Сокровища Пейрана
Сон прервался как-то резко, но потребовалась ещё пара секунд, чтобы Андре понял, что его разбудил радостный лай Пирата.
– Они вас разбудили-таки, – совсем рядом раздался голос Бранта.
Андре, не задумываясь, рванулся навстречу этому голосу и… едва не взвыл от боли, сразу и в руках, и в голове:
– Зачем же так резко?! – Брант уже был у кровати и взялся помочь больному принять более удобную позу.
Как только это удалось, он сразу же взял Андре за голову, как и всегда, за виски. А тот, оглушённые болевым ударом, по началу и не заметил это. Но когда сознание юноши прояснилось, он, тут же попытался высвободиться.
– Почему вы отказываетесь от такой моей помощи?! – в этот раз в голосе Бранта явно послышалась досада.
– Просто дайте мне вашу чудо настойку, и достаточно! – и Андре упрямо отстранился.
– Ваша голова – это чистая рана, я могу и должен помочь! – Брант сел рядом.
– Должен? Вы, господин Брант, мне ничем не должны. Это скорее наоборот, – Андре тяжело вздохнул, выдохнул, – Зачем вам брать эту мою боль в себя?
– Эта ваша боль во мне так не отзовётся. Но это значительно облегчит и ускорит ваше выздоровление. И я правда очень хочу, чтобы вы скорее поправились, – Брант даже чуть подался ближе, произнося эти слова.
При таких словах лекаря Андре недоверчиво сощурился:
– Хотите, чтобы я поскорее убрался отсюда? Понимаю, я одна сплошная проблема, и сейчас, и в будущем…
– Ну, это вам решать, – Брант понял, почувствовал, что Андре ожесточился, и решил уступить. Он отлил в кружку немного спасительного обезболивающего и дал его выпить Андре, – Жофрей говорит, что Питеру Вайту вы в конец концов позволили так вас лечить… Значит, вы можете довериться только другу, пусть и такому странному?
– Все мы странные… по-своему, – сощурился в ответ Андре, но Брант неожиданно улыбнулся:
– Да, верно, но вы даёте фору почти всем… Я слышал, вы позволили Горан обращаться к вам на «ты».
– Позволил? Нет, я просил их об этом одолжении. И почему это вас удивляет? – продолжал хмуриться Андре.
– Потому что вы дворянин, титулованная особа, человек гордый. Вы не перешли на «ты» с Фелуа, Сойе и со мной. Вы естественным образом принимаете такое обращение к себе, и тут вдруг… Что вдруг случилось?
Но Андре не хотелось отвечать на этот вопрос этому человеку, а потому он отвёл глаза к окну. Тёплый солнечный день уверенно клонился к закату, полуденный зной уже спал, тени удлинились. Но Брант снова опустился на табурет и стал с нескрываемым интересом рассматривать своего подопечного. Тот почувствовал это и решился-таки нарушить молчание:
– Спрашиваете, что изменилось? Я… Не могу пробиться через эту пелену небытия. Никак не могу! И если смотреть правде в глаза, то сейчас я никто. Какой смысл прогибаться перед титулом, которого нет, воздавать дань уважения безвестным предкам? Если Жофрею удобнее на «ты», то может быть и остальным, кто берётся помогать мне… Это касается и вас.
– Перейти на «ты»? – удивился Брант, – Вы правда намерены отказаться от своего дворянства?
– Отказаться? – тут же вспыхнул Андре, – Вы меня не расслышали?! Сейчас мне не от чего отказываться. У меня ничего нет.
– Вы богаче многих. Вы умеете жить! – вдруг заявил Брант, и его красивые губы смягчились в печальной улыбке.
От такого заявления странного лекаря глаза Андре изумлённо распахнулись:
– Что вы хотите сказать?
В ответ Брант неопределённо пожал плечами:
– Разве Жофрей вам не сказал? С вашими ранениями, такой потерей крови не выживают! Мы оба не лелеяли надежд на то, что вы выберетесь… В моей, скажу без ложной скромности, богатой практике такое случилось впервые. И теперь… Что это за разговоры о безвестности и нищете? Хотите, чтобы вас пожалели? Думаете снова меня удивить?
– И в мыслях не было! – искренне возмутился Андре, – Вы спросили, я ответил. Значит поговорили.
– Ещё нет, – при таких словах Брант даже придвинулся ближе, и это сильно удивило Андре.
До сих Брант очевидно избегал общения с ним, ограничивался только необходимым, жёстко обрубая всякие попытки наладить контакт. Это был первый раз, когда вдруг Брант сам пошёл на разговор. Уже само это заинтриговало Андре, и он выразил готовность слушать. Брант понял его и кивнул:
– Вы, Андре, дворянин. То, что вы не помните своё прошлое, ещё не значит, что его нет.
– Сейчас для меня его нет, – упрямо возразил юноша.
– Но рано или поздно оно вас найдёт, будьте уверенным. И к этому надо быть готовым, – резонно заметил Брант, – Послушайте моего совета, не отрекайтесь от того немногого, что у вас сейчас есть. Сейчас я говорю о наших общих воспоминаний о вас. Да, этого мало, пока очень мало, но стараниями Сойе и его людей станет больше. В конце концов, память вернётся. Вам придётся вернуться в свой мир, занять в нём своё место.
– К чему вы сейчас всё это мне говорите? Мне отозвать мою просьбу к Горан? Теперь просить их вернуться на «вы»?
– Не обязательно, – усмехнулся Брант, – Просто будьте с собой честным.
– Честным? – взвился Андре, – Так вот в чём дело? Вы подозреваете меня в нечестности?! Господин Брант, скажите уж прямо, чем я вас задел!? Вас лично! Я должен понимать.
– Чем вы могли меня задеть? Мы до этого момента и не общались-то… – резонно обронил Брант.
– Но ту антипатию, которую вы испытываете ко мне, и слепой узрит. Наверно бывает необъяснимая неприязнь, на уровне тела, не знаю… Но в вашем отношении ко мне чувствуется подтекст…
– В самом деле? Какой же? – тут же поинтересовался Брант, и Андре был уверен, что в этот миг там, под маской, брови этого таинственного лекаря удивлённо приподнялись.
«Удивляется?! Издевается?!» – против воли Андре сердито сощурился, но всё-таки решил взять себя в руки, успокоился, но не отступил, ведь ему жизненно важно было разобраться с этим:
– Мои кошмары…
От внимания Андре не укрылось, как при этих его словах Брант весь напрягся.
– Да, мои кошмары. Они виноваты, верно? – теперь Андре окончательно в этом уверился, – Жофрей как-то сказал, что… Его опыт говорит о том, что о людях нельзя судить по их кошмарам, но у Бранта иной опыт. Скажите же, что такое я наговорил во сне или бреду? Что заставляет вас думать, что я с вами не честен?
Что ж, Брант поднял на Андре тяжёлый взгляд. Юноша не дрогнул, напротив, подался ближе, весь превратился в слух, во всепоглощающее внимание. Только теперь Брант понял, что, оказывается, делиться своими такими горькими догадками и подозрениями с человеком, который вот так на тебя смотрит, которого это так касается, это непросто, очень непросто.
Брант тяжело вздохнул:
– Вам это тоже очень не понравится, сударь. Может быть, Жофрей прав, судить человека по кошмарам… Тем более, что последнюю ночь вы провели очень тихо… Первая ночь после вашего возвращения в реальный мир. Признаюсь, мне становится интересно познакомиться с вами бодрствующим.
Но Андре упрямо повёл головой:
– Я всё-таки прошу вас, расскажите мне о моих кошмарах. Что я говорил? Ведь это хоть какое-то окно в мою прежнюю жизнь!
Но Брант оказался не готов к такому разговору, а потому отрицательно повёл головой и сделал движение встать, уйти. И тогда Андре метнулся к нему и рывком сел.
– Господин Брант! Прошу вас, не уходите так! – горячо воскликнул юноша.
– Во как?! Уже сами садитесь?! – Брант в один шаг покрыл разделявшее их расстояние, наклонился и стал пытливо всматриваться в лицо Андре.
– Что? – тот, и правда, не понял такое поведение своего странного лекаря.
– Я восхищён! – вдруг заявил Брант, – Вы достаточно крепко держитесь. Полный контроль. Замечательно!
Но эта нежданная похвала едва ли не огорчила Андре, ведь не этого он сейчас ждёт!
– Господин Брант… Я должен знать!
Что ж, Брант выпрямился, чуть отошёл и, наконец, обронил:
– Вы не знаете, о чём просите, сударь…
– Знаю!
– Вот как?!! Вы ведь не помните, что говорили во сне? Значит и не знаете! В любом случае, сейчас я должен побывать в Розаэле. А вы подумайте хорошенько, так ли вы хотите знать то, что вряд ли добавит вам сил жить. Жофрей, – и Брант возвысил голос, выходя на двор, – Андре проснулся и собирается гулять. Помоги ему, если не сможешь удержать в кровати.
– Гулять?! Да ты бредишь, сынок! – откликнулся переполошившийся Жофрей. Он появился на пороге комнаты Андре буквально через пару секунд, – Ты правду вздумал вставать?!
Андре прислушался к себе, своим чувствам, и отрицательно мотнул головой.
– И правильно, – одобрил Жофрей, – Пока рано!
По заведённой традиции, очень скоро после отъезда Бранта появилась Диана. К этому часу никого из Горан в вотчине Жофрея уже не было, сам Жофрей уединился в своём гнезде, не стал мешать молодым ворковать. А те в этот раз придумали новое развлечение. Диана привезла книгу, и предложила Андре её почитать. Брант оказался прав, Андре не утратил этот навык. Читал он бегло, ясно понимая суть текста, а Диана слушала его и не могла наслушаться, насмотреться.
Когда же Жофрей появился на пороге, чтобы напомнить о времени, и Диана уже встала, чтобы удалиться, Андре вдруг остановил её:
– Мадемуазель, Диана, могу ли я попросить вас об одолжении?
– Конечно, сударь, просите о чём угодно, – приветливо улыбнулась девушка.
– Давайте ограничимся одним вашим визитом в день, и то, только если это не сильно вас затруднит.
– Я вам наскучила, – тут же нахмурилась в ответ Диана.
– Что вы! Конечно же НЕТ! Просто мне очень неспокойно от мысли, что вы вынуждены проводить какое-то время в засаде, дожидаясь отъезда Бранта. Всё это… Мне тревожно за вас! Очень! Да и ваши родные скоро заметят это и… вряд ли одобрят. Я вас очень прошу! Не надо из-за меня подвергать вашу жизнь такой опасности!
– Бог мой, да где же здесь вы усмотрели опасность?! – всплеснул руками Диана, – Стараниями Сойе и его людей Пейран очень спокойный край! И я прекрасно знаю и эти места, и… В общем, что я делаю.
– Нет, дочка, Андре прав. Пока Брант не смягчится, все эти игры в прятки… – вздохнул и Жофрей, – Давайте запасемся терпением, и ограничим твои визиты одним разом! Я присоединяюсь к этой просьбе и, если наше с Андре мнение что-нибудь для тебя значит, ты прислушаешься к нам, верно?
О, как же Диане не хотелось соглашаться с ними, но что она могла ответить на заданный вот таким образом вопрос? Так что, девушка чуть подумала и согласилась.
I. Глава 09. Отголоски кошмаров.
Брант вернулся в пору глубоких сумерек. Он отказался от ужина, сказав, что перекусил в замке и почти сразу стал готовиться ко сну. Спал он на полу около кровати Андре, а Жофрей располагался на широкой скамье у противоположной стены, так сказать на меньшей кровати.
– Что это ты так рано решил лечь сегодня? – сощурился Жофрей.
– Устал, – сухо отрезал Брант.
– А ну ка иди сюда! Устал… Я тебя хорошо знаю… – и старый лекарь даже деловито протянул руку к своему строптивому ученику.
Что ж, Брант с досадой развернулся:
– Что ты хочешь, отец? День завершён. Скоро стемнеет. Раньше ляжем, раньше встанем…
– Думаете, я снова буду мешать вам спать? – решился уточнить Андре.
Несколько удивлённый таким заявлением Брант посмотрел на него, но отвечать не стал. Тогда Андре обратился к Жофрею:
– Прошу тебя, Жофрей, расскажи же мне, что я говорил в бреду! Я хочу знать!
– Нет, сынок, даже не проси! – сразу же запротестовал тот.
– Да что же такое это такое? Вы даже говорить боитесь об этом?! – вскипел в отчаянии Андре, – Но ведь я должен был что-то рассказать о себе, о своей семье! Это может помочь! Господин Брант! Кто-то из вас должен мне это рассказать! Рано или поздно… Тогда почему же не сейчас?!
К этому времени Брант уже лёг на пол, положил голову на свёрнутый плащ, служащий ему подушкой и даже закрыл глаза. Так что получалось, что, если кому и отвечать на этот зов больного, так только Жофрею, но он оказался к этому не готов. Нет, точно не сегодня! И старый лекарь тоже расположился на своей скамье и тоже закрыл глаза.
Андре понял, что не смог достучаться, горестно вздохнул и откинулся на подушку. Выбора ему не оставили.
И вдруг Брант резко встал, подошёл к столу, сделал масляную лампу по ярче, поставил стул рядом с кроватью Андре и сел так, чтобы Андре хорошо его видел.
– Не делай это, сынок, – сердито попросил Жофрей, – Пожалеешь!
– О чём, отец? Андре хочет знать. Он имеет на это право! – возразил Брант.
– Ну да…
– Он прав. Рано или поздно… Так что лучше сделаем это сейчас, вместе. Так будет вернее, а то мало ли, подумает потом, что я что-то присочинил…
– Но я даже мысли такой не допускал! – возмутился Андре.
– Всё ещё впереди, – невесело усмехнулся Брант.
– А сам-то ты как бы отнёсся к такому? – Жофрей тоже поднялся и теперь обращался прямо к Бранту, – Поверил бы? Справился бы?
В ответ Брант тяжело вздохнул:
– В некотором роде я уже проходил через подобное и, как видишь, справился. И Андре справится. Человек, который жизнь положил, спасая ребёнка, должен справиться. Так что же, сударь? Вы готовы услышать ответы на ваши вопросы?
– Да, я готов!
Андре ещё не до конца поверил в то, что ему удалось-таки достучаться до своих упрямых лекарей, и потому в его глаза угадывалась тень настороженности, но дабы подтвердить свою решимость он тут же сделал попытку подняться.
Что ж, Брант помог ему принять положение полусидя, вернулся на своё место и согласно кивнул.
– Прежде всего позвольте несколько слов об источнике этих наших знаний о вас.
– Разве мы решили говорить не о моих кошмарах? – не удержался Андре.
– Именно. Что же это такое…
– Ну… – призадумался юноша, почувствовав подвох.
– Это не вопрос, – улыбнулся Брант, – Человек, угодивший во власть кошмара, видит яркие картины, остро переживает болезненную ситуацию, но озвучивает далеко не всё. Вы понимаете? Для тех, кто бодрствует у его кровати, речь такого человека обрывочна, несвязна, часто просто бессмысленна… Так было и с вами, Андре. Вы не всё озвучивали. Чаще это были диалоги с кем-то или даже с чем-то. Но порой ваша речь выливалась в монологи, становилась более связной…
– Я вас понял, – кивнул Андре, – Но вы всё-таки смогли сделать какие-то выводы, связать что-то с чем-то.
– Да, кое-что, – Брант глянул в сейчас прикрытое ставней окно, сокрушённо повёл головой, и вдруг его осенило, он круто развернулся к Жофрею, – А знаешь, что мне подумалось, отец? Такое плавание в стремнине Тарна, балансирование на вершине водопада, само падение должно было сопровождаться сильнейшими переживаниями, страхом… Нет! Ужасом! Паникой! Это падение должно было дать обильную пищу для кошмаров! Верно? Но лично я не уловил ни малейшего намёка на это. Никакого упоминания водопада. А ты?
– Он говорил о водопаде один раз точно, но скорее восхищаясь им, а не страшась, – со значением кивнул Жофрей, – Я понимаю тебя, сынок, Андре не испугался водопада, не имел с ним никакого конфликта. Спасая девочку, наш герой просто делал то, что должен был… Страх за свою жизнь… Да, похоже, у этого парня он далеко не на первом месте.
Брант согласно кивнул и снова развернулся к Андре:
– Не испугаться Большого водопада Тарна может только сильный духом человек! Помните об этом, сударь, когда будете слушать то, что я скажу…
Брант произнёс это очень веско, после чего перевёл дыхание и ринулся «в бой»:
– Итак, что же нам удалось о вас узнать?.. Вы называли разные имена, кого-то чаще, кого-то реже… Я так понял, что у вас есть три или четыре брата: Виктор, Эжен, Жан и Анри. В родстве с последним я не уверен, вы редко его вспоминали, реже, чем Питера, хотя это конечно очень зыбкое основание для такого вывода. И ещё, вы были без памяти влюблены в девушку по имени Марианна, очень хотели жениться на ней…
Взгляд Бранта пытливо буравил лицо Андре, силясь пробиться в самую его душу. Но было видно, что Андре лишь внимательно слушает, пока ни одно из названных имён ему не откликнулось. Что ж, Брант вздохнул и продолжил:
– Были и другие имена, Геньи, Анна, например… Все ваши братья люди взрослые… Ваш брат Жан тоже полюбил Марианну, и в этом споре за её руку он оказался удачливее, она ему отдала предпочтение. А вы возненавидели брата.
– Возненавидел… – эхом откликнулся Андре, – Не слишком ли сильное слово вы нашли, господин Брант? Ненависть, это… Я что-то сделал ему?..
– А вот здесь есть неопределённость, – Брант покосился на Жофрея, но тот ободряюще кивнул, мол продолжай, раз уж начал, – Видите ли, Андре, то вы каялись в том, что предали Жана и Марианну герцогу, то уверяли, что в случившемся не было вашей вины. Понимаете? – Брант тяжело вздохнул и ринулся напролом, решив скорее покончить с этими неприятными откровениями, – Если это можно понять по-разному, то перед Эженом и Виктором вы только каялись. Виктора вы предали, оставив в плену герцога. Эжена… Их обоих с Виктором вы подвергли жестокой порке, сами ли, приказали ли кому, но за это вы не снимали с себя вину. И последнее… Вы винили себя в гибели Эжена. Что именно с ним произошло, мы не поняли, но одно точно, он погиб. К этому как-то причастен герцог и…, может быть, вы. Вот, пожалуй, и всё.
Густые брови Андре сдвинулись, взгляд потемнел. Было видно, он поверил. И это знание придавило его. Заметив, как сильно расстроился юноша, Жофрей не выдержал:
– Дружок, не спеши взваливать всё это на себя! Слышишь? Мы ведь не знаем наверняка, что произошло на самом деле! Послушай-ка, теперь меня! Я видел тебя рядом с Питером. Он человек редкой светлой души, мудрый, сильный. Он-то отлично тебя знал. Как верно сказал Поль Ляру, Питер чтит тебя братом. А это многого стоит!
– Питер праиэр герцога Бетенгтона, – глухо откликнулся Андре, – Поль Ляру ясно сказал, что герцог ищет моей гибели, скорее всего руками Питера…
– Но Питер против воли служит герцогу, я в этом уверен! – Жофрей даже подошёл ближе, но тяжелый взгляд Андре остановил его порыв:
– Он что, малое дитя?! Если служит герцогу, значит таков его выбор – служить врагу моей семьи.
– Нет… Я уверен, там есть что-то ещё! Ты не ставил ему в вину эту службу, слышишь? Помнится, на мой вопрос об этом ты открыто сказал, что эта служба Питера сильно мешает вашей с ним дружбе, мешает, но не перечеркивает её! Понимаешь?!
– И сейчас вы скажете, что и я против воли сделал то, что сделал? – горько усмехнулся юноша и тут же отрицательно повёл головой, – Не надо, Жофрей!
Что ж, старый лекарь с досадой всплеснул руками и отступил, а Андре уже обратил взгляд к Бранту:
– А что мои родители? Про них я что-то говорил?
– Очень не много… – вздохнул в ответ лекарь в маске, – От отца вы ожидаете отречение, никак не меньше. Мать… Похоже, в её образе вы находите и утешение, и ещё большую боль, что-то на тему… острейшего стыда. Вы не называли их по имени, не называли какие-либо места Фрагии… География ваших кошмаров осталась в тумане. Вот, пожалуй, и всё, что я имею сказать.
– Зато я ещё «имею»! – воскликнул Жофрей, но Андре его перебил.
– А ты, Жофрей, всё то… так же понял?.. Так о чём же ещё говорить?
– О том, что я знаю Воламбаров! – едва ли не подпрыгнул пылкий старик.
– Они-то здесь причём? – и правда не понял юноша.
– Вызвать такую их ненависть мог только человек противоположных им качеств! Вот при чём! – и Жофрей назидательно поднял палец.
– «Враг моего врага мой друг»? – невесело усмехнулся Андре, – Но я почему-то не думаю, что все негодяи испытывают пламенную любовь друг к другу. Что ж, я благодарен вам двоим за откровенность. А теперь… Давайте спать.
Но Жофрей ещё рвался в бой, он категорически не хотел, чтобы Андре вот так вот вдруг взвалил на свои плечи вину за то, чего даже не помнит, но Брант опередил его:
– Вы, сударь, теперь имеете основания полагать, что по ту сторону вашей памяти осталась сложная жизнь, в которой вы совершили много серьёзных ошибок. Но я склонен согласиться с Жофреем, нельзя судить о человеке по его кошмарам, это сильно не полная картина.
– Для создания моего портрета много красок и не надо, – не поворачиваясь возразил Андре, – Теперь-то я знаю всё, что вы все, люди Пейрана, знаете обо мне. Да, вы знаете меня лучше меня…
– Возможно, именно так… – в тон ему откликнулся Брант, – Я сегодня говорил с Фелуа, Сойе вызвал его в замок специально, чтобы тот рассказал мне о вашем у него житии, – Брант снова стал располагаться ко сну, так что произнёс эти слова как бы между прочим.
– Так тебе оказалось недостаточно моих слов?! – и Жофрей обиженно сморщился, – Решил перепроверить?!
– Решил дополнить, – ничуть не смутился Брант, – Ведь ты в какой-то момент бросил их там. Два дня, или около того, они там жили без твоего присмотра. А мне захотелось узнать больше о человеке, который с одной стороны страдает от таких вот кошмаров, а с другой стороны способен самозабвенно бороться за жизнь ребёнка, пользоваться такой любовью своих, возможно невольных, врагов. Согласись, отец, очень уж контрастно получается! Вот я и решил разобраться…
– «Разобраться» он решил, – сердито буркнул в ответ Жофрей, – И что? В этот раз получилось?
– Сам суди… – улыбнулся Брант, – Вот ты знал, что тот арбалетный болт Андре поймал, заслонив собой Питера?
– Нет, такой детали я не знал… – и правда удивился старый лекарь.
– Об этом рассказал сам Питер. Он, как и ты, называл Андре не иначе, как героем. И вот что я скажу…
В эту минуту Брант стоял и смотрел на Андре, который хоть и пытался отвернуться, но получалось у него это плохо, ведь поломанные руки сильно сковывали его в движениях, так что совсем скрыть глаза он не мог, как и не мог утаить и горькие слёзы, которые всё же появились в них.
– Вы, Андре, человек, дружбой которого люди дорожат, а это многого стоит, – Брант произнёс эти слова тихо, но с таким большим значением, что даже Жофрей почувствовал, что по его спине пробежали мурашки, – А ошибки совершают все. И если ваши так велики, как вам это видится в ваших кошмарах, то, может быть, это беспамятство дано вам как передышка? Как новый шанс начать всё с чистого листа! Окрепнуть, вернуться и исправить некогда содеянное, по крайней мере то, то поддаётся исправлению. Ведь мы в ответе только за то, что в нашей власти.
Услышав это, Андре невольно вскинулся. Совсем недавно Диана сказала ровно то же самое! Оказывается, Брант совершенно определённо улыбался:
– Сейчас в вашей власти поскорее поправиться. В вашей власти жить сегодня, сейчас. Так и не замахивайтесь на большее! Не судите о том, чего может быть… и не было. Придёт время, и вы во всём разберётесь.
Очень тронутый такими словами грозного лекаря Андре благодарно кивнул. И Брант развернулся к Жофрею, узнать, есть ли у того, что добавить. Но тот лишь тоже согласно кивнул. На том они и порешили. Брант помог Андре лечь поудобнее, погасил масляную лампу и так отдал этот дом во власть ночи.
I. Глава 10. Утро вечера мудрее.
Раннее утро. Жофрей привычно уже был на ногах, хлопотал в своём гнезде, решительно намереваясь успеть накормить Бранта перед тем, как тот отправится в Розаэль, а сам Брант уже вполне готовый к отъезду, решил ещё раз перебрать свою лекарскую сумку. День хоть и обещал быть ясным солнечным, пока ещё был прохладным. Жизнь пела звонкие песни щебетанием птиц и игрой солнечных зайчиков. Вот только всё это никак не могло улучшить настроение Жофрея. Он был зол и плохо скрывал это.
– Ты полагаешь, я напрасно уступил его просьбе и рассказал?.. – вдруг поинтересовался Брант.
Сейчас он сидел на табурете у стола, на который уже было выставлено молоко и пара тарелок с выпечкой. В ответ Жофрей звонко поставил ещё одну тарелку, бросил на неё пару кусков сыра и поднял на Бранта тяжёлый взгляд:
– Да, напрасно!
– Он просил…
– А бывало ли такое, что больной просил тебя дать ему яд, чтобы прекратить мучения?! И что, позволь узнать, при этом делал ты? Давал яд?! Думаю, нет! Ты лечил! Или я ошибаюсь?..
– Здесь другое!
– Разве?!
Жофрей сердито отвернулся и так, спиной к Бранту, и рухнул на скамью. Что ж, Брант взял хлеб, налил себе молока. У него на душе тоже было очень горько:
– Ты серьёзно полагаешь, это всё раздавит его? Ведь он как-то жил с этим и прежде? Вон, Сойе говорит, Андре даже обещал найти управу на Воламбаров… Как это возможно, если он был уверен, что отец отречётся от него и лишит дворянского достоинства?
– Значит ты склонен думать, что все эти кошмары явно преувеличивают грандиозность содеянного им? – тут же встрепенулся Жофрей, развернулся и, увидев, как Брант кивнул, вскипел пуще прежнего, – Тогда зачем было вываливать всё это на больную голову парня?!
– Жофрей… Я уверен, в этой истории честность с нашей стороны, самое правильное! И думаю, он справится.
– Да, возможно… – голос Жофрея вдруг прозвучал как-то по-новому, теперь в нём угадывалось сильнейшее удивление.