Легенда о водолазе

Вего же случае – либо тотальная переработка, либо Марина Степановна с кислымвидом отправляла показывать текст редактору (тот утверждал без правок).

Смыслиздевательств Калиткин постичь не мог.

ОднаждыВсеволод Сергеевич, после очередных нападок, разозлённый, вдруг разом успокоился,обмяк и объявил, дескать, да и хрен с ней, с проделанной работой, снимаем всё нафиг, раз это такая ерунда, как вы говорите.

«Нет!»– заорала Марина Степановна.

Этимони принципиально отличались – Марина Степановна и Ольга Ивановна.

МаринаСтепановна всё-таки орала: «Нет!». Ольга же Ивановна, которая калечила иубивала живое творчество не в меньшей степени, чем Делегентова, толькообрадовалась, когда Всеволод Сергеевич однажды точно также снял свою писанину.На освободившееся место она пристроила собственный текст.

– Но мне же нужны деньги! – заявила она, прочитав немой вопрос в глазахКалиткина.

Впятницу все мирились, прощали друг другу несовершенство, на традиционныхвечеринках, вдохновительницей которых была, понятное дело, МаринаСтепановна.

Владычицаморская любила прибухнуть и не стыдилась.

«Толькои поживешь, когда выпьешь!» – цитировала она кого-то из своихвысокопоставленных любовников советской поры.

ПрисутствиеКалиткина на творческих попойках было обязательным – мужчин в редакции нехватало. По причине гендерного дисбаланса всегда приглашали и ветерана боёв заразумное-доброе-вечное Ивана Ивановича Пехтеева.

Ближек финалу, когда веселье глохло, в кабинет Делегентихи влетал, как всегда – вкаких-то своих думах, озабоченный главред. Приносил бутылку дорогого коньяка,подаренного кем-нибудь из сильных мира сего.

Боком,словно в нём что-то сломалось, плюхался в кресло хозяйки кабинета, посколькуэто было самое удобное кресло, а Марина Степановна, пересев на стул,собственноручно открывала коньяк и наливала шефу рюмку, как микстуру. Шефоприходывал лекарство, не пошевелив ни единой жилкой на лице.

– Нучё? – с сочувствием спрашивала владычица морская.

–Пид…асы, – жаловался шеф.

–Всё рассосется, – утешала Марина Степановна, – вот увидишь!

Вэту пятницу, приняв успокоительное, шеф сообщил Калиткину, что отправил текстпро дома престарелых на федеральный конкурс.

МариночкаСтепановна неожиданно поддакнула, поскольку (прямая цитата) «слать нечеговообще, сойдет любая хрень».

– Естьещё интересная тема, – Всеволод Сергеевич застеснялся, услышав про конкурс, вотего и понесло.

–Так! – поощрил редактор. – Давай, заявись!

–Хватит заявляться! – разозлилась Марина Степановна. – Мы пьём или работаем?

–Погоди, Марина. Ну?

–Вот наша восходящая звезда Эвелина Люкакина, воспитанница колдамысскоймузыкальной школы, участница телепрограммы «Голос.Дети»...

– Ну?

– Странная фамилия, да? А это не фамилия! Это имяи фамилия вместе. Дедушку Эвелины звалиЛю Ка Кин. В три отдельных слова. По типу Ким Чен Ир. Или там …Ким Ир Сен.Паспортистка, простая душа, свалила всё в кучу. «Вас как зовут?» – «Лю Ка Кин, я китаец» – «Вижу, что китаец. А по-русски-то квам как обращаются?» – «Иван Иваныч».

Воти стал дедушка – Иван Иваныч Люкакин. Ударение со временемперешло на второй слог.

Асын Иван Иваныча женился когда, супруге в фамилию добавили «а» – Люкакина. Всоответствие с правилами русского языка… Правда, здорово?

–Здорово, – согласился редактор.

– Апро что кино-то будет? Про поездку Эвелины на «Голос.Дети»? – спросила владычицаморская.

–Нет, про потомков колдамысских китайцев.

–Про когоо?

–Помните, вы мне задание давали – написать про китайцев?

– Ну?Про китайских студентов, которые учатся в наших вузах.

–Про студентов – банально. Про это уже все написали.

– Ещёбы, департамент задание спустил!

– Воот!А про китайцев, которые бежали в Российскую империю на рубеже XIX и XX веков, они там откакого-то восстания спасались, вот про них точно не писали. А только вКолдымысе осело порядка сотни человек. И они женились, завели детей, умерли ибыли похоронены в русской земле. Там такие судьбы! У этого Лю Ка Кина наисторической родине осталась официальная жена, она, бедняжка, пятьдесят лет егождала, ухаживала за свекрами, и к ней он перед смертью поехал просить прощения,а потом вернулся в СССР, к могиле русской жены, и в этой могиле был погребён…

– То есть задание департамента мы провалили?– вмешалась мадам Пехтеева.

Главред,который до этого слушал Всеволода Сергеевича, как завороженный, очнулся.

– Новедь про любовь гораздо интересней, – попытался отстоять свой материал ВсеволодСергеич.

– Интересней,да, – помрачнел главред, – но как бы нас самих показательно не полюбили…

– Спокойно,– рассудила Марина Степановна, и затем, обращаясь к Всеволоду Сергеичу, – пизд..йв понедельник в университет, а лучше прямо завтра, бери фактуру про студентов.Положим плашкой на основной текст про твоих китайцев или подверстаем в подвале.А в следующий номер запротырим всю эту лабуду и перед департаментом отчитаемся.

–Давайте лучше в текущий номер, с выносом на первую, – воспрял главред. – А чё унас по фоткам?

–Фоток море: потомки, архивные кадры… Но вот насчёт первой…

–Щас глянем, – окончательно переключилась в рабочий режим Марина Степановна. –Шеф, место уступи. Всеволод Сергеич, где текст лежит? Почитаем, а то, может, иговно какое…Но в университет завтра по-любому. Кстати, на первую можнопопросить фотки у пресс-службы. Что-нибудь из разряда «китайская молодежь счастливана гостеприимной колдамысской земле», и хорошо бы в кадре махали флажками.

2.7

А вуниверситете Всеволод Сергеич столкнулся с Русланчиком.

Они недружили в школе, вращались в разных компаниях. Но теперь обнялись самымприятельским образом.

– Ая вот в Колдамысе, устроился в газету.

– Ая – профессор, заведую кафедрой социологии.

– Даладно!

ГлазаРусланчика, круглые и большие, казались ещё больше за толстыми стеклами очков.Брови всегда приподняты, будто их хозяин удивляется. И вечная улыбка. Дажекогда Русланчик нервничал, улыбка с лица не сходила, правда, в этом случае, какпомнил Всеволод Сергеич, из уголков её свисали ниточки слюны.

– Апошли на кафедру, у меня и выпить есть.

Накафедре обнаружились маленький холодильник и микроволновка. Десять минут, итоварищи опрокинули по рюмке и закусили разогретыми сосисками. Дразнящий запах,казалось, разнёсся на весь этаж…

–Расскажи о себе, Русланчик!

– Данечего рассказывать-то, если честно.

ПрофессорХамидов, как и Калиткин, жил жизнью своей страны. То есть в большей степенивыживал.

Поэтомувскоре после серебряного юбилея их пары от него ушла жена. Человек-улыбка,ошарашенный ситуацией, запил. Университетское начальство, не предполагавшее всвоем ведущем учёном подобных пороков, проявило деликатность и терпеливо дожидалось,когда Руслан Александрович возьмёт себя в руки…

Сталивспоминать, с кем учились.

Апомнишь, лыбился Русланчик, такую-то девчонку? Все та же звезда, только растолстела.А парня с такой-то фамилией, тихоню и троечника? Заделался бизнесменом,поднялся на продаже ковров.

Русланчикоказался на редкость информированным.

– Да потому что у всех дети и племянники! Куда подать в университете документы, на какую кафедру лучше? Вот и названивают мне, спрашивают совета... Заодно рассказывают о себе...

Впамяти Всеволода Сергеича лица его одноклассников стёрлись, сквозь эти лицаструилось белое сияние, словно у ангелов.

Калиткини представить не мог, какая иным выпала судьба.

Былау них девочка в классе, самая маленькая по росту, замыкающая в шеренге нафизкультуре, почти лилипутка. Оказывается, когда эта взрослая девочкаразводилась и делила с мужем совместно нажитое добро, сестра мужа в порывененависти свою бывшую невестку-малютку задушила.

А ещёбыла девчонка со смешной фамилией Синица.

Вовзрослой жизни её лишили родительских прав на пятерых детей. И детей поднимала старшаябездетная сестра, а непутевая младшая совсем спилась и однажды зимней морознойночью, под шёпот звезд, замерзла насмерть.

ЛицоСиницы тоже стало солнцем. Всеволод Сергеич не помнил её черт, помнил тольковолосы редкого пепельного оттенка. Ещё он помнил, что Синица, хронически неспособная пересказать самый простой текст, умела доставать дефицитные джинсы. Севочкаобзавидовался – он, как дурак, и тексты пересказывал, и корни квадратные в уме извлекал,а джинсы доставать не умел.

–Как же я рад тебе, Русланчик! – воскликнул Всеволод Сергеич. – Знаешь, а я в последнеевремя ни с кем из своих московских знакомых не виделся, только перезванивался. ВМоскве слишком большие расстояния – полдня уходит на дорогу. Утром строишьпланы на выходные – мол, поеду туда-то, а когда надо вставать с дивана и ехать,думаешь, господи, как же неохота! А потом вечером грызешь себя – опять дома проторчал,палец о палец не ударил… А, знаешь, на самом деле – некуда мне ехать. Никтоменя не ждёт. Двадцать миллионов в Москве, а ты живешь, словно в пустыне, в оренбургскойстепи! В Колдамысе, честное слово, намного лучше!

– Нуда, – с ироническими интонациями согласился Русланчик, разливая в рюмки поновой. – Получил зарплату, в магазин разок сгонял, и живи, как знаешь, общайся,сколько влезет.

– Ив Москве у многих зарплата небольшая… Знаешь, мне вообще кажется, что Москва –это миф, иллюзия. В смысле – как цель для стремления россиян к лучшей жизни.Вот пели в своё время с экранов: «Я другой такой страны не знаю, где так вольнодышит человек», а шел тридцать шестой год. И на горизонте маячил тридцатьседьмой. Но люди не сомневались, что дышат вольно… Точно также теперь не сомневаются,что в Москве мёдом намазано.

Вэту минуту у Всеволода Сергеича проступили глубокие складки от уголков губ, ион, который в свои пятьдесят с небольшим частенько слышал: «Молодой человек!», вдругсловно на глазах постарел.

–Ээ..!Сэвкя, нэ грусты! – подражая кавказскому акценту, Русланчик попыталсяразвеселись приятеля. – Когда от меня жена ушла, я пил по-черному, даже вкустах валялся в парке. Я звонил, умолял – вернись! Даже плакал, правда!... И,знаешь, о чём я сожалею сейчас?

Русланчиквыдержал паузу.

–Что вообще переживал!.. Жизнь одна, другой не будет. Во все времена, при всехправителях, при любом уровне дохода можно найти оправдание тому, чтобы наложитьна себя руки. Но накладывать руки, унывать – смертельный грех. Если тебе некудапойти, придумай сам, куда пойти, догадайся, где тебя ждут. Например, в собачьемприюте. Иди туда! Возьми на прогулку пса. В приюте всегда нужны хорошиелюди.

Русланчикразволновался. Говорил он серьезно, но улыбался, и Всеволод Сергеич увидел на губахшкольного товарища ниточки слюны. Выглядело не эстетично, но близкому человекуможно простить.

ВсеволодСергеевич подумал вдруг, что слюнявость присуща некоторым собачьим породам, ичерез цепочку ассоциаций взглянул на своего Русланчика как на ту самуюупомянутую псину из приюта, которая спасёт и выведет из внутреннего тупика. Итолько он об этом подумал, как его охватило какое-то счастливое вдохновение.

Всамом деле, они же два разбитых сердца, два тертых калача, мужики, сами себегоспода. И можно, как в золотую пору жизни – в детстве и юности, ходить друг кдругу в гости просто поболтать, выпить чайку, и это так здорово!

–Русланчик! – воскликнул Всеволод Сергеич. – А давай дружить!

Видимо,нечто подобное коньяк, закушенный сосисками, навеял и на Хамидова.

– Ещёкак давай! – задергал головой Русланчик. – Будем дружить! Как сказал Экзюпери –роскошь человеческого общения!

Ониснова обнялись.

– Яскажу тебе одному, Русланчик, скажу такое…! Мне как раз нужен друг, напарник, исследователь…Ты ведь исследователь в душе, приятель?

– Ещёкакой исследователь! Я – ученый, социолог. Между прочим, лучший в нашем городе,без ложной скромности! – Русланчик приосанился, задрал подбородок. Вид у негобыл нелепый.

–Отлично! Товарищ социолог, я открою тебе тайну!Ты не поверишь, но я не вру!

– Ия тебе потом скажу, – сделал ладонью Русланчик, словно пропуск показал. – Ятоже никому не говорил, ты будешь первым!

– Неперебивай, дружище. Я нашел, ох, даже дыхание перехватывает…Я нашел…, –Всеволод Сергеевич придвинулся голова к голове и перешел на шёпот. – Я,кажется, отыскал подземный ход!

Несмотряна опьянение, Русланчик оценил сказанное верно и уставился на Всеволода Сергеичас открытым ртом.

Калиткинпересказал ему в подробностях, как лазил в подпол за Мотиными баклажанами.

– Апочему же ты не трубишь об этом везде и всюду? Это же сенсация!

– Конечно,сенсация! Но, понимаешь, сначала надо всё проверить, а уж потом трубить. Одноиз золотых правил Иван Ивановича Пехтеева.

– Аэто кто?

– О,это глыба, матерый человечище, неважно!... Короче, давай полезем вместе, а то яодин боюсь.... Ну а ты о чем собирался мне сообщить?

Русланчикпомедлил, как будто спрашивая себя, сдержать ли слово и рассказать или оставитьсвоего визави в счастливом неведении.

–Понимаешь…Наша кафедра выполняет всякую работу, в том числе по демографии,больше всё равно в Колдамысе обратиться не к кому. Среди заказчиков – различныеорганизации и службы, включая правительство области. И вот ко мне обратиласьстроительная компания Кима Кнауса – составить демографический сценарий глубиноюв тридцать лет по некоторым центральным зонам города.

Русланчиквскочил с места и от возбуждения сделал пару кругов по своему небольшомукабинету.

–Слушай, не надо карусели, меня мутит, – попросил Всеволод Сергеич.

Русланчикпослушно сел, продолжая думать о своем. Видимо, он перебирал в голове какие-то эпизоды,потому что сначала сделал жест рукой, как бы говоря, да, это так. А потомскорчил гримасу, убрав верхнюю губу в нижнюю, что можно было трактовать, какконтраргумент, дескать, нет, всё по-другому.

– Ну?– поторопил его Калиткин.

– Мысделали этот проект…Я сделал…И обнаружилась аномалия… колдамысский феномен.

– Чтоещё за феномен?

–Если мы возьмем территории со сходными экономическими и климатическимиусловиями, с похожей культурой поведения у населения, ну, скажем, Сармонь,Сарлей и Колдамыс… Согласись, мы вправе ожидать, что скорость убыли населенияпо разным возрастным группам примерно совпадает.

– Аможно попроще?

– Дачего уж проще…Везде, по всем соседним областям, на тысячу граждантридцатилетнего возраста приходится примерно одинаковое число смертей в этойгруппе. На тысячу сорокалетних число смертей уже побольше, у пятидесятилетних –ещё больше. Это, надеюсь, ферштейн?...Так вот, во всех возрастных группахКолдамысская область показывает стандартные результаты, а в категории «семьдесяти старше» смертность вдруг делает скачок. Не так чтобы огромный, но заметный.

– Ещёбы! Вон у нас на Казанке – одни пескотрясы!

–Речь идёт не об абсолютных, а об относительных цифрах. Кстати, у соседейстариков тоже выше крыши… Короче, наши семидесятилетние умирают в ускоренномтемпе. И непонятно почему.

– Из-заковида?

–Возможно. Тем более, что по времени они примерно совпадают, колдамысскийфеномен и ковид…

– Тоесть до ковида никакого отклонения не было?

– Небыло.

ВсеволодСергеич молчал, осмысливая услышанное.

– Апочему ты не сделаешь своё открытие публичным достоянием? – спросил он в своюочередь.

– Имне надо проверить… Кроме того, согласно субординации, хорошо бы получить нагромкие заявления «одобрямс» от непосредственного начальства.

ВсеволодСергеич скептически пожал плечами. Доверенная другом тайна не показалась ему столь же безупречно ослепительной, как и подземные ходы. Какая-то лажечка, еслиначистоту…

Возрастбрал своё, и от выпитого алкоголя приятели начали уставать. Калиткин даже решилна этот раз не экономить, топая на Мыльную пешком, а вызвать такси.

Передпрощанием в виде очередных объятий, теперь уже точно друзья, Калиткин иРусланчик условились, что полезут в подземный коридор вдвоем. И не когда-нибудьвообще. А прямо завтра. В полдень.

ВсеволодСергеич взял с Русланчика честное слово, что тот никому не расколется про довереннуютайну, ни до залаза в подземный ход, ни после.

2.8

Фонарик…Моток белых льняных нитей для штопки, типа нить Ариадны, а вдруг – лабиринт?

Пластиковаябутылка газированной воды…

Братьли бутерброды? Теоретически, обвалом грунта может отрезать от входа в подземныйкоридор, и тогда запас еды окажется кстати. Но Всеволод Сергеич решил неискушать судьбу, даже не думать в сторону обвала, и бутерброды оставил вхолодильнике до их с Русланчиком возвращения домой.

Кажется,всё готово. Дверь в каморку он запрет изнутри, когда начнут залаз. Свет вподполе оставят в качестве маяка. Чахоточную лампочку он заменил на светодиодную,чтобы «маячило» ярче.

ВсеволодСергеич привязал белую нитку к ручке полукруглой двери, положил моток на пол,всё остальное, что понадобится, сложил в рюкзак. И вылез из подпола.

Осталосьдождаться Русланчика…

Он пилкофе у себя на кухне и нервничал, когда Русланчик позвонил и покаялся, что всёотменяется. Важная встреча с заказчиком в универе, и это такой заказчик,которого не отправишь восвояси даже в воскресенье.

– Перенесёмна следующие выходные, дружище? – просительный тон, а затем с энтузиазмом – ая, клянусь, переговорю с ректором, и если он даст добро, ты сможешь рассказатьо «колдамысском феномене» в своей газете.

– Слушай,а может, я тебя просто дождусь? – уныло уточнил расстроенный Калиткин. – Давайсегодня, а?

– Яперезвоню, – и Русланчик отключился.

Закралосьсомнение, не пьян ли приятель. Вдруг, из-за вчерашних посиделок слабохарактерныйпрофессор опять ударится в загул… Вот будет ужас, если беднягу погонят слюбимой работы из-за него, Всеволода Сергеича…

Корифейколдамысской печати Иван Иванович Пехтеев учил, что если что-то, чего выстрастно желаете получить на ниве журналистики, не даётся с первого раза, задумайтесь,а не судьба ли предупреждает вас, что лучше вообще не лезть в это дело?

Реально– а, может, ну их к шуту, эти ходы?

– Всамом деле! – разозлился Всеволод Сергеич и потащился в подвал отвязыватьнитки.

И вотименно теперь, когда он решил не лезть, полукруглая низкая дверь на белом экранестены как будто его позвала…

ВсеволодСергеич засунул голову в таинственный портал… Он не рискнёт один… Рюкзак заплечами? А потому что не бросать же рюкзак в подполе, вот он и за плечами!…Всего один шаг, надо только фонарик включить… Тяжелый спрессованный воздух пахнулземлей, влажной глиной, грибами…

Ещёшажок. Светлые своды подземелья, добротно обмазанные грубой штукатуркой, смотрелисьдовольно надежно.

Главное– отогнать назойливую мысль, что вот-вот на тебя рухнет несколько тоннземляного грунта, расплющив тело в лепешку. Или обвал случится за спиной, замуровавтебя заживо… И пока Русланчик догадается, куда ты вдруг пропал и организует поиски(если вообще догадается), ты уже…того самого…от обезвоживания или задохнулся.

Медленнопродвигаясь вперед, каждую секунду опасаясь худшего, он весь сжался в комок доболи в мышцах. Луч фонарика, пугливый солнечный конус, шарахался от стенки кстенке, с потолка на пол, с пола на потолок, и хотя его направлял сам ВсеволодСергеич, эти хаотичные, нервные скачки усугубляли тревогу.

Калиткинобернулся.

Ход довольносущественно углубился вниз, отрезав свет импровизированного маяка. Сзади стоячаяхолодная тьма, и впереди тоже тьма. Кромешный сумрак, который луч фонарикатолько подчеркивал. Сердце стучало и рвалось из груди, но если не думать, что впередии сзади, если концентрироваться только на том, а в состоянии ли ты сделать ещёодин шаг, и ещё, и ещё…только на текущем моменте сосредоточиться… И вот ты ужев процессе…

ВскореВсеволод Сергеич положил моток на пол. Подземный ход оказался одноканальным, аразматывать клубок трясущимися руками, да ещё держать фонарик, было неудобно.Спасибо, Ариадна, совет не пригодился.

Самыйдраматичный момент, и Всеволод Сергеич едва не потерял сознание, – когда лучфонаря наткнулся на сгусток черноты в левой стене. Это был отнорок, ответвлениеподземного коридора.

ВсеволодСергеич отдёрнул взгляд, сложно обжегся, и постарался смотреть только вперед,запретив своему боковому зрению касаться адского чёрного сгустка.

Черезнесколько минут, на этот раз справа, обнаружился второй отнорок.

Ещёодна слепая кишка, полная черной жижи, как бы столб воды, но только лежащий набоку, и где-то есть выход, то есть дно… А между этим дном и твоим беззащитным животом– бездна, в которой прячется не знающий пощады черный, скользкий водолаз,который схватит тебя и утащит… Приступ паники окатил Калиткина. Простоудивительно, как его не парализовало от ужаса, как его ноги продолжали идти, амозг фиксировал, что, поначалу спустившись вниз, как бы углубившись в землю,коридор постепенно начал подниматься.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.