Магократия

Чем дольше существуешь, тем тягостнее убеждаешься, что большинству недоступно никакое усилие, кроме вынужденной реакции на внешнюю необходимость.

Сазон в очередной раз попытался пересчитать всех собравшихся, понимая всю тщетность подобных попыток. Огромное стадо свиней, столь же большое скопление людей, каждый всё время норовит куда-нибудь сдвинуться – попробуй тут посчитай! Впрочем, Сазон так же хорошо понимал, что пересчёт и не требуется. Просто он нервничал, очень нервничал, поэтому и пытался занять себя хоть каким-нибудь делом.

А ещё он старался держаться как можно дальше от «братика», который со свитой из дюжины магов обсуждал что-то в стороне от собравшихся. Лучше уж бегать и суетиться, чем лишний раз попадаться ему на глаза…

Солнце медленно плыло по горизонту, прогревая и без того тёплый воздух. Хорошо хоть с Предтеч Ада, рядом с которыми сегодня все собрались, дул не то чтобы прохладный, но достаточно сильный ветер. Его порывы немного охлаждали вспотевшие под одеждой тела.

Далеко на северо-востоке виднелся Политомигон. Защитные башни города, словно резкие штрихи художника, разрывали чёткую линию горизонта. Как узнал недавно Сазон, маги неспроста предпочитали уязвимым для колдовства стенам узкие высокие башни. Да, те тоже могли пасть под натиском вражеских заклинаний, но зато башни давали превосходный обзор. Так что маги-защитники могли атаковать магов-нападающих значительно раньше – довольно бесхитростная, но весьма эффективная тактика в условиях колдовской войны.

Что касается южной стороны, то там смотреть было особенно не на что: чёрные пирамидки тянулись до самого горизонта, насколько мог видеть глаз. Сазон догадывался, что под большинством из надгробий даже мумифицированные тела давно превратились в ничто. Жаркий и сухой климат, конечно, способствовал долгому сохранению трупов, но черви, грызуны и насекомые делали своё дело. Пирамидки из шунгита регулярно проваливались в образовавшиеся под ними пустоты, их засыпало песком, приносимым ветрами из пустошей, но работавший на Гильдию Мучений народ упорно приводил могилы в порядок. Не для блага покойников, но для того, чтобы произвести впечатление на потенциальных клиентов. Город Мух процветал за счёт смерти, а значит, смерть должна выглядеть привлекательно.

На северо-западе достопримечательностей было и того меньше. Засушливые пастбища постепенно переходили в возделываемые поля. Никакого движения на них видно не было: по указанию магов, все пастухи и крестьяне из ближайших окрестностей сегодня отправились отдыхать на организованную рядом с городом ярмарку. Все жители Магократии прекрасно знали, что означает такой принудительный выходной.

Маги любопытных глаз не приветствовали, и от их колдовских дел простым смертным следовало держаться подальше. Что говорить, Сазон и сам предпочёл бы оказаться в каком-нибудь другом месте…

Но увы, сейчас он нужен был здесь, помогая следить за тем, чтобы никто из собравшихся не улизнул раньше времени. Вернее, как управляющий он следил за теми, кто должен был следить за приведёнными сюда должниками. Субординация есть субординация, что б её.

Впрочем, благодаря присутствию полутора десятков волшебников, никто особо не дёргался. Все понимали, что едва ли сумеют убежать далеко. Заклинания разят дальше и точнее стрел, выпущенных самыми меткими лучниками. Была бы видна цель, а все остальные преграды для колдовства не столь уж существенны – магия на то ведь и магия, чтобы нарушать физические законы. Скорость мысли не обгонишь, как быстро ты ни беги.

Тем не менее невообразимое могущество волшебников вовсе не означало, что они сами желают выполнять всю работу. Напротив, маги всячески сторонились всего, что можно было переложить на плечи простолюдинов. Использовать для всякой ерунды волшебство казалось им унизительным.

Так что маги поглядывали на Сазона, Сазон наблюдал за нанятыми им же вышибалами, а те, в свою очередь, следили за вляпавшимися в долги бедолагами. Через какое-то время последним тоже поручили присматривать за другими созданиями, но уже не за людьми, а за свиньями. Каждому должнику следовало выбрать одну из свинушек и встать рядом с ней. Хорошо хоть свиней ни за кем присматривать не заставили. Впрочем, свиньи тоже вели себя подозрительно, принюхиваясь к приставленным к ним людишкам, словно собаки.

Сазон физически ощутил на себе жгучий взор. Он не догадывался, он точно знал, кто именно на него так пристально смотрит, поэтому не спешил оборачиваться.

Что оказалось не очень мудрым решением, потому что вскоре волоски на его теле начали вставать дыбом, а затем Сазона вообще стало трясти, словно какого-то лихорадочного.

«Ко мне!» – это был не столько голос в его голове, сколько безошибочно интерпретированный мозгом приказ. Не повиноваться которому было решительно невозможно.

Сазон нехотя повернулся, встретился взглядом с братом. Высившийся над головами простолюдинов Дамианос поманил его пальцем. Тяжело вздохнув, Сазон направился между группками людей и свиней к своему могучему родичу.

С какой-то тупой отстранённостью он отметил, что свита Дамианоса равномерно распределилась по периметру воображаемого круга, внутри которого собрались бедняки и животные. Что бы ни задумали маги, представление вот-вот должно было начаться.

Когда Сазон наконец подошёл, Дамианос с нескрываемым раздражением фыркнул:

– Шевели быстрее копытами, если жизнь дорога! Пускай ты мой младший брат, но я не собираюсь возиться с тобой как с ребёнком! Стой здесь и не трясись.

Сазон запоздало сообразил, что его руки и колени и впрямь продолжают дрожать. Сердце бешено колотилось, дышать стало трудно.

На лице Дамианоса читалось презрение:

– Н-да, а я-то надеялся, что смогу положиться на тебя в деликатных вопросах. Не думал, что ты такой трус.

Сазон не перечил. Возможно, его брат отчасти был прав. Сазон с самого детства безрассудству предпочитал осторожность. С другой стороны, легко быть смелым, когда ты можешь усилием воли калечить внутренние органы своих врагов, общаться с демонами с позиции превосходства, да ещё и знать, что тёпленькое местечко в Аду тебе практически обеспечено. Причём это местечко будет тёпленьким не в прямом, а в переносном и весьма положительном смысле.

А когда даже при самом благополучном исходе тебе предстоит после смерти пить чей-то мозг из ноздрей, то на подвиги как-то не тянет.

Смелость не для тех, кто трезво оценивает свои скромные силы. Смелость для глупцов и их противоположности: могучих волшебников. Для всех остальных именно трусость увеличивает шансы на выживание.

– Как только с небес на землю опустится яркий столб света, – уже спокойно проговорил Дамианос, – то развернись, что есть силы зажмурься и беги прочь. Так далеко и долго, пока не споткнёшься. После этого просто лежи с закрытыми глазами и жди. Я вернусь за тобой, как только первая часть ритуала будет закончена. Ты всё понял?

Сазон не очень решительно, но всё же кивнул.

– Но раньше времени тоже не дёргайся, а то этих болванов спугнёшь.

– Вышибалы… – начал было Сазон, но его брат отмахнулся.

– Неважно, я потому и приказал использовать их, а не стражников. «Тех, кого не жалко», ты помнишь?

Вместо кивка Сазон сумел лишь сглотнуть.

– Ну всё, начали! – теперь уже помрачнел Дамианос. – Мы не можем ждать вечно, когда придёт вечность.

Маг вскинул правую руку над головой, подавая сигнал своим соратникам приготовиться. Каждый волшебник смотрел на другого, стоявшего в отдалении. Воображаемая окружность из тринадцати магов начиналась и замыкалась на Дамианосе.

Голос Гильдии Мучений глубоко вдохнул и открыл рот. Из которого полился кислотно-зелёный свет. Свиньи в кругу сразу занервничали, устроив настоящую какофонию из хрюкающих звуков.

Сазон почувствовал, как рядом с ним дрожит воздух. Инстинктивно сделал несколько шагов назад и лишь потом вспомнил о предостережении Дамианоса не дёргаться. Он заставил себя остановиться, уставившись на место, на котором только что стоял его брат.

Теперь там виднелась лишь тень от поднимавшегося вертикально в небеса мага. Остальные волшебники отрывались от земли вслед за лидером.

Собравшиеся на границе пустошей люди с открытыми ртами следили за воспарением магов. Не то чтобы левитация считалась в Магократии особенным чудом, но волшебники прибегали к ней крайне редко. Имелся немалый риск потерять концентрацию и пасть на грешную землю. Когда магам приспичивало бороздить небесный простор, они, как правило, предпочитали более надёжные средства. Например, использовали специально выведенных для полёта чудовищ.

Но сейчас маги парили примерно в десяти метрах над землёй и явно не спешили опускаться к столпившимся внизу людям. Продолжавший литься изо ртов волшебников ядовито-зелёный свет в виде лёгкого тумана оседал на поднятые головы тех, кто стоял ближе всех к периметру круга. Человеческая масса тревожно зашевелилась. Вышибалы, которые должны были присматривать за остальными людьми, попытались вырваться за границу тумана.

Попытались, но не смогли. Как оказалось, свиньи, и правда, тоже присматривали в свою очередь за людьми. Взбесившиеся животные сбивали с ног тех, кто пытался удрать, после чего придавливали несчастных своими тяжёлыми тушами.

Конфигурация людей и животных в круге менялась. Теперь ближе к периметру оказались свиньи, а безоружные или вооружённые примитивными дубинками люди планомерно оттеснялись в центр поляны. Однако, вопреки здравому смыслу, теснимые граждане сопротивлялись с каждой минутой всё меньше.

Ведь кислотно-зелёный туман всё стелился и стелился на землю. Он словно бы усиливал и придавал решимость животным, а людей, наоборот, лишал воли. Превращал тупую толпу в ещё более тупорылое стадо. Ускорял процесс деградации.

Что характерно, никакого запаха от тумана стоявший чуть в стороне Сазон не почувствовал. Из границы невидимого круга зелёные испарения тоже не выходили. Тем не менее, поняв, что собранные его трудами на поляне людишки едва ли прорвутся через окружение агрессивных свиней, Сазон начал пятиться. Что-то должно было вскоре произойти, и это что-то явно не сулило ничего доброго. Не было смысла дожидаться обещанного Дамианосом столба света, поэтому Сазон в конце концов развернулся и побежал. Туда, где в отдалении стояли фургоны и лошади, на которых он с магами сюда с утра и приехал. Если он успеет добежать до своего скакуна до того…

Но он, конечно же, не успел. Окружающее пространство внезапно залил яркий свет. Не кислотно-зелёный, а белый, но оттого не менее жуткий. Сазон ощутил, как противоестественное свечение словно бы выворачивает наизнанку саму его сущность.

В сознании всплыла команда Дамианоса со всей силы зажмуриться. Сазон попытался так сделать, но обнаружил, что перед глазами по-прежнему стоит свет! Лишь ощутив сильнейшее напряжение глазных мышц, до него дошло, что его веки на самом деле опущены – свет перед взором был остаточным. Однако осознание этого факта дало ему успокоение ненадолго.

Сазон ничего не видел, ноги несли его вперёд сами собой. Каждая кочка и впадинка остро ощущались всем телом. Сазон понимал, что стоит ему хоть немного притормозить, он пропал. Устойчивость бегу придавала одна лишь инерция. Непривычные к подобным нагрузкам мышцы начало жечь.

Он не хотел даже думать о том, что творится сейчас с людьми и животными, оказавшимися в эпицентре свечения. Злой свет как будто пытался проникнуть в него через опущенные веки, через уши, ноздри и иные отверстия, даже поры на коже. Его хотели вывернуть наизнанку, вытащить из него душу! Поэтому Сазон всё бежал и бежал. Невзирая на боль в бёдрах и икрах, на уколы в боку и нехватку воздуха в лёгких. Не обращая внимания на сердце, что готово было вот-вот выпрыгнуть из груди. Дальше, как можно дальше от этого проклятого света! Как можно дальше, покуда…

Земля ушла из-под ног. Сазон так до конца и не понял, что случилось. Просто тело в какой-то момент лишилось опоры, а в следующий миг он со всего маха врезался в иссохшую земную твердь. От столкновения клацнули зубы, перед, казалось бы, ослеплённым взором возник целый сноп ярких искр. Инерция протащила несчастного Сазона по земле: ноздри моментально забились пылью, по коже на коленях, локтях и ладонях будто резанули тысячей мелких лезвий. В ушах начал нарастать странный гул.

Сазон съёжился в позе зародыша, чувствуя себя забитой собакой, боясь не то что пошевелиться, но даже на миг приоткрыть глаза, чтобы оценить своё состояние. Гул в ушах стал восприниматься, как гул внутри черепа, от ужаса хотелось орать, что он и сделал. Вот только собственный крик Сазон не расслышал…

Он быстро потерял всякий счёт времени. Всё тело ощущалось как один сплошной очаг боли. Сазон лежал и стонал, рыдал, выл. Без всякой надежды, что ему полегчает. Что ему помогут, что он вообще переживёт эту схватку с… Сазон не знал с чем.

Он знал лишь, что свет с неба тела обычных смертных не выдержат. Вернее, тела-то, возможно, и выдержат, но рассудку будут нанесены необратимые повреждения.

А может, не только рассудку, но и душе.

Кто-то грубо тряс его за плечо. Кто-то что-то ему говорил. Затем начал орать, хлестать его по щекам.

Однако Сазон продолжал крепко жмуриться. Он не хотел ничего видеть, не хотел знать, что случилось. Сазону хотелось лишь забиться в какую-нибудь нишу, свернуться там и уснуть. А когда он проснётся, забыть всё, что было с ним в этот день.

Сильнейшая пощёчина выбила из него и эту «решимость»:

– Я выжгу тебе часть лобных извилин, если ты сейчас же не встанешь! – голос Дамианоса звучал крайне жёстко. Это не было пустой угрозой, это было описание намерений мага. – После этого ты будешь ходить и пускать слюни, как идиот. Настоящий идиот, а не идиот, которым ты притворяешься!

Проклиная себя за малодушие, Сазон заставил себя разжать сведённые глазные мышцы. Державшая его за одежду хватка расслабилась – ударившись о землю, на сей раз легонько, Сазон понял, что всё это время его удерживали слегка приподнятым над местом падения.

Перевернувшись на живот, Сазон встал на четвереньки. Почувствовал рвотный позыв, но избавиться от содержимого желудка не смог. По той простой причине, что ничего не ел утром. Так что он стоял на четвереньках и плевался. Должно быть, то было действительно жалкое зрелище.

– Неженка, – сплюнул недалеко от его лица Дамианос. – Да, тяжело тебе будет в Аду. Там с тобой даже за деньги никто, как я, возиться не будет. Ведёшь себя хуже изнеженной жены глупого мага! Давай, поднимай свою задницу. Первая часть ритуала окончена.

Пришлось встать. Никто, конечно же, поддержки Сазону не предложил, так что голова сразу же закружилась. Пришлось согнуться и упереть руки в колени, чтобы вновь не упасть. Так скверно Сазон себя не чувствовал уже очень давно.

– Маменький сыночек, – не то чтобы терпеливо, но всё-таки ожидал его в сторонке Дамианос. – Теперь я понимаю, почему наша гильдия старается как можно раньше обнаружить магический талант в детях и забрать их от родителей. Ведь мало обладать даром, нужно обладать достаточной решимостью, чтобы этот дар в полной мере использовать. Что толку быть магом, если любая мерзость способна вывести тебя из душевного равновесия?

На риторический вопрос брата Сазон не ответил. Ему было сейчас не до гордости, не упасть бы опять в грязь лицом в прямом смысле слова…

– Ну что, идти можешь? – выждав несколько минут, уже куда более спокойно спросил Дамианос.

Медленно распрямившись, Сазон молча кивнул.

– Тогда пошли, посмотрим на кое-что интересненькое. Тем паче, что тебе ещё предстоит вернуться сюда, и не раз.

Как и следовало ожидать, два брата направились назад к злополучному кругу. А вот чего Сазон не ожидал, так это то, что отбежал он вовсе не столь далеко, как ему показалось. Похоже, он бежал с закрытыми глазам не прямо от круга, а, скорее, по широкой дуге.

Что неожиданностью точно не стало, так это происходящее в круге. Тревожные предчувствия Сазона полностью оправдались: люди остались живы, но явно тронулись головой. Ведь как ещё объяснить такое крайне агрессивное поведение?

Люди остервенело били свиней кулаками, рвали их туши когтями, впивались зубами в мясо визжащих свинушек. Тащили животных к огромному костру, явно колдовского происхождения, горящему в центре круга. Упивались кровью и жадно ели явно недожаренное мясо свиней.

Тех животных, что пытались вырваться из охватившего поляну безумия, отпугивали стоявшие по краям круга маги. Теперь все волшебники опустились на землю, свечение, вырывавшееся из их ртов, приобрело оранжево-красный цвет. С кончиков пальцев магов то и дело срывались ветвистые чёрные молнии, обжигая тех, кто подходил слишком близко.

Окружность вокруг озверевших людей и перепуганных свиней из воображаемой линии постепенно превращалась во вполне себе видимую. Из-под земли рядами вырастали шипы: тем выше, чем было ближе к волшебникам. Как и бьющие из пальцев магов молнии, шипы казались чёрными, только на сей раз цвет был не ярким, а матовым. Маленькие промежутки между шипами и их очевидная острота свидетельствовали о том, что через какое-то время вырваться из окружения будет практически невозможно. По крайней мере свинушкам, против бегства которых эта преграда, судя по всему, и была создана.

Людей-то так просто не остановишь. Впрочем, люди и не стремились никуда удирать. Если, конечно, это всё ещё были люди…

Поймав взгляд Сазона, Дамианос покачал головой:

– Бесы. Мы вселили в свиней бесов, а затем Свет Небес поменял местами души людей и бывших животных. Довольно необычная практика. Теперь бесы пожирают оболочки, в которых только что пребывали, будучи в телах людей, в то время как последние стали свиньями… Интересный способ извратить порядок вещей, весьма интересный.

По мнению Сазона, способ был не столько интересным, сколько воистину отвратительным, но он благоразумно помалкивал. Если уж магам понадобилось сломать нечто фундаментальное, то никакие разумные доводы их точно не остановят.

Он даже боялся представить, что чувствуют люди, дух которых переместили в животных, которых теперь убивают и жрут их прежние человеческие тела…

– Это будет наш маленький вызов мироустройству. Алтарь Бесов – так мы назовём это место, – наблюдая за творящимся внутри круга безумием, спокойно рассуждал Дамианос. – Место, где границы между миром людей и Адом будут с каждым днём всё более размываться.

Сазон никакого размытия пока что не видел. С другой стороны, трудно заметить что-нибудь необычное с тканью реальности, когда перед тобой разворачивается рукотворный кошмар. Ужас, который неизбежно приковывает всё твоё внимание без остатка.

Волшебник посмотрел прямо на Сазона:

– С сегодняшнего дня всех, приговорённых к смертной казни, следует направлять сюда. Мы оставим небольшой зигзагообразный проход, по которому люди смогут попадать внутрь, – Дамианос указал на едва заметный промежуток между шипами. – За бесов можно не беспокоиться, из столь тёпленького местечка они по собственной воле никуда не уйдут. Пусть раздирают свиней, затем друг друга и прибывающих приговорённых.

С этими словами Дамианос развернулся и зашагал к фургонам. Запряжённые в них лошади стояли на почтительном расстоянии от творящейся в кругу шипов бесовщины, но, похоже, даже оттуда чувствовали нечто недоброе. Все животные дико ржали и били копытами в землю.

– Пойдём перекусим, а то от запаха мяса у меня разыгрался аппетит, – как бы невзначай предложил маг мучений.

От одной только мысли о еде Сазону вновь стало дурно. Запах горелой плоти свиней, внутри которых страдали тысячи человеческих душ, мог вызвать аппетит только у воистину бездушного человека. Тем не менее, борясь со слабостью и головокружением, Сазон всё-таки поплёлся за братом. Похоже, тот был чрезвычайно доволен.

Дамианос рассуждал так спокойно, словно речь шла о чём-то обыденном:

– Да, законы, пожалуй, временно ужесточим. Чем больше душ испытает здесь предсмертный ужас, тем быстрее истончится реальность. А чем быстрее истончится реальность… – маг бросил через плечо взгляд на Сазона. – Тем раньше и легче мы сможем нисходить в Ад. Мечта ведь, не правда ли?