Ночь над Римом

– Назад! Засада! – глухо рыкнул Корнелий.

Он схватил за узду коней, впряженных в повозку, помогая карпентарию развернуться, махнул рукой куда-то налево, предлагая уходить восточнее. Антония подавила испуганный вскрик.

Из зарослей олив вылетели несколько всадников в шлемах и боевых кирасах. Никто не успел их сосчитать, занятые попытками спасения.

– Корнелий Виртурбий! – услышали беглецы зычный голос, – Остановись и сдайся на милость императора.

– Вперед! Уходим! – вопреки желаниям напавших скомандовал Корнелий.

Карпент, подгоняемый испуганным возничим, полетел по бездорожью с невероятной скоростью, обгоняя и догоняя его, понеслись Марк и четверо оставшихся телохранителей. Антония вцепилась в поручни сидения, чтобы не упасть, в ужасе закрыла глаза. Корнелий скакал позади, прикрывая путь, то и дело оборачиваясь и с ужасом осознавая, что расстояние между его маленьким отрядом и преследователями быстро сокращается. Его утомленные лошади, как бы ни были хороши, бежавшие весь день и часть ночи почти без передышки, сильно уступали отдохнувшим в засаде лошадям противника. Стычка была неизбежной.

– Придется сражаться! – крикнул он своим, сам поравнялся с правым боком повозки и попросил Антонию ничего не бояться. Для нее его просьба прозвучала как для слепого требование увидеть.

Она откинулась на сиденье, прошептала:

– Разве нельзя без кровопролития?

– Нельзя, моя нимфа! – откликнулся Корнелий, тут же обернулся к карпентарию, вытащил из-за пояса и передал ему кожаный футляр с письмом – Тит! Спасай Антонию! Вези ее в Брундизий! Найдешь в порту торговое судно «Деметру», спросишь Луку, отдашь ему это. Ждите нас на корбле, но не слишком долго! Если что, пусть Лука выходит в море.

Антония закричала, услышав такое:

– Нет! Нет! Не надо! Бежим с нами! Не надо останавливаться! У нас у всех получится уйти!

– Нас догоняют, моя волшебница! – тревожно отозвался он, – Придется сражаться! Тебе нельзя здесь оставаться! Не плачь. Их не так много! Я быстро к тебе вернусь!

Не слушая новых протестов, он поторопил карпентария, велел остальным приготовится к бою. Вопреки обещаниям, только что данным Антонии, он не думал, что сражение дастся легко. В его маленьком отряде никто, кроме него самого и Марка, не мог толком управляться с боевым оружием. Если б прежде знать, что предстоит война, можно было бы тренировать собственных рабов все лето!

– Пожалуйста! Нет! – заголосила Антония, перегнувшись через бортик повозки, но уже ничего нельзя было поделать. Повозка покатила в ночь, прочь от места будущего сражения.

В памяти девушки неожиданно всплыло утреннее происшествие с укрощением строптивого коня. Ей нестерпимо захотелось вернуться назад, к тому теплому домашнему волнению, не имеющему ничего общего с безумием, которое творилось в ее сердце теперь.

– Верь мне! – крикнул Корнелий уже совсем издалека.

Антония видела, как много вооруженных солдат отделилось от черной рощицы. Их было гораздо больше, чем людей Корнелия, и все они наверняка хорошо владели оружием. Она так испугалась, что перестала нормально соображать. Принялась рыдать, перегибалась назад, норовя выпасть на землю, умоляла Тита вернуться. Титу пришлось рявкнуть на нее, чтобы она прекратила истерику, но она не хотела прекращать.

Может быть крики Антонии отвлекли возницу, может быть, ночные тени скрыли опасность. Яма. Небольшая рытвина в земле, заросшая травой и сразу за ней вывороченный корень старого дуба, не убранный, позабытый с весны. Карпент со всего размаха сначала ухнул вниз левым колесом, а потом налетел на комель и рухнул. Колесо с противным треском отскочило и покатилось восвояси, Антония упала, больно ударившись о бортик, лошади не в силах тащить обездвиженную повозку остановились. Тит, ругаясь скатился в траву и, тут же подскочив, бросился к хозяйке на помощь.

– Оставь меня! Беги к моему мужу! – простонала она, – Все равно мы дальше не двинемся, а ему очень нужна любая помощь. Со мной все будет в порядке!

Она вытащила из-под сидения запасной меч, брошенный туда Корнелием при отъезде, протянула вознице.

Несчастный карпентарий, человек исключительно мирный, никогда, даже в детстве своем не помышлявший о членовредительстве, ошалело воззрился на меч, повертел так и сяк. Меч был слишком тяжел для него, способного лишь управляться с лошадьми. Он бросил его на землю, вместо него потряс перед лицом напуганной девушки длинным хлыстом.

– Не то оружие хорошо, что режет и колет, а то, к которому привыкли руки, – сказал он, – И это оружие поможет мне защитить тебя, если придется. Вставай. Седел у нас нет, но это ничего. Мы сможем добраться и без седел. Здесь до Аппиевой торной дороги меньше мили пути.

– Я никуда не поеду! О нет! – крикнула она, поднимаясь и отступая от возницы за обездвиженный карпент, – Я никуда не поеду без моего Корнелия. Я стану ждать здесь, пока не закончится схватка. А ты трус, если не желаешь быть там, где гораздо нужнее.

Тит видел по ее бешеным глазам, что она не уступит. Лишь силой ее можно было принудить к повиновению, но силу он бы никогда не стал применять к женщине, тем более собственной хозяйке.

– Пусть будет, по-твоему! Оставайся! – раздраженно бросил он, – Только не попадись, ради всех богов! Если сюда сунуться наши враги, тебе не уйти от них.

Он бросил ей футляр с письмом для Луки, отстегнул от повозки одну из лошадей, взнуздал по-иному, легко вскочил на ее ничем не прикрытую спину, развернулся и, к облегчению Антонии, поспешил к месту схватки…

Дюжина хорошо подготовленных боевых легионеров городского гарнизона Брундизия с утра патрулировала один из возможных путей отступления Виртурбия с виллы Вирея. Несколько других подобных отрядов, сформированных впопыхах, разостлали по обширной территории, прилегающей к побережью, с таким же заданием. Из Рима утренней почтой пришло соответствующее распоряжение от императора. Если бы Авл прискакал накануне вечером, Корнелию удалось бы беспрепятственно попасть в Брундизий, но Авл был всего лишь человеком, и без того сделавшим все возможное, что было в его силах, чтобы предупредить друга.

Дюжина хорошо подготовленных боевых легионеров на шестерых беглецов-мужчин, только двое из которых в совершенстве владели боевым оружием – это много. Корнелий хорошо понимал, что навязанный бой будет нелегким, возможно смертельным, но выбора у него не было. Либо сдаться, либо попытаться отстоять свою свободу или умереть.

С мечами наголо, легионеры налетели на маленький отряд, окружили, принялись нещадно рубить людей и лошадей. Тошнотворный запах крови ворвался в ноздри, теплые брызги попали на обнаженную кожу. Корнелий зарычал, чувствуя, что именно сейчас должен выдать все, чему его учили лучшие римские мастера.

Двое телохранителей сразу упали, не выдержав натиска. Смертоносные спаты, оказалась бесполезными игрушками в их неумелых руках, дубинки вмиг разлетелись в щепы, фасции причиняли минимальный вред закованным в броню латникам. Двое других ухитрились примениться к малознакомому оружию. Отбросив бесполезные плети и дубинки рубились без всяких правил, зато жадно и жарко, ни за что не желая умирать.

Марк отчаянно вращал мечом, стараясь поспеть везде и сразу. Корнелий пытался нападать, но в основном только отражал направленные в него удары.

Солдаты набрасывались не все сразу, а по очереди, меняясь, отступая за спины товарищей, чтобы передохнуть.

– Вам не уйти! – заорал один из них, – Вас слишком мало! Именем императора, сдавайтесь!

Корнелий ничего не ответил. Тратить силы на слова не хотелось. От его внимания и от скорости меча, зависела не только его жизнь, но и жизни тех, кто сражался с ним рядом.

Тем временем грозовая туча, гонимая западными ветрами, скрыла луну. Фонарей и факелов никто не зажигал, биться пришлось в кромешной тьме и в частых всполохах ломаных молний.

– Сдавайся, Виртурбий! – еще раз прозвучало из мрака – Тебя приказано живым доставить в карцер Брундизия! Возможно, император сжалится над тобой, и ты еще сможешь насладиться радостями существования, где-нибудь на краю мира.

Сдаться, означало позорную гибель на потеху римской публике, поэтому Корнелий ответил только новой серией яростных ударов мечом. В тот же миг сокрушительный треск грома, заставил всех содрогнуться. Яркая вспышка молнии выхватила кусок пространства, вслед за тем, световая волна прокатилась по двум ближайшим сверкающим шлемам с высокими гребнями, по блестящим латам. Тела под латами задергались в конвульсиях, а потом одно безжизненно повисло на шее лошади, а другое рухнуло оземь.

Бой мгновенно прекратился. Все замерли, как по команде, пораженные случившимся, с суеверным ужасом взирая на мертвых легионеров.

– Великий Юпитер ты с нами! – среди воцарившейся тишины, в восторге воскликнул Марк, – С нами Бог Громовержец, господин!

– С нами Бог Громовержец! – тут же подхватил этот возглас воодушевленный Корнелий, – Дион, Локи! Вперед! Вы же видите, что с такой помощью, нам ничего не страшно!

Он снова налетел на ближайшего к нему воина, с ходу вышиб из седла, рубанув от плеча наискось, обернулся к следующему острым лезвием снял ему голову. На очереди был третий. Тем временем Марк, последовав примеру хозяина, после нескольких точных, направленных в цель ударов, убил еще одного из напавших, другого серьезно ранил, заставив отступить. Дион и Локи никому особого вреда не причинили, зато бились ожесточенно, отвлекая на себя часть врагов.

Убивая впервые, Корнелий почувствовал изумление, и удовлетворение, но никак не раскаяние. Для него эти чужие воины со злобными лицами лишились человеческого обличья в тот миг, когда решились напасть исподтишка, когда забросали стрелами маленький отряд беглецов, подстрелили беззащитного разведчика.

Легионеры, ошарашенные убийственной молнией, не сразу поняли, что их ряды редеют, что бешеный римлянин и его соратники сеют вокруг себя смерть. Только после того, как, третий, выбранный Корнелием противник, воззвал к оставшимся в живых, прося о помощи, принялись яростно нападать. Однако теперь, численный перевес был не столь разителен, как прежде, к тому же, чувствуя поддержку высших сил, телохранители, Марк и Корнелий стали биться с удвоенной силой.

Черная туча нависла над лугом, изрыгая оглушительный грохот, но не давая ни капли дождя. Мечи взлетали и опускались, вышибая искры, сверкая в свете луны, временами появляющейся в прорехах рваных туч и в участившихся всполохах смертоносных молний. Спата в руках Корнелия вертелась как бешеная, разя налево и направо. Марк старался не отставать, но заметно уступал в скорости. Дион и Локи, утомившись, постепенно сбавляли темп. Из надвинувшегося грозового мрака, сзади, выскочил Тит, верхом на лошади без седла. Длинный кнут в его руках, извиваясь змеей, принялся жалить врагов без жалости, обвивался вокруг запястий, окровавленных клинков, стегал по головам, дергал, жег, мешал, причинял боль. Корнелий, увидев Тита, подумал об оставленной где-то в одиночестве Антонии, но ничего не сказал, только принялся биться еще яростнее.

Примечания