Вы пробудили не того. Том 2
– Ваша первая задача, – я обвёл их взглядом. – Четверо на одного. Разрешено всё, что не убьёт. Ваша цель – лишить меня возможности двигаться или колдовать. Время пошло.
«О, я смотрю, у нас тут групповые игры начались? Четыре на одного, хозяин? Ты уверен, что справишься? Особенно с той черноволосой. В ней столько огня…» – хихикнул Эхо у меня в голове.
Первой, как я и ожидал, сорвалась Вероника. Её атаки были яростными, но предсказуемыми. Я легко уходил от воздушных лезвий, чувствуя, как она тратит слишком много сил. Евгения действовала умнее, пытаясь ограничить моё пространство каменными стенами. Алиса не атаковала, она кружила в стороне, её аура была сосредоточена, она искала слабость в моей защите. А Трофим… Трофим просто старался не попасть под перекрёстный огонь.
Они были разобщены. Каждый действовал сам за себя. И это было их главной ошибкой.
Напряжение достигло пика, когда Вероника, разозлённая моими лёгкими уклонениями, развернулась и метнула воздушный вихрь не в меня, а в сторону Алисы.
– Хватит копаться, Светлова! – прорычала она. – Бей, а не нюхай его ауру!
Алиса мгновенно выставила перед собой мерцающий щит из живительной энергии. Вихрь ударился в него, и обе девушки пошатнулись.
– Хватит! – мой голос прозвучал как удар грома. Я хлопнул в ладоши, и невидимая волна силы сбила их всех с ног. – Вы ведёте себя как дети в песочнице. А на Неделе Выживания вас убьют. Не демоны. А ваша собственная глупость.
Я подошёл к центру полигона и выставил руку. Перед мной возник чёрный, абсолютно непроницаемый диск пустоты, размером с боевой щит.
– Это Щит Пустоты, – сказал я. – Он поглощает любую прямую магическую атаку. Но у него есть три точки-якоря. Они нестабильны. Чтобы их разрушить, нужен одновременный, идеально синхронизированный удар.
Я посмотрел на них. Они начали понимать.
– Морозова, – скомандовал я. – Ты должна поднять три каменные колонны. Одновременно. Чтобы мы могли до них достать. Смирнова, ты создашь три концентрированных воздушных копья. Не вихря. Копья. И ударишь по моей команде. Светлова, ты их свяжешь. Твоя магия – не только целительство. Она – связь. Ты должна синхронизировать их потоки, чтобы они ударили в одну миллисекунду. Трофим, ты будешь глазами. Ты дашь сигнал.
Они переглянулись. Это было почти невозможно.
Первые несколько попыток были провальными. Колонны Евгении поднимались с разной скоростью. Копья Вероники рассыпались, не долетев. Но я не давал им передышки. Снова. И снова. И снова.
И вот, когда они были уже на пределе, когда злость и отчаяние сменились холодной сосредоточенностью, у них получилось.
– Сейчас! – крикнул Трофим.
Три каменные колонны взметнулись из-под земли. Три острых, как игла, воздушных копья сорвались с пальцев Вероники. И тончайшие серебряные нити магии Алисы сплели их воедино, направляя в одну точку, в одну миллисекунду.
Раздался оглушительный звон, словно лопнул гигантский кристалл. Щит Пустоты разлетелся на миллионы тёмных осколков, которые тут же растворились в воздухе.
Они стояли, тяжело дыша, и смотрели друг на друга. А потом на меня. В их глазах больше не было ни ревности, ни страха. Только усталость. И уважение.
– Это было неплохо, – сказал я, и на моих губах появилась тень улыбки. – Для первого раза. Завтра будет вдвое сложнее.
* * *Мы сидели на холодной земле полигона, тяжело дыша. Адреналин медленно отступал, оставляя после себя гулкую тишину и приятную усталость в мышцах.
– Вы справились, – сказал я, нарушая молчание. – Не идеально, но справились.
– Теперь мы готовы дать отпор Осинскому? – спросил Трофим, его глаза горели надеждой.
Я покачал головой.
– Осинский – это мелочь. Пешка. Наша проблема гораздо серьёзнее.
Я обвёл их взглядом. Они были готовы слушать.
– Имперский Совет давит на Ларионову. И на меня. Они прислали наблюдателя, который следит за каждым моим шагом. Они считают меня угрозой. Или… ценным активом, который нужно контролировать.
– Но почему? – спросила Евгения. – Чем так важен Дом Вороновых?
– Я не знаю, – честно ответил я. – Но это неважно. Важно то, что Неделя Выживания – это не просто испытание для нас. Это экзамен для меня. Под микроскопом Совета. И мы должны его пройти.
– Мы пройдём, – уверенно сказала Вероника, её ревность, кажется, сменилась боевым азартом. – Мы им покажем.
– Нет, – я посмотрел ей прямо в глаза. – Мы не будем им ничего «показывать». Мы не должны выглядеть как идеальная, слаженная команда.
Вероника усмехнулась.
– То есть, мы должны плохо работать? Проиграть?
– Мы должны победить, – поправил я. – Но сделать это… некрасиво. Мы должны устроить для них спектакль.
Я подался вперёд, понижая голос.
– Они ждут, что я буду сильным, но нестабильным лидером. А вы – слабой, разобщённой командой. И мы дадим им это. Вы будете ссориться. Ошибаться. Твои атаки, Смирнова, будут яростными, но часть из них будет бить мимо цели. Твои щиты, Морозова, будут появляться с опозданием, словно ты не успеваешь. Ты, Светлова, будешь паниковать, пытаясь исцелить каждую царапину. А ты, Трофим, будешь бояться и прятаться.
Они смотрели на меня, ошарашенные.
– Но при этом, – продолжил я, и в моём голосе зазвенела сталь, – мы будем выживать. Мы будем побеждать. На грани. На последнем издыхании. Благодаря «случайности», «везению» или моей «грубой силе», которая в последний момент вытаскивает всех из задницы. Они должны видеть не отточенную машину, а группу отчаянных детей, которым просто повезло. Это усыпит их бдительность. И даст нам время.
Я обвёл их взглядом.
– Это будет сложнее, чем просто драться. Это будет спектакль. И от того, насколько хорошо мы его сыграем, зависит не только наша учёба. А, возможно, и наши жизни.
* * *Когда все начали расходиться, уставшие, но с новым, сложным огнём в глазах, Алиса тихо коснулась моего рукава.
– Дем, можно тебя на минуту?
Мы отошли в сторону, пока остальные, переговариваясь, направлялись к корпусам.
– Я видела тебя на похоронах, Дем, – тихо начала она, глядя мне прямо в глаза. – Я видела тебя «до». И видела «после».
Я почувствовал, как к щекам снова приливает кровь. Я отвёл взгляд.
– После… ты был другим, – продолжила она, не обращая внимания на моё смущение. – Твоя аура… она не просто стала сильнее. Она стала… полнее. Живее. Для целителя… такой способ «зарядки» вполне понятен. Логичен.
Она сделала паузу.
– Поэтому для меня не секрет, что тогда произошло. С той служанкой.
Я молчал.
– И я хочу, чтобы ты знал… – её голос был мягким, но твёрдым. – Я готова помочь тебе. Таким образом. Если ты попросишь.
Я усмехнулся. Горько. Устало.
– Спасибо, Алиса. Я… ценю это. Больше, чем ты думаешь.
Я посмотрел на неё, и на этот раз не отвёл взгляд.
– Но я не могу. Для меня это… это не просто формальность. Не просто способ «зарядиться». Это должно быть чем-то большим.
На её лице не было и тени обиды. Наоборот, она улыбнулась. Тепло и благодарно.
– Я рада это слышать, Дем. Правда.
Она сделала шаг назад.
– Просто знай. Когда ты будешь готов… и если тебе это понадобится… я буду рядом.
Она развернулась и пошла прочь, оставив меня наедине с этой новой, неожиданной гранью нашего союза. Это было не просто партнёрство. Это было доверие. И оно было гораздо ценнее любой силы.
Глава 6
Ночью, когда свет в нашей комнате был уже погашен, а за окном выла осенняя вьюга, тишину нарушил шёпот Трофима.
– Дем? Ты спишь?
– Нет.
Он помолчал, собираясь с мыслями.
– Что нас ждёт? На этой… Неделе Выживания? Я слышал столько историй…
Я усмехнулся в темноте.
– Ты слышал больше, чем я, Троф. Это ты мне должен рассказывать.
Он немного помолчал, а затем, кажется, обрадовавшись возможности поделиться, его голос стал более оживлённым.
– Ну… в прошлом году была история. Группу старшекурсников, сплошь наследники великих Домов, забросили на необитаемый остров в Южных морях. Тропический рай, пальмы, все дела. Они были так уверены в себе, что тут же переругались, кто из них главный.
Я слушал, и улыбка сама собой появилась на моём лице.
– Один, из Дома Строгановых, решил построить себе дворец из бамбука и лиан. Потратил два дня, а на третий его «дворец» развалился от порыва ветра, и он чуть не остался без… кхм… достоинства. Другой, из Дома Мещерских, решил доказать, что он великий охотник, и пошёл в одиночку на какого-то местного магического кабана. В итоге этот кабан гонял его по всему острову три дня, пока тот не залез на самую высокую пальму и не просидел там до конца испытания.
Трофим хихикнул.
– Но самое смешное было с девчонкой из Дома Вяземских. Она решила, что самый умный способ – подать сигнал. Создала мощнейший световой маяк, который бил прямо в небо. И подала сигнал. Только не спасателям. А круизному лайнеру, который проплывал мимо. Представляешь? На остров высаживается толпа богатых туристов в панамках и с фотоаппаратами, думая, что это часть развлекательной программы «посещение острова с дикарями». Их потом еле выпроводили. В общем, испытание они провалили с треском, но история стала легендой.
Мы оба рассмеялись. Тихо, чтобы не разбудить соседей.
– Вот видишь, – сказал я, когда смех утих. – Они проиграли не потому, что были слабыми. А потому, что были одни. Каждый тянул одеяло на себя. Строганов строил дворец для себя, Мещерский охотился для себя, Вяземская спасала себя. Если бы они объединились…
Я начал объяснять ему основы командной тактики, как важно прикрывать друг друга, использовать сильные стороны партнёра, чтобы компенсировать свои слабые. Я говорил о синергии, о том, что правильно собранная команда – это не просто сумма её частей, а нечто гораздо большее. Я говорил, говорил… а потом услышал в ответ тихое, мерное сопение.
Трофим уснул.
Я замолчал, глядя в темноту, туда, где была его кровать. Он вымотался. Но он слушал. И он учился. И, возможно, из него действительно получится толк.
* * *Я гонял его до предела. До седьмого пота, до дрожи в коленях, до того момента, когда в глазах, кроме отчаяния, не остаётся ничего.
– Уворачивайся, Рождественский! – мой голос эхом разносился по пустому ночному полигону.
Воздушное лезвие, созданное Вероникой, просвистело в сантиметре от его уха. Трофим, взвизгнув, рухнул на землю, и в тот же миг из-под него вырвался каменный шип Евгении.
– Я же сказал, не падай! Двигайся! – крикнул я. – Ты не мешок с картошкой, ты – охотник!
– Я больше не могу! – простонал он, пытаясь подняться.
– Можешь! – я подошёл к нему. – Ты не слабак, Троф. Ты просто боишься. Боишься своей собственной силы. Перестань прятаться за уворотами. Встреть удар. Ответь!
Вероника, войдя в раж, создала новый, более плотный вихрь и метнула его прямо в Трофима.
– Дем, он же его убьёт! – крикнула Алиса со стороны.
– Не убьёт, – ответил я, не сводя глаз с Трофима. – Давай, Рождество! Покажи мне свою ярость!
И в этот момент что-то изменилось. Я увидел это в его глазах. Отчаяние сменилось гневом. Не на меня. Не на Веронику. На себя. На свою слабость. Он вскинул руку, словно пытаясь выставить щит, и из его ладони вырвался свет.
Не просто сгусток магии. Это была вспышка. Чистая, белая, яростная энергия, похожая на осколок солнца. Она ударила в вихрь Вероники, и тот не просто рассеялся – он испарился. Но поток энергии не иссяк. Трофим, испугавшись того, что сотворил, потерял контроль. Луч белого пламени метнулся в сторону, ударив в старый сарай для инвентаря, стоявший у кромки леса.
Раздался оглушительный треск. Деревянные стены вспыхнули, как бумага, и через мгновение крыша с грохотом провалилась внутрь, подняв в ночное небо столб искр и дыма.
На полигоне повисла мёртвая тишина.
Вероника и Евгения смотрели на дымящиеся руины с открытыми ртами. Алиса прижала руки к губам. А Трофим… он смотрел на свою руку, с которой всё ещё срывались маленькие, белые искорки, и его лицо было бледным от ужаса.
– Я… я не хотел… – прошептал он, его голос дрожал. – Я… всё сломал… Меня теперь…
Он не договорил. Потому что я рассмеялся. Громко, от души.
Я подошёл к нему и с силой хлопнул по плечу.
– Сломал? Троф, ты был великолепен!
Он удивлённо посмотрел на меня.
– Но… сарай…
– К чёрту сарай! – я усмехнулся. – Ты видел, что ты сделал с вихрем Вероники? Ты его аннигилировал! Это была чистая, первородная сила! Вот что я хотел увидеть!
Я обвёл взглядом свою ошеломлённую команду.
– Это то, о чём я говорил. Сила, которая рождается из ярости. Из отчаяния. Из воли к жизни. Ты молодец, Троф. На Неделе Выживания нам это очень пригодится. Представь, что это был не сарай, а стая теневых гончих. Или Осинский.
Я посмотрел на дымящиеся руины, затем снова на Трофима, в глазах которого ужас медленно сменялся растерянным, но гордым блеском.
– Ущерб я покрою. А ты… ты сегодня стал на шаг ближе к тому, чтобы стать настоящим охотником.
* * *Мы собрались у дымящихся останков сарая. Адреналин схлынул, оставив после себя гулкую тишину и множество вопросов. Трофим всё ещё смотрел на свою руку, словно видел её впервые.
– Я… не понимаю, – пробормотал он. – Это не похоже ни на что, чему нас учили.
– Потому что этому не учат, – сказала Евгения, её аналитический взгляд был прикован к месту, где луч ударил в землю. – Энергетический след… он чистый. Не искажён стихией. Ни огнём, ни светом в его классическом понимании.
– Алиса, – я повернулся к ней. – Твоя область. Что скажешь?
Алиса подошла к Трофиму. Её движения были плавными, уверенными.
– Можно? – спросила она, и, получив его испуганный кивок, взяла его руку в свои.
Её ладони засветились мягким, серебристым светом. Тончайшие нити её магии окутали руку Трофима, проникая внутрь, сканируя, анализируя.
– Невероятно, – прошептала она через минуту, отпуская его руку. Её голубые глаза были полны изумления. – Это не стихийная магия, Троф. Ты не управляешь огнём или воздухом. Ты… конвертируешь.
– Конвертирую? – не понял он.
– Ты преобразуешь свою собственную жизненную силу, свои эмоции – в данном случае, отчаяние и ярость – напрямую в чистую, концентрированную энергию, – объяснила она. – Ты не черпаешь её извне. Ты создаёшь её внутри. Ты – живой реактор. Это невероятно редкий и опасный дар.
– Опасный? – взвизгнула Вероника, которая до этого молча наблюдала, всё ещё потрясённая.
– Он питается его жизненной силой, – кивнула Алиса. – Каждый такой выброс истощает его до предела. Если Трофим не научится это контролировать, то может просто… сгореть. Превратить себя в пепел.
Я посмотрел на Трофима. Теперь всё встало на свои места. Его слабость, его неуверенность – это был защитный механизм. Он подсознательно боялся своей силы.
– Значит, наша задача – научить тебя не только выпускать эту силу, но и контролировать её, – сказал я, и в моём голосе не было и тени сомнения. – Ты не будешь нашим щитом, Троф. И не будешь мальчиком для битья. Ты будешь нашим главным оружием. Нашей «пушкой», которая бьёт редко, но наверняка. А мы, – я обвёл взглядом девушек, – мы будем твоей защитой. Твоей бронёй. Чтобы у тебя была возможность нанести этот удар.
Я положил руку ему на плечо.
– Ты больше не слабак, Рождество. Ты – наша главная сила. Привыкай к этому.
* * *Позже, когда мы остались с Трофимом одни, я сел рядом с ним на скамейку.
– Троф, – тихо начал я. – Твоя мать… она ведь тоже была очень сильным магом?
Он кивнул, не глядя на меня.
– Да. Говорили, одним из лучших. Но после каждой миссии она была… пустой. Как будто из неё всю жизнь выпили.
Холодок пробежал по моей спине.
– Ты сказал, её смерть была несчастным случаем.
– Так и мне сказали, – в его голосе прозвучала горечь. – Демоны. Засада. Она прикрывала отход группы.
– А что, если это не так? – я посмотрел ему прямо в глаза. – Что, если она обладала таким же даром, как и ты? Что, если она была не просто сильной, а… слишком сильной? Нестабильной? Опасной? Таким оружием, которое после использования проще… утилизировать, чем чинить?
Трофим поднял на меня взгляд, его глаза расширились от ужаса и внезапного, страшного понимания. Он никогда не думал об этом под таким углом.
– Мы должны узнать правду, – сказал я твёрдо. – Не только ради тебя. Но и ради твоей безопасности. Если за твоей матерью охотились, то рано или поздно придут и за тобой.
Я поднялся.
– Завтра мы начинаем расследование. Евгения пробьёт доступ к закрытым архивам. Вероника узнает всё о составе той группы, с которой была твоя мать. Алиса поможет проанализировать отчёты на предмет магических несостыковок. А мы с тобой, – я усмехнулся, – мы будем искать то, чего в этих отчётах нет.
* * *На следующее утро вызов в кабинет директрисы не заставил себя ждать. Когда я вошёл, Ирина сидела за столом, а Ксения Волкова стояла у окна. Атмосфера была напряжённой.
– Сожжённый дотла сарай, Дем, – начала Ирина без предисловий. – И мощнейший всплеск неидентифицированной энергии, зафиксированный всеми датчиками Академии. У тебя есть что сказать по этому поводу?
В этот момент на её столе ожил коммуникатор. Над ним появилось холодное, бесстрастное лицо Сергея Молчанова.
– Директриса Ларионова. Я требую объяснений. Ваши «проблемные студенты» начали уничтожать имущество Академии. Что дальше? Они сожгут корпус?
Ирина откинулась в кресле, её взгляд был спокоен, даже насмешлив.
– Успокойтесь, Сергей. Это не провал дисциплины. Это прорыв.
Молчанов нахмурился.
– Прорыв?
– Именно. Студент Рождественский, которого все считали одним из слабейших, под давлением и благодаря моим нестандартным методам обучения смог раскрыть свой истинный потенциал. Мы говорим о редчайшем даре прямой конвертации жизненной силы в энергию. Это уникальный случай, который требует дальнейшего изучения.
Ксения Волкова шагнула вперёд.
– Данные подтверждают слова директора. Энергетический всплеск был спонтанным и не соответствовал ни одной известной атакующей технике. Это действительно похоже на прорыв, а не на акт вандализма.
Молчанов хмурился, обдумывая сказанное своим же агентом.
– То есть, вы хотите сказать, что ваша «проблемная» группа на самом деле – это группа уникальных талантов, которых вы пытаетесь развить? – в его голосе слышался скепсис.
– Именно так, Сергей, – Ирина улыбнулась. – Моя задача – не подавлять такие таланты, а направлять их. Да, они нестабильны. Да, они создают проблемы. Но их потенциал огромен. И Неделя Выживания покажет, насколько я права.
Молчанов смотрел на неё несколько секунд, затем его изображение моргнуло и исчезло.
Ирина посмотрела на меня.
– Ты играешь с огнём, Дем. Но, должна признать, делаешь это красиво.
Глава 7
Война началась на два фронта. Пока мы готовились к Неделе Выживания, оттачивая наш «спектакль» для Совета, моя команда начала действовать.
Евгения, используя старые долговые расписки и забытые обещания, которые хранились в пыльных архивах её Дома, смогла получить то, что было невозможно достать официально. На следующий день на моём столе лежал запечатанный сургучом свёрток – полный, нередактированный отчёт о последней миссии отряда, в котором состояла мать Трофима.
Вероника же действовала в своём стиле. Она не искала документы. Она искала людей. Она нашла старого, седого архивариуса, который работал в Академии ещё в те времена. И после часа её ледяных, но соблазнительных взглядов, намёков и завуалированных угроз, старик, вспотев, вспомнил всё. Он выдал ей полный список того отряда. Имена, Дома, текущий статус.
Вечером мы собрались в нашей комнате. Трофим, бледный, но решительный, сидел рядом. В тусклом свете настольной лампы мы разложили на столе пожелтевшие страницы отчёта и список имён.
– Алиса, твоя часть, – сказал я.
Она взяла медицинское заключение о вскрытии. Её пальцы, светящиеся мягким серебристым светом, медленно скользили по строчкам. Через несколько минут она подняла голову. Её лицо было серьёзным.
– Здесь ложь, – сказала она тихо. – Официальная причина смерти – множественные рваные раны, нанесённые демоном класса «Хищник». Но характер повреждения тканей… клеточная деградация… это не похоже на демоническую некро-энергию. Это сигнатура высокоуровневого подавляющего проклятия. Человеческого. Её убили свои же.
Трофим сжал кулаки так, что побелели костяшки.
Теперь была моя очередь. Я положил руку на главную страницу отчёта. Я не просто читал. Я чувствовал.
«Фу, какая гадость! – прошелестел в моей голове голос Эха. – Эта бумага на вкус как прокисший страх и предательство. Можно мне лучше ту докторшу? У неё аура была вкуснее».
Я проигнорировал его. Я чувствовал ауру документа. Слой официальной лжи был толстым, но под ним, как въевшееся пятно, остался отпечаток. Отпечаток животного ужаса того, кто подписывал этот отчёт. И горький, едкий привкус предательства.
Я убрал руку.
– Алиса права, – сказал я, глядя на Трофима. – Это было не просто убийство. Это было предательство.
Это было не просто подозрение. Это был факт.
Неожиданно тень в самом тёмном углу комнаты сгустилась и шагнула вперёд. Из неё, словно из-за занавеса, вышла Ирина Ларионова.
Девушки вскрикнули. Трофим подскочил на месте. Я единственный остался спокоен. Я ждал её.
– Вы снова полезли не в своё дело, – её голос был холоден, как лёд. На её лице не было и тени улыбки. – Я же предупреждала.
– Это касается моей матери! – не выдержал Трофим. Он вскинулся, его лицо исказилось от горя и ярости. – Я имею право знать правду! Вы сами сказали, что с этим делом что-то не так!
Ирина даже не посмотрела на него. Она лишь легко взмахнула рукой. Невидимая сила ударила Трофима, и он, как тряпичная кукла, отлетел на свою кровать. Удар был не сильным, но унизительным. Демонстрация силы.
– Сядь, мальчик, – бросила она. Затем она тяжело вздохнула, и её взгляд смягчился. – Хорошо. Я вижу, вы не отступите.
Она обвела нас взглядом.
– Я предлагаю вам сделку. Вы устраиваете на Неделе Выживания идеальный спектакль. Тот, о котором мы договаривались. Выполняете задачу, но выглядите при этом как сборище неумех, которым просто повезло. Убеждаете Совет в том, что вы – моя проблема, а не их.
Она сделала паузу.
– И если у вас получится, я лично открою вам доступ к настоящему делу о смерти твоей матери, Рождественский. К закрытым архивам Совета. Ко всему, что я смогла найти.
Она посмотрела прямо на Трофима, и в её глазах промелькнула тень сочувствия.
– Но я предупреждаю. Правда может тебя уничтожить. Она гораздо страшнее, чем ты думаешь. Подумай десять раз, прежде чем лезть в это.
Не дожидаясь ответа, она отступила назад, в тот самый тёмный угол, и просто растворилась в нём, оставив нас в оглушительной тишине, наедине с её предложением и тяжёлым выбором.
* * *Атмосфера, оставленная Ириной, была плотнее и тяжелее, чем та самая тень, из которой она появилась. Девушки молчали, потрясённые её внезапным появлением и ещё более внезапным предложением.
– Это ловушка! – первой нарушила молчание Вероника, её голос был сдавленным. – Она просто использует его, – она кивнула на Трофима, – чтобы заставить нас играть в её игры!
– Возможно, – голос Евгении был спокоен, как всегда, но в нём слышались новые, жёсткие нотки. – Но она предлагает доступ к закрытым архивам Совета. Ты представляешь, что это значит? Это информация, за которую великие Дома готовы убивать.
Алиса подошла к Трофиму, который сидел на кровати, опустив голову.
– Трофим? Ты как?
Он медленно поднял взгляд. Его глаза были красными, но в них не было слёз. Только твёрдая, холодная решимость.
– Я должен, – его голос был тих, но в нём звенела сталь, выкованная из горя. – Я должен знать, кто предал её. Кто убил. И почему. Даже если эта правда… сожжёт меня дотла.
Я посмотрел на него. На этого рыжего парня, который на моих глазах превращался из испуганного мальчика в мужчину.
– Значит, мы принимаем сделку, – сказал я, и мой голос не оставил места для споров. – Мы устроим им такое шоу, что они будут аплодировать стоя. А потом мы получим то, что нам причитается. Правду.
Следующий день превратился в ад. Мы почти не ели. Мы не отдыхали. Нас даже с занятий отпустили. Мы тренировались. Но это была уже не репетиция спектакля. Это была подготовка к войне. На кону стояло не просто выживание. На кону стояла честь мёртвых и будущее живых. И мы были готовы заплатить любую цену, чтобы победить.
* * *Актовый зал Академии гудел, как растревоженный улей. Студенты всех курсов, от зелёных неофитов до надменных выпускников, собрались здесь. В воздухе витала смесь возбуждения, страха и хвастовства. Неделя Выживания. Главное событие года.