Король драконов и Принцесса-Апельсин
Я чувствовала страх и напряжение всех, кто был в зале, но не могла оглянуться ни на Хильдику, ни на отца. Это был наш поединок – мой и дракона. И я не могла его проиграть.
– Предлагаю спор, – сказала я в звенящей тишине. – Если я прав, и моя сестра не выберет вас, то вы возместите нам расходы, которые понесёт наша казна из-за содержания вас и ваших людей…
– Согласен, – тут же отозвался король Рихард.
– …втрое, – невозмутимо продолжала я. – И дадите Солерно полную финансовую независимость. Под вашей короной и защитой, разумеется.
Мне казалось, даже море перестало шуметь.
Король-дракон стиснул зубы, играя желваками, а потом прищурился, как довольный кот:
– Согласен, – объявил он на весь зал. – А что будет, если принцесса выберет меня?
– Желайте на ваше усмотрение, – щедро пообещала я. – Можете пожелать хоть солнце с неба.
– Так уверены в победе, принц? – процедил Рихард. – Солнца я не потребую, потому что вижу кое-что другое – такое же сияющее, но поближе.
– Наша казна? – догадалась я. – Хорошо. Ставлю на кон всю сокровищницу Солерно.
Никто не посмел возразить. Даже отец не сказал ни слова.
Но король Рихард отрицательно покачал головой:
– Оставьте золотишко при себе, принц. Оно мне не нужно. Своего некуда девать. Условие другое. Если принцесса Аранчия выберет меня, я в придачу к ней заберу вашу жену.
Я почти ожидала, что сейчас Хильдика упадёт в обморок, но моя дорогая жёнушка проявила необыкновенную стойкость. Правда вцепилась в мою руку мёртвой хваткой, будто король драконов уже захлёстывал нас змеиным хвостом.
Не удержавшись, я посмотрела на отца и вельмож, сидевших за столом – все, как один, потупились, уставившись в тарелки. Было даже смешно, что храбрые господа так усиленно старались показать, что их здесь нет.
Только брат дракона не опустил глаза, и мне показалось, что он недоволен – чуть нахмурился, сведя прямые густые брови к переносью.
– Очаровательная шутка, ваше величество, – произнесла я громко, чтобы слышали все – даже слуги возле дверей. – Я передам это условие моей сестре, и она точно вам откажет. Я ведь говорил, что Аранчия чтит Писание, а оно не разрешает брать вторую жену.
– А принцесса Хильдерика и не для меня, – ответил король Рихард мне в тон. – Она понравилась моему брату, поэтому я заберу её для него.
Всё же, я переоценила Хильдику. После этих слов она, таки, повалилась на подлокотник кресла. Мне пришлось поддержать её, подперев плечом, и я досадливо оглянулась, высматривая служанок – мне некогда было с ней возиться, а камеристки боялись подойти ближе.
– Помогите принцессе! – от души рыкнул король, и камеристки очень живо сорвались с места.
Но побежали они не к нам, а прочь с террасы.
Я не удержалась и тихо выругалась сквозь зубы, потому что Хильдика лежала на мне весом всего тела, и её золотая диадема больно царапала мне щёку, а руки стали холодными, как у покойницы.
Постаравшись устроить её в кресле поудобнее, я позвала, уже не скрывая злости:
– Кто-то догадается поднести воды? Или все тут превратились в статуи?
С тем же успехом я могла обратиться к стенам нашего дворца. Слуги пятились, господа герои втягивали головы в плечи, и только Рихард переменил позу, подбоченившись и с интересом наблюдая за мной и Хильдикой. Но и он не собирался помогать. Даже попытки не сделал.
– Вам, ваше величество, и курицу нельзя доверить, – сказала я насмешливо и взяла бокал с вином, чтобы вместо воды полить им Хильдику, – не то что слабую женщину.
Раздались шаги – кто-то шёл к нам через весь зал, и каждый шаг слышался особенно громко в полной тишине. Крепкая смуглая рука протянула мне хрустальный графин с водой, и я сразу узнала эту руку – Тюнвиль, младший братишка нашего короля. В отличие от моих людей, дракончики присутствия духа не теряли, и гнули свою линию с деликатностью диких кабанов.
– Благодарю, – сказала я, взяв графин и отпив прямо из горлышка.
Набрав в рот воды, я брызнула на Хильдику, и она почти сразу задышала, слабо застонав, хотя и не открыла глаза.
Брат дракона стоял рядом, и я взглянула на него снизу вверх, похлопывая Хильдику по щекам, чтобы поскорее приходила в себя.
– Значит, вам понравилась моя жена, герцог? – спросила я ледяным тоном. – Уверен, что моя сабля понравится вам меньше, но её вы получите быстрее.
Отец неосторожно дёрнул рукой и уронил на каменный пол вилку. Она упала с оглушительным звоном, но никто не пошевелился, чтобы её подобрать.
– Вызов на поединок? – с удовольствием уточнил Рихард. – А вот это уже становится заба-авным. Тюнвиль, что ответишь?
– Я не сражаюсь с людьми, – бросил безо всякого выражения брат дракона и неторопливо пошёл к перилам террасы, глядя в сторону моря. – Это была бы неравная схватка.
То, как это было сказано – прозвучало похлеще любого королевского оскорбления. В словах герцога я услышала равнодушие, пренебрежение, снисходительную насмешку ко всему роду человеческому, который копошится перед великими драконами, как букашки. Спустить это нельзя было ни при каких условиях.
– Понимаю, – произнесла я, глядя ему в спину. – После того, как на турнире один из драконов потерпел поражение от человека, вам надо проявлять осторожность. Чтобы авторитет вашей семьи не пострадал.
Герцог Тюнвиль оглянулся на меня через плечо, и темные глаза вспыхнули. Зато Рихард расхохотался, пристукивая ладонью по подлокотнику кресла.
– И до вас, принц, дошли слухи? – спросил он. – Досадная оплошность, скажу я вам. Мой племянник не слишком опытен в военных делах, поэтому и проиграл. Если бы я участвовал в турнире, победа досталась бы нам.
– В наших краях, – сказала я, переводя взгляд на короля, – говорят, что когда рыбка уплыла, каждый клянётся, что мог бы её поймать.
– В наших краях тоже много чего говорят, – ответил Рихард. – Так что насчёт спора? Всё в силе?
Хильдика, только что зашевелившаяся в моих объятиях, затаилась, как мышка, и лишь дыхание выдавало её – быстрое, взволнованное. Я похлопала её по плечу, давая понять, что беспокоиться не о чем.
– Нет, – отрезала я. – Моя жена не принадлежит мне, чтобы я ставил её на кон. Может, у драконов принято спорить на своих жён, но у людей всё иначе.
– Ну как же, – еле слышно пробормотал Рихард и так премерзко усмехнулся, что заслужил ещё пару ударов по зубам, а потом добавил громко: – Вы предлагали в качестве условия солнце с неба, ваше высочество, хотя солнце вам точно не принадлежит. Или вы настолько не уверены в победе?
– Уверен, – я поднялась и помогла встать Хильдике. – Но никто не вправе распоряжаться судьбой моей жены. Даже я.
– Вы нас покидаете? – очень вежливо осведомился Рихард.
– Вы до того запугали мою жену, – ответила я ему так же вежливо, – что ей необходимо побыть вдалеке от вас. Думаю, сегодня мы с вами не увидимся, ваше величество. Отдыхайте, вы ведь устали после дороги. Да и мне надо отдохнуть… после общения с вами, – я подхватила Хильдику на руки и понесла к выходу, потому что её качало, как деревце на ветру, и я не была уверена, что она сможет дойти до наших покоев.
– Тогда я подумаю над другим условием, принц! – крикнул мне вслед Рихард.
Я обернулась и кивнула ему на ходу, показывая, что он может думать, сколько ему угодно.
Дверь перед нами не распахнули, потому что слуги разбежались, и мне пришлось открыть дверь пинком. Я прошла коридор, свернула к лестнице, и только тут Хильдика выдохнула:
– Отпусти, я сама…
– Точно – сама? – уточнила я, на всякий случай. – Может, отправить тебя в монастырь, следом за Аранчией? Твои обмороки меня уже пугают.
– Всё хорошо, – она упёрлась мне в плечи ладонями, показывая, что хочет, чтобы я её отпустила.
Поставив подругу на ноги, я с сомнением наблюдала, как она делает один неуверенный шаг, потом другой. Взяв её под локоть, я довела Хильдику до постели, уложила, а потом заперла дверь.
– Ты ещё столько украшений нацепила, – сказала я, помогая Хильдике снять диадему и тяжелое ожерелье, – может, и сознание теряешь из-за такой тяжести.
Но она не ответила на шутку. Лицо её было бледным, даже губы утратили обычный пунцовый цвет.
– Мы заигрались, Анча, – сказала она с надрывом, когда я принялась снимать с неё платье из золотой парчи. – Король догадался… или вот-вот догадается…
– С чего бы? – ответила я невозмутимо. – Разве не ясно, что это хамло замечает только себя? Не волнуйся, такой не распознает во мне женщину, даже если я спляшу перед ним голой.
Хильдика слабо ахнула и закрыла лицо ладонями, но уши покраснели – значит, и на лицо вернулся румянец.
– Что ты так пугаешься? – я пожала плечами и тоже начала раздеваться, разматывая кушак и снимая камзол. – Всё идёт, как надо. Не видать драконам ни тебя, ни Аранчии, как своих ушей. Слушай, а у драконов есть уши, как думаешь?
– Анча! – упрекнула меня Хильдика, уронив руки. – Как можно шутить, когда драконы охотятся за тобой?!
– Ой, охотнички! – отмахнулась я. – Давай лучше отдохнём. У меня кровь сегодня раз сто кипела, мне надо охладиться. И лучшее средство – лимонад со льдом и купание.
Хильдика встрепенулась, будто драконы уже стояли под нашими дверями.
– Купание? – переспросила она, настороженно. – Только не говори, что ты опять…
– Никто не увидит, – заверила я её.
– Совсем с ума сошла? – сипло произнесла она. – Тебя чуть не поймал Подридо, а теперь ты собираешься плавать, когда вокруг столько чужих мужчин?
– Пока только двое, – напомнила я ей, – да и те – не мужчины, собственно. Так, две змеюки. Что ты переполошилась? Я поплаваю ночью, никто меня не увидит.
– Ночью?! – Хильдика перепугалась ещё больше. – Думаешь, я отпущу тебя?! Сколько чудовищ скрывает ночное море? Сколько там опасностей? Нет и ещё раз – нет! Я запрещаю!
– Может, мне и правда поспорить с драконом на тебя? – произнесла я задумчиво, потирая подбородок. – А то ты слишком вольно себя ведёшь, женщина.
Но когда Хильдика разрыдалась, мне стало совестно, и я неуклюже попыталась её утешить, погладив по плечу. Она сбросила мою руку и зарылась в подушку, не желая говорить.
Вздохнув, я подошла к окну и опёрлась ладонями о подоконник, рассматривая безграничную голубую даль. Море было безмятежным, но его спокойствие не добавило спокойствия моей душе.
Проклятые драконы нарушили привычный уклад нашей жизни одним лишь своим появлением. И что-то мне подсказывало, что на этом они не остановятся.
Глава 4. Мечты о Принцессе-Апельсин
– И он вот так заехал тебе ковшом и остался жив? – насмешливо спросил Тюнвиль, продувая флейту.
– А что, мне ему нужно было голову откусить? – огрызнулся Рихард, глядя в окно, где по ровной глади моря бежала лунная дорожка. – Сопляк норовистый, как жеребец. Я это понял, ещё когда он мне у ворот дерзил. Он, по-моему, совсем не понимает, с кем разговаривает.
– О да, – сказал Тюнвиль, едва сдерживая усмешку. – Давно я не слышал, чтобы тебя так оскорбляли. Да что там – ни разу не слышал.
– Колючий, как ёж, – раздражённо сказал Рихард. – Я ведь пытался с ним по-хорошему…
– Он у нас – алоэ, – Тюнвиль достал из футляра металлический тонкий прут, намотал на него ветошку и принялся вытирать флейту изнутри насухо.
– Кто?.. – брат поднял брови. – Какой алоэ?
– Забудь, – усмехнулся Тюнвиль.
– Тут своё имя скоро забудешь, – проворчал Рихард. – Я сегодня совсем ошалел. Везде жарит, как от печки. Солнце, камни, в бане напарили, да и эти люди…
– Люди? – приподнял брови его брат.
– А ты не заметил? – лицо Рихарда вдруг ожесточилось. – На принцессе столько золота, что рядом с ней чувствуешь себя оленьей ляжкой на сковородке.
– Или грешником на сковородке, – невинно заметил Тюнвиль. – Не трогай женщину. Она – жена другого.
– Когда нас это останавливало? – отмахнулся Рихард. – С чего это ты стал таким благонравным? Тоже голову перепекло? Если понравилась бабёнка – бери её. Только не советую. Она столько лет замужем, а детей нет. Правильно я тогда сделал, что отказался от неё.
– Где ковш? – деловито спросил Тюнвиль.
– Какой ковш? – не понял Рихард.
– Банный, – серьёзно объяснил его брат. – Тоже заеду тебе по зубам, как тот сопляк.
– Шутишь, – с отвращением сказал король.
Он посмотрел в зеркало, выпятив нижнюю губу, на которой сейчас оставалась еле заметная ссадина.
– Как навернул мне – будто убить хотел, – проворчал Рихард, прикоснувшись к губе, а потом к шрамам через левую щёку.
– Не понимаю, почему ты всё ему спустил, – пожал плечами Тюнвиль.
– У мальчишки много недостатков, – задумчиво сказал король драконов, продолжая глядеть на себя в зеркало, подёргивая за бороду, – но он – не предатель. Такие не бывают предателями. Самые хитрые предатели вырастают из тех щенков, кто виляет хвостами. Венатур и Амато были такими же. Виляли, а потом… – он нахмурился и резко отвернулся от зеркала. – А потом – нож в спину.
– Не смеши, – лениво ответил Тюнвиль. – Тебе их ножи – как зубочистка. К тому же, Ги не пытался тебя убить.
– Не пытался? – хмыкнул Рихард. – Да ты не видел, какой он становился бешеный, стоило только заговорить про его бабу.
– Жену, – поправил брата Тюнвиль.
– Что ты заладил с этими жёнами? – досадливо поморщился король.
– Ах, прости. Я забыл, что для тебя жениться – как перчатку надеть. А потом снять…
Одного королевского взгляда было достаточно, чтобы Тюнвиль переменил тему.
– И что ты теперь будешь делать? – он закончил чистить флейту и положил её на стол возле кровати. – Как собираешься выяснять у принца, в каком монастыре он прячет сестру? Будешь пытать? Пригрозишь скормить старика-короля голодным псам?
– Ну о чём ты? – Рихард осклабился, и это выглядело ещё страшнее, чем грозный взгляд. – Мы же добрые, живём по Правде. К тому же, я порасспросил тут слуг…
– Живы все? – деловито поинтересовался Тюнвиль.
– Живы, здоровы и стали богаче на десять золотых, – отрезал Рихард. – Так вот, сегодня из города никто не выезжал. Понимаешь?
– Понимаю, – согласился брат, немного подумав. – Мальчишка нам врёт?
– Точно! – Рихард даже похохотал от удовольствия. – Принцесса здесь, во дворце. А ни в каком не в монастыре. Не терпится мне на неё взглянуть. Не зря брат так за неё держится. Помяни моё слово – хочет продать подороже.
– Что-то мне показалось, нет у него таких планов, – засомневался Тюнвиль. – Иначе сразу отдал бы девчонку тебе за сходную цену. Кто заплатит больше тебя?
– Торгуется, – уверенно заявил Рихард. – Хочет выгадать побольше.
Король зашагал по комнате, возбуждённо потирая руки.
– Он себе на уме, этот принц, – Рихард блестел глазами, как пьяный. – Это не его папаша, это он тут – настоящий правитель. Всё решает, всем распоряжается… Вобщем, чувствует себя уже королём.
– Да, король показался мне… м-м… – Тюнвиль подумал, подбирая нужное слово, – неуверенным.
– Скажи прямо – смотрит своему сынишке в рот и каждое слово ловит, – хохотнул Рихард. – Между прочим, ты заметил, что за нами шпионили? Думаю, тут ещё и шпионская сеть – как у Великого Понтифика! Нас встретили возле города – сопляк знал, что мы едем. И сестру сразу спрятал. Тоже знал, для чего мы появились.
– Возможно, – согласился Тюнвиль, с удивлением глядя, как брат мечется туда-сюда. – А ты что так разбегался? Можно подумать, тебя это радует.
Рихард резко остановился и уставился в стену.
– Может, и радует, – проворчал он, а потом подошёл к окну, задумчиво глядя на ночное море.
– Поясни?
Тюнвилю пришлось ждать довольно долго, прежде чем Рихард ответил:
– Знаешь, у меня аж кровь кипит. С юности такого не припомню.
– Здесь жарко, сам жаловался.
– Не только потому. Солнце, много золота, но ещё и мальчишка этот – каждое слово, как шип под шкуру. Давно я так не забавлялся.
– А, так ты себе нашёл новую забаву? – ухмыльнулся Тюнвиль во всю ширь рта. – Я думал, мы сюда за принцессой приехали, а тебе понравился её брат? Неожиданно.
– Что за дурацкие шутки?! – возмутился Рихард. – Кому может понравиться высокомерный сопляк, который по глупости ничего не боится? – потом прикоснулся к разбитой губе и добавил: – Но он забавен. И он единственный, кто посмел так разговаривать со мной.
– И этим покорил твоё сердце! – продолжал насмешничать Тюнвиль. – Ах, прости, я забыл, что у тебя нет сердца. Каменный жернов, если не ошибаюсь?
– Дурак, – беззлобно ответил Рихард и забарабанил пальцами по подоконнику. – Но представь только – какова же из себя принцесса Аранчия, если брат такой?
– Он сказал, что она набожна, смиренна и спокойна, как овца.
– Про овцу – не ври, – велел король. – Про овцу ни слова сказано не было. Но с таким братцем она должна быть светочем целомудрия и смирения. Наверное, боится ему слово против сказать. И уверен, ей до смерти надоели монастыри. Она будет счастлива, когда я увезу её из Солерно.
– Подожди, пока не увидишь этот светоч, – очень разумно посоветовал Тюнвиль.
– Ты же слышал, что про неё говорил стихоплёт, – осклабился король. – Он клянётся, что принцесса – само совершенство. И мне кажется, не врёт. Что-то мне подсказывает, что в этом городе меня ждёт судьба.
– Насколько я помню, ты говорил это всякий раз, когда отправлялся свататься.
– Сейчас всё по-другому, – не согласился король. – У меня предчувствие. Я увижу принцессу Аранчию – и найду своё сокровище! Такую женщину, которая будет мне под стать…
– Угу, – Тюнвиль многозначительно окинул брата взглядом.
– …красивая, целомудренная, – продолжал Рихард увлечённо, – королевских кровей. Она родит мне сына… Двух. Нет, трёх! И все будут – драконы! И я стану самым сильным правителем в этом мире!
– Угу, угу, – Тюнвиль заложил руки за голову и закрыл глаза.
– Что это ты размычался? – подозрительно спросил Рихард. – Или не веришь, что мне должно повезти? Повезло же Ги найти себе принцессу? И этому змеёнышу ди Амато! Ну, Лален не принцесса, конечно, но ему как раз, он сам незаконнорожденный… И даже Тевиш – дубина безмозглая – нашёл где-то девку королевских кровей. Так что и я найду. Уже нашёл, – он опять потёр ладони, предвкушая долгожданную встречу. – Принцесса-Апельсин! Подумать только – как в сказке. Помнишь, нам рассказывала сказку матушка?
– Ты ещё и детские сказки помнишь?
– А ты думал, у меня старческий склероз? – хмыкнул он. – Там принц тоже перебрал пару-тройку девиц, прежде чем нашёл ту, что всех лучше.
– По-моему, посыл у сказки совсем не такой, – засомневался Тюнвиль.
– Только я не позволю вить из себя верёвки, и от жемчужины, как эти идиоты, не откажусь, – король несколько раз кивнул и гулко стукнул себя в грудь кулаком.
– Это точно, – поддакнул Тюнвиль. – От жемчужины ты не откажешься даже под страхом смерти.
– Вот, ты меня прекрасно понимаешь, братишка, – с удовольствием сказал Рихард. – А значит… – он замолчал на полуслове, а потом выдохнул: – Силы небесные…
– С чего это ты решил помянуть небеса? – Тюнвиль удивлённо открыл глаза и приподнялся на постели. – Рихард? Ты слышишь?
– Ты только посмотри, – его брат подался вперёд, глядя в окно и вцепившись в подоконник так, что под пальцами хрустнула дубовая доска, – ты посмотри – там женщина! Купается в море, Тюн!
– Купается в море? – герцог скатился с постели и в одно мгновение оказался возле окна.
Теперь оба брата, толкаясь плечами, смотрели в море – туда, где по лунной дорожке вразмашку плыл бесстрашный пловец.
Плыл от города, между прочим, а не в город.
– Хорошо работает, – похвалил Тюнвиль, напрягая зрение, – и далековато от берега. Если надеется вернуться – и впрямь отменный силач.
– Там женщина! – Рихард чуть не облизывался, и глаза у него горели, как у безумца. – Клянусь тебе!
– Ты как разглядел на таком расстоянии?
– Шоры сними, братик, – расхохотался Рихард. – Я должен сейчас же узнать, кто она.
– Ты же не любишь ночное море, – напомнил Тюнвиль.
– Да плевал я на любое море, – Рихард начал срывать с себя одежду, не отрывая взгляда от водяной глади, казавшейся особенно чёрной по сравнению с серебром лунного света.
Тюнвиль наблюдал, как падают на пол рубашка и штаны, как улетают по углам сапоги, а потом подсказал:
– Только сразу не превращайся. Разворотишь всю башню, и принц поставит тебе это в расходы.
– Ты прав, – Рихард только что зубами не щелкал от предвкушения. – Заберусь на крышу. Оттуда удобнее взлететь.
– С крыши – другое дело, – одобрил брат. – Но как посмотрит на твои забавы принцесса Аранчия?
– А откуда она узнает? – оборвал его Рихард. – Ты ведь не скажешь? Всё, до утра меня не жди.
Поплевав на ладони, он полез в окно. В свете луны мелькнули голый зад, потом пятки, и вот уже Тюнвиль остался в комнате один.
Остановить Рихард он и не пытался, потому что знал – если брату что-то взбрело в голову, удержать его будет не под силу и трем драконам. Судьба пловца (или пловчихи) не особенно его заботила. Если человек настолько безумен, что решил бросить вызов морской стихии, пусть поборется и со стихией драконьей.
Но вдруг наползли тучи, и стало темно. Будто небесный дракон проглотил одним махом и луну, и звёзды.
Рихард не любил ночное море.
Тюнвиль выглянул в окно, ощутив смутное беспокойство. Странно, раньше он никогда не волновался за брата. Неужели этот город и правда полон древнего колдовства?
– Только будь осторожнее, – сказал он Рихарду, который уже полз по черепице крыши.
Тот махнул, показывая, что услышал. Добравшись до шпиля, Рихард выпрямился в полный рост и, не раздумывая, сиганул вниз. Там, где полагалось пролететь светлому человеческому телу, вдруг появился чёрный извивающийся змей. Он распахнул крылья, изогнулся кольцом, меняя направление, и помчался к морю.
– Мы все тут обезумели, – пробормотал Тюнвиль и завалился на постель, заложив руки за голову.
Глава 5. Чудовища ночного моря
Хильдика зря волновалась за меня. Больше я не собиралась плавать возле песчаной косы, за апельсиновой рощей. Там было хорошее место – за городом, тихое, пустынное. И берег был песчаным и пологим, а не каменистым обрывом. Но именно там меня увидел Подридо – братец подлеца Ламброзо, сам такой же подлец.
Наверное, шпионил возле нашего города, а я попалась слишком глупо – задумалась и не посмотрела на берег, прежде чем выходить из воды.
Меня до сих пор распирало от злости, когда я вспоминала, что прошлась перед этим трусом в чём мать родила, прежде чем заметила, как он скалится, спрятавшись за валуном.
Можно было прикинуться испуганной вилланкой и сбежать, но на берегу стоял на привязи конь из королевской конюшни, а на шее у меня красовался амулет с королевским гербом – никак не отвертишься.
Пришлось спасаться бегством, громко зовя на помощь «братца», заманить Подридо в апельсиновую рощу, а там оглушить до потери сознания и появиться перед наглецом уже в образе разгневанного принца Альбиокко.
Нет, на песчаную косу мне больше не хотелось. Но море манило, звало, и я не могла противиться его зову.
Но был ещё заброшенный потайной ход, которым не пользовались лет сто – он выходил из подвала замка в пещеру на морском побережье, прямо под дворцом. Раньше через этот ход прибывали и отбывали королевские шпионы, а мой прапрадед благополучно сбежал этим путём от лордов, которые подняли мятеж в Солерно.
Правда, после землетрясения подвал частично обрушился и был затоплен почти до потолка, и выйти на берег можно было только изобразив из себя морскую рыбку, умеющую то плавать, то карабкаться по скалам. Мне понадобилось три дня, чтобы найти старинные планы замка в королевской библиотеке, а потом ещё неделю, чтобы освоить затопленные коридоры.
Хильдика пришла бы в ужас, знай она, чем я занимаюсь на досуге, но я совсем не боялась. Плавала я отлично, и всегда была осторожна – осваивала затопленный коридор постепенно, следя за приливом и отыскивая воздушные камеры в каменных стенах.
Между прочим, это было ещё и очень увлекательно. И в результате я оказалась единственной в Солерно хозяйкой подводного грота.
Правда, плавать здесь я могла только ночью, и боялась оставаться у берега, потому что меня могли увидеть из дворца или от пристани. Но если море было спокойным, я доплывала до маленького скалистого острова, который находился, примерно, в миле от Солерно.
При свете дня я пару раз проплывала мимо этого острова. Он был такой крохотный, что не имел названия, и обозначался на карте, как риф. Всего шагов двадцать от края и до края. Людям здесь нечего было делать, и только чайки присмотрели его и теперь вовсю вили на камнях острова гнёзда.
Но ночью островок казался большим и таинственным, и возня чаек на камнях казалась ворчанием чудовища, которое затаилось посреди ночного моря.