Ривер

– Это тебе и предстоит выяснить. Это место… оно… Сюда приходят люди, которые… Те, кто запутался, кто потерял свою нить. Знаешь, каждый, кто оказывается здесь, приносит с собой свою историю. Свою боль, свои страхи, свои надежды. И это место… оно… как зеркало. Отражает то, что у тебя внутри, заставляет взглянуть на себя по-новому.

«Ну вот, только психоанализа мне не хватало». Я кивнул, отвернулся и закатил глаза. Нужно было сменить тему, уйти от этого разговора, который начинал пугать своей откровенностью.

– А кто ещё здесь живёт? – спросил я.

– Разные люди. Те, кто ищет покоя, кто бежит от прошлого, кто хочет начать новую жизнь.

– А вы? Почему вы здесь?

Старик почесал затылок.

– Я здесь, потому что… тут я нашёл то, что искал.

– И что же вы нашли?

– Себя. Иногда, чтобы понять, кто ты есть, нужно потеряться. Оторваться от суеты, от всего, что тебя окружает. И вот тогда, в тишине и уединении, ты сможешь услышать свой внутренний голос.

– Звучит красиво, – сказал я, пожимая плечами. – Но я не верю во всё это. Это сказки.

– Сказки? – старик удивленно вскинул бровь. – А что, если я скажу тебе, что в этом месте сказки становятся реальностью?

– Ха! Ну, пока своими глазами не увижу, не поверю.

Лицо собеседника приняло загадочное выражение, которое я не мог разгадать.

– У тебя же есть компас? – спросил он.

– Был где-то, – кивнул я, удивлённый резкой сменой темы. – А что?

Старик вытянул ладонь.

Я послушно извлёк компас из рюкзака и протянул старику. Его морщинистые пальцы бережно коснулись металлической поверхности.

– Открой, – сказал он, возвращая мне компас.

Я открыл. Стрелка компаса сходила с ума, бешено вращаясь.

– Это как так?!

Я тряхнул компас, но стрелка продолжала свой безумный танец, игнорируя все законы физики.

– Магнитная аномалия? – я поднял взгляд на старика.

Собеседник лишь пожал плечами, его лицо оставалось невозмутимым, что только усиливало моё беспокойство.

– Не знаю, но аномалия тут точно есть. – Он засмеялся, будто вспомнил только понятный ему анекдот.

– Да ну, хрень какая-то. Наверняка компас просто испортился, когда я упал со скалы? – размышлял я, пытаясь найти рациональное объяснение.

Но компас выглядел целым, ни царапинки. И тут меня осенило. Рюкзак был аккуратно сложен, когда я очнулся. Кто-то – скорее всего, сам старик – копался в моих вещах. «Может, он специально испортил компас?»

Я сидел на скамье, теребя лямку изодранного рюкзака. Потрёпанная ткань обнажала его внутренности – жалкое зрелище, так похожее на моё нынешнее состояние.

– Ну и что…? – Подняв глаза на собеседника, я выдавил нервный смешок. – Получается, я упал со скалы и… отделался лёгким испугом?

Старик покачал головой. Его седые брови сошлись на переносице.

– Нет… Это настоящее чудо, что ты вообще выжил. Я сам врач, и много чего повидал, но такого… такого я ещё не встречал.

– Ну да, конечно, – сказал я, пряча растерянность за маской сарказма. – Горная вода, целебные травы… Вот и весь секрет?

– Нет. С такими травмами, какие у тебя, родниковой водичкой не отделаешься… – Старик поставил кружку на перила.

– Ну… и как я выжил? И что со мной было потом?

– Мы нашли тебя у подножия скалы. Тело было изодрано, кости сломаны… Я, честно говоря, не думал, что ты выкарабкаешься.

– И значит… вы принесли меня сюда?

– А то! – кивнул он, и в его тоне слышалось что-то похожее на обиду. – Куда же нам тебя ещё было девать? На съедение волкам, что ли?

– Но как…? – я замялся, мысли путались. – Как вы меня вылечили? Я же был… ну…

– Это не я… это место, – сказал он, понизив голос до шёпота, будто делясь величайшим секретом вселенной. – Оно… особенное. Ты никак это не поймёшь. Здесь происходят вещи, которые не поддаются логике. Здесь сама природа исцеляет.

– Да… да… это место, оно особенное, – я скривил губы в ухмылке, которая могла бы посоперничать с Чеширским котом. – Я вас понял…

Я демонстративно завертел головой, ожидая увидеть летающих единорогов или танцующих леприконов.

– И где же эта особенность? В воздухе? В траве? Может, в камнях? – я поднял с земли небольшой камешек и притворно внимательно его изучил.

Старик наблюдал за моим представлением с выражением терпеливого сожаления на лице. Смотрел на меня, как на ребёнка, который упорно отказывается верить, что Деда Мороза не существует, будто он уже не раз сталкивался с подобной реакцией и знал, что это пройдёт, как ветрянка.

– Знаете, – продолжил я, чувствуя, как мой сарказм перерастает в раздражение, – я, конечно, благодарен вам за помощь. Но все эти разговоры о чудесах и особых местах… Не слишком ли это?

Я сделал паузу, ожидая реакции старика. Но он молчал, лишь слегка покачивая головой.

– Послушайте, – сказал я уже мягче, чувствуя лёгкий укол совести за свою резкость, – я уверен, что у вас есть причины верить во всё это. Но я… я просто не могу.

Старик тяжело вздохнул.

– Я понимаю твои сомнения. Но со временем ты сам всё увидишь и поймёшь. Истина откроется тебе, как цветок навстречу солнцу.

Я хотел возразить, но что-то в его тоне, в его уверенности заставило меня промолчать. Вместо этого я просто кивнул, решив про себя, что лучше не спорить с местными чудаками. В конце концов, какая разница, во что верит этот старик? Скоро я уйду отсюда, и всё это останется позади.

Я откинулся на спинку скамейки. Мой взгляд сканировал каждую деталь этого странного места.

– А вы священник? – спросил я.

Старик, будто нырнул в глубины своих мыслей, и мой вопрос выдернул его оттуда.

– Что?

– Ну, церковь же, – я ткнул пальцем в сторону деревянного строения с крестом на крыше. – Вы – священник?

Старик усмехнулся.

– Нет, что ты. Я даже не верующий. Но построил её я.

– Как же так? Зачем строить церковь, если не веришь в Бога?

– Понимаешь, когда я только оказался в этом месте, я был одинок. Вокруг – только лес, горы, тишина… И ощущение… как будто застрял на лестнице между прошлым и настоящим.

– И тогда я подумал: а что, если построить церковь? Может быть, это поможет мне обрести покой, найти смысл в этой странной жизни?

– Помогло? – спросил я.

– Да не особо, – он пожал плечами. – Но церковь стоит. И кто-то туда ходит. Молится. Говорят, это помогает.

– А вы сами туда ходите?

– Нет, – в его голосе прозвучала какая-то особенная нота – не сожаление, но и не равнодушие, а что-то среднее. – Я нашёл свой способ жить с этим миром.

Пустая деревянная кружка глухо стукнула о скамью. Взгляд цеплялся за мелочи: глиняную посуду на крыльце, самотканый ковёр с узором, пучки трав, свисающие с балок. В этой незатейливой простоте таилось нечто двоякое – успокаивающее и тревожное одновременно.

Пальцы отбивали нервный ритм по колену. «Всё это чересчур странно», – размышлял я, в очередной раз осматривая округу, пытаясь уловить ту деталь, которая объяснила бы нарастающее чувство тревоги.

– Благодарю за гостеприимство и чай, – произнёс я, поднимаясь. – Однако мне действительно пора. Меня ждут.

Старик кивнул.

– Да, вот ещё что… Будь осторожен. Уйти отсюда не так просто, как может показаться.

– О чём вы? Я просто пересеку тот горный перевал, – я махнул рукой в сторону виднеющихся вдалеке вершин, – и вновь окажусь на тропе, по которой пришёл.

– Хм, – он нахмурил кустистые брови, отчего его лицо приобрело выражение глубокой озабоченности. – Эти горы… они коварны… Многие пытались уйти, но… – он замолчал, подбирая слова. – Перевал, о котором ты говоришь, может казаться простым путём, но… просто будь начеку.

«Да что он несёт? Какие ещё „коварные горы“? Это же не Бермудский треугольник, в конце концов».

– Спасибо за предостережение, – сказал я, вкладывая в голос всю уверенность, на которую был способен, и протянул старику руку. – Но я всё же рискну.

Его рукопожатие оказалось на удивление крепким.

– Что ж… спасибо вам… до свидания! – произнёс я, направляясь к выходу, чувствуя непреодолимое желание поскорее вырваться из этого места.

– Удачи тебе! – донёсся до меня голос старика, когда я уже был на пороге. В нём слышалась странная смесь сочувствия и обречённости, словно он провожал меня не в путь, а на эшафот.

Я сошёл с растрескавшихся деревянных ступеней, каждая из которых вздыхала под моим весом. Яркое солнце ослепило меня, заставив сощуриться, а прохладный ветерок коснулся разгорячённых щёк.

Обернувшись, я бросил последний взгляд на жилище старика. Солнечный свет, щедро заливавший долину, обходил это строение стороной. Тени от окружающих деревьев зловеще ползли по бревенчатым стенам, и казалось, что дом съёживается под их мрачными объятиями.

То, что ещё недавно вызывало чувство уюта и защищённости, теперь излучало неуловимую угрозу. Каждая деталь – от скрипучего крыльца до покосившегося дымохода – таила в себе что-то зловещее.

«Наверное, он просто выжил из ума, – пронеслось в голове, пока я пытался унять нарастающую тревогу рациональными доводами. – Слишком долго прожил в этой глуши, вот и начал придумывать всякие небылицы».

Уходя, я кожей ощутил на себе его взгляд. Обернувшись, я увидел старика на крыльце. Опираясь на узловатую трость, он стоял неподвижно. Его глаза провожали меня, пока я не скрылся за поворотом узкой тропинки. Подавив желание оглянуться ещё раз, я решительно зашагал к лагерю у зимовья.

Первый шаг. Второй. Третий. Деревня за спиной.

«Ты вернёшься», – шелестели травы.

«Ты вернёшься», – шептал ветер.

«Ты вернёшься», – вторило эхо в горах.

Старинные механические часы на стене избы старика тикали, отсчитывая время. Их стрелки двигались то вперёд, то назад, нарушая законы физики и здравого смысла. Как и эта деревня. Как и эти люди.