Король драконов и Принцесса-Апельсин

– Ты идёшь? – окликнула меня Хильдерика. – Сегодня принц Альбиокко завтракает с отцом. Ведь сегодня день поминовения.

– Помню, – проворчала я, поднимая руки, чтобы подруга затянула на моей талии алый кушак.

День поминовения устраивался каждый месяц, пятого числа. Мы с отцом проводили его по давно заведённому ритуалу – завтракали на террасе, отослав слуг. Вспоминали маму и давно почивших предков, и смотрели на море. Когда в Солерно ещё жили язычники, они верили, что души усопших превращаются в чаек. Поэтому в день поминовения принято подкармливать этих птиц. О покойном брате я не могла говорить, но никто не мог помещать мне думать о нём, когда мы с отцом бросали крошки прожорливым, галдящим птицам.

Хильдика уже принесла из кухни блюдо с круглыми пшеничными булочками, которые полагалось есть за завтраком в этот день, закрыла их белой газовой тканью и поставила блюдо себе на голову – тоже пережиток прежних обычаев.

Я любила смотреть, как она носит поминальную выпечку. Это красиво, когда женщина идёт, грациозно покачивая бёдрами, сохраняя равновесие и лишь иногда придерживая блюдо кончиками пальцев.

Мы вышли из спальни, прошли по коридору, почти миновали открытую галерею, как вдруг я услышала звуки флейты. Мелодия была незнакомая, но сразу стало ясно, кто осмелился играть в этот день.

Драконы!..

Для них человеческие обычаи были ничто!

Своей музыкой змеегады словно насмехались над нами.

– Они совсем обнаглели, – произнесла я, невольно стискивая рукоять кинжала.

– Принц! – предостерегающе позвала меня Хильдика, но я уже ускорила шаг, направившись в ту сторону, откуда доносилась музыка.

Хильдика испуганно ахнула и чуть не уронила блюдо. Схватив его двумя руками и прижимая к макушке, она засеменила за мной, шёпотом уговаривая одуматься.

– Я в здравом уме, – осадила я её. – А этим наглецам пора напомнить, что они тут – гости, а не хозяева!

Почти бегом я преодолела лестницу, ведущую во внутренний подвесной двор. Хильдерика отстала от меня, и я уже не слышала её шагов, голоса и хныканья. Зато мелодия, которую выводила свирель, становилась всё громче.

Выскочив на балкон, я увидела обоих драконов – Рихарда и его брата, герцога Тюнвиля.

Они прекрасно проводили время, наслаждаясь солнцем и утром. Тюнвиль сидел на перилах, наигрывая на дудке, а король Рихард… танцевал.

Только что я собиралась наговорить им гневных слов, оскорбить, пригрозить, если понадобиться – нарваться на драку, но увидев танцующего короля, забыла обо всём.

Дракон танцевал странно. Это были не придворные чопорные танцы, в которых каждая фигура и каждая поза отточены годами традиций. Это были какие-то диковатые пляски. Рихард то покачивался из стороны в сторону, как огромная змея, то начинал вертеться кругом, поднимая ладони к небу. Он растопыривал пальцы – будто собирался срывать апельсины с дерева, и поводил руками, словно посылая приветы солнцу, облакам, морю…

Свирель выводила незамысловатую мелодию – немного монотонную, тягучую, и король двигался ей в такт, подчиняясь звукам, как дрессированная змея в корзинке заклинателя.

В драконьем танце не было благородной красоты танцев человеческих, но я сразу поняла – прочувствовала до глубины сердца! – что танец короля был ближе к небесам, чем танцы людей. А ведь люди не были прокляты и до сих пор пользовались милостями небес…

Я не могла объяснить, почему меня возмутила эта пляска. Но она возмутила, обидела, оскорбила!.. И хотя я пылала от гнева и ярости, я всё равно смотрела. Не могла не смотреть.

Король Рихард танцевал самозабвенно, не обращая внимания ни на что вокруг. Глаза его были полузакрыты, а на губах играла загадочная улыбка, которую можно было бы назвать мечтательной, если бы речь не шла о змеях.

Мечтающая змея?..

Какой бред…

Но я не могла оторваться от этого зрелища, и время будто остановилось – надо мной, над драконами, над всем Солерно…

Наверное, так могло бы танцевать море, стань оно человеком. Или солнце…

Хильдика, наконец-то, догнала меня. Запыхавшаяся, красная, она пыталась отдышаться, но по-прежнему удерживала на голове блюдо.

– Принц… – еле выдохнула она, посмотрела во двор и тоже замерла, приоткрыв рот и захлопав ресницами.

Прошла минута или две, а может и четверть часа – я не смогла бы сказать наверняка, но вдруг Рихард вскинул голову и увидел нас.

– Доброе утро, ваши высочества! – крикнул он, помахав нам с Хильдерикой.

Герцог Тюнвиль перестал играть и тоже посмотрел на балкон. Хильдика всхлипнула, но осталась стоять рядом со мной, одними губами шепча:

– Только спокойнее… спокойнее…

– Не дрожи, – процедила я сквозь зубы, а потом громко сказала: – А что вы делаете, ваше величество?

– Смотрю на вас, – ответил король и оскалил в улыбке белые зубы.

Он ещё и шутить решил, драконья морда.

– Вы танцевали, – я слышала бормотанье Хильдики, но совершенно её не слушала.

Потому что все мои чувства, все мои мысли, вся моя злость были направлены сейчас на тех двоих, что вздумали порезвиться под солнышком, наплевав на наши обычаи.

– Так если видели, принц, то зачем спрашиваете? – хохотнул Рихард.

– Очень остроумно, – похвалила я его без тени улыбки. – И главное – к месту и вовремя. Сегодня в Солерно день поминовения усопших. Наверное, вот этими самыми плясками вы поминаете своего покойного батюшку?

Драконы переглянулись, и Рихард перестал скалиться.

– Прошу прощения, – сказал он уже без весёлой дурашливости, но и без раскаяния. – Мы не знали о ваших обычаях. Вы уж простите меня за хорошее настроение.

– Рад, что вам нравится в нашем городе, – сказала я всё тем же тоном. – Нравится настолько, что вы пустились в пляс.

– Да, дивное место, – согласился король и опять расплылся в улыбке. – И ночь была просто волшебной. Волшебная ночь, прекрасное утро – тут есть от чего затанцевать.

– Так вы просто хорошо выспались? – я не удержалась и поджала губы, потому что прекрасно знала, чем этот развратник занимался «волшебной» ночью. – А я подумал, вы получили согласие моей сестры.

Хильдика довольно сильно наступила мне на ногу, и я едва сдержалась, чтобы не отправить подругу в замок вместе с булочками.

– Всему своё время, принц, – Рихард и глазом не моргнул. – Когда я увижу принцессу Аранчию, именно так и будет. Кстати, вы отправили ей письмо?

– Конечно, – ответила я. – И предлагаю вам устроить моей сестре праздничную встречу.

Хильдика даже перестала дышать, посмотрев на меня с таким ужасом, будто это я была драконом. Но я поставила локти на перила балкона, не обращая на неё внимания, и продолжала:

– Я посчитал, что будет несправедливым ограничить выбор Аранчии только лишь вашей особой, милорд…

Драконы снова переглянулись, и Рихард прищурился, глядя на балкон против солнца.

– Вы о чём это, принц? – спросил он.

– О рыцарском турнире в честь моей сестры, – объяснила я. – Пусть она выберет самого сильного, самого ловкого, самого умного и учтивого.

– Так это всё про меня, – Рихард приосанился. – Сразу говорю, я буду участвовать, и никто не сможет…

Он не договорил, потому что в этот самый момент во двор выскочила запыхавшаяся служанка с корзиной поминальных булочек на голове. Решила скоротать дорогу из кухни, а попала прямо в лапы драконов. Девушка испуганно пискнула, попятилась, а потом рванула обратно, даже не поклонившись.

– А ну, стой! – рявкнул Рихард так, что Хильдика с перепугу чуть не уронила блюдо.

Пока она опять не хлопнулась в обморок, я отобрала у неё булки и поставила на скамейку, а сама снова опёрлась о перила, наблюдая за королём. Неужели, оскорбился, что девчонка не пожелала ему доброго утра?

– Как тебя зовут, красавица, – промурлыкал тем временем Рихард, вальяжно подходя к служанке.

– Кармела, сир, – еле выговорила она и закрыла глаза, дрожа всем телом.

– Не бойся, – сказал король, – я ничего тебе не сделаю. Повернись ко мне спиной…

– Вы что задумали, ваше величество? – окликнула я его. – В моём замке все слуги под защитой!

– Да не трону я вашу красавицу, – засмеялся дракон тихо и плотоядно. – Всего-то… взгляну… – он приподнял тяжёлые чёрные волосы служанки, открыв ей шею, и сразу сказал равнодушно: – Можешь идти.

– Что он делает? – шёпотом спросила Хильдика. – Зачем это он?

– Забавляется, – сказала я, невольно прикоснувшись к шее.

– Так что там насчёт турнира, принц? – Рихард сорвал с вьющейся виноградной изгороди ягоду и бросил в рот. – На чём будем сражаться? На копьях или на мечах?

Но я ответила не сразу, потому что поняла, что происходит. Король драконов искал ночную незнакомку, которую пометил, как свою собственность.

Что ж. Пусть ищет свою морскую незнакомку. Пусть хоть всех женщин пересмотрит, хвостатый развратник. Я мысленно посмеялась, потому что хитрость короля провалилась, даже толком не начавшись.

– Никаких копий, да и мечи не понадобятся, – ответила я, продолжая смотреть на драконов сверху вниз. – Устроим состязание в три этапа. Первый – скачки на лошадях. Второй – стрельба из лука. Третий – игра в шахматы.

Рихард призадумался, и я втайне позлорадствовала. Конечно же, дракон рассчитывал показать на турнире свою силу. Кто из людей смог бы противостоять ему? Я слышала лишь об одном удачливом смельчаке – якобы, он победил в поединке на копьях королевского племянника. Если честно, в это верилось с трудом. А если и было правдой, то вряд ли этот храбрец был ещё жив. Я не могла представить, чтобы драконы простили такое оскорбление.

– Что молчите, ваше величество? – не удержалась я от усмешки. – Вы не сильны в шахматах?

– Решили уравнять шансы, принц? – ответил Рихард, уперевшись кулаками в бёдра.

– По-моему, это будет справедливо, – сказала я и добавила: – А о том, как вы тут выплясывали в день поминовения, я обязательно расскажу сестре.

– Неужели вы это сделаете? – отозвался тот без тени смущения. – Как коварно, ваше высочество. Я ведь не знал о ваших обычаях.

– Или не сделали попытки их узнать, ваше величество, – подхватила я. – Уверяю вас, Аранчия будет очень огорчена.

– По-моему, вы огорчены больше, чем принцесса, – заметил король.

– Я возмущён, – поправила я его. – А сестра расстроится. Ведь для неё день поминовения – это святое. В этот день она молится и плачет. Как же неприятно ей будет узнать, что пока она проливала слёзы, вы – клявшийся ей заочно в верности, дрыгали тут ножками и щупали служанок.

От меня не укрылось, как встрепенулся Рихард, да и его брат отбросил ленивую меланхолию и посмотрел на меня с любопытством.

– А что, – спросил король и вдруг быстро облизнулся, – кто-то пожаловался?

– А что, должен? – ответила я ему в тон. – Значит, вы оскорбили ещё кого-то кроме этой несчастной, которую мы сейчас тут видели?

– Нет, конечно, – Рихард сразу же потерял интерес к разговорам о служанках. – Хорошо, я согласен на турнир, согласен на ваши состязания, но настаиваю, что принцесса должна присутствовать. Как иначе она увидит, кто тут самый сильный, отважный и… хм… умный, разумеется, – он пригладил темные жёсткие волосы и оглянулся – явно в поисках зеркала.

Но зеркал во внутренних дворах мы не вешали, поэтому дракон посмотрелся в начищенный до блеска медный подсвечник.

Всё в этом развратнике бесило меня до зубовного скрежета – слова, взгляды, манера поведения, даже сам голос. Но теперь у меня была возможность отомстить чудовищу по всем фронтам.

– Вот и славно, что вы решили поучаствовать, – сказала я почти ласково. – В нашем городе давно не было такого веселья. Тем более что оплачивать его придётся вам.

– С чего бы это? – так же ласково осведомился Рихард.

– С того, что у нас уговор, – напомнила я. – Если Аранчия вас не выберет, оплатите содержание ваших солдат-обжор, этого хватит, чтобы перекрыть расходы на турнир и угощение для горожан.

– Принц… – прошептала Хильдика, обретя голос, но я даже не посмотрела на неё.

– Оплатите втрое, ваше величество, – продолжала я.

– Если не буду выбран, – он ткнул указательным пальцем в небо с таким самодовольным видом, что впору было расхохотаться.

– После турнира, – сказала я, – устроим застолье с танцами на всю ночь. И пусть там сестра скажет, кто ей всех милей.

– Согласен, – тут же отозвался Рихард. – Пусть выбирает. Я за то, чтобы девушке предоставили полную свободу.

Ха! Это он говорит после того, как он лапал меня в море? Хоро-о-ош, нечего сказать. Или для него свободу выбора может иметь только девица королевских кровей? Да и то если она под защитой брата и отца?

– Доброго дня, – пожелала я королю на прощание. – Помяните сегодня вашего батюшку, вашу матушку и всех тех, кто вам дорог. И не танцами, прошу вас.

– Доброго дня, принц, – Рихард проводил меня взглядом, когда мы с Хильдикой уходили с балкона, и, кажется, клацнул зубами.

Мне хотелось думать, что клацнул он от злости. Меня даже затрясло от предвкушения, и я взволнованно потёрла ладони.

– Ваше высочество! – Хильдика обогнала меня, звеня подвесками и ожерельем, и встала поперёк дороги. – Что это вы задумали?

– Укрощение дракона, – сказала я, глядя мимо неё и улыбаясь. – Посмотрим, как его величество запоёт, когда принцесса откажет ему при всех, а состязание он проиграет.

– Анча! – ахнула, забывшись, Хильдика и тут же воровато оглянулась. – Вы хотите оскорбить дракона, принц?! – она понизила голос и подалась ко мне, вглядываясь в лицо, словно не веря в то, что слышит. – Вам не надоело играть с огнём? Вы чего добиваетесь? Чтобы король рассердился и наказал всех?

– Не выдумывай, – сказала я презрительно. – И прекрати истерику. Он уже оскорбил нас, когда заявился сюда, чтобы забрать принцессу. Кто-то должен поставить на место эту зарвавшуюся змею.

– И это должны быть вы? – теперь Хильдика держала блюдо с булочками одной рукой, а второй вцепилась в меня. – Я прошу… нет, я требую, чтобы был созван совет. Чтобы вы вместе со своим уважаемым отцом и с вельможами Солерно решили, что надо делать…

– Не говори глупостей, – я досадливо повела рукой, легко разжимая пальцы Хильдики. – Какой совет? Да тут любой сразу отдаст Аранчию этому зверю, лишь бы спасти собственную шкуру. Предлагаешь, чтобы я просто так, без боя, отдал дракону свою нежную сестру? Ну уж нет. Утрётся, ящерица проклятая.

Она захлопала глазами, глядя на меня точно так же, как мы с ней только что смотрели на танцевальные игры драконов.

– Идём к отцу, – велела я. – И так задержались.

Я пошла по галерее, Хильдика засеменила следом.

– Значит, решили устроить турнир? – тихо спросила она.

– Да, – ответила я.

– Надеетесь, что кто-то сможет победить дракона?

– Не надеюсь, уверен.

– И как же… принцесса и принц будут вместе смотреть на состязания?

– Сестре и не надо смотреть, – улыбнулась я, потому что затея нравилась мне всё больше и больше. – Она появится потом, на празднике. И откажет королю.

– Он разозлится…

– Думаю, он не просто разозлится, – я коротко рассмеялась. – Он будет в бешенстве. И я хочу на это посмотреть. Как сначала его унизят, а потом он ещё и заплатит за своё унижение.

Хильдика покачала головой, не соглашаясь, но мы уже пришли на королевскую террасу, где нас ждал отец в компании маркиза Денито и графа Лессио. При виде меня отец так и просиял и поднялся навстречу.

– А вот и мой дорогой сын! – сказал он, обнимая меня, и я обняла его в ответ.

Маркиз и граф тут же раскланялись и ушли, а Хильдерика принялась накрывать на стол, поставив посредине блюдо с поминальным хлебом и разливая вино.

– Как вы спали, отец? – спросила я, усаживаясь в кресло, развёрнутое так, чтобы было видно море.

– Не слишком хорошо, – признался он, устраиваясь рядом в другом кресле, и не отпуская мою руку. – Гости – это всегда хлопоты, а ещё и такие гости…

– Всего лишь гости, – успокоила я его. – Не волнуйтесь, я со всем разберусь.

Он пару раз посмотрел на дверь, досадливо морщась, и я спросила:

– Вы кого-то ждёте?

– Твою сестру, – с раздражением сказал он. – Почему Аранчии нет? Нам надо всем вместе почтить память вашей матери…

– Вы забыли, что Аранчия уехала в монастырь? – сказала я мягко и погладила отца по плечу. – Вчера я отправил ей письмо, она приедет… через какое-то время.

– Опять монастырь?! – вспылил отец, и Хильдика испуганно замерла, подавая ему бокал с разбавленным родниковой водой вином. – Набожность похвальна, но не до такой же степени. Мы тут почти в осаде, а она опять на богомолье! Какая-то монахиня, а не принцесса!

– Если на кого-то и надо сердиться, то не на сестру, – сказала я спокойно, хотя слова отца больно меня задели. – Она не знала, что верховному королю вздумается притащиться сюда. Но она приедет, отец. И откажет ему.

– Откажет?! – отец с ужасом посмотрел на меня, а потом на Хильдерику. – Что значит – откажет? Она должна согласиться! Кто же отказывается от такого предложения!

Я поймала взгляд Хильдики, которая беззвучно кричала мне: я же говорила! – но предпочла не обратить на это внимания.

– Отец, – сказала я как можно убедительнее, – прошу вас не неволить сестру. Вспомните о клятве, которую я дал. Аранчия выйдет замуж только за того, кого выберет сама.

– Так пусть выберет Рихарда Палладио! – отец даже пристукнул ладонью по подлокотнику. – Нам выпал такой шанс – породниться с королевской семьёй. Его нельзя упустить. К тому же, если Аранчия откажется, драконы будут мстить.

– Ну откуда такие мысли? Король Рихард показался мне очень разумным и спокойным, – заметила я, предлагая отцу разрезанную напополам булочку. – И он сам сказал, что согласится с выбором сестры.

– Сказать-то он сказал, – с досадой ответил отец, принимая хлеб, – только что сделает, если не получит своего. Да, он терпит твою дерзость, сын, но лишь потому, что надеется забрать Аранчию. Чем она его так привлекла? И как он узнал о ней? Она же почти никогда не выходит, всё время молится… Может, она сама написала ему? – он посмотрел на меня с надеждой. – Призналась в любви, попросила взять её в жёны?

Отец не видел, как стоявшая за его спиной Хильдерика покраснела и спрятала лицо в ладонях. Ну да, она-то именно так и поступила в своё время. Только принц на белом коне не примчался на зов. Пора бы уже понять, что на хлебные крошки слетаются вовсе не орлы.

– Нет, сестра точно не писала его величеству, – сказала я серьёзно, и отец с сожалением прищёлкнул языком. – Просто Аранчия очень красива и набожна, – продолжала я, раскрошив мякоть булочки в горсти, – король услышал об этом и явился за ней. Вы же знаете, что драконы помешаны на красивых скромницах. Давайте уже покормим птиц, почтим память матери и наших предков.

Мы с отцом подошли к перилам, и жадные чайки тут же закружились поблизости. Бросая крошки птицам, полагалось мысленно называть усопших по именам, но сегодня в моей голове было только одно имя – Рихард.

Рихард… Рихард…

Оно било в мозг, как раскалённый молоточек. Оно жалило, как пчела с сотней жал. И когда Хильдика назвала имя короля драконов, мне на секунду показалось, что это я произнесла его вслух.

– Принц решил устроить турнир в честь её высочества, – сказала Хильдика моему отцу, – и милорд Рихард тут же пожелал участвовать.

– Турнир? – отец с тревогой посмотрел на меня. – Состязания с драконом? Для людей это заведомый проигрыш.

– Вот и я говорю, – произнесла моя «жёнушка», сердито сверкая глазами.

– Дракон проиграет, – сказала я небрежно, продолжая швырять хлеб в воздух. – Он согласился на состязания в стрельбе, верховой езде и игре в шахматы. Поверьте мне, ни в одном случае он не добьется победы.

Отец с сомнением покачал головой, но не успел ничего ответить, потому что внизу, под террасой появились те, о ком мы только что говорили – братья-драконы.

Позабыв о галдящих чайках, мы замерли, наблюдая, как король Рихард и герцог Тюнвиль прогуливаются по открытой галерее, о чём-то переговариваясь вполголоса и поглядывая на море. Тюнвиль шёл, покручивая в пальцах неизменную флейту, а Рихард вальяжно подбоченился, словно красуясь напоказ.

Вдруг он встрепенулся и позвал кого-то, поманив пальцем. Подошли две служанки – обе с блюдами поминального хлеба. Девушки втянули головы в плечи, боясь поднять глаза, а Рихард, весело скаля зубы, обошёл их кругом, отбросив каждой волосы со спины, обнажая шею.

Я только заскрипела зубами, наблюдая такое неуважение.

После осмотра Рихард махнул рукой, приказав девушкам уходить, и те бросились прочь чуть ли не бегом.

– Что он делает? – с недоумением спросил отец.

– Неужели не ясно? – я проводила драконов презрительным взглядом. – Ищет себе девку на ночь. Приехал свататься к сестре, а как был развратником, так и остался. И вы хотите отдать ему Аранчию, отец? Для нашего рода это будет позором а не честью.

– Пусть забирает Аранчию и уезжает отсюда, – сказал отец твёрдо и взял меня за руку. – Главное, чтобы он не навредил тебе, сын. Я не переживу, если потеряю тебя.

– Что вы такое говорите, отец, – я обняла его за плечи. – Мне ничего не угрожает. И мы не отдадим сестру этому гаду ползучему, даже не переживайте. Сейчас устроим веселье на весь город и всю округу, а потом драконы заполнят нашу казну до потолка. Вот увидите, так и будет.

Я старалась говорить спокойно и уверенно, но страшно бесило, что Хильдика, стоявшая за спиной отца, тоже качала головой, будто сомневалась в моих словах.

– Давайте-ка выпьем вина за усопших, – сказала я бодро, – а потом мне надо проехать вокруг Солерно, посмотреть, как устроили королевских людей. Ну и заодно пригляжу место для состязаний.

– Я с вами, принц, – тут же отозвалась Хильдика.

– Даже не сомневался, что моя жена не станет сидеть дома, – ответила я с притворным вздохом.

После завтрака мы с Хильдикой зашли в наши покои, потому что она хотела надеть платье для верховой езды, и тут я высказала ей всё, что думала.

– Не делай такое кислое лицо, поняла? – чеканила я, для верности разрубая воздух ребром ладони в такт словам. – Смотрю, вы тут все уже готовы отдать принцессу дракону – лишь бы вас не тронули! Но я напоминаю, что дракон потребовал не только Аранчию, но и тебя. Можем отправиться в столицу вместе. Чтобы нами там позабавились годик-другой, а потом вышвырнули, как прежнюю королеву.

Хильдика стояла передо мной, полуодетая, виновато опустив глаза, и только кивала, соглашаясь. Но когда я закончила, моя подруга посмотрела на меня и сказала шёпотом, будто боялась расплакаться:

– Анча, а тебе не кажется, что это небеса наказывают нас за обман?

– Глупости! – вспылила я. – При чём тут небеса? Чем наказали? Подумаешь, приехал этот змей! Не понимаю, почему вы все так его боитесь!

Я и правда не понимала. Да, встретить чудовище в ночном море было страшно – поэтому-то я и перепугалась, но и то не слишком, если говорить честно. А уж когда дракон в своём человеческом облике – тут совсем позорно трястись от страха.

– Но рядом с ним, и правда, жутко… – пробормотала Хильдика.

– Не выдумывай, – оборвала я её. – И ещё. Не вмешивайся, когда я разговариваю с отцом. Ты видишь, он болен. Он не в силах принять верное решение. Поэтому не надо взваливать на него ношу, которую он не потянет. Запомни, – я взяла Хильдику за подбородок двумя пальцами, потому что она опустила голову, – женщина должна помалкивать, когда говорят мужчины. И от того, что ты стоишь и мотаешь головой, как болванчик, или осмеливаешься ставит под сомнение мои решения, ничего не изменится. Потому что я всё равно сделаю так, как считаю нужным. Как надо.

– Но, Анча, – она посмотрела на меня. Она не плакала, но глаза подозрительно блестели, – ты ведь тоже женщина. Ты не забыла об этом?

– Всё сказала? – спросила я с раздражением. – Одевайся поскорее, если хочешь ехать со мной. Но лучше останься во дворце. Мне надоело нянчиться с тобой, когда ты постоянно падаешь в обморок.

– Я поеду, – произнесла она еле слышно и принялась натягивать платье дрожащими руками.

Дожидаясь её, я в нетерпении пристукивала каблуком. Совесть намекала, что так не говорят с единственной подругой, но поведение Хильдерики сейчас можно было расценивать, как предательство. Переживает за меня? Что за меня переживать? Решала я раньше проблемы королевства, решу и теперь проблему с драконом. Собственно, не такая уж это проблема. Так, жених приехал.

Жених!..

Как будто это лохматое чудовище могло быть женихом. Только и умеет, что скалиться и зажимать женщин по углам.

Или в море…

Я снова ощутила прилив гнева, злости, ярости, стыда – всё вместе и помноженное в сто раз, когда вспомнила, как он обошёлся со мной ночью. А теперь ищет свою метку на всём, что в юбке. Что ж, пусть ищет. Пока не треснет от усердия.

Хильдика, наконец-то, переоделась, и теперь стояла перед зеркалом, укрепляя золотыми шпильками с рубиновыми и сапфировыми головками шёлковый тюрбан. Пальцы у неё дрожали, и шпильки то и дело падали на ковёр. Чувствуя моё раздражение, она ещё больше смущалась и от этого становилась ещё более неловкой.