ТАЙРАГА – Путь светлых. Том-2.
– Ты ещё жив, тебе нельзя туда… – закричал Мирослав.
Его слова будто с трудом догоняли Волоха и звучали приглушённо, чуть слышно.
Будто сквозь пелену тумана, еле различимое, он увидел лицо молодой, белокурой девушки. Невесть откуда взявшееся чувство, которое он давно забыл, то чувство, которое испытывал, будучи маленьким мальчиком, когда смотрел, как общаются его сверстники с родителями, это чувство сыновней любви и тоски по Родителям, по Матери, которой никогда не было рядом…
– Мама… – прошептал он.
– Сынок мой!.. Светославушка…! Прости меня!.. Вернись назад, милый мой! Прошу тебя… Вернись!..
Какая-то неведомая сила резко потянула его назад, лицо матери исчезло.
Он один на один с Мирославом вновь оказался в пространстве, залитом светом. Слова Мирослава холодно, будто колокол звенели, заставляя вибрировать всё окружающее пространство:
– Возвращайся назад! Помни, кто ты! Помни, зачем ты здесь! Матери поможешь, вспоминая о ней… Отца найдёшь сам… Помоги ему!!!
После этих слов пространство света схлопнулось. Стало темно. И Светослав застонал от боли. Его тело сотрясалось от холода. В груди будто, кто-то ворочал раскалённым металлическим прутом. Рану пекло так, что хотелось кричать. Он с трудом открыл глаза.
Свет едва пробивался в небольшую комнатку через маленькое, замёрзшее окно, расположенное под самым потолком. С трудом повернув голову, охотник увидел нагромождение каких-то мешков и коробок, в углу стояли ведра и швабры. Всё пространство комнаты, до самой каталки, на которой он лежал, было заполнено серыми и синими пакетами с мусором.
– Что за хрень… Где это я?.. – с трудом выговаривая слова спросил сам себя охотник.
Откинув простынь, под которой он лежал, попытался встать. Никогда ранее не испытывавший такой слабости, Волох, превозмогая тяжесть своего тела, еле двигал руками и ногами.
– Чёрт… Где я?.. – он вновь задал себе вопрос сев на каталку. – Друг…! – тяжело дыша позвал пса.
Никто не откликнулся, ни один звук не нарушил тишины.
– Интересно… девки… пляшут… – с трудом выговаривая слова поговорки, Светослав попытался встать. – По четыре… сразу… в ряд…
Встав на ноги, которые его еле держали, он опёрся на косяк двери, слева от которой стояла каталка.
– Та-а-ак… Уже хорошо… – прохрипел он, подбадривая себя.
Светослав, ладонью свободной руки, толкнул дверь.
Та без труда открылась.
Тусклый свет плохо освещаемого коридора заставил охотника прищурить глаза.
Абсолютно голый, трясущийся от холода и отсутствия сил, он еле переставлял ноги по ледяной плитке коридора. Обилие коммуникаций, проходивших вдоль стен и потолка, удушливый воздух, подсказали, что это подвал.
Цепляясь руками за трубы, провода, опираясь на свой, никогда не подводивший инстинкт, охотник шёл как мог… Он понимал, что ему нужно выжить… Во, чтобы то ни стало, выжить…
Где-то впереди послышались неторопливые шаги и плохо различимые слова, но по мере приближения, слова становились чётче.
– Блин… Каждый раз за этими «жмурами» в подвал нырять…! Затаскивай, да вытаскивай их отсюда. Сделали бы «холодную» наверху!.. – проговорил недовольный молодой голос.
– А начальству по барабану… Оно же их не таскает… – согласился с ним второй. – Была б, где другая работа, давно бы свалил отсюда…
– А-а-а-а, а-а-а-а…!!! – закричал вдруг молодой. – Ма-а-а ма-а-а !!!
Попятившись спиной в узком коридоре, он наткнулся на своего спутника, и едва не сбив того с ног, убежал.
Второй же, напуганный увиденным, побледнел, но остался стоять на месте, как вкопанный. Мужик от испуга и удивления открыл рот. Окурок папиросы, прилипнув, повис на нижней губе. С широко раскрытыми глазами, мужик начал креститься.
Пугаться было чего. На него из темноты, раскинув руки, цепляясь за всё подряд, несвязно переставляя ноги, с огромным кровоточащим шрамом на груди, двигался тот, кого два часа назад он с напарником мёртвого вынес из палаты реанимации, и спустил в подвал в «холодную» подсобку.
Страшных красок к этой картине добавляла растрёпанная борода, ни то человека, ни то ходячего мертвеца, а также волосы, ниспадавшие на лицо и почти полностью закрывавшие его.
Светослав доковылял до неистово крестящегося мужика и, хрипя, с трудом выговаривая, произнёс:
– Н-ну… как….. к-к-рест…. помо… помогает?
Мужик в ответ ничего не произнес, только перестал креститься, несколько раз утвердительно кивнул головой и будто стёк по стене, тараща на охотника глаза.
– А… мне… н… н… нет… – зачем-то выдавил из себя Волох и стёк с ним рядом, у противоположной стены.
Светослав не терял сознания, просто силы покинули его, мир сузился до копеечной монеты.
Он слышал какие-то звуки, голоса…
Вокруг него засуетились люди…
Его подняли с пола, подхватили на руки и куда-то понесли…
Тело охотника израсходовало все силы, но сам он – его сознание – сжалось в комок, и лишь одна мысль, как несмолкающий зуммер сверлила висок…
ЖИТЬ…
Он, если бы захотел, мог легко перейти в Навь, где его не мучили бы ни жгучая боль в груди, ни изматывающая сознание борьба за жизнь в этом теле. Но Волох не мог так поступить, зная, как многое сейчас от него зависит на этой планете.
Он сознательно ввел себя в то состояние, когда лёжа день и ночь с открытыми глазами, напоминал овощ. Светослав видел и слышал всё и всех, видел, что происходит вокруг, но не это сейчас беспокоило его. Внешне оставаясь неподвижным, он давал возможность своему телу восстановить силы, сам же обретя Родовую память, листал её, изучал каждую минуту все своих прошлых воплощений.
Глава 15. «Замёрзнув вконец оказаться в тепле…»
Через пластиковое окно еле доносились звуки города. Волох убрал с лица кислородную маску, повернул голову, осмотрелся вокруг. Маленькая, чисто убранная комната, со светлыми обоями. Плотные красивые шторы были чуть приоткрыты, дневной свет, проходя через их створ, упирался в противоположную стену и растекался по всей комнате. Кровать, на которой он лежал, не была похожа на больничную да и больницей здесь не пахло, но вот капельница стоящая рядом, шприцы на столике и лекарства в различных упаковках говорили о том, что без внимания медиков он не остался.
Светослав услышал шаги. В дверном проёме мелькнула знакомая фигура.
– Поля, – негромко окликнул Светослав.
Шаги затихли, что-то упало.
Полина, сияя улыбкой, чуть растерянная буквально влетела в комнату.
– Слава Богу! – Всё, что она, переполненная чувствами, смогла сказать.
Радость и слёзы на её лице говорили о том, как мучительно долго она ждала этого момента.
– Ты вернулся, слава Богу! Я знала… Я знала, что всё будет хорошо! – повторяла она сквозь слёзы.
Присев рядом с кроватью на стул, Полина взяла Святослава за пока ещё слабую руку и коснулась губами пальцев.
– Я знала, что всё будет хорошо, знала!.. – продолжала она лепетать, одной рукой держа руку охотника, словно боялась его снова потерять, а второй вытирая слёзы.
– А, что… Что-то случилось? – хриплым голосом, чуть улыбаясь, попробовал пошутить Светослав.
Полина не ответила, а только в знак согласия часто затрясла головой. Потом собрав голос, растворившийся в слезах, прошептала:
– Случилось… Так много случилось…
– А в красивых, больших глазах и слёзы, наверное, крупнее, – уже более чётким, но всё же слабым голосом продолжил охотник.
Поля кивнула в знак согласия и уловив иронию своего друга, улыбаясь, добавила ему в унисон:
– И красивее…
– Не плачь, Полюшка.. Всё прошло… Всё нормально… Скажи, где мы?..
– Дома… – потом, поправляясь, добавила. – У нас дома… Мы здесь с папой живём.
– А, где он?..
– Он?.. На работе. Он ведущий хирург, в областной больнице.
– Это, наверное, благодаря ему я жив?..
– Да… Как сказал главврач той больницы в Чой-Таш, «Вы Олег Петрович очередное чудо совершили…» А вообще многие говорят, что у папы руки золотые. Он стольких людей спас… И тебя тоже… Это он мою комнату, как больничную палату оборудовал, все вот эти агрегаты привёз, – она рукой показала на аппарат искусственного дыхания и кислородный баллон.
После сказанных слов воспоминания вытолкнули крупных слезинки, которые без стеснения, потекли по её раскрасневшимся щекам.
Чтобы как-то остановить этот водопад из слёз, Светослав вдруг неожиданно сказал Полине:
– Есть хочу…
– Есть?! – улыбнулась она этому радостному известию. – Конечно!.. Я сейчас принесу…
– Нет, я дойду… Скажи куда…
– Лежи Свет…! Ой… Можно я так буду тебя называть?..
Светослав хотел засмеяться, но вместо этого закашлял.
– Лежи, а то шов разойдётся! – продолжала хлопотать Полина.
Несмотря на предупреждение, он сел на кровать.
– А это, что?.. – спросил он Полину, осматривая свой правый бок. – Резинка, какая-то…
– Не трогай! Это дренаж, чтобы жидкость лишняя выходила…
– В живого человека резинку затолкать… – нарочито возмущаясь, с улыбкой произнёс охотник.
Полина, уловив нотки юмора в его словах, чуть хохотнула, потом добавила:
– Папа уже скоро придёт и всё что нужно сделает.
– Ну, что показывай свои хоромы и самое главное кухню.
С этими словами Светослав встал с кровати.
– Ой, осторожнее… – Полина подхватила его за локоть.
– По-о-оля!.. – засмеялся охотник. – Даже если я упаду ты меня не удержишь. Но я… Не упаду. Пошли…
– Тебе больно? – спросила она, кивнув на шов.
– Так заросло уже всё!..
– Ну, да… – недоверчиво произнесла Полина. – У тебя шрамище… во всю грудь!
Они ещё долго говорили о каких-то пустяках, бродя по квартире, будто заполняя словами пустоту между собой. Потом Полина проводила его на кухню и там с удовольствием смотрела, как этот большой волосатый мужик ест.
Раньше, когда она примеряла на себя рассказы о семейной жизни своих подруг, её всегда передёргивало от мысли, что рядом с ней может находиться чужой человек… Каждый день…
Но сейчас?.. Что произошло сейчас?
Она смотрела на эту окладистую бороду и усы с редкими проблесками седины, на которых иногда задерживались крошки того, что он ел. И ей это нравилось.
Поля умилённо смотрела, как охотник старательно вытирал эти усы и каждый следующий раз старался не пачкать, но какой-нибудь длинный упрямый волос всё равно попадал то в ложку с супом, то цеплял на себя крошки хлеба.
Светослав, заметив её улыбку, сказал:
– Да… Постричь нужно… Ножницы найдём?..
– Конечно найдём! И ножницы, и машинку!.. Ты кушай…
Полина и Светослав сидели напротив друг друга в небольшой уютной кухне и разговаривали о разном, но не касались последних событий. Охотник не говорил о них по той причине, что сам всё очень хорошо помнил.
Как Волох он помнил и видел не только то, что происходило в Яви, но и то, что стояло за этим в Нави. Полина же в свою очередь, как медик и как девушка, которой был не безразличен этот человек, жалела и не хотела поднимать в памяти охотника то, что, по её мнению, могло сейчас его травмировать.
Звук открывающегося замка входной двери застал их ещё на кухне. В квартиру, вдыхая тёплый воздух, после морозной улицы, вошёл мужчина.
– Папуличка, привет! – радостно проговорила подбежавшая к нему Полина.
Без предисловий, на одном дыхании, она выпалила скороговоркой радостную новость:
– Светослав пришёл в себя! Очнулся, сидит на кухне ест!!!
– Очнулся это здорово… – деловито проговорил Олег Петрович, вешая на вешалку шубу и шарф. – А вот сидит… Это плохо!.. – заключил он, как доктор. – Протерев отпотевшие после мороза очки, продолжил: – Ну-ка… Показывай мне его… – Торопливым шагом он пошёл на кухню. Глядя поверх очков, протянул охотнику руку: – Ну наконец-то поздороваемся! Олег Петрович…
– Светослав, – негромко проговорил охотник и ещё слабой рукой ответил на приветствие.
Ведя разговор в профессиональном тоне, Олег Петрович продолжил:
– Вы меня не перестаёте удивлять… Очень здорово, конечно, что вы себя хорошо чувствуете… Это радует. Но лучше поберечься… – сказал доктор, усаживаясь за стол, напротив охотника. – Я бы не советовал вам пока вставать. Ещё хотя-бы дня три… Не насилуйте организм, дайте ему отдохнуть.
Светослав хотел было, что-то ответить, но Олег Петрович оборвал его в самом начале:
– Нет, нет… Супа и всего прочего мне не жалко. Кушайте. А потом я вас осмотрю, и мы совместно примем решение. Как-то вот так! Да?!
– Угу, – промычал Светослав, зачерпывая ложкой очередную порцию.
– Папуличка мой… – ласково проговорила Полина. Усаживаясь отцу на колени, она сверху чмокнула его в лысину и продолжила: – Добрый такой… Умница… Совсем строжиться не умеет… Хотя иногда очень хочет.
– А я и не строжусь… Я работаю, – ответил Олег Петрович дочери, глядя поверх очков. – Ты вообще отца кормить будешь или нет? Лиса-Алиса!.. А то у меня уже слюни текут, глядя на Светослава.
Трапеза длилась недолго. Доктора подгоняла необходимость осмотреть больного, а охотник к тому времени уже был сыт, поэтому в скором времени Олег Петрович в свойственной ему суетливой манере пригласил Светослава в импровизированную больничную палату и начал осмотр.
Вся торопливость куда-то исчезла, когда он приступил к своему профессиональному делу. Сняв повязку, он долго и внимательно осматривал шов, проходивший поперек груди от её середины и до спины. Слушая дыхание Светослава, он себе под нос повторял: «та-ак, хорошо…» или «очень хорошо…».
Наконец, подняв на лоб очки, Олег Петрович обратился к пациенту со словами:
– Вы крепкий человек, и это видно. Но чтобы так!.. – Олег Петрович в недоумении пожал плечами, потом добавил: – В моей практике это в первые!
– Что-то не так?.. – спросил охотник.
– Нет, нет… – ответил ему задумчиво доктор. Всё даже очень так… – Вы не перестаёте меня удивлять, голубчик. В начале… Вы перенесли полостную операцию практически без надлежащей аппаратуры… С огромной потерей крови. У вас был повреждён крупный сосуд недалеко от сердца. Когда я закончил операцию, вы впали в кому и были в таком состоянии практически сутки. А потом… – он снял очки и заглянул охотнику в глаза. – Потом вы умерли… – он снова сделал паузу, внимательно глядя на больного. – Я сам констатировал смерть… Вы были мертвы!.. Мы с Полей уже собрались уезжать домой… Как она плакала… Бедная девочка. Я не мог её остановить. Но вдруг… Мне позвонил главный врач той больницы и сообщил, что вы живы. Это было, как гром средь ясного неба. Но и это не всё… – Олег Петрович развернулся и пошёл к окну, опершись на подоконник, стоя спиной к Светославу продолжил: – Придя в себя… а точнее я бы сказал воскреснув, по-другому это не назовёшь… вы впали, в какое-то состояние, когда, находясь в сознании и день, и ночь… не реагировали на внешние раздражители. Вообще никак!.. Только зрачки…! И так два дня… А сегодня вы стоите передо мной, как ни в чём не бывало и ваш трёхдневный шов, в таком состоянии… Как-будто ему месяц… Он зарос… Поразительно!..
– Ну это же хорошо, Олег Петрович!.. – проговорил, улыбаясь, Волох.
– Да… Хорошо! – обернувшись к нему, ответил доктор. – У вас уникальный организм. Но всё-таки, как врач, я настаиваю, чтобы вы немного полежали. Покой в течении нескольких дней, вам не повредит. Отлежитесь, а там будет видно…
Он хотел сказать что-то ещё, но остановился и только повторил:
– Да… Там будет видно!..
– Лежать не смогу, мне Друга найти нужно, он ждёт меня.
– Какого друга?.. – чуть опешил доктор. – Ну-у-у, потом найдёте!
– Можно я войду к вам? – открыв дверь в комнату, заглянула Полина. – Я подслушиваю тут, под дверью, – сказала она, улыбаясь, потом, обращаясь к Светославу, сообщила: – Друга забрал Михаил. Кое-как увёл его с того места, где ты на площади лежал. Михаил звонил мне сегодня утром, я ему телефон свой оставила перед отъездом. Через три дня он будет здесь, в городе. Сказал у него дела какие-то… и тебя попроведовать заедет…
Весь вечер в этой квартире был заполнен тем, что Олег Петрович, Полина и Светослав рассказывали друг другу о событиях, так неожиданно изменивших их жизнь. О событиях, как может показаться, в чём-то трагических, но человек устроен так, что чтобы плохое в его судьбе не происходило, если это заканчивается благополучно, он вспоминает об этом с радостью.
Олег Петрович сидел и слушал свою дочь, её эмоциональный рассказ о приключениях в тайге. События последних дней сгладили даже трагедию, произошедшую с Андреем. Рассказывая об этом, она конечно взгрустнула, но ненадолго, так как дальше её жизнь была заполнена тем, кто её спас – невесть откуда взявшимся охотником… Светославом. Она, переполненная эмоциями, поведала отцу, как они спускались с водопада и как ей было страшно, как грелись потом в холодном зимовье, о знахарке-бабушке Дарье, спасшей её, и о необычных похоронах… О замечательных людях той деревни и конечно же о Михаиле и его жене Любаше.
Её девичья натура брала своё и она порою говорила быстро и часто, будто боялась, что если не скажет сейчас, то через миг эта мысль ускользнёт, её будет уже не догнать, и поэтому, то о чём она хочет сказать никто не узнает.
«Как же ты повзрослела…!» – время от времени повторял про себя Олег Петрович, молча слушая её рассказ.
Раззадоренный дочерью он тоже рассказал, как потерял её, как не находил себе места, разыскивая. Как поднял на ноги всех… И как после её звонка долго пил успокоительные капли… А закончил чуть с грустной улыбкой:
– Доча моя! Ещё одно такое приключение, и ты убьёшь папу!
Светослав, заботливо уложенный в кровать, иногда участвовал в беседе. Он, внимательно наблюдая за Полей, бывало поправлял её или дополнял рассказ. Охотник заметил на безымянном пальце девушки кольцо, что подарила ей бабка Дарья, и отметил про себя:
«Так вот откуда в больнице взялась Знахарка…! Молоде-е-ец! Не забыла бабкин наказ…»
Поговорить было о чём… И так продолжалось бы ещё долго, но отец Полины на правах родителя и строгого доктора, попросил всех лечь спать.
Окружённый дружеской заботой и душевным теплом Полины, Волох быстро набирался сил. Лёжа в постели, он ни на миг не забывал кто он и зачем здесь, но это не снимало тех вопросов, что роились в его голове. Несмотря на силы, что вдохнула в него природа, его эволюция, его Род, Светослав оставался человеком. Как человек он не был лишён сомнений в поисках своего пути, но, как Волох, обладал интуицией, которая приходила к нему не в виде сомнений, допускавших вероятность развития событий, а в самый нужный момент, когда напряжение воли и душевных сил достигало предела, приходила, как знание.
Но сил пока не было, и Светослав собирал их по крупицам, лёжа в постели «домашней палаты». Он понимал, что многое пропустил пока жил в тайге, мир людей сильно изменился и теперь, глядя в телевизор, что Полина и её отец установили в комнате, он восполнял образовавшийся пробел.
Как-то, сидя рядом с постелью охотника, Поля спросила:
– Ты смотришь всё подряд… Тебе интересно?..
– Да. Только иногда не понимаю о чём речь, особенно в новостях. За шестнадцать лет… столько много новых слов. Бывает, догадываюсь о их значении… Только тогда вопрос зачем они, если есть всем известные, понятные и привычные слова.
– Ну так модно сейчас… Всякие английские слова вставлять…
– Вставлять?.. А зачем, если свои, понятные, есть.
– Ну-у-у… Модно!.. – улыбнулась девушка, разведя руками.
– Не понимаю… Модно… что? Не любить свой язык? Или уничижать его чужими словами, вставляя их где нужно и где не нужно. Заочно признавая, что родной язык не способен передать необходимую информацию?.. Я просто уверен… Нет… Знаю! Что большинство людей живущих за пределами студийных междусобойчиков столицы, просто не понимают, о чём идёт речь, и поэтому то, что они говорят, становится неинтересно.
– А ты не слишком строг? – улыбаясь спросила Полина.
– Нет… – продолжал Волох. – Я понимаю, что есть уровень развития людей, которые без этого не могут… Им нужно себя преподнести и, чем вычурнее они это сделают, тем будут заметнее, как им кажется. Но ведь есть же ведущие… например, новостных каналов, которые должны быть понятны для всех людей огромной страны. Должен быть стандарт… Который должен служить основой… Основой на которой всё держится, а если не будет такой основы… Не будет ничего!..
– Све-е-ет, как близко ты к сердцу всё это принимаешь… Ну говорят и пусть говорят. Мы-то понимаем друг друга!..
– Если так будет дальше, то скоро они перестанут понимать нас… А мы – их!.. О каком тогда, вдруг, единстве они кричат со всех экранов, если мы даже разговаривать начинаем на разных языках. Вот с этого нужно начинать… с родного языка. С истоков! А потом уже говорить о большем! И опять же… С истоков каких…? То, что я успел увидеть и услышать из этого чудного аппарата, – он указал рукой на телевизор, – следует только одно. Что христианство – это наше всё…! Об остальном только вскользь, и мимолётом… А ведь именно там основа культуры наших людей, на которую насадили эту религию, именно там в глубине тысячелетий ключ к пониманию многого! А религия, существующая ныне – это краткий миг «вчерашних» событий. К тому же на нашей территории она не одна.
Было видно, как охотник неподдельно переживает то, о чём говорит. Его распирал объем информации, который он впитал в себя, как губка. Не имея выхода, этот объём рос и, получив малейшую возможность выйти наружу, излился, но уже в форме умозаключений.
– Говоришь «близко к сердцу…», – продолжал Волох. – А как по-другому, Поля? Пока люди не узнают, кто они на самом деле… Как выглядит окружающая их реальность, которая заставляет совершать поступки… Чем руководствуются, совершая эти поступки и чем должны руководствоваться… Пока этого не случится, ничего не изменится! Хоть тысячу придумай самых правильных религий, государственных идей, ничто не заменит ЗДРАВОМЫСЛИЯ и РАЗУМНОЙ ДОСТАТОЧНОСТИ. Вот вчера на одном из ведущих каналов показывали маленькую девочку, которой нужен аппарат для поддержания жизни, заменяющий почку, пока она не вырастит до того возраста, чтобы можно было сделать операцию. И её родители со слезами на глазах объявили сбор средств, обращаясь ко всей стране. Следом на этом же канале показывали молодых дам, которые хвастали тем, сколько тратят на себя любимых в день, месяц, год. Озвучивали суммы, измеряемые десятками миллионов… и не всегда рублей! Увидев это, я задал себе вопрос – в чём цель этой передачи?.. Разозлить и унизить таких, как родители той девочки?.. В чём смысл этой передачи?!!! Этот вопрос, хоть кто-нибудь из её устроителей задал себе или этим дамам… С какой целью они показывают эту несчастную… и тех самовлюблённых пустышек… На одном канале с разрывом в минуты. А если вы их показали, то задайте вопрос, а готовы ли они помочь этой девочке?.. Неужели не стыдно (?!) и тем, кто устраивал эту передачу и тем, кто в ней участвовал. И только за эти три дня по разным каналам я увидел 4 таких семьи, протянувших руку от безысходности. Здесь же показывают одного, второго… четвёртого, десятого чиновника, укравшего сотни миллионов. И ничего не меняется при этом. Никто из управленцев этого государства не выступил и не сказал, что приняты меры, найдена «лазейка»… Изменён или отменён закон, позволяющий воровать… Что это…?! Что это за государство такое?.. Где люди ходят с протянутой рукой, когда на них сваливается беда, а чиновники легко растаскивают деньги по своим необъятным карманам в условиях попустительства власти… Этого же государства!.. При этом со всех каналов звучат патриотические призывы, что мы едины… мы непобедимы… Как, ты, думаешь?.. Могут быть едины олигарх, живущий далеко за Уралом, выкачивающий нефть из Сибирских недр… ни в чём себе не отказывающий где-нибудь на Бали и воспитатель детского сада, который воспитывает 30 чужих ребятишек и несёт за них ответственность, чтобы одного своего как-нибудь прокормить. Кстати, мама той больной девочки и есть воспитатель детского сада…
– А что бы сделал ты?.. – спросила Полина, с любопытством ожидая ответа.
– Я бы из этих денег, украденных чиновниками, и сверхдоходов наших полугосударственных компаний сделал фонд и на эти деньги бесплатно лечил детей – таких, как та девочка.
– Ты думаешь, эти деньги не украли бы…?
– Ну начнём с начала… Будь я первым лицом государства, мне было бы стыдно, что мои граждане ходят с протянутой рукой, чтобы детей за границей лечить. А во-вторых, в этом правовом и законодательном пространстве… Да, украдут!.. Обязательно украдут! И напишут красивые отчёты, как эффективно они использовали финансовые средства, доверенные им. Но ведь нетрудно же продумать закон, систему, жёстко регламентирующий использование этих денег и, главное, подобрать людей, которые сделают это не ради денег и наград, а просто потому, что совесть им по-другому поступить не позволит. И мои слова – не заблуждение…! Только не поручайте подбор кадров тем, кто вас обманывает, шельмует… Преданно смотрит в глаза и врёт. Шельмы никогда не найдут нормальных, честных людей, потому, что для них это смерть… Смерть их системы – покровительства, мздоимства, воспроизводства себе подобных. А в наказание… – Светослав поиграл желваками. – Посмевших посягнуть на святое – на здоровье детей…