Цимкетора

Пролог

Дисклеймер

Данная книга носит развлекательный характер.

В ней могут присутствовать сцены насилия и нецензурная лексика. Автор не ставит цель кого–то оскорбить. В основе сюжета лежат реальные события, однако, все персонажи, диалоги, второстепенные сюжетные линии, детали и обстоятельства, представленные в произведении, являются художественным вымыслом. Любые совпадения с реальными лицами, живыми или умершими, организациями или ситуациями являются случайными. Автор не претендует на историческую достоверность в части вымышленных элементов.

Настоящее издание содержит материалы, частично основанные на информации из открытых источников интернета. Автор стремился максимально тщательно проверить и верифицировать все заимствованные данные, однако не может гарантировать абсолютную точность и актуальность всей представленной информации.

Все текстовые, графические и иные материалы, взятые из открытых источников, использованы в соответствии с принципами добросовестного использования и в пределах, установленных действующим законодательством. Автор выражает благодарность всем создателям контента, чьи материалы были использованы при подготовке данной книги.

18+

Эта история началась 2010 году в моем родном городе, когда однажды октябрьским днем, возвращаясь домой из школы, пропала маленькая девочка.

Стояла чудесная осень, время года, когда природа медленно прощалась с теплом лета и готовилась к зимнему сну. Листья деревьев уже окрасились в яркие оттенки желтого, оранжевого и красного. Дни стали короче, а ночи длиннее. Это было время меланхолии, с её тихими дождливыми днями и приближающейся зимней стужей. Это было время размышлений и переходящий момент, когда жизнь замедлялась, чтобы позже возродиться с приходом весны.

Именно в такой день и в моем родном городе пропала девочка.

Я, погружённый в свои мысли, закутанный в шарф, поглядывая на наручные часы, бежал в офис в надежде успеть к девяти утра. Надежда таяла с каждой минутой.

В своей конторе я трудился операционным менеджером, поэтому изо всех сил старался не опоздать, ведь ровно в девять нужно было стоять в офисном коридоре и вместе со всеми слушать гимн компании. Иначе бы мне влетело! Ибо только руководство задерживается, а я нагло опаздывал.

Понятия не имею, чей блестящий ум придумал эту затею с гимном, но эта практика распространилась по всем подразделениям. Руководство считало, что это укрепит командный дух, повысит продажи и сплотит коллектив. Строчки этой композиции настолько въелись в мою память, что, если меня разбудить ночью и попросить спеть эту песню, я отчеканю текст без запинки. И про силу, и про всё остальное. С чувством, с толком, с расстановкой.

Филиал, в котором я работал, был скромным региональным представительством, затерявшимся на окраине города. Никаких особых притязаний на значимость – самое обычное местечко. Коллектив в основном состоял из местных бабулечек, которые от безденежья решили подработать.

Что касается меня, то в тот период я уже не питал иллюзий насчёт карьерных высот – хватало того, что я получал зарплату за то, что регулярно приходил в офис вовремя. Но не в этот раз.

В холле, по стойке смирно стояли коллеги и на их кислых лицах читалось «воодушевление» предстоящей работой. Колонки гремели: «…на все времена…». Я почувствовал себя в расстрельном коридоре – кто–то недружелюбно пялился, кто–то прятал улыбку.

Плевать!

Прошмыгнув в помещение, выдохнул. Все эти социальные взаимодействия вызывали у меня приступы раздражения. Захлопнулась дверь, и музыка стихла.

– Доброе утро! – раздался звонкий голос за моей спиной.

Следом за мной в кабинет впорхнула Даша – моя подруга по работе.

Даша была типичной девчонкой из провинциального городка, где каждый день похож на предыдущий. Мама растила её одна. Денег вечно не хватало, покупали лишь всё самое необходимое. Росла Даша, мечтая о другой жизни, и о принце на белом коне, который увезёт её подальше от однообразия и рутины.

Её бесконечные поиски второй половинки давно стали привычным явлением. Фраза «Где же он, мой принц?» превратилась в своеобразную мантру, которую она повторяла снова и снова. Она вечно с грустной моськой и глазами, полными ужаса, рассуждала, что было бы, останься она в своём родном городке. Рассказывала, что её мать всю жизнь проработала на заводе, родила детей от разных мужчин (своего отца она не знала), а сейчас бесцельно переключает телеканалы, будто пытаясь убежать от реальности.

И всё приговаривала: «Только не я! Только не такая фигня!»

Мой родной город казался ей волшебной страной, где исполняются мечты. Она надеялась на то, что станет успешной – выйдет замуж за богатого бизнесмена и будет жить как в сказке. И неважно, какой ценой. Главное – вырваться, а там уж жизнь сама всё расставит по местам.

Но эти мечты разбивались о суровую реальность. Город встретил её съемной квартирой с тараканами, низкооплачиваемой работой и экономией. Отступать было уже нельзя – дома ждали насмешки подруг и осуждение матери.

В первом (неудачном) браке у Даши родилась дочка – Настя. Ну что поделать, пришлось Даше спихнуть дочку на бабушку. Старушка присмотрит, пока она сама карьеру строит да принца на белом коне ищет. Она ведь не хотела повторить мамину судьбу – вот и решилась на такой шаг. Хотя, конечно, расставаться с ребёнком было ох как непросто.

Так и жила Даша – между прошлым и будущим, между мечтой и реальностью, между любовью к дочери и желанием вырваться из провинции. И, наверное, верила, что однажды всё получится, что все жертвы будут не напрасны, а новая жизнь окупит всё – и слёзы, и разлуки, и разбитые сердца.

Время расставит всё на свои места…

Ещё со мной в кабинете работала женщина сорока пяти лет, – Светлана. Очень воспитанная и тихая. Она занималась операционкой и в её обязанности входило занесение в программное обеспечение договоров страхования.

Мне Света нравилась, потому что она была очень наивной. Эта её детская непосредственность очаровывала. Она была из тех, кого называют «взрослые дети». Света вечно витала в облаках, словно прилетела с другой планеты. Её как будто не касались обычные дела и заботы – ей вообще было плевать на повседневность.

Когда я зашел в кабинет, – Светлана плакала.

Я растерялся и остолбенел.

– Ребята, у вас обед с собой, или есть другие варианты? – Даша заметила заплаканную Светлану и перевела на меня удивлённый взгляд.

– Что случилось, Артём?

Я пожал плечами:

– Не знаю.

– Преступления, совершённые против детей, самые гнусные и тягчайшие из всех возможных! – тихо произнесла Света, шмыгая носом. – У нас слишком гуманные законы по отношению к насильникам и педофилам! Считаю, за такое преступление возможно только одно наказание – смерть.

Мы опешили. Светлана подняла на нас глаза. Увидев наши вытянутые лица, удивлённо спросила:

– Вы что не знаете, что произошло?

– Нет! – хором ответили мы.

– Вчера пропал ребенок. Девочка училась со второй смены. Её начали искать лишь вечером – когда родители пришли с работы и не застали её дома…

– Да–да, я видела листовки в автобусе. Бедняжка… – пробормотала Даша.

– Прошёл только день, а ты говоришь о ней так, как будто бы её нет в живых. Но ведь ничего ещё не известно! Возможно, она поссорилась с родителями и убежала ночевать к подруге. Или уехала к бабушке, а у той нет телефона? Зарядку девочка с собой не взяла и её телефон сел…и такое случается! – размышлял я вслух, хотя мне от этого разговора хотелось вздёрнуться.

Нашли тему для обсуждений!

– Артём несмотря на то, что в большинстве случаев дети возвращаются домой, из тех детей, которые числятся «пропавшими без вести» статистика остаётся страшной – свыше тысячи несовершеннолетних так и не найдены. Первые 48 часов после исчезновения ребенка наиболее важны для поиска… Потом шансы найти ребенка живым стремятся к нулю. – мрачно, но уверенно ответила Света.

– Свет, 48 часов ещё не прошли…– Потупил взгляд я. Не ожидал от Светы такой прямолинейности.

В комнате воцарилось тяжелое молчание.

– Не прошли… – она грустно улыбнулась. – Скажи, всё будет хорошо?! – Света посмотрела на меня, в её глазах теплилась надежда.

Но у меня не было ответа на этот вопрос.

– Ну, я пойду работать. Если что, готова поддержать любое ваше решение по поводу обеда! – Даша быстренько скрылась за дверью.

– Ладно. Напишу в WhatsApp. – крикнул я вдогонку.

***

Когда происходит такое происшествие и тебя оно не касается – всё не кажется таким страшным. Ты думаешь – это жизнь. В жизни бывает всё. Такая судьба. Люди часто стараются избежать сильных эмоциональных переживаний, связанных с чужими бедами. Это своего рода защитный механизм: если человек не вовлекается в чужое горе, он меньше страдает сам. Других терзает страх перед собственной уязвимостью: ведь это может случится и с ним. Или может так они оправдывают свое бездействие и снижают чувство вины?

А многие просто погружены в свои проблемы настолько, что ничего не замечают вокруг.

И это был мой случай.

По городу было расклеено огромное количество ориентировок: «ВНИМАНИЕ, пропал ребенок!». Они были на каждом дереве, здании, витринах магазинов, в общественном транспорте.

Но у меня были свои заботы и трудности. Я был настолько поглощён ими, что на чужие проблемы просто не оставалось сил и эмоций. Это не касалось меня. И мне было всё равно…

Спустя несколько часов напряжённой работы, я вышел на улицу – этот день наконец закончился. Устало достал сигарету из пачки, поднёс к носу и, уловив знакомый аромат табака, зажёг зажигалку.

На против офиса находилась школа. Каждый раз, стоя здесь с сигаретой, я наблюдал за детьми на спортплощадке и размышлял: у них всё ещё впереди. Мысли переходили и к моей семье, к будущим детям – хотелось верить, что и они найдут свой путь.

«У этой девочки тоже впереди была целая жизнь», – я поймал себя на мысли, что думаю о пропавшей в прошедшем времени. Моё настроение окончательно испортилось – вроде как я решил для себя, что она больше не вернётся домой, хотя несколько часов назад пенял об этом Свете.

Тревожные мысли роились в голове подобно вороньей стае, кружащейся над полем битвы…

Я шёл домой быстрым шагом. Телефон в кармане вибрировал: наверняка снова звонит Люба. Отвечать не стал – мы давно расставили все точки над «и». Не понимаю, что ей ещё нужно.

А вот и знакомый перекрёсток. Светофор мигал жёлтым. Где‑то вдали слышался гул машин. Последний разговор с Игорем и его эти странные «увлечения» не выходили у меня из головы. Я не смотрел по сторонам. Просто рванул вперёд, поглощённый своими мыслями.

Толчок.

Меня швырнуло в сторону. Я упал на обочину, ударился локтем, спиной, головой – и замер.

Тишина.

Сердце билось, как набат – гулко отдаваясь в ушах, в груди, во всём существе. Я приоткрыл глаза. Машина стояла в метре от меня. Из автомобиля выскочил бледный и дрожащий водила:

– Ты… ты жив?

Я промолчал. Лежал, уставившись в небо: серое, придавленное к земле, с лохмотьями облаков. Город шумел вокруг: гудели автомобили, возмущённые тем, что я устроил на дороге. Чужие взгляды кололи спину, а в выражениях лиц ясно читалось одно слово: «Идиот».

«Я мог умереть», – подумал я.

Не в теории.

Не потом.

А вот прямо сейчас – через миг.

И всё, что казалось таким важным – мои обиды и проблемы, этот чёртов разговор с Игорем, который я прокручивал в голове уже час, – всё вдруг стало крошечным, ничтожным, как песчинка.

Водитель что‑то говорил, но я не слышал. Поднялся на ноги. Ноги дрожали.

– Парень, ты в порядке? – он тронул меня за плечо.

– Нормально, – прошептал я. – Просто… задумался.

Он выдохнул, вытер ладонью лоб:

– Думай в другом месте, ладно?

Вслед донеслось чуть тише: «Долбоёб…»

Я кивнул.

Сделал шаг. Потом ещё один.

Не сбавляя шага, достал сигарету, чиркнул зажигалкой…

Глава 1

2008: Год семьи в России

2009: Год молодежи в России

Страна постепенно отходила от кризиса 2008 года. Он получил название Великой рецессии и был связан с проблемами субстандартного ипотечного кредитования в Штатах. Стартовал с обвала западного рынка недвижимости. Катастрофические последствия этого события не ограничились одной страной: под угрозой оказались крупнейшие финансовые институты – банки, ипотечные организации и страховые компании, что создало реальную угрозу краха всей мировой финансовой системы.

Официально рецессия в Штатах продолжалась с конца 2007 года до середины 2009 года, хотя её отголоски ощущались в некоторых странах до 2011 года. Кризис серьезно ударил по мировой экономике: ВВП развитых стран сократился на 3,4% (по паритету покупательной способности). В развивающихся странах экономический рост резко замедлился – с 5,8% в 2008 году до 2,8% в 2009 году. Россия пережила одно из самых сильных падений – ВВП сократился на 7,9% в 2009 году. После кризиса большинство стран так и не смогли вернуться к прежним темпам экономического развития.

Обстановка в стране была напряженной, люди доходили до отчаяния: кто–то выбрасывался из окон, кто–то вешался – они не могли справиться с финансовыми потерями. У многих в то время была ипотека в долларах, и это делало их положение еще более отчаянным.

Атмосфера в моём родном городе стояла просто удушающей. Большинство вместо нормальной зарплаты месяцами получали лишь пустые обещания и мизерные подачки – жалкие две – три тысячи рублей в месяц.

Начались массовые сокращения и отправки в неоплачиваемые отпуска.

В 2009 году экономический кризис добрался и до меня. Хотя прямого увольнения мне удалось избежать, но руководство пошло на хитрость: подруге директора нашего агентства срочно понадобилась должность, так как её уволили с предыдущего места работы. Меня «благополучно» перевели с позиции Руководителя направления по развитию бизнеса на должность, располагающуюся на два ранга ниже в корпоративной иерархии, что привело к сокращению заработной платы. Таким образом, из управленца я превратился в обычного менеджера в операционном отделе. Моей задачей был учёт договоров ОСАГО в системе компании. В те времена цифровые продажи только начинали развиваться. Не было ни электронных кабинетов для страховок, ни API–интеграции, ни прочих других приколюх современного мира. Всё оформлялось на бумаге.

С новым окладом коммунальные платежи казались просто астрономическими, денег ни на что не хватало, и постепенно начали накапливаться долги. Мне пришлось пользоваться кредитками.

Слава богу, у нас не было ипотеки. Квартира, в которой мы жили с Любой, принадлежала её бабушке. А мы планировали оформить ипотеку после того, как в нашей семье появится ребёнок – чтобы попасть в программу государственной поддержки молодых семей. Больше двух лет мы с Любовью делили один дом, один быт – в общем, всё по – серьёзному.

Я скрыл от жены произошедшее понижение в должности и поначалу умудрялся сохранять привычный уровень жизни, используя свои сбережения и урезав собственные расходы до минимума. То есть, полностью отказался от покупок для себя и постоянно себя ограничивал. Удар по самооценке оказался настолько сильным, что я замкнулся в себе окончательно.

В это же время я пытался убедить Любу начать искать работу. После свадьбы она хотела устроиться куда–то, но передумала – готовилась к предстоящей беременности. Мы очень хотели ребёнка, правда! И Любино сердце стремилось совсем к другой роли: она хотела стать матерью, заботиться о доме и семье и хранить семейный очаг. А работу воспринимала как вынужденную необходимость. Радости и удовлетворения она ей не приносила.

Меня вполне устраивал этот выбор (до кризиса), но реальность диктовала свои условия. Я считал, что из–за нестабильной экономической ситуации она должна отложить мечту о материнстве. И предложил компромисс: посвятить год работе, накопить определённую сумму, укрепить наше финансовое положение, а затем спокойно уйти в декрет.

«Дополнительные выплаты тоже важны для семейного бюджета», – говорил я ей! Но желание Любы было непоколебимым: она страстно мечтала о ребёнке именно сейчас. Пилила меня тем, что моя задача как мужчины обеспечить семью. Под гнётом этого давления стресс постепенно накапливался, парализуя мои чувства и желания. Меня охватил страх, что Люба забеременеет, а я не смогу достойно содержать ребёнка, поэтому я всё чаще уклонялся от секса. Она не слышала меня, а мне не хотелось подвергнуть своего будущего малыша испытаниями бедностью.

Конечно, я пытался всё исправить: искал новую работу и подрабатывал, где только было возможно. Но реальность была жестокой – рынок был переполнен такими же несчастными, готовыми на всё ради трудоустройства и нормальной зарплаты.

Именно эта тайна и эта недосказанность, в том числе и разрушила наш брак.

Наши жизненные приоритеты были разными. И я подсознательно стремился к этому разрыву, желая избавиться от необходимости притворяться. Меня изнуряла ложь.

В очередной раз мы поссорились с Любой накануне, и эта ссора стала началом конца. Всё началось с обычного семейного ужина – она сварила суп. Я попробовал – бульон казался пресным, как дождевая вода. Попросил передать соль, на что получил категоричное возражение: «Артём, суп нормальный!». Её глаза сверкали вызовом, и она раздражённо опустила ложку в тарелку.

Я молча досолил.

Она обиделась!

И тут я понял, почему перестал чувствовать себя счастливым. Просто в этот момент пелена спала с моих глаз. Наша жизнь превратилась в бесконечную череду мелких споров. Жена всё время спорила со мной ради спора. Она и раньше была такой, просто я был влюблён и не замечал этого – эти споры казались милой особенностью её характера. Теперь же они превратились в непреодолимую стену между нами.

Я не выдержал и сказал то, о чём давно думал: «Нам нужно развестись…» Ну конечно, она как обычно, сразу всё свела к банальщине – решила, что я развожусь из–за недосолённого супа. Рассказала об этом всем близким и друзьям. Наверное, хотела представить себя жертвой абсурдного решения.

А я понял смысл выражения «последняя капля».

Сегодня был день серьёзного разговора с Любой о нашем будущем.

Что делать нам дальше? Как справиться с этим эмоциональным хаосом и ментальным трэшем, который неизбежно последует?

В отношениях часто бывает сложно разобраться, где заканчиваются объективные факты и начинаются наши собственные проекции и интерпретации.

Мне казалось, что Люба сама провоцирует конфликты, но это могло быть как её стратегией, так и моим восприятием ситуации. Может быть, она действительно искала способы создать напряжение, чтобы не брать на себя ответственность за разрыв – это был её защитный механизм. То есть она просто хотела сохранить лицо.

С другой стороны, человеку свойственно искать причины проблем вовне, вместо того чтобы признать свою причастность к конфликту. И я бессознательно тоже избегал ответственности, признаюсь. Но какая–то часть меня даже жаждала этого разрыва, стремилась к этому странному ощущению жертвы.

Я словно искал повод пострадать, почувствовать себя отвергнутым, как будто боль могла стать доказательством того, что моя жизнь имеет смысл. Пора отпустить прошлое, даже если это причинит боль – наверное, именно такая боль была мне сейчас необходима.

Я устал.

***

В 2009 году российский страховой рынок пережил ряд знаковых событий, оказавших значительное влияние на дальнейшее развитие всей отрасли страхования.

В марте 2009 года стартовала реформа ОСАГО, её главной задачей было прямое возмещение убытков и возможность заявления мелких убытков без справок ГИБДД с места ДТП (так называемый «европейский протокол») ну и запустилась «Зелёная карта». РСА принял полномочия национального бюро.

Нашему отделу поставили задачу реализовать принятые изменения.

Я вышел из офиса, достал телефон, чтобы проверить сообщения, и тут заметил, что в пачке осталась всего одна сигарета. Пришлось вернуться за рюкзаком – нужно было заскочить в магазин.

Уже несколько часов я не мог сосредоточиться на задачах. В голове, как заезженная пластинка, крутились фрагменты нашей последней ссоры с женой. Почему я сказал именно это? Почему не сдержался? Ведь знал же, что она так остро реагирует на подобные темы…

Люба написала утром, что нам нужно обсудить всё спокойно. Но как тут будешь спокойным, когда внутри всё кипит?

– Тёма, угости сигаретой, я забыла купить, – Даша куталась в шарф.

Меня передёрнуло от её грубого вмешательства в мою приватность. И я немного замялся, потому что знал – у меня осталась всего одна сигарета в пачке. Но отказать не смог.

– Только одна осталась, – признался я. – Может, поделим?

– Привет! – на нашем постоянном месте для перекура появился аналитик. Он протянул мне свою тощую ладонь.

– Привет, – отозвался я, понимая, что не помню, как его зовут.

Да и не были мы с ним толком знакомы. Он всегда держался особняком. И в те редкие минуты, когда мы встречались на перекуре, он молчал. Мы просто стояли рядом, глядя куда–то вдаль, словно два усталых детектива после раскрытия сложного дела. Эта тишина, между нами, не давила, а наоборот – была какой–то естественной что ли, будто мы так и должны были молчать, думая каждый о своём.

«Угостишь?» – с игривой ноткой в голосе спросила Даша, обращаясь к аналитику, и её лицо засияло от радости, когда он достал и протянул ей сигарету из пачки.

Сколько ему лет?

Обычно замкнутый и неразговорчивый аналитик мгновенно преобразился: Он хихикал, активно махал руками и явно хотел продолжить разговор с Дашей. Я его не узнавал! …

А Даша… Она была как всегда прекрасна, но сегодня в её поведении появилась особая кокетливость. Они буквально дышали друг другу в затылок и шутили без остановки. И эти их взгляды…

Я молча наблюдал за ними несколько минут, переваривая увиденное.

Даша и Аналитик?

Серьёзно?

Ну его я понимаю, Дашка – потрясающая красотка, брюнетка с кудрявыми волосами, стройная и высокая, от таких у кого угодно поедет крыша. Но она–то что в нём нашла? Невзрачный, высокий, худой и неопределенного возраста. Загадка.

Настроения работать совершенно не было. В голове созрел план свалить нахрен от сюда. Ни минуты не думая, я повернулся в сторону дороги и быстро зашагал прочь от удивленных ребят.

– Артём, а ты куда? – крикнула Даша в спину.

– У меня встреча по европротоколу с лизингом, – соврал я, не задумываясь, – предупреди Алексея Александровича, что меня не будет до завтра, если он в офисе появится.

– Хорошо… – послышался за спиной растерянный голос Даши.

Ноги уносили меня прочь. Спустя минуту до меня дошло: я не занимаю руководящий пост, и моя ложь, мягко говоря, неправдоподобна. Да я и не заморачивался особо.

***

Не стал заходить домой, а направился в торговый центр. Центр носил название одного испанского мореплавателя итальянского происхождения, который в 1492 году открыл для европейцев Новый Свет.

Решил купить Любе цветы, наверное, чтобы как–то смягчить ситуацию. Пока флористка ловко собирала букет я понял, что хочу вернуться на два года назад и не ходить на свадьбу к другу, где мы с ней познакомились.

У кого есть машина времени?!

Короче, наш брак превратился в какую–то сплошную путаницу с правилами и требованиями, которых я вообще не понимал. Всё чаще я ловил себя на мысли: а вдруг Люба не та, с кем я хочу быть? Может, это просто привычка, а не любовь?

Люба нелюбовь.

Есть над чем подумать.

И вот зачем Люба постоянно ставила передо мной новые вызовы, заставляя переступать через себя? Мой внутренний эгоист отчаянно сопротивлялся этим переменам! Комфорт так легко потерять и так сложно вернуть обратно.

Факт, после свадьбы она активно начала проявлять склонность к психологическому давлению, пытаясь установить надо мной полный контроль. Наверное, как и все женщины …

А потом я заметил, что часто просыпаюсь с мыслью о том, что устал от этой бесконечной игры в идеальную семью. Устал притворяться, что всё хорошо, когда на самом деле внутри меня бушевал ураган сомнений и противоречий.

Перед входной дверью я на какое–то мгновение замер, но потом собрался и вставил в замочную скважину ключ.

Щёлк.

Люба встретила меня у двери. Сухо кивнула, приняла букет.

– Спасибо.

Мне показалось, что я прочёл торжествующие нотки в её глазах. Возможно, она расценила цветы как знак примирения с моей стороны. На столе стояла бутылка её любимого вина и закуска.

«Решила меня напоить?», – подумал я, и начал стягивать пальто.