Экономика России. Хождение по мукам (Записки инженера-предпринимателя)

1. Виноват не только кризис. Типичные истории малых предприятий полиграфического машиностроения[1]

Главная проблема полиграфиста-машиностроителя сегодня – отсутствие заказов. Причина очень простая: у типографий нет денег, так как изготавливаемые ими книги, газеты, журналы народ не покупает[2], – денег нет и у народа. А те журналы, что народ покупает («ТВпарк» и другие глянцевые журналы), печатают за рубежом. Причина тоже очень простая: в России бумагу для этих журналов не производят, а за импортную бумагу надо платить 18 % НДС и импортную пошлину. При этом за импорт готовой печатной продукции согласно так называемому Флорентийскому соглашению платить НДС и пошлины не нужно. Стоимость бумаги составляет около 50 % себестоимости журнала. Журналы, отпечатанные в России, получаются дороже и становятся неконкурентоспособными. Издатели заказывают их тиражирование за рубежом. Только по этой причине из России уходит ежегодно более 1 млрд. долл. Соответственно мы теряем рабочие места, покупательский спрос и т. д.

Кто-то может подумать, что таким образом правительство стимулирует производство мелованных бумаг и картона в России. Ничего подобного. Совсем наоборот. Производство этих бумаг в России невыгодно, так мала в них потребность, а мала она потому, что журналы, которые можно печатать в России, печатают за рубежом. Причина – прямой саботаж чиновников. Никакие коллективные обращения полиграфистов и производителей бумаги в Минпромторг и к В. В. Путину не помогают. Эта проблема существует более пяти лет и никак не решается. В связи с кризисом она стала еще острее.

Проблема мелованных (глянцевых) бумаг – далеко не единственная. Условия, в которых находится полиграфия нашей страны (как и другие отрасли промышленности), не способствуют ее развитию. Вот несколько типичных примеров из жизни разных предприятий нашей отрасли.

К нам обратилась типография с крупным (по нашим меркам) заказом с условием его оплаты через 2–3 месяца после выполнения. Типография установит изготовленные нами детали на машины, отпечатает продукцию, получит деньги от заказчика и заплатит нам. От заказа пришлось отказаться, несмотря на его очевидную выгоду. Здесь две причины: во-первых, еще до получения денег мы должны заплатить НДС. Кроме того, нужны средства на покупку материалов. А денег у нас нет. И занять негде. С поставщиками материалов еще можно договориться, но с налоговыми службами – никогда. Пришлось отправить своих работников в неоплачиваемый отпуск.

Кто-то скажет: возьмите деньги в банке. Опыт получения банковского кредита у нас есть. В 2007 г. (задолго до кризиса) мы взяли кредит в 1 млн. руб. в Сбербанке, клиентом которого мы являемся более десяти лет. Банк прекрасно знает, что через наш расчетный счет ежемесячно проходит не менее полутора миллионов рублей. С учетом хороших личных отношений и при наличии двукратного ликвидного залога этот кредит мы оформляли более полугода под 16,5 % годовых, включая открытие и ведение кредитной линии. Объем папки с нашими кредитными документами в банке составлял более 200 страниц. Подготовка и согласование документов заняли значительную часть рабочего времени нашего бухгалтера и других работников. Оформление кредита (не говоря уже о процентах) надолго отбило у нас охоту делать это еще раз. А в кризис брать кредит и вовсе нереально.

Еще пример. Налоговая инспекция в январе 2009 г. предъявила нам претензию о неуплате налогов в 1999 г. на сумму 62 тыс. руб. Фактически налоги были уплачены, что подтверждалось сданными в налоговую инспекцию банковскими выписками и копиями платежных поручений, но деньги в бюджет не поступили, так как Уникомбанк, через который осуществлялся платеж, был ликвидирован в 1999 г. в связи с кризисом 1998 г. Налоговая инспекция не предъявляла нам претензий в течение 10 лет, но в связи с существенным снижением налоговых поступлений сняла со счета предприятия эти деньги в мае 2009 г. вопреки закону, принятому в ноябре 2008 г. Согласно этому закону такие недополученные налоги предлагалось считать безвозвратными потерями. На наши возражения налоговая инспекция сообщила, что о законе ей известно, но она не получала указаний от Минфина и ФНС о порядке его применения. Из разговора с директорами нескольких предприятий я понял – снятие денег со счетов предприятий по надуманным поводам – не единичный случай, а система. Некоторым предприятиям удается отбиться или вернуть незаконно снятые деньги, но не сразу и не всем. По их мнению, мне повезло, и из-за такой суммы не стоило и расстраиваться.

На каждые 100 руб. заработной платы, вручаемой работнику, мы должны заплатить 73,6 руб. в виде налогов на заработную плату (НДФЛ, ЕСН, НДС и страхование от травматизма на производстве). Кроме того, надо платить налог на прибыль, на имущество, транспортный налог и т. п. Все это входит в стоимость продукции. Для некоторых недоплата налогов («конвертные» схемы) – единственный способ выжить в условиях конкуренции с необлагаемыми никакими налогами китайской контрабандой и контрафактом (например, в 2005 г. по данным Минпромторга такая продукция составляла 62,4 % товаров легкой промышленности, купленной населением). Премьер-министр В. В. Путин недавно (июнь 2009 г.) сообщил, что на Черкизовском рынке в Москве стоят бесхозные контейнеры с контрабандным ширпотребом стоимостью 2 млрд. долл. Сколько таких контейнеров в России, никто не знает или не говорит. А китайцы делают не только ширпотреб. Они производят и полиграфические машины, и детали для них. Из-за невозможности повысить цены на свою продукцию мы не можем найти квалифицированных специалистов. Мы не можем платить высокую зарплату своим работникам и становимся неконкурентоспособными на рынке труда в собственной стране. Это же касается многих обрабатывающих предприятий. Выпускники лучших технических вузов работают в сырьевых отраслях, финансистами, брокерами, риэлторами, менеджерами и даже сомелье. Найти хорошего токаря или шлифовщика – почти неразрешимая проблема. Во-первых, их никто не готовит. Во-вторых, за предлагаемую нами заработную плату он лучше пойдет работать охранником. Сегодня в частных охранных предприятиях, как сообщалось на их съезде, работает более двух миллионов человек. Некоторые обрабатывающие предприятия вынуждены решать свои проблемы опять же недоплатой налогов.

Еще одна неприятность, хотя и мелочь по сравнению с другими проблемами, – всевозможные проверки. Кроме налоговых инспекторов нас проверяют пожарники, экологи, санэпидемстанции и т. д.

Например, экологи при проверке обнаружили в мусорном контейнере вышедшую из строя лампу дневного света, которую мы были обязаны утилизировать, или пруток на складе металла, который частично лежал на траве. Плати большой штраф или сравнительно небольшую взятку.

Пожарники при проверке нашли кучу недостатков и потребовали штраф 30 тыс. руб. В противном случае обещали составить акт с жуткими последствиями. На вопрос, почему 30 тыс. руб., они ответили, потому что их трое.

Мы, как и десятки тысяч предприятий, имели проблемы, связанные с тем, что уплаченные нами налоги в налоговых инспекциях попадают в «невыясненные платежи» и считаются неуплаченными с последующими пенями, штрафами, безакцептным (т. е. без спроса и ведома предприятия) снятием денег со счетов предприятия и арестом счетов. Во многих случаях это связано с ошибками в указании двадцатизначного Кода бюджетной классификации (КБК), который указывается в платежном поручении для каждого налога (пени, штрафа) одновременно с точным указанием назначения платежа на русском языке. Если КБК нужны Минфину, то почему бы ни поручить указывать эти коды для десятка платежей Федеральному казначейству, в адрес которого и сегодня поступают все налоги, а не заставлять это делать миллионы бухгалтеров.

У нас типичное малое предприятие (15 чел. с годовым объемом производства в 16–18 млн. руб.), но мы работаем по общей системе налогообложения. Упрощенная система налогообложения (УСН) нам не подходит. Наши покупатели – средние и крупные типографии – у неплательщиков НДС продукцию покупать не хотят. Поэтому и другие малые предприятия, поставляющие продукцию для крупных предприятий, как и мы, работают по обычной системе налогообложения.

20 апреля у нас праздник – главный бухгалтер сдала годовой отчет в налоговую инспекцию. Такие праздники мы имеем один раз в квартал. Объем квартального или годового отчета – от 50 до 80 страниц. Чем больше страниц, тем больше вероятность ошибок. Но если в декларации указывать только информацию, относящуюся к исчислению и уплате налогов – налоговую базу, ставку налога, уплачено, задолженность, подлежит к уплате – то отчет по всем налогам умещался бы на одной странице. Проект такой декларации рекомендован в докладе Торгово-промышленной палаты РФ на Налоговом форуме в 2007 г. В Швеции Декларация по налогам на зарплату и НДС также умещается на 1 странице для всех предприятий, независимо от их размера. Мой партнер в Германии, оборот которого в десятки раз больше моего, на мой вопрос о бухгалтерских проблемах сказал, что это его не касается: он сдает первичные документы представителю специальной фирмы, которая и отвечает перед налоговой инспекцией. В Германии один бухгалтер такой фирмы обслуживает до 100 предприятий. То же – в других странах. В России тоже есть фирмы, которые берутся составить налоговый отчет и сдать его в налоговую инспекцию. Но они не могут отвечать за качество первичных документов. А здесь-то и зарыта собака.

Требования к первичным документам таковы, что гарантировать их правильность практически невозможно. Особенно это касается счета-фактуры. Счет-фактура постоянно «совершенствуется» и чем дальше, тем страшнее. Последнее нововведение: в графе 2 указывать полное и краткое наименование организации. Например, мы указывали ООО «Сатурн». Теперь надо, кроме этого, указывать и Общество с ограниченной ответственностью «Сатурн». Мы об этом узнали не сразу, и теперь наши заказчики со всех концов страны звонят нам с просьбой переделать счет-фактуру. И мы понимаем, насколько это серьезно: «неправильная» счет-фактура говорит о «неправильном» возмещении НДС с ответственностью вплоть до уголовной. И таких «примочек» тьма! Наша бухгалтерия работает не на предприятие, а на налоговую инспекцию. Между тем, проблема с НДС надумана. Уже давно налоговыми экспертами было предложено[3] (Абрамов, Кашин, Машков, 2008) за налоговую базу при расчете НДС принимать реальную добавленную стоимость предприятия, равную сумме зарплаты, прибыли, налогов и амортизации. Но это предложение не было принято, как и другие многочисленные предложения по совершенствованию российской налоговой системы.

Известно, что кризис в том и состоит, что продукция предприятий не находит спроса из-за недостатка денег у населения. Не покупают не только книги, газеты, журналы, но и мебель, квартиры, автомобили[4]. Не покупают металл, стройматериалы и т. д. Останавливаются все цепочки. Нет денег – нет и зарплаты. Это справедливо для всех стран с рыночной экономикой. И методы борьбы с кризисом во всех странах примерно одинаковы: поддержка отечественного производителя оптимизацией налогообложения и субсидированием покупателей. Так поступают США, Германия, Китай и др. Например, в США[5] из 787 млрд. долл., выделяемых в рамках плана преодоления кризиса, 36 % составят налоговые сокращения и 64 % – затраты на сохранение и создание 3,5 млн. рабочих мест и дополнительные социальные выплаты. Снижение налогов, позволяющее гражданам больше тратить на товары и услуги, считается в США главным средством оживления производства в период спада. Повышены налоги на богатых: для семей с годовым доходом свыше 250 тыс. долл. или индивидуалов с 200-тысячным заработком налоговая ставка вырастет с 36 до 39,6 %, что принесет в американскую казну дополнительно 310 млрд долл. «Снижение налогов, инвестиции в будущее и серьезная бюджетная политика – все это является для нас единым целым», – заявила канцлер Германии Ангела Меркель[6]. Только опираясь на эти три принципа, по словам Меркель, страна сумеет выбраться из самого тяжелого кризиса за последние 60 лет… Германия жертвует 7 млрд евро на снижение налоговой нагрузки на средний и малый бизнес[7]. Правительство Китая решило снизить налог на автомобили с мотором до 1,6 литра в два раза – с 10 до 5 % стоимости машины. Снижение налогов[8] на малолитражки вызвало двукратный рост продаж!.. В последние годы Китай ведет целенаправленную политику по ограничению и даже отмене возврата НДС за экспорт многих видов продукции.[9] Например, в сентябре 2006 г. ставка возврата экспортного налога для меди и ее сплавов была снижена с 13 до 5 %. Аналогичные правила, действующие с 01.07.2007, касаются 2831 продукта… Благодаря принятым мерам Китай выбрался из кризиса в выигрыше.[10] В марте 2009 г. государственные предприятия Китая продемонстрировали выход на докризисный уровень производства, а их доходы даже превысили прошлогодние показатели. Официальный Пекин ожидает, что в 2009 г. экономика страны вырастет на 6,5 %.

Так борются с кризисом в других странах.

В нашей стране на преодоление кризиса также брошены большие ресурсы: намечено израсходовать около 5 трлн руб., снижена налоговая нагрузка на предприятия и т. д.

Но не всегда принимаемые меры дают ожидаемый эффект. Судите сами. Налог на прибыль снижен с 24 до 20 %, что, по мнению правительства, оставит в распоряжении предприятий 400 млрд. руб. Но ведь в период кризиса прибыли практически нет: объем производства в обрабатывающих отраслях в январе–мае 2009 г. составил 78 % по сравнению с тем же периодом прошлого года. Да и до кризиса рентабельность этих отраслей не превышала 10 %. Другой пример: Минфин дал право отсрочки налоговых платежей предприятиям с задолженностью свыше 10 млрд. руб. За полгода действия этой отсрочки никто ею не воспользовался. И не ясно, для кого это было сделано.

Ничего не даст нашему предприятию и предстоящее повышение годового объема до 60 млн. руб. для возможности работать по упрощенной системе налогообложения. С УСН мы работать не будем. Надо сделать простой налоговую отчетность при обычной системе налогообложения. Причина, по которой этого не делается, одна – полное отсутствие заинтересованности чиновников, которые этим занимаются, но ни за что не отвечают.

Что касается снижения налогов, то и в перспективе нас не ждет ничего хорошего. Для выхода из кризиса Минфин полагает нецелесообразным использовать в ближайшие годы методы налогового регулирования. Эта позиция достаточно четко сформулирована в Основных направлениях налоговой политики (2009). Там сказано: «В ходе обсуждения мер налоговой политики в период экономического кризиса одним из самых актуальных является вопрос о том, насколько меры в области налогового стимулирования экономики способны создать предпосылки для преодоления кризисных явлений. Необходимо ли создавать стимулы для экономического роста с помощью мер налогового стимулирования (т. е. снижения налогов для всей экономики или отдельных ее секторов), либо приоритетными являются меры бюджетной поддержки, а налоговая нагрузка, являющаяся источником ресурсов для бюджетных расходов, должна оставаться неизменной? Различные страны по-разному отвечают на этот вопрос, однако представляется, что подобный выбор в Российской Федерации уже сделан – основной «антикризисный налоговый пакет» был принят в конце 2008 г. В ближайшие годы антикризисные меры будут реализовываться путем осуществления бюджетной политики».

И это очень странно. О несостоятельности такой политики свидетельствуют и российский опыт, и опыт других стран, и здравый смысл. Если бы снизили НДС и ЕСН до 10 % малым обрабатывающим и инновационным предприятиям, то они бы ожили и могли бы выйти из «тени», а потери бюджета при этом не превысили бы 0,1 % ВВП.

И дело, конечно, не только в ставках основных налогов. Российская система налогообложения сложна, запутана и противоречива. Она позволяет легко уклоняться от уплаты налогов и даже провоцирует на это. В десятках изданий можно найти соответствующие инструкции. Многие предприятия в той или иной мере находятся и всегда находились в тени. Одновременно, независимо от уплаты или неуплаты налогов, налоговая инспекция может привлечь к ответственности любого налогоплательщика, например, выразив сомнения в действительности счетов-фактур и в законности возмещения НДС или заподозрив его в «недобросовестности» и в получении «необоснованной налоговой выгоды». Российская налоговая система неудовлетворительно выполняет фискальную функцию и не выполняет стимулирующей, распределительной и социальной функций. Она не способствует развитию производства, росту благосостояния и снижению социального расслоения населения.

В таких условиях промышленность развиваться не может. Она и не развивается.

2. Промышленная политика и налоговое регулирование[11]

Политика государства и промышленных корпораций, направленная на рост промышленного производства, обеспечение его эффективности и конкурентоспособности, содействие технико-технологическому процессу[12], называется промышленной. Промышленной политике посвящен ряд базовых работ[13], в которых рассмотрены ее направления и институты, предложены меры по повышению эффективности.

Эксперты считают, что промышленная политика государства должна быть направлена на развитие перспективных отраслей – так называемых «точек роста». Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) и Общероссийская общественная организация «Деловая Россия» предлагают искать «точки роста» на следующих направлениях[14]:

– переработка сырья (нефте- и газохимия, глубокая лесопереработка);

– наукоемкие отрасли и военно-промышленный комплекс, включая авиаракетно-космическую промышленность и судостроение;

– жилищное строительство и жилищно-коммунальное хозяйство, имеющие не только важнейшее социальное значение, но и способные стать мощным локомотивом роста десятков смежных отраслей;

– агропромышленный комплекс (природно-климатические ресурсы России позволяют стране стать мировым лидером в сфере производства зерновых и продукции животноводства);

– развитие транзитного потенциала между Европой и Юго-Восточной Азией, который будет способствовать не только получению дополнительных доходов, но и ускоренному развитию регионов Восточной Сибири и Дальнего Востока.

Самостоятельным направлением является также развитие базовой инфраструктуры.

Промышленная политика, направленная на поддержание и развитие «точек роста», хорошо зарекомендовала себя во многих странах.

Но Россия – не Япония, не Южная Корея и не Германия. В нашей стране ориентация на «точки роста» при проведении государством промышленной политики может не дать ожидаемого эффекта.

Если под особым вниманием государства понимать инвестиции, то можно быть уверенными, что большая часть государственных средств, предназначенных для финансирования тех или иных «точек роста», превратится во взятки и «откаты», будет разворована или неэффективно использована. В результате стоимость любого проекта многократно возрастет, а положительный эффект не будет гарантирован. Общеизвестный пример: в процессе реализации программы «Доступное жилье» стоимость 1 м2 жилья возросла в 3–5 раз, и оно стало еще более недоступным для абсолютного большинства населения.

Таких примеров множество. И связано это с такими российскими особенностями, как коррупция, монополизм, засилье бюрократии, несправедливая судебная система, необеспеченность прав собственности, слабые институты гражданского общества. Эти же особенности могут воспрепятствовать достижению желаемого эффекта по направлениям, перечисленным в докладах Общественной палаты Российской Федерации по промышленной политике и инновациям и Комитета по промышленной политике при Совете Федерации Федерального собрания РФ.