты же поможешь Тае? – не унимается Юля. Хочется прикрыть ей рот, чтобы замолчала уже. Я сейчас ничего не хочу. Просто скрыться.
Игнат кургузо мажет по моему лицу, а меня коротит даже от этого секундного взгляда.
– А Тая у нас кто? – голос низкий, до кончиков волос волнами распускается и дрожь запускает простым нажатием кнопки «плей».
Прикрываю глаза. Дышать невыносимо. Его запах снова везде. Он такой же, как и был.
– Тая тоже художница, но так вышло, что ей нужна работа. Хорошая, – подчеркивает, – а я знаю, что ты своих сотрудников не обижаешь.
Желаю провалиться под землю, к самому ядру. Румянец яркий, сквозь одежду пробивается.
– Художница… – взгляд – словно возводит курок. Я слышу этот характерный звук. В сердце уже тлеет дыра.
– Да, – ловлю пулю глазами и уничтожаю одним только выдохом. Резким и грубым.
В душе кричу гарпией. Отчаянно и навзрыд.
– И официантка… А сейчас работаете?
Между нами натягивается тетива. С каждым вопросом все сильнее и сильнее. Трещит. Кого поразит стрела? Прикрываю грудь руками. Не дам себя уничтожить.
– Ночной клуб, – проглатываю название.
Игнат же просто кивает. И отворачивается. Беру со стола бокал с водой и выпиваю крупными глотками. Перевожу клокочущее дыхание, одергиваю короткую юбку, до которой никому уже нет дела. А мне отчего-то кажется это сейчас таким важным и неважным одновременно.
Не выдерживаю. С шумом отодвигаю стул и выбегаю. Расталкиваю людей и забегаю в туалет в ближайшую кабинку. Стоит ли вообще переживать, что обо мне подумают? Плевать.
Я видела его .
И мне противно от самой себя. Что еще чего-то жду от него, что-то еще ворошит внутри меня, какие-то загнанные в дальний угол чувства. Это же была всего лишь ночь! Одна чертова ночь, а сердце расшили стежок за стежком и оставили истекать кровью.
– Тая, с тобой все в порядке? – Юля стучится в кабинку. Я зажала рот рукой, чтобы никто не слышал мои рыдания.
И молчу. Пусть уйдет. Не могу смотреть сейчас на нее.
– Тая?
Вдох-выдох. И еще раз. Боль пронзает грудь насквозь и проворачивает воткнутый нож несколько раз.
Вдох-выдох.
И выхожу.
– Ты чего, Тая?
Юля не беспокоится. Она окидывает невидящим взглядом меня с ног до головы и впивается в глаза. Ее пытливое любопытство ощутимо прикусывает кожу.
– Игнат тебя чем-то обидел?
Машу головой.
– Я… так стыдно стало просить твоего жениха, – размазываю последнее слово как просроченный крем по поверхности, – о хорошей работе.
Вру. Бесстыдно и беспринципно.
– Господи, я уж было подумала, Игнат сказал что-то оскорбительное. Он… хороший, очень. Никогда и никого не обидит. Знаешь, как мы с ним познакомились?
Нет, нет! Кричу внутри. А так… улыбаюсь. Как какая-то сумасшедшая Харли Квинн, с полностью поехавшими мозгами.
– Ну все, не плачь, – пытается приобнять, но… так и не обнимает.
– Я поеду, Юля, ты не против?
– Конечно!
Выдыхаю. Сгребаю оставшиеся силы и, вызвав такси, выхожу на улицу. Уже холодно. Или это мерзнет душа.
Желтая Октавия. Выхватываю указанные номер глазами и несусь к машине. Даже оступаюсь. Сбегаю от картинок прошлого, чтобы вечером прокрутить все в своей голове несколько тысяч раз.
Тая, Тая…
– Тая!
Тук-тук-тук. Бедное сердце набирает обороты и рвется ввысь.
Главное, не оборачиваться. Открыть дверь, сесть в машину и умчаться. Позорно отвести взгляд в сторону. Потому что видеть его невыносимо.
– Тая!
И я с треском проваливаю намеченный план. Торможу. В нос ударяет гремучая волна его парфюма. Господи, он пахнет также: моим падением и моими надеждами. Кожу печет со спины, я чувствую, что Игнат близко. Непозволительно для того, кто через какой-то месяц-другой станет мужем.
Горячее дыхание прожигает ткань пиджака и касается плеч.
– Привет, – шепотом говорит. Ногтями в душе ковыряется.
– Привет.
Боюсь повернуться. Боюсь показать ему свои слезы. Они ведь снова катятся по щекам, как я не старалась их сдерживать. А глаза уже пощипывает от потекшей косметики и пыли.
– Игоряша все-таки тебя кинул? – в голосе звучит надменность и обида.
Молчу.
– Так я и думал. Та-я.
Ледяной ветер подбрасывает пряди моих волос и хлещет о лицо. Ощутимо и неприятно. Он пронзает насквозь и морозит до застывшей в венах крови.
Игнат цепляет одну прядь и перекатывает между пальцев. Меня от такого жеста плющит многотонным грузом.
– Игнат, – сипло говорю. – Юля… знает?
– Нет.
– Незачем ей знать о нашей ошибке.
Он дергается. Прядь волос натягивает до небольшой боли. А потом опускает ее и отходит от меня. Легкие раскрываются, и я дышу свободно. Насколько могу.
– Согласен.
Резко поворачиваюсь и впиваюсь бегающим взглядом в его глаза. Холодные, почти ледяные. Нет былого тепла. Как в прорубь скинули.
– Тебе правда нужна работа?
Нужна. Но не у тебя. Не с тобой. Никогда и ни за что. Не выдержу.
– Нужна.
– Приезжай в ресторан. Завтра.
Перевожу взгляд на уже знакомую вывеску.
– Нет. В другой.
Он достает свой телефон. Дежавю захлестывает. Только тогда внутри все цвело, а сейчас зимняя стужа.
Зачарованно смотрю, как он пальцами скроллит список контактов. Долго-долго. Ищет меня?
Сердце глухо и быстро стучит как барабанные палочки в марше. По коже проносятся мурашки в каком-то диком осознание: я еще есть в его бесконечном списке.
– Я скинул тебе адрес. – Разворачивается и стремительно идет в сторону своего ресторана. – Завтра в три дня, – бросает как косточку собаке.
– Игнат! – зову не своим голосом. – У тебя остался мой номер, ты его не удалил. Но так и не позвонил, – уже шепчу. Но до него долетает каждый звук.
– Я звонил, Тая.
И хлопает дверью. Как в упор стреляет.
Глава 12. Игнат
– Мне кажется, все замечательно прошло, – Юля откидывается на спинку заднего сиденья машины и устало прикрывает глаза. Расслабленная, довольная…
Меня же сковывает раскаленными цепями до шрамов. Вечер, который должен был стать приятным и запоминающимся в нашей с Юлькой жизни, обернулся сумасшедшей воронкой в прошлое.
– Да, замечательно, – улавливаю последнее ее слово и повторяю. Взглядом утыкаюсь в окно.
– Я только так и не поняла, Ивановы будут на свадьбе или нет? Вроде бы Милана говорила что-то про командировку, нет?
Веду плечами. Желание выдуть все жалящие мысли из головы. Мешают, жгут. И первый раз за все время, я хочу, чтобы Юлька перестала трещать.
– И потом, нам надо понять точное количество приглашенных, – не унимается.
Надавливаю пальцами на глаза и жмурюсь. Блядь, как хочется нажраться и забыть все на хрен. Прокручиваю телефон в другой руке, так и не убрав его в карман брюк. Я теперь этого никогда не делаю.
Юлька подсаживается ближе и приобнимает меня. Ластится как кошка и мурлычет мягко на ухо. Расслабляюсь.
– Игнат…
Юля забирает мой телефон и кладет в свою сумочку. Незаметно напрягаюсь. Не люблю, когда она трогает его.
Руку переводит на свое бедро, что оголилось. Кожей чувствую резинку чулок.
Черт, знает, что нравится. И пользуется. Пробираюсь выше, пока не касаюсь кромки трусов. Черные, кружевные. Все по высшему разряду, что глаза слепит от этой идеальности и безупречности.