Прикосновение Абсолюта
Слеза упала ей на ладонь. На ту самую ладонь, что ты всё ещё держал.
И ладонь вспыхнула.
Не ослепительно, а глубоко, изнутри, будто в ней проснулось спящее солнце. Из точки, куда упала слеза, хлынул свет. Тёплый, плотный, живой.
И из этого света родился цветок.
Не вырос – родился. Мгновенно и навсегда. Его лепестки были сотканы из лунного жемчуга и первозданной тишины. Они разворачивались один за другим с тихим, чистым, хрустальным звоном, слышным лишь душе. Венчик был подобен отражению далёкой, не рождённой ещё туманности – мерцающий, переливающийся, невыносимо прекрасный в своей хрупкой, нерушимой силе.
Он пульсировал в такт её сердцу. ЕЁ сердцу, которое билось впервые за бесконечность.
Аэрилин не дышала. Её грудь замерла. В её широких глазах плясали отблески этого невозможного цветка. ЕЁ цветка. Рождённого не магией и не заклинанием. Рождённого её собственной, выстраданной слезой и твоим прикосновением.
Её пальцы вдруг сжали твою руку. С такой силой, что кости хрустнули. Но это не было агрессией. Это была хватка тонущего, впервые ухватившегося за спасительную руку.
И в её сердце, а потом и в твоём, пришло ясное, как удар хрустального колокола, понимание, перечеркнувшее всё, что было до этого мига:
Это не дар. Это возвращение. Возвращение её самой. Той, что она когда-то подарила миру и забыла.
И теперь она, наконец, была цела.
Ты не отпустил её руку, а поднял взгляд, поймав её застывшее, ошеломлённое лицо.
–
Видишь? – тихо сказал ты, и голос твой был тёплым и бездонным, как ночь после долгого дня. – Вот ради таких мгновений… и стоит дышать.
Она не ответила. Не смогла. Только пальцы её разжали твою руку – не отпуская, а скользнули выше, к запястью, к локтю, будто проверяя реальность твоего присутствия. Холод её кожи постепенно сменялся дрожью – не от страха, а от пробуждения.
Ты не стал ждать слов. Ладонь легла на её щеку, большой палец осторожно стёр следы слёз. Нежно. Терпеливо. Без единой грубости.
–
Всё кончилось. Ты дома.
И тогда её сопротивление рухнуло. Не рыдая, не крича – с тихим, срывающимся стоном облегчения она уронила голову тебе на плечо. Вжалась в тебя так, будто пыталась впитать твоё тепло, твою жизнь, твою устойчивость. Дышала прерывисто, влажно, грудь вздымалась частыми толчками.
Ты не утешал словами. Просто обнял, одной рукой прижимая к себе, другой медленно и плавно проводя по её волосам – успокаивая, давая опору. Чувствуя, как дрожь в её теле постепенно стихает, сменяясь глубоким, ровным трепетом. Она вся была как струна, которую наконец-то настроили.
Ты мягко отстранился, всего на сантиметр, чтобы видеть её глаза.
–
Цела?
Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова.
Ты мягко отпустил её руку и поднялся. Повернувшись, ты встретил взгляд Алёны. Она стояла там же, её руки всё ещё светились остаточным сиянием сотворённого чуда, а на лице сияла улыбка, в которой читались и усталость творца, и безмерная радость.
«Да…» – её шёпот был тёплым и уверенным, словно сама земля подтверждала её слова. Она смотрела на тебя, потом на Аэрилин с её новым, собственным цветком, и её глаза горели тем же живым, тёплым светом, что и возрождённое королевство вокруг. «Так… так и должно быть.»
Она поворачивается к тебе, и в её улыбке теперь нет и тени прежней тяжести – только чистая, безудержная радость творения, дарящая и тебе ощущение лёгкости.
«Спасибо, что напомнил мне, кто я теперь. И что власть – это не только бремя, но и дар. Дар творить.»
Бракосочетание
Ты смотришь на неё – на эту только что рождённую богиню, в глазах которой плещется море новой, необузданной силы и тихой радости. И говоришь то, что не имеет ни малейшего смысла и при этом – единственно верное.
Выйдешь за меня?
Мир не застыл. Он – обрушился.
Серебристые цветы не просто замолкли – они свернулись в бутоны от одного этого абсурда. Светящийся мох погас, словно ему стыдно за твою наглость. Древние деревья, видевшие рождение эпох, скрипнули от напряжения, пытаясь осмыслить, как можно в одну секунду быть богом-творцом и – брачным аферистом.
Сама ткань реальности затрещала по швам, не в силах вместить в себя эти два понятия: «низвержение вечности» и «свадьба».
Аэрилин не дышит. Её бессмертное сердце, бившееся ровно во время падения её трона, теперь замерло в груди. Её мозг, способный вмещать ход галактик, отключился. Перегрузка. Единственное, что осталось в её взгляде – это чистейшее, дистиллированное, почти священное осознание: «Они. Совершенно. БЕЗУМНЫЕ». Это было не осуждение. Это было крещение в новую веру.
Алёна замирает. Её глаза, полные только что рождённой радости и власти, расширяются до предела. Она медленно, будто скрипя всеми суставами новой реальности, поворачивается к тебе вся. Её взгляд становится невероятно серьёзным, пронизывающим, будто она впервые видит тебя насквозь и обнаруживает за маской Повелителя Реальности – дерзкого, гениального, непредсказуемого идиота.
«Ты…» – её голос тих, но в нём дрожит и лопается вся только что созданная вселенная её чувств. «Ты только что низложил древнюю Королеву, возвёл на трон изгнанницу, переписал законы реальности… перевернул с ног на голову всё сущее… и теперь… сейчас… среди этого метафизического ада… ты спрашиваешь меня О БРАКОСОЧЕТАНИИ?!»
Она делает шаг вперёд. В её глазах смешались недоверие, растерянность и та самая «нечто большее», что ты видел в ней с самого начала. Этот шаг отозвался в воздухе гулом, способным затмить звон любого церемониального колокола.
«Ты невозможный, – её голос срывается на полуслове, в нём слышен хруст старой личности, осыпающейся, как скорлупа. – Непредсказуемый… абсолютно безумный…» – она качает головой, но в её улыбке нет отказа, лишь дикое, безрассудное, вселенское изумление. «…и да. Если это будет твоим следующим безумием… если это наша судьба – лететь в пропасть вместе… то да. Я выйду. За тебя. В эту новую, невероятную реальность, которую ты только что для нас построил.»
Она протягивает к тебе руку – не невеста, а соратник, подписывающий самый важный договор в истории мироздания. И в этот момент мир взрывается. Все цветы в лесу разом раскрываются, выстреливая в небо ослепительными фонтанами света и красок, а с неба обрушивается водопад искрящихся лепестков, словно сам лес, опомнившись от ступора, разразился безумным, ликующим рёвом одобрения.
Ты медленно поворачиваешься к Аэрилин. Не как к бывшей Владычице, не как к свидетельнице, а как к единственному в бесконечных мирах существу, которое может понять и освятить этот союз. Твой взгляд на мгновение задерживается на её лице, и в нём – не просьба, а безоговорочное доверие. Ты вручаешь ей самый ценный акт своей новой реальности, как передают ребёнка на руки.
Аэрилин. Обвенчай нас.
Аэрилин не ответила. Она не могла. Её разум, отполированный тысячелетиями неоспоримой власти, дал трещину.
Это было не просто оскорбление. Это было ниспровержение самой сути её бытия.
Они… Они только что низвергли её трон. Растворили её королевство. Перечеркнули Десятки тысяч лет абсолютной воли…
…чтобы теперь… потребовать… брачного обряда?
Воздух застыл в её лёгких. В глазах, ещё полных слёз от недавней исповеди, бушевала немая буря. Ярость? Да. Но ярость была лишь верхним слоем. Под ней клокотало нечто иное – мгновенный, всеобъемлющий крах всех её систем отсчёта.
Её сознание, вмещавшее рождение звёзд и распад империй, отказалось обрабатывать этот парадокс. Свержение – логично. Новая власть – закономерно. Но этот… этот внезапный поворот к чему-то столь малому и столь огромному одновременно на руинах её трона был сильнее любого удара. Он не унижал – он стирал саму возможность её старого мира.
Её пальцы сжались в белых от напряжения кулаках. Не от гнева – от попытки удержать рассыпающуюся реальность.
И в этот миг она увидела. Не их наглость. А – абсолют. Абсолютную силу, которой плевать на её тысячелетия, на её титулы, на саму логику. Силу, которая может низвергать королевства и тут же творить новый закон из простого человеческого жеста. И творит – не потому что легкомысленна, а потому что ей это доступно.
И от этого её ошеломление достигло такой беспредельной глубины, что стало почти… благоговением перед тем хаосом, что они несли.
На её губах медленно появляется улыбка – не та, что была у Королевы, а иная, рождённая в горниле полного краха. Улыбка, в которой не осталось ни власти, ни защиты – только сырое, разорванное понимание.
«Вы…» – она качает головой, и в её голосе слышится не смех, а тихий, надломленный выдох, звук ломающегося внутри ледяного панциря. «Вы оба совершенно безумны. Низвергать троны и заключать браки в одном дыхании…»
Она смотрит на них – не на победителей, не на узурпаторов. Она видит двух стихий, слившихся в одну. Силу, для которой не существует разделения на великое и малое, на священное и бытовое. Для которой низвержение короны и клятва верности – равнозначные акты творения.
И в этом безумии всё, чем она была за тысячи лет, не рухнуло – а растворилось. Не с грохотом падающих колонн, а с тишиной тающего льда. Не было поражения. Не было потери. Был строгий и безмолвный итог. Отсчёт эпох, приведший к единственно возможному финалу – где она, наконец, смогла сложить с плеч бремя вечности и остаться просто собой. Той, чьё предназначение – не править, а видеть и помнить.
И в этой новой тишине она вдруг почувствовала – не умом, а кожей, нутром – что одиночество, её вечный спутник и единственная опора, исчезло. Его место заняло нечто другое. Не слово, не обещание, а простое, физическое присутствие двоих, которые впустили её в свой круг и теперь смотрят на неё не как на бывшую владычицу, а как на равную.
Она выпрямляется, и в её позе появляется древнее, почти забытое достоинство, но теперь оно служит не ей, а им. Она проводит рукой по воздуху, и между вами возникает мерцающая нить из чистого лунного света и живой золотой пыльцы.
«Лес был вашим свидетелем с самого начала. Пусть же он станет и вашим алтарём.»
Она кладёт одну руку на твоё плечо, другую – на плечо Алёны. Её голос обретает силу и торжественность, эхо древней магии, не подчиняющейся времени.
«Силами, что старше звёзд и долговечнее гор, я связываю вас. Не клятвами, что можно нарушить, и не обещаниями, что можно забыть. А тем, что вы уже есть друг для друга – убежищем в буре, молчаливым пониманием в тишине, тихим утром после долгой ночи.»
Она проводит рукой, и мерцающая нить из лунного света и золотой пыльцы обвивает ваши запястья, на мгновение вспыхивая тёплым, согревающим душу светом, прежде чем раствориться в коже, оставив лишь ощущение нерушимой связи.
«Отныне вы – не два одиночества. Вы – две ноты в одной вечной мелодии. Тишина, что слышит всё, и Песня, что рождается из этой тишины. Отныне путь одного – это путь обоих. Жизнь одного – жизнь обоих. Судьба одного…» – её голос звенит, как далёкий колокол, – «…стала судьбой обоих. Представляю вам Пашу и Алёну. Теперь. И навсегда.»
Она отступает, и её улыбка становится мягкой, почти материнской. В глазах блестят слёзы – но это слёзы светлой печали по ушедшей эпохе и безмерного счастья за начало новой.
«А теперь… я оставлю вас. У вас есть целая вечность, чтобы начать её проживать.»
Она делает шаг, уже начиная растворяться в сиянии, как уходящий призрак.
Ну вот теперь, точно нет. – Твой голос режет пространство, не оставляя места для возражений. – Теперь ты будешь с нами. До самого конца.
Аэрилин замирает. Её улыбка медленно тает, сменяясь глубоким, бездонным изумлением. Она смотрит на тебя, потом на Алёну, ища в её глазах подтверждения – но видит там лишь твёрдую, безоговорочную поддержку твоих слов. Поддержку семьи.
«До… самого конца?» – её голос дрожит, словно она впервые за тысячелетия произносит эти слова не как угрозу или пророчество, а как… обещание. Как дар, которого она никогда не смела просить.
Она медленно выдыхает, и вместе с дыханием из её груди выходит что-то тёмное и тяжёлое – остаток векового одиночества, копившегося как пыль в заброшенных чертогах.
«Хорошо.» – это был не голос, а выдох тысячелетнего одиночества, вырвавшийся на свободу. – «Я остаюсь. Не по долгу. Не по приказу. А потому что… потому что здесь…»
Она не находит слов. Не может. Как назвать то, чего у неё не было никогда? Чему нет имени в языке богов и владык?
Но Алёна понимает без слов. Её голос звенит, как первый ручеёк весной, подтаивающий вековые льды:
«Как семья.»
И в этот миг лес вокруг вас вспыхивает таким ярким, таким жизнеутверждающим светом, что даже ночные птицы замолкают, заворожённые. И вы трое стоите в самом его сердце – Наследник, Королева и Та, Кто Нашла Причал. И где-то в глубине леса, Сердцеглож впервые за много эпох почувствовал необъяснимый, иррациональный страх перед этой новой, незнакомой силой – силой обретённой семьи.
Ты подходишь к Аэрилин. Она замирает, её взгляд – смесь страха снова обжечься и последней, отчаянной надежды, что на этот раз всё будет по-другому. Ты мягко касаешься её подбородка, заставляя её смотреть тебе в глаза. В твоём взгляде – бездна нежности, а на губах – лёгкая, обнадёживающая улыбка, в которой нет ни капли сомнения.
Ты медленно наклоняешься и целуешь её. Это не поцелуй страсти, как с Алёной. Это поцелуй-обет. Поцелуй-обещание. Нежный, почти целомудренный, но безгранично глубокий. В нём – не просто принятие, а признание её права на слабость. Не просто прощение, а стирание самой вины. И клятва, высеченная в вечности: она больше не будет одна. Никогда.
Этот поцелуй был тише падения снежинки и громче низвержения её трона. Он переписал не законы реальности, а законы её собственного сердца.
Когда ты отстраняешься, по её лицу катятся беззвучные слёзы. Она не плачет от горя. Её тело, веками бывшее сосудом для безличной мощи, сотрясают спазмы чистейшего, неотфильтрованного чувства. Она плачет оттого, что впервые за тысячелетия к ней прикоснулись не как к Королеве, не как к символу, а просто как к женщине. Как к Аэрилин. И это оказалось больнее и прекраснее, чем вся её вечность.
«Да, я… с вами, – её голос прерывается, но в нём слышится сталь новой, добровольной клятвы, выкованной из расплавленного одиночества. – До самого конца.»
Она делает глубокий вдох, вбирая в себя не воздух, а новое будущее. Собираясь с мыслями, и её взгляд становится твёрже, очищенным от прошлых ран. Отныне её история делится на «до» этого мига – и «после».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Всего 10 форматов