Температура ускорения

Глава 6.5: Выздоровление

Жёлтые стены стали белыми.

Юлия заметила это в тот день, когда смогла сама дойти до туалета – впервые за четыре месяца. Она стояла в коридоре, держась за капельницу на колёсиках, и смотрела на свежую краску.

– Ремонт сделали, – сказала медсестра, та самая, которая приносила одеяло папе каждый вечер. – Нравится?

Юлия не ответила. Просто смотрела на белые стены и думала: он бы не узнал. Если бы вернулся сейчас – не узнал бы.

Но он не вернётся сейчас. Не вернётся никогда.

Ей исполнилось тринадцать в палате интенсивной терапии.

Не в этой – в другой, после операции. Врачи улыбались, говорили что-то про «хорошую динамику» и «обнадёживающие результаты». Бабушка плакала. Дедушка стоял у окна и смотрел на дождь, сжимая челюсти так, что желваки ходили под кожей.

Юлия лежала и думала о торте.

В прошлом году папа заказал торт в форме ракеты. Дурацкий, кривой, с розовой глазурью, которая должна была быть красной, но что-то пошло не так на фабрике. Юлия притворилась, что недовольна, а на самом деле хранила фотографию этого торта в телефоне до сих пор.

В этом году торта не было. Были капельницы, мониторы и запах антисептика.

И белые стены вместо жёлтых.

– С днём рождения, солнышко, – сказала бабушка, вытирая глаза. – Ты у нас такая сильная.

Юлия хотела ответить что-то едкое. Что-то вроде: «Не называй меня солнышко, мне тринадцать». Или: «Сильная – это когда выбираешь, а я не выбирала болеть».

Вместо этого она просто кивнула и закрыла глаза.

Письмо от папы пришло через неделю.

Не письмо – сообщение. Видеозапись, отправленная с «Прометея» и добиравшаяся до Земли почти три месяца. Технология квантовой связи позволяла общаться быстрее, чем световые сигналы, но всё равно были задержки, были протоколы, были какие-то сложности, о которых Юлия не хотела думать.

Она смотрела на экран, где папино лицо – искажённое, странное, как будто снятое сквозь воду – говорило знакомые слова незнакомым голосом.

– …надеюсь, ты чувствуешь себя лучше. Врачи говорят, что новое лечение даёт результаты. Я так рад, Юля. Так рад…

Он выглядел… другим. Осунувшимся? Нет, не то слово. Как будто его лицо слегка поплыло, потеряло чёткость. Как воск, который начал таять.

– …думаю о тебе каждый день. Каждую минуту. Ты – моё солнце, помнишь? Что бы ни случилось, помни: я люблю тебя. Всегда буду любить.

Юлия досмотрела до конца. Потом пересмотрела. Потом ещё раз.

На третьем просмотре она заметила то, чего не видела раньше. Папа не смотрел в камеру. Он смотрел чуть вбок, как будто на что-то за кадром. И его руки – когда они попадали в кадр – дрожали.

Он боялся.

Она видела этот страх, когда он сидел у её кровати. Видела, как он сжимал челюсти, чтобы не показать. Видела тени под глазами, которые становились всё темнее.

Он боялся смотреть, как она умирает.

И сбежал.

Лечение работало.

Это было странно – узнавать своё тело заново. Просыпаться утром без тошноты. Есть обычную еду, а не питательные смеси через трубку. Ходить – сначала с ходунками, потом с тростью, потом просто так, одной, как нормальный человек.

Юлия смотрела на себя в зеркало и не узнавала.

Волосы начали расти – короткие, колючие, как трава после пожара. Щёки округлились. Глаза перестали быть такими огромными на исхудавшем лице.

Она выглядела почти здоровой.

Почти живой.

– Ты делаешь потрясающие успехи, – говорил доктор Мориссон, тот самый, который год назад давал ей шесть месяцев. – Синдром Альстрёма… мы никогда раньше не видели такой реакции на терапию. Это почти чудо.

Чудо. Юлия ненавидела это слово.

Чудо означало, что она должна быть благодарна. Должна радоваться, улыбаться, ценить каждый день. Должна была простить всех, кто бросил её, когда она умирала.

Но она не чувствовала благодарности. Не чувствовала радости.

Только злость.

Злость пришла не сразу.

Сначала было облегчение – тупое, животное. Я не умру. По крайней мере, не сегодня. Не завтра. Может быть, не в этом году.

Потом – странная пустота. Она готовилась к смерти так долго, что не знала, как готовиться к жизни.

А потом – злость.

Она накатывала волнами, без предупреждения. Посреди завтрака. На уроке физиотерапии. Ночью, когда не могла уснуть.

Злость на болезнь, которая украла у неё год жизни.

Злость на врачей, которые так долго не могли найти правильное лечение.

Злость на бабушку, которая всё время плакала.

Но больше всего – злость на него.

На папу.

На человека, который обещал, что они поедут на море. Который говорил, что будет рядом. Который сидел у её кровати каждую ночь – а потом улетел на другой конец вселенной, оставив её умирать одну.

Нет, не одну. С бабушкой и дедушкой, с врачами и медсёстрами, с капельницами и мониторами. Но без него.

Без единственного человека, который был ей по-настоящему нужен.

– Ты должна понять, – говорила бабушка. – Он не мог смотреть, как ты… Для родителя это невыносимо.

– А для ребёнка – выносимо?

Бабушка не знала, что ответить. Юлия видела это в её глазах – смесь боли и беспомощности.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.