– Мы сейчас будем обсуждать очевидные вещи? – хмыкнула соседка. – Достаточно просто похвалить.
– Хвалю и восторгаюсь!
– То-то.
В положенное время они включили передачу. Надо признать, Геля частенько смотрела самые разнообразные «раритетные истории», и не только эти. А вот Никодима телевизор недолюбливала. На экране обозначилась студийная комната, ведущий и ведущая жизнерадостно поприветствовали публику и легко пошутили на безопасную тему.
Пригласили гостя.
– Ну, ничего так, – одобрила Геля. – Очень складненький вампир.
– Да. Ты бы сразу растаяла, – хмыкнула Никодима. – Ты – падкая на «складненьких».
– И тебе иногда стоит.
– Зачем?
– Одиночество – обозляет.
– Я не одна, у меня есть ты.
Геля вздохнула.
– Совсем не то. Мне, конечно, приятно для тебя готовить и все такое… Но тебе нужны нормальные отношения. Или хотя бы просто друг. Мужчина друг.
Наверное, она хотела еще что-то добавить, но из телевизора донеслось:
– Наши зрители прислали массу вопросов…
– Правда присылают? – спросила Геля.
– Не. Сами сочиняем, – откликнулась Никодима.
– Вот один из самых часто повторяющихся: как лично вы приняли известие о легализации вампиров?
– С облегчением, – произнес гость.
– О! У него и голос приятный! – заметила Геля.
– Забирай, – снисходительно «позволила» подруга.
– Признаться, мы давно обсуждали эту возможность в… своем кругу. Поймите, жить в тени в век научного прогресса – не так уж и легко. Как только уровень терпимости в обществе достиг оптимального градуса… – он развел руками, – мы решились.
– Что-то изменилось в вашей жизни?
– Не слишком, – признался Олеф. – Конечно, пришлось столкнуться со множеством предубеждений. Знаете, людям мы представлялись этакими агрессивными хищниками, маньяками. Но это давно, очень давно не так! Я не утверждаю, что подобного не было. Возможно, в Средневековье, когда были иные ценности, иные приоритеты… Но тогда ведь и Инквизиция резвилась, такие были времена.
– Хорошо говорит, – заметила Геля.
– Ему список вопросов заранее выслали. Подготовился.
– Ваше отношение к солнечному свету? – почти заигрывающе спросила ведущая.
– Терпимое. Солнце нам, действительно, неприятно, но мы на нем не горим и не дымимся.
– Вы женаты?
– Неоднократно.
– В настоящее время? – уточнила девица.
– Нет. В настоящее время – нет.
Ведущий, заметив сильную заинтересованность своей партнерши, взял инициативу на себя.
– Ученые с особым энтузиазмом восприняли факт существования вампиров. Свойства ваших организмов дают людям надежду на исцеление от множества болезней, возможность победить старость…
– Все не так просто, – возразил вампир.
– Разумеется.
– Мы позволяем себя изучать. В разумных пределах, конечно. Но вампиризм – это вовсе не панацея.
– Проклятье? – с улыбкой спросил ведущий.
– Нет. Это… скорее заболевание, с которым нельзя не считаться. Вам приходится вести определенный образ жизни, держаться особой… диеты. Ваши чувства меняются: некоторые обостряются, некоторые отмирают. И далеко не каждый выживает, проходя через фазу изменений. Об этом как-то не принято говорить.
– Можете примерно сказать, каков процент?
– Погибают восемь из десяти. В оптимистичном подсчете.
На лице ведущей отразилось разочарование. Вероятно, она уже запланировала себе счастливую многостолетнюю жизнь с гостем студии.
– Процент… удручает, – произнес ведущий.
Геля кивнула на экран.
– Смотри, он еще и крепенький, выжил.
– Да там, скорее всего, выбора не было, – предположила Никодима. – Или помирал от чумы какой-нибудь, или на зуб кому-то приглянулся. Времена такие были, – повторила она фразу с телеэкрана.
– Иди. Иди к нему на ужин. В смысле, с ним, иди, поужинай. Тебе должно понравиться.
– Это ты сейчас из процента выживаемости выводы сделала?
– Он интересный. Приятный.
– Он – вампир.
