Стань светом в темном море. Том 2

Глава 93

Лифт

Часть 2

– Что будет, если начнутся перебои с питанием?

Я отчетливо помнил удушающее отчаяние, охватившее меня, когда лифт, в котором находились мы с Ю Гыми, остановился, не доехав примерно ста шестидесяти метров до Третьей подводной базы. Грузовой лифт Исследовательского комплекса поднимался и опускался на расстояние в три тысячи метров. Если все пройдет гладко, он вывезет нас прямо на поверхность. Но если застрянет где-то по пути… даже думать об этом не хотелось. Электричество ведь снова может отключиться?

– Если питание отключится, лифт, скорее всего, просто остановится. Честно говоря, лифты вообще не моя специализация, так что я не могу сказать наверняка.

Что? Я недоуменно уставился на Ли Чжихён, и та тихо рассмеялась. Капли воды, повисшие на ее коротких волосах, вздрогнули и слетели вниз.

– Только остальным не говорите, – добавила она без тени тревоги. – Честно говоря, меня это тоже беспокоит. Моя специальность – судостроение и морская инженерия. А всему, что касается подводных станций, я научилась уже здесь. Лифтами у нас вообще занимается Эён. В инженерной группе каждый отвечает за свою область: Чжихёк, например, специализируется на автоматических дверях и освещении, кто-то занимается ремонтом внешних стен. Все и сразу умеют только командующий и его заместитель. А у меня сейчас даже инструментов нет. Да и инженеров здесь, кроме меня, никого. Так что…

Ли Чжихён пожала плечами, будто говоря: «Ну что тут поделать».

После этих слов у меня внутри все похолодело. Как можно так уверенно руководить десятью людьми, если сам толком не знаешь, что делаешь? Даже сейчас ее голос звучал так, словно в происходящем не было ничего особенного. Я представил, как говорю пациенту в стоматологическом кресле что-то типа: «Не уверен, что смогу вылечить ваш зуб, но почему бы не попробовать?» На месте пациента я бежал бы из такой клиники сломя голову.

А что, если лифт действительно выйдет из строя?

В отличие от Ли Чжихён я был полон сомнений. Потому осторожно спросил:

– Эм… Но починить вы его все-таки сможете?

Ли Чжихён, наблюдавшая за тем, как уходит вода с первого этажа, подняла голову и ответила:

– Через пять минут узнаем. В целом я примерно понимаю, что делать.

Ну… в любом случае лучше Ли Чжихён здесь никто с этим не справится. Если выбирать между ней, мной и тем парнем с топором, пусть уж лифт чинит она. Даже если с закрытыми глазами.

Я тяжело выдохнул:

– Здесь же все работает на когенерации, или как там это называется?

Честно говоря, я смутно представлял, что это значит, но звучало опасно.

Ли Чжихён взглянула на меня с любопытством и слабо улыбнулась:

– Вы, похоже, хорошо изучили путеводитель по Подводной станции. Обычно эти главы пропускают и читают только про кафе, прачечные и спортзал.

На самом деле я тоже не особо вчитывался. Пролистал только разделы про столовые, туалеты, прачечные, кофейни, пекарни и остальные услуги – особенно бесплатные. Единственная причина, по которой я запомнил информацию о спасательных капсулах и лифтах, заключалась в том, что, в отличие от английского издания, в корейском именно эта информация была вынесена в самое начало.

Я обеспокоенно спросил:

– Исследовательский комплекс продержится до нашей эвакуации?

– Честно говоря, я удивлена, что он до сих пор стоит. Центр редкоземельных металлов превратился в руины, но в остальном… Взгляните на нас. Мы только что выбрались из воды, а ведь не сказать, что нам холодно, верно?

Действительно. Когда мы погружались в воду, она казалась ледяной, как в проруби, но стоило вытереться и надеть сухую одежду, как холод отступил.

– Температура стабильна. Держится на уровне двадцати пяти градусов. Пока все нормально. Впрочем, даже если что-то выйдет из строя, мы все равно ничего не сможем сделать.

Во сне инженеры, которых я видел, казались очень обеспокоенными, а вот Ли Чжихён становилась только спокойнее. Может, она просто переложила свои волнения на Бога? В любом случае это даже к лучшему. Хорошо, что среди нас был хоть кто-то, кого не подавлял страх за свою жизнь.

Оставив Ли Чжихён, я направился к Ю Гыми и Ким Гаён. Они о чем-то разговаривали, но при моем приближении дружно посмотрели на меня с вопросом в глазах.

– Какое у вас вероисповедание?

– Вероисповедание?

– А вам зачем?

– Если лифт заработает, то нам придется ехать со всеми этими людьми. Вот и подумал, что стоит помолиться на дорожку. Чем больше богов нас услышит, тем выше шанс, что кто-то отзовется, верно?

Ким Гаён усмехнулась и с некоторым замешательством ответила:

– Я ни во что особо не верю. Бабушка – буддистка, иногда хожу с ней в храм. Это считается?

– Думаю, да. Запишем вас в буддисты.

Ю Гыми, облокотившись на перила, сказала:

– А у меня вообще никакой религии. Если уж на то пошло, я верю в науку.

– Вот оно что. Да, я тоже верю в науку.

Ну вот, из нас троих молиться некому. Придется взять дело в свои руки.

О великие ученые, помогите нам выбраться отсюда! О выдающиеся физики, нарушьте все известные законы природы и отправьте нас прямиком домой! Клянусь, если все, кто сейчас находится на этой проклятой станции, выберутся отсюда живыми, я каждый год буду ставить вам свечи. До конца жизни. И благовония буду жечь. Только, пожалуйста, вытащите меня из этой дыры!

Я едва сдержал смешок. Думаю, если после такой молитвы мертвые физики и явятся, то только для того, чтобы прибить меня.

Украдкой взглянув на женщину, которая стояла особняком от всех, я наклонился к Ким Гаён и тихо спросил:

– Вы ее знаете?

– Да, но не сказать, что мы близки. Эмма в основном общалась с Лукасом – они из одной лаборатории. Мы разве что здоровались при встрече.

Раз она одна, значит, с Лукасом что-то случилось. Либо сбежал, либо успел эвакуироваться, либо…

Ну что ж, одно имя я узнал. Теперь надо выяснить другое. Я глубоко вдохнул, стараясь не смотреть в сторону того, о ком собирался спросить.

– А тот человек… с топором. Вы знаете, кто он?

– Я знаю. – Ю Гыми, в отличие от меня, посмотрела прямо на человека, о котором шла речь. – Это Кевин Рой из Центра изучения глубоководных организмов. Канадец. Обычно он ходил по станции с чашкой кофе и добродушно улыбался. Первый раз вижу его таким. Он рассказывал, что любит кататься на велосипеде, и хвастался, что объездил весь Ванкувер. Спрашивал, можно ли кататься на велосипеде здесь, но ему отказали.

Ким Гаён щелкнула пальцами:

– А, точно, вспомнила. Тогда же запретили вообще все: и велосипеды, и ролики, и электросамокаты, и моноколеса. Кроме инвалидных колясок и медиков.

Четвертая подводная база такая огромная, но передвигаться по ней можно только пешком? Да здесь больше ограничений, чем казалось.

– Почему запретили?

Ким Гаён нахмурилась, пытаясь вспомнить.

– Что-то про то, что вибрации вредят глубоководным сооружениям, бла-бла, и что постоянный шум вызывает стресс у морских существ, даже у тех, у кого и мозга-то нет.

Ю Гыми, изучающая подводную фауну, хихикнула, слушая эту путаную формулировку. Все вокруг разом обернулись, и она мгновенно прижала ладони к лицу, словно пытаясь спрятаться.

Глядя на меня сквозь пальцы, она спросила:

– А что с Кевином?

– Просто подумал, что оружие в такой ситуации не самое плохое подспорье. Если будем держаться вместе, то сможем защититься от нападений.

– Мы и так друг с другом на ножах, что же будет, когда под рукой окажется настоящее оружие?

Ким Гаён понизила голос:

– Раз уж наш инженер молчит, значит, он точно поедет с нами.

Она нахмурилась, будто уже представляла, как этот парень устроит в лифте резню. Остановить его будет некому.

Я посмотрел на его ногу, перевязанную полотенцем, и спросил у Ю Гыми:

– Если я подойду, чтобы помочь с раной, меня не зарубят?

Я забрал с собой все, что нашел в аптечке. Кем бы Кевин ни оказался, союзником или врагом, лучше было обработать рану здесь, чем позволить ему истекать кровью в грязной воде. Тем более в лифте, где нам придется стоять вместе с ним. Одна только мысль об этом вызывала тошноту. Это все равно что взять пропитанный кровью марлевый тампон у одного пациента и сунуть в рот другому.

К тому же, понаблюдав за Ю Гыми, Ким Гаён и Ли Чжихён, я понял, что из нас четверых только я умею оказывать первую помощь. И только у меня были для этого необходимые материалы.

Я не врач, но если могу помочь и не помогаю, то ничем не отличаюсь от того, кто просто отводит взгляд. Пусть мои навыки ограничены лечением зубов, но лучше что-то, чем ничего.

Услышав мой вопрос, Ю Гыми тяжело вздохнула:

– Кевин, которого я видела в столовой или в комнате отдыха, казался обычным человеком. Но сейчас… не знаю.

Она посмотрела, как он поглаживает рукоятку топора, и покачала головой. Тогда я перевел взгляд на Ким Гаён.

Разминая шею и плечи, она сказала:

– Говорить «не стоит»… не знаю. В конце концов я сама в числе спасенных, так что не мне осуждать того, кто хочет помочь другому.

Я огляделся. Все вокруг словно намеренно старались не обращать внимания на происходящее. Или им попросту было все равно.

Я медленно пошел к Кевину. Тот резко поднял голову и уставился на меня. Точнее, я ощутил, как не только он, но и все присутствующие впились в меня взглядами. Я буквально чувствовал, как они прожигают мне спину.

– Здравствуйте. Я работаю на этой Подводной станции стоматологом…

– Пошел к черту!

Громкий, осипший голос Кевина эхом отдался в коридоре.

Судя по тому, как он кричит, сил у него еще достаточно.

Глава 94

Лифт

Часть 3

Крик Кевина заставил меня машинально попятиться. Мы замерли, глядя друг на друга. Он явно был раздражен тем, что я подошел. Или же ему не понравилось, как я поздоровался.

Я медленно перекинул рюкзак вперед, расстегнул молнию и сунул внутрь руку. Порывшись, достал бутылочку с физраствором, спрей-антисептик и пузырек с обезболивающими таблетками. Потом опустился на одно колено – кто-то шумно втянул воздух – и толкнул физраствор в сторону Кевина, словно шар для боулинга. Бутылочка покатилась по полу и остановилась, ударившись о его лодыжку. Спрей-антисептик я передал таким же образом. Кевин даже не взглянул на предметы – он следил исключительно за моими движениями.

Я взял пузырек с таблетками – тот самый, который Ким Гаён забрала из лаборатории Ю Гыми. Оставалось всего две таблетки. Пузырек описал в воздухе дугу и приземлился прямо у ног Кевина.

По моим наблюдениям, корейцы обычно запивают таблетки водой, а вот иностранцы спокойно глотают их всухую. Не знаю, почему так. Или же я просто не встречал корейцев, которые делают так же. Воды у меня не было, но, если ему понадобится запить, пусть зачерпнет руками ту воду, что сейчас постепенно уходит с пола. Я пил – ничего, пока жив. Хотя если выбирать между морской водой и физраствором, то уж лучше второе. В конце концов и то и другое – соленая жидкость.

Я сказал фразу, которую никогда не произнес бы в своем кабинете перед пациентом:

– Подлатай себя сам как-нибудь.

Кевин, не сводя с меня глаз, нащупал бутылочку с физраствором. Не выпуская меня из поля зрения, он быстро проверил, что это, и снова поставил на пол. Потом точно так же осмотрел антисептик и болеутоляющее. Похоже, он опасался, что, стоит ему хоть на секунду отвернуться, либо на него кинусь я, либо те, кто у меня за спиной. Почему он так думал – непонятно.

Я кивнул в сторону лекарств и сказал:

– Промой рану физраствором, обработай антисептиком. Если примешь обезболивающее, будет не так больно. Или можешь не принимать и страдать дальше.

Вообще было бы неплохо увидеть саму рану, но по крайней мере я сделал достаточно, чтобы не разгневать Гиппократа. Многие удивляются, но да, стоматологи тоже дают клятву Гиппократа.

Кевин нахмурился и, сжимая топор, хриплым голосом спросил:

– Как тебя зовут?

Я застегнул рюкзак и, не меняя тона, спросил в ответ:

– А тебя как?

Позади меня кто-то резко втянул воздух. Ну а что, вдруг Ю Гыми ошиблась и это не Кевин, а его брат-близнец?

Кевин взглянул на меня с явным недовольством, но после непродолжительного молчания все же ответил:

– Кевин Рой.

– Пак Мухён.

– Мистер Пак. Если я отпущу топор, кто гарантирует, что ты не нападешь?

– Никто. Думай как знаешь.

На лице Кевина отразилось удивление. Ну а что, разве он поверит, если я скажу что-то типа «Конечно не нападу! Я вообще безобидный малый – и мухи не обижу! Хочешь, подлечу?».

Мы видим друг друга впервые. Обстоятельства, при которых мы встретились, не располагают к доверию.

В ходе работы мне частенько приходилось уговаривать перепуганных детей сесть в кресло и дать себя осмотреть, но если взрослый не хочет лечиться – кто я такой, чтобы заставлять? Максимум, что можно сделать, это сказать: «Приходите, если передумаете».

Тем более клиника закрыта и у меня официально выходной.

– Я тоже не горю желанием лечить тебя и думать о том, что ты в любой момент можешь приложить меня топором.

– А какая тебе с этого выгода?

Я невольно усмехнулся от такой постановки вопроса. Но тут же стер улыбку с лица, чтобы он не принял ее за насмешку.

– Да какая тут может быть выгода?

Между бровями Кевина залегла глубокая складка. Через мгновение он тяжело вздохнул:

– Если не нападешь первым, я тебя не трону.

Как только он это сказал, мне захотелось распространить это правило на всех.

– А остальные? Давай так: пока никто тебя не трогает, ты тоже никого не трогаешь.

Разве это не разумно? Остальные наверняка не хотят трястись от страха, видя, как Кевин разгуливает с топором, да и он не будет чувствовать себя в опасности. Если на тебя нападут – защищайся, но пока никто не делает первый шаг – пусть все будет мирно. По-моему, честно.

Но Кевин покачал головой:

– Эти люди для меня ничего не сделали.

Я глубоко вдохнул, поднял руки в примирительном жесте и медленно приблизился. Осторожно размотал полотенце, которым он перевязал рану. Полотенце пропиталось кровью – похоже, его просто затянули потуже, чтобы остановить кровотечение. Под ним оказалась глубокая колотая рана, явно нанесенная чем-то острым. Как ни смотри, надо как минимум десять швов.

Стоило мне потянуться к рюкзаку, как Кевин напрягся.

– Что ты собираешься делать?

– Достану тейп. Остановлю кровь, зафиксирую края раны.

Я расстегнул рюкзак и отодвинул кота в сторону, чтобы добраться до нужных вещей. Кевин, увидев содержимое моего рюкзака, уставился на него со странным выражением лица. Я тем временем промыл руки, вылил физраствор на рану и прижал ее стерильной марлей. Дождался, пока кровь немного остановится, снова промыл раствором и обработал антисептиком.

– Это рана от топора?

Кевин промолчал.

Рана была на мягкой ткани голени. Я аккуратно стянул края и зафиксировал их полосками тейпа. Без иглы и ниток тут не обойтись, но по крайней мере так рана не разойдется.

Кевин нахмурился и спросил:

– Откуда здесь кот?

– Он не мой, так что не знаю. Ты, случайно, не разбираешься в змеях?

– Нет.

– А в акулах?

– Издеваешься?

– Нет.

Что именно прозвучало как издевка? Я использовал последние запасы марли и бинтов. Их не хватило, поэтому я разорвал свое полотенце на длинные полосы и плотно обмотал его ногу.

Закончив, я спросил:

– Ах да, кстати. Какое у тебя вероисповедание? Ты вообще верующий?

– Зачем тебе?

– Помолись, чтобы нога скорее зажила.

– Вчера я еще во что-то верил, но сегодня уже нет.

После перевязки мои руки выглядели пугающе. Единственное, чего мне хотелось, – это бегом добраться до уборной и вымыть их раз пять.

Кевин не мигая сверлил меня взглядом. Его карие глаза прожигали меня насквозь, что, честно говоря, начинало напрягать. Врачи привыкли к тому, что пациенты пялятся им в лицо, потому что не знают, куда еще смотреть, но сейчас я не на работе, да и работаю я обычно с зубами, а не с ногами, и потому мне было вдвойне неловко.

Почувствовав, что лицо буквально горит от этого взгляда, я огляделся и понял, что на меня смотрит не только Кевин, но и все остальные.

Ну, кроме стекающей воды, тут действительно больше не на что смотреть.

Закончив перевязку, я поднялся и посмотрел вниз, чтобы оценить уровень воды. Она значительно спала. Ли Чжихён, которая до этого едва держалась на стуле, с трудом поднялась и направилась к лестнице.

Кевин перехватил топор и, опираясь на него, медленно поднялся. Остальные явно хотели спуститься вниз, но из-за него не решались подойти ближе.

Но Ли Чжихён даже не обратила внимания на топор в руках Кевина. Она спокойно прошла мимо него и начала спускаться по лестнице. Кевин тоже начал медленно спускаться, опираясь на топор. Остальные, выждав немного, пошли следом, держась на расстоянии двух-трех метров.

На первом этаже воды осталось по щиколотку, местами – до середины голени. Я сполоснул в ней руки, смывая кровь, и, стараясь не поскользнуться, медленно направился к лифту. К тому времени, как я добрался до места, несколько человек уже успели войти в открытую кабину. Лифт казался огромным. Ли Чжихён, разобрав панель управления, изучала внутренности механизма. Я зашел внутрь и сразу обратил внимание на табличку с грузоподъемностью лифта.

Пассажирско-грузовой лифт

3750 кг

50 человек

Теперь понятно, почему он такой большой. Вмещает аж пятьдесят человек? Центральный лифт в главном корпусе тоже был гигантским, но этот… Этот даже больше. Сколько килограммов положено на одного человека?

Словно прочитав мои мысли, Ю Гыми, которая тоже изучала табличку, коротко ответила:

– Получается по семьдесят пять килограммов на человека.

Ким Гаён усмехнулась и с легкой улыбкой сказала:

– Ну по крайней мере я точно вешу меньше.

Интересно, это стандартный расчет для всех лифтов? Никогда раньше об этом не задумывался. Нас тут всего двенадцать человек, значит, лифт выдержит всех без проблем.

Я уже начал вспоминать свой вес, который мне измеряли во время медосмотра перед приемом на работу, когда Сэм недовольно поморщился, глядя на табличку, и спросил у Ю Гыми:

– А в фунтах сколько?

– Эм… секундочку… – Ю Гыми быстро прикинула в уме и выдала: – Около… ста шестидесяти шести фунтов?

Сэм нахмурился и уставился на табличку, словно надеясь, что цифры изменятся, если долго на них смотреть.

В дальнем углу лифта, сжавшись в комок, сидела Эмма. Ее ноги и бедра были в воде, но, похоже, ей было все равно. Прежде, когда мы находились на втором этаже, она выглядела вполне нормально, но сейчас казалась совершенно измотанной. Хотелось подойти и заговорить с ней, но она закрыла лицо руками, словно отгораживаясь от всего мира. Я решил не тревожить ее.

Тем временем остальные постепенно заходили в лифт.

Бенджамин, заметно нервничая, повернулся к Ли Чжихён:

– Так лифт работает или нет?

– Подожди.

– Сколько еще ждать? Мы по твоему указанию ныряли, чтобы вытащить этот чертов лифт из воды!

– Я сказала, подожди.

– А если он не заработает! – Бенджамин повысил голос. – Ты понимаешь, что тогда?! Ты убьешь нас всех! Мы могли уйти в Центр изучения глубоководных организмов, но поверили тебе и остались!

Ли Чжихён медленно подняла взгляд от панели, но, прежде чем она успела что-то сказать, Кану спокойно ответил:

– Ну не сработает, значит, сдохнем тут.

– Ты уже одной ногой в могиле! Помрешь ты здесь или где-то еще – все одно! А вот я…

– Поедет лифт или нет – разница небольшая. Так что хорош ныть.

Глава 95

Лифт

Часть 4

Не успел Бенджамин ответить, как я спросил:

– Что значит «разница небольшая»?

Разве не должна ситуация стать лучше, если мы выберемся отсюда? Почему Кану считает, что остаться и уехать – одно и то же? Может, он знает что-то о Церкви Бесконечности или обладает другой важной информацией?

Бенджамин тут же взорвался:

– Эй! Я вообще-то говорил! Чего ты лезешь?!

Кану лишь пожал плечами:

– Это значит ровно то, что я сказал. Разницы нет.

– Можете просто подождать?! – бросила Ли Чжихён.

Пока мы обменивались репликами, раздался пронзительный скрежет, который заставил нас замолчать.

Все обернулись.

Кевин, занявший место в углу, провел лезвием топора по стене, оставляя длинную царапину.

– Заткнитесь, – хриплым голосом бросил он.

Эти слова подействовали моментально. Все разом присмирели.

Ли Чжихён лишь мельком взглянула на Кевина, после чего снова сосредоточилась на панели управления лифта.

Бенджамин посмотрел на меня и раздраженно пробормотал вполголоса:

– Все из-за тебя.

– Думаешь, если постоянно перекладывать вину на других, то жить станет легче?

Бенджамин напрягся, будто готов был броситься на меня, но не двинулся с места. Возможно, потому, что Кевин, который был выше его сантиметров на десять и тяжелее килограммов на двадцать, все еще смотрел в нашу сторону, сжимая топор.

Бенджамин злобно процедил:

– Просто знай, что тебе сегодня чертовски повезло.

После чего развернулся, подошел к Картеру и, прислонившись к стене лифта, начал исподлобья сверлить нас с Кану взглядом.

Ну уж нет. Если бы мне действительно повезло, я бы сейчас валялся на пляже, потягивая коктейль и слушая музыку. Или гулял под голубым небом, наслаждаясь свежим ветерком. А не торчал на затонувшей подводной базе, пытаясь выбраться на затопленном лифте вместе с кучей незнакомцев.

Я выбросил Бенджамина из головы и уже собирался снова заговорить с Кану, когда вдруг… Лифт заговорил.

Перегрузка

Стоило услышать этот ровный, бесцветный голос, как по спине пробежал холодок.

Теперь стало понятно, почему двери лифта до сих пор не закрылись. Я-то думал, потому что они открыты слишком долго или потому что Ли Чжихён копалась в проводах, но, похоже, причина в другом.

На панели горели кнопки с первого по седьмой этаж, а также BA, что расшифровывалось как Basic Area (нулевой уровень).

Лифт, словно выгоняя нас, повторил:

Перегрузка

Все повернулись к Ли Чжихён.

Она оглядела затопленный пол и присутствующих, после чего совершенно бесстрастно констатировала:

– Лифт исправен, но общий вес людей и набравшейся воды превышает допустимую норму.

Джеймс окинул взглядом затопленный пол и нахмурился.

– Лифт рассчитан на пятьдесят человек, нас всего двенадцать, а воды едва по щиколотку. Сколько же она весит?

Ли Чжихён посмотрела на него с выражением бесконечного равнодушия, будто даже объяснять лень.

Тогда Ю Гыми задумчиво посмотрела на воду, которая доходила ей до середины голени, после чего, оставляя за собой брызги, прошлась сначала вдоль кабины, потом поперек, при этом тихо бормоча себе под нос:

– В ширину около четырехсот сантиметров, в длину около трехсот, глубина воды… ну сантиметров двадцать пять… Так… Один литр воды весит один килограмм, значит… делим на тысячу…

Ю Гыми распрямила пальцы, словно на глаз прикидывая уровень воды, и несколько раз тяжело вздохнула.