Драконы, твари, люди. Часть 4: Синхронизация

– Да.

Он прекрасно знал, что обязан говорить «да, сэр».

– Поверить, что дракон способен на что-то без контроля пилота? – Теперь Злыдня уже точно издевалась. Обернулась к своему тяжеловесу, и тот механически повернул к ней морду, а потом перевёл пустой взгляд на Дару.

Драконица глухо, оскорблённо заворчала, горбясь, крылом задвигая назад Диму.

…такая маленькая, такая живая.

– В том смысле, что не только сойти с ума и превратиться в агрессивную тварь, – добавила Аич, не дрогнув.

Её дракон, послушный беззвучной команде, шагнул вперёд, мимо неё, пригнул голову, делая глубокий вдох.

Дара – тонконогая мелочь на его фоне, – вздыбила гребень, припадая на передние лапы, а потом взвилась на дыбы, распахивая крылья и разевая пасть в рёве, сквозь который прорывалось гневное: «Я не тва-а-арь!»

А ещё – неслышимое, уверенное: «Не лезь!»

Дима, в подбородке которого тянул фантомной болью несуществующий шрам контрольного узла, не мог её остановить.

…а хотел?

И в момент, когда Дарины передние лапы коснулись земли, дракон Злыдни сделал шаг назад.

Один-единственный шаг.

– Ну и зачем так было с Добрыней? – укоризненно произнесла Злыдня, совершенно обыденным, усталым жестом потирая лоб. – Ей в бой идти сейчас. Всем нам идти.

…Злыдня и Добрыня? Она серьёзно?

Дима очень, очень постарался не заржать в голос от нервов, а потом посмотрел на свою бесстрашную драконицу.

«Дара, извинись».

«Не хочу! Я не тварь!»

Он утомлённо прикрыл глаза.

«Твари и не извиняются».

…надо же, сработало.

– Пр-ростите, – недовольно (и не слишком разборчиво) рыкнула Дара. И упрямо добавила: – Я не тва-арь.

Рычание дрожало внутри неё, не затихая.

Злыдня проигнорировала её высказывание, глядя прямо на Диму:

– А что вы будете делать с ётуном?

Голос её прозвучал странно, приглушённо. Тревога резанула по нервам.

«Сожрём», – чётко подумала Дара, не ведая человеческих сомнений.

– Сможет ли твой дракон и сам… сама удержаться, и удержать наших, когда внезапно потеряет с тобой связь, Лавров?

Дима молчал, потому что одной Дариной уверенности на двоих всё-таки не хватало.

– Решай, сержант. – Ровно проговорила Аич и повысила голос, чтобы её слышали остальные пилоты: – Потому что он уже здесь. Ётун проломил бездну и вышел в пятидесяти километрах южнее, на переднем фронте аномалии, и теперь движется сюда. Лейтенант Голубева и её дракон попали под его атаку и погибли, дракон Ножина ранен. Сейчас высшую тварь сопровождает патрульная двойка и бойцы капитана Дымова – в бой не вступают, держатся на грани видимости. Звеньевые, координаты точек сбора уже в планшетах. Вылет по звеньям по мере готовности.

Тишина наступила такая, что казалось – Дима оглох.

– Движется… сюда? – переспросил он, только чтобы услышать хоть что-то. Хоть собственный голос.

…и не узнал его.

– Во всяком случае его блуждания приближают его сейчас именно к базе, – с удивительным терпением отозвалась Злыдня. – Что будет в следующий момент – предсказать невозможно… Так что решил, сержант? Я могу на вас рассчитывать при его атаке?

…Он не успел ответить – Дара резко обернулась к нему, уловив мысль.

– Не дам! – вслух рявкнула она.

– Дашь, – глухо проговорил Дима, и голос его по-прежнему казался каким-то чужим.

«Нет! Ни за что!»

Дима поднял руку и коснулся ей морды. Провёл пальцами по носу вверх, дотянулся и почесал надбровья – и Дара опустила голову, подставляясь под ласку.

«Ты веришь мне, маленькая?»

– Придётся, Дара, – проговорил он вслух. – Злы… Майор Аич права, мы не можем рисковать твоим шоком от разрыва связи.

Отрицание-гнев-обида.

– Я всегда с тобой, маленькая. Ты же знаешь.

– Так нельзя-а! – Дара жалобно пихнула его мордой в грудь, и Дима невольно охнул от боли, едва устояв на ногах.

– Можно. Мы ведь это уже пережили.

Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза, и никто из пилотов к ним не лез. А может, уже разбежались по своим драконам – Дима не обращал на них внимание, не отрываясь от Дары, и тонул, тонул в её взгляде.

Предельное единение.

Абсолютное, несомненное доверие.

«Мы справимся с этим, маленькая. Мы уже справились».

Жалость и предчувствие боли.

…ей ведь не себя жалко, не своя боль пугает – его.

– Иди, – буркнула она, закрывая глаза. – Быстр-ро! А потом мы всех победим…

– …и я сразу всё верну. Да.

Злыдня кашлянула у него за спиной.

…когда она успела переместиться? Впрочем, неважно.

– Досовещались? – с непонятной интонацией поинтересовалась она.

– Да. Мы справимся, – почти безмятежно отозвался Дима и перевёл взгляд на подошедшего к ним Стрельницкого. Надо же, как почувствовал, и идти никуда не пришлось.

«Мы всё равно будем вместе, – напомнила Дара, хотя по связи шибануло её страхом и тоской. — Ты не будешь один».

«Конечно, маленькая».

– Сергей Саныч… можете активировать мне блокатор?

«…ты не будешь один».

***

Сергей не стал ничего спрашивать. Ни «В чём дело?», ни «Ты рехнулся?» (его безумный пилот рехнулся давным-давно, он уже смирился).

Только уточнил:

– Прямо сейчас?

– Да, – резко выдохнул Дима, очевидно, боясь передумать.

– Ладно, – произнёс Сергей без лишних эмоций. – Давай сюда чип.

Парень на секунду опешил, но затем торопливо расстегнул куртку и спустил её с плеч. Повернулся к Сергею спиной, склонил голову – утыкаясь лбом в Дарин нос.

Под тяжёлым, внимательным взглядом драконицы стало на редкость неуютно, и словно почувствовав это, Дима что-то пробормотал – и Дара тоже закрыла глаза.

– Майор Аич, – повысил голос Стрельницкий. – Больше вас не задерживаем.

– Да, сэр, – с тенью сочувствия отозвалась Злыдня и, кликнув Ярыня, ушла туда, где грум что-то уже навешивал на её дракона. «Тигры» потянулись за ней, как утята за матерью.

Стрельницкий проводил их взглядом и снова повернулся к Диме с Дарой. Вынул из кармана регулятор (да, он всегда носил его с собой – несмотря на всё наработанное Димой доверие, есть вещи, которые не подлежат пересмотру, и ношение в кармане регулятора чипа – одна из них). Шагнул к Диме и провёл свободной рукой по его шее, оголяя чип из-под ворота флиски.

Парень вздрогнул всем телом, сжавшись, но не сдвинулся с места.

– Спокойно, – пробормотал Сергей, подключая регулятор.

И, не давая себе промедлить ни секунды (Диму и так сейчас затрясёт), вдавил кнопку.

Парень сипло выдохнул, почти обвисая на Даре, и несколько довольно долгих мгновений не дышал вовсе.

– Дим?

Тот наконец втянул в себя воздух с протяжным хрипом, закашлялся, хватаясь на грудь, чуть слышно заскулил – и Дара скульнула в ответ, и заурчала ласково и жалобно, так что Сергей на секунду испытал давно забытое, застарелое отвращение к себе, которое не возвращалось с отцовских похорон.

Смотреть на этих двоих, отчаянно цепляющихся друг за друга, не хотелось. Но отвернуться Стрельницкий себе не позволил.

Вот Дима отдышался. Выпрямился, обернулся.

– Спасибо… сэр.

Дикие, чёрные от расширившихся зрачков глаза. Бледное лицо.

– Как самочувствие?

Дима молчал, чуть покачиваясь из стороны в сторону.

– Дим. Я задал вопрос.

На привычную фразу парень среагировал.

– Терпимо, – произнёс он, отворачиваясь. – Это… легче, чем я думал.

Врал.

Очевидно, врал (и столь же очевидно, что врал он не себе и не Сергею – Даре в основном).

И хотя вины за собой Стрельницкий не видел, он тоже посмотрел на Дару и как можно мягче спросил:

– А ты как?

– Плохо, – буркнула Дара. И, подумав, добавила: – Но мы спр-равимся.

– И всех победим, – закивал Дима и погладил её нос. – Обязательно.

Стрельницкий оглядел их обоих. Поморщился, потёр точку над переносицей, пытаясь прогнать подступающую мигрень.

– Идите, седлайтесь. Я пришлю к вам Кешу, попробуем навесить на Дару что-нибудь вроде дублирующей гарнитуры. Так вы хоть как-то будете слышать друг друга.

И ушёл, не дожидаясь ответа.

…Радист «волкодраков» выслушал, не меняясь в лице, и буркнул:

– Псмтрм, ср.

На гласные он обычно не разменивался и разборчиво начинал говорить, только выходя в эфир.

– Уж обеспечь.

«Кеша» кивнул и, протянув руку, заботливо поправил полковнику его рацию в подсумке на груди. Перещёлкнул какой-то рычажок.

– Руки, – буркнул Сергей.

– Флтр пмх, – исчерпывающе объяснил свои действия Кеша.

Говорить, что Сергей и сам бы фильтр порождаемых аномалией помех включил перед вылетом, было бесполезно. Кеша, контуженный при взрыве бездны, сегодня с «волкодраками» в бой не шёл, а оттого нервничал куда больше обычного.

Что ж, Стрельницкий его понимал.

– Вась, – позвал он, как только порученец появился на пороге, – принеси клинок и броню. А то что это Кеша зазря за меня переживает…

Возвращался к драконарию он уже по притихшей, безлюдной улице. Горели, то и дело помаргивая, фонари, подвывал ветер, гоня невидимые в тёмном небе тучи, и казалось, база вовсе вымерла – или наступила глубокая ночь и все спят.

Но это было, конечно, не так. На посадочной платформе рядом с Димой стоял Лом, при виде командира попытавшийся вытянуться по струнке, чуть не потеряв зажатые под мышками костыли.

Это так живо напомнило, как в сентябре (полтора месяца назад, невероятно давно!) хромал по усадьбе сам Лавров, что Стрельницкий не сдержал усмешки.

– Ломакин, не уговаривай, тебя с собой не берём.

– Есть не уговаривать, сэр! – довольно бодро отозвался Лом.

Сергей оглядел обоих внимательнее и по-мальчишески присвистнул. В руках Дима держал тесак Ломакина.

Ножны уже были пристёгнуты поверх лётного комбеза.

– Мне пока всё равно не пригодится, чё, – невозмутимо пояснил Лом в ответ на вопросительно вздёрнутую бровь. И поправился: – То есть, я посчитал это эффективным перераспределением ресурсов, сэр.

Дима осторожно убрал клинок в ножны (разрезанные с одной стороны до середины, с подвижным, не затрудняющим движение крепежом – сколько же Горский возился с этой конструкцией!). Зафиксировал рукоять на поясе и только после этого поднял взгляд на Стрельницкого.

– Мы готовы, сэр.

– Карты, планы, рубежи?

– Знаем.

– Как состояние?

Дима закатил глаза и коротко ответил:

– Сносно. – Но под укоризненным взглядом всё же пояснил: – В этом есть свои плюсы: бездна меньше бьёт мне по мозгам… Иннокентьев провёл нам связь, Дара меня слышит. Во всяком случае, сейчас. Дальше разберёмся.

Его тон, да и сама манера держаться – изменились. Стрельницкого всегда забавлял этот переход от эмоционального, юморного парня к собранному бойцу словно бы на десяток лет старше самого себя.

– Хорошо, – кивнул Сергей и одёрнул ремень автомата на плече. – Прока́тите?

– Да, Зорич мне передал, – ровным голосом отозвался Дима и оглянулся на Дару. – Мы в вашем распоряжении… – И, не удержавшись, добавил с едва уловимой иронией: – Как всегда, впрочем.

– Как всегда, – согласился Стрельницкий. – Координаты у тебя есть?

– Есть.

– Тогда вперёд. Все уже там.

И первым надел кислородную маску. Дима последовал его примеру.

Подключить микрофон маски, щелчок, переход по настроенным частотам.

– Волк в канале, приём.

Да, Дым с ребятами звали его «Шефом», но сейчас старый позывной сам собой скакнул на язык.

– …Лавр на связи, – помедлив, отозвался парень. – Вы хотите проскочить высшим эшелоном?

– Боишься, меня сильно размажет?

Воспоминания о прошлом заходе до сих пор порождали позорную слабость в ногах.

– Меня тоже, – спокойно признался Лавр, помогая забраться в седло. Дара внимательно следила за ними, обернувшись. – С заблокированной связью мне тоже достанется.

– Но у нас всё равно нет времени. И других вариантов.

Несколько секунд, пока Дима устраивался у Дары на шее, в эфире царило молчание.

– Понял.

– Тогда вперёд.

– Да… сэр.

Когда драконица стрелой пронзила пелену облаков, а затем, замерев на мгновенье, нырнула обратно – набирая необходимое ей ускорение, – Стрельницкий запоздало осознал, что если они оба с Димой в результате этого манёвра ещё в самом начале боя свалятся в состоянии лежачей тряпочки, биться с тварями Даре придётся в одиночку.

Впрочем, ещё десяток секунд спустя это стало последним, что его интересовало.

…Прошлый бой был – работой.

Привычной, просчитанной (насколько бездну возможно просчитать), продуманной.

Была локализованная бездна, были перемалывающие мелких наземных тварей и закладывающие заряды в разломы «волкодраки», были господствующие в воздухе «тигры». Были на подхвате местные миномётчики и возможность наблюдать за происходящим из условно безопасной и оборудованной точки. А в первую очередь – были чётко нарезанные задачи и ясный план.

Сейчас формально все компоненты были те же, но этот бой был… боем.

Без вдумчивой подготовки и анализа (почти как в старые добрые времена), модифицируя все планы на ходу…

Выскользнув из высшего эшелона, Дара рванула влево в сумасшедшем кульбите, уходя из-под удара мелкого огнезрака, и взмыла повыше.

Ругнувшись, Сергей заставил себя разжать пальцы, отпуская ручку седла, и торопливо опустил закреплённый под козырьком шлема ночник. Тёмный, смазанный от скорости мир выцвел и засиял кислотной – почти ихорной – зеленью до рези в глазах…

Массивную фигуру ётуна было невозможно не заметить – просто мозг не сразу сумел осознать, что это не элемент рельефа.

– Сейчас оторвёмся и вас высадим, – хрипло, прерывисто заговорил Дима. – Дара, поняла?!

Молчание в ответ – микрофон драконице приладить не сумели, по всей видимости. Хорошо уже то, что хоть слышала она обоих.

– Нет, – с трудом выдохнул Стрельницкий. Ледяной, колкий от снега ветер, казалось, сдирал каждый сантиметр открытой кожи, даже в крохотной полоске между тактическими очками и верхним краем маски. – Отставить. Дайте обзор. Мне… надо увидеть. Всё целиком.

Дара яростно заклекотала и, изогнув шею, выдохнула залп огня прямо в морду догнавшей их твари. Сергей, чуть не ослепнув, рванул с плеча автомат, но мир нехорошо закружился перед глазами.

Или это падала в штопоре Дара?

…Против всех ожиданий она падала вверх, а не вниз. А набрав высоту, легла на крыло, описывая неторопливый круг под самой пеленой туч.

Другого шанса у Стрельницкого не было. Плевать на вкручивающуюся в виски боль, на резь в темнеющих глазах и волны дурноты.

Смотреть.

Запоминать.

Анализировать.

Гигантская тварь шагала по взрытой её когтями и изрезанной речными потоками горной долине. Не пыталась лететь, не обращала внимание ни на кружащих поодаль драконов, ни на мелких тварей, что тянулись, карабкались по берегам и склонам за ней… но и знакомой по другим титанам целеустремлённости в ней не было.

Словно эта тварь… потеряла дорогу.

– Он странно себя ведёт, – быстро проговорил Дима по рации.

Наблюдательный. И это хорошо.

– Да. Как и сама бездна. Это не было обычной её локализацией.

– Куда он движется? Не могу сориентироваться… без Дариной помощи.

Драконица, слушающая их разговор, недовольно всклекотнула, и Сергей скорее ощутил этот звук в её теле под собой, чем услышал.

– Сейчас – приблизительно на восток. – Он сделал глубокий, медленный вдох. На такой высоте кислородная маска работала уже в полную силу, нагнетая дыхательную смесь, но лёгкие не справлялись, всё ещё сбиваясь на судорожную одышку. – Он неоднократно менял направление.

– Как и сама зона бездны?

– Верно. – Сергей пару раз с усилием сморгнул (в глаза будто песка сыпанули) и, подняв руку, осторожно подстроил зум прибора ночного видения. – Смотри. На два часа от нас, северный склон долины. Там перевал и за ним широкий уступ.

Каждый взмах драконьих крыльев отдавался в теле мышечным напряжением, живо напоминая, что между Сергеем и бездной – одна уязвимо-живая Дара.

Но Стрельницкий умел отключаться от таких мелочей (от дурноты и звона в ушах – тоже).

– По последним докладам Дёмина – именно там встал огневой расчёт. Второй должны были перебросить на восточный склон, но подтверждения я так пока и не получил. Проблемы связи. Всё как всегда.

– Понял.

– Злыдню видишь?

Дима на своём месте завертел всем корпусом с завидной лёгкостью. Даже без связи он был расслаблен – и уверен в своей драконице. Ну-ну.

– На восемь часов. Вроде она огнём полыхает… в смысле, её Добрыня. Дара?

Драконица рыкнула что-то, по всей видимости, согласное.

Осторожно обернувшись через левое плечо, Стрельницкий увидел сначала вспышки огня, а затем и искомого тяжеловеса, парящего над дальним склоном. Где-то подле него (неё) наверняка крутился легковес адъютанта Огневича – не существующий в природе алтанский огневой (да, Сергей поднял бумаги, двенадцатая серия официально была утилизирована, но вот с третьим экземпляром следующей, четырнадцатой серии была какая-то путаница: вроде выбракован на ранней стадии… а вроде выпущен и достался как раз-таки Огневичу).

– Вижу. Она.

– Чего она ждёт?

«Тигры» и впрямь не торопились вступать с ётуном в бой, сцепляясь только с немногочисленными тварями из его «свиты».

– Полагаю, вас. – Сергей помедлил, но всё-таки приказал: – Спускайтесь. Я увидел всё, что мне надо. Найдите Дыма или кого-то из его ребят.

– Дара, давай, – откликнулся Дима.

Драконица рыскнула носом туда-сюда и устремилась к земле.

А Сергей закрыл глаза, концентрируясь на дыхании (прося Небо дать ему сил как-то выдержать эту пытку).

Всё закончилось неожиданно быстро – всего-то парочка диких кульбитов, рывок вниз, взорвавший виски болью, и вот уже с почти незаметным на этом фоне толчком драконица благополучно приземлилась.

Дав себе пару секунд отдышаться, Стрельницкий отстегнулся и скорее свалился, чем слез на подозрительно вращающуюся землю.

…Димины руки потянули его вверх, помогая подняться на ноги – и крайне вовремя, потому как кто-то из «волкодраков» уже бежал к ним.

– Вам необходимо вывести ётуна в зону огневого поражения, – торопливо заговорил Сергей, чуть обернувшись к Диме. Надо было отстраниться, но он экономил силы. – Передай Злыдне. Ты видел карту. Сами не суйтесь под атаку. Обрати внимание… бездна не расползается. – Он несколько раз быстро вдохнул-выдохнул, пережидая волну слабости. – Мало разломов. Не видно сигнумов.

– И вообще тварей меньше.

«Волкодрак» постучал по наушнику, мол, переключайтесь на общий канал, но Стрельницкий махнул ему рукой, чтоб подождал.

– Да. Это не прорыв бездны, это что-то… вторичное. Без ётуна не было бы и проблем.

– Но он есть.

Димин голос потрескивал помехами, но не сравнить с тем, как это было в прошлый раз.

Может, они и вправду справятся без потерь (может, хоть что-то не скатится в бездну).

– Поэтому не рискуйте… Пусть попробуют сначала миномётчики.

– А они тут не развалят всё первым же прилётом?

– Будут бить с воздушным подрывом. Если не получится… Ну, тогда сами знаете.

– Понял. Передадим.

– Они дадут сигнал. Зелёная ракета по готовности стрелять, красная – перед атакой.

– Зелёная по готовности, красная перед атакой. Понял.

– Найдите меня потом, Дим.

Если б не лётные перегрузки, логичнее было бы остаться с ними – мобильность и обзор сейчас не помешали бы, – но Сергей понимал, что просто сдохнет при следующем Дариным нырке.

И Диме в бою надёжнее всё-таки сидеть в седле, а не болтаться на драконьей шее на паре ремней.

– Когда?

Стрельницкий осторожно отстегнул маску, отцепил подсумок с её баллоном и отдал Диме. Подставил лицо сырому ветру – в долине было теплее, чем на высоте, – и вздохнул. Потом обернулся, одёргивая подшлемник и возвращая на место обычный микрофон рации.

– Когда всё покатится в бездну, разумеется.

Вдали раздался чей-то яростный рёв, и по тому, как дрожью откликнулась под ногами земля, ясно было – чей.

Дара вздёрнула голову, взревела в ответ, словно принимая вызов, – и рванула в тёмное небо.

…А Дима остался. Один.