Тем не менее я был убежден, что квартира принадлежала мне – одежда, которая висела в шкафу, идеально сидела на мне. Тоже самое можно было сказать и об обуви. Решив на время для собственной и, возможно, чужой безопасности, стать затворником, я старался избегать частого столкновения с людьми и выходил на улицу крайне редко и исключительно по ночам, чтобы насладиться свежим воздухом и отдохнуть от квартирных стен. Время шло быстро, а я продолжал откладывать вопрос денег и себя самого. В целом, такая обстановка устраивала, за исключением странного ощущения. Иногда я ловил себя на мысли, что меня словно не существует вовсе. Не имея прошлого, настоящего и будущего, восприятие себя теряется. Да, за весь тот период я не взял себе имя. Звучит странно, но я просто-напросто не видел в этом нужды. Имя дают для того, чтобы другие люди могли как-то к тебе обращаться, а ко мне некому было обращаться. Моим единственным развлечением были книги, которые я читал с жадностью. И пожалуй, самое любимой была библия. Я долго анализировал её, и пытался понять. Что-то в ней было.
Я продолжал жить в квартире, читать книги и гулять по ночам, от скуки, конечно.
В тот день, очередной раз выбравшись на ночную прогулку, я наслаждался осенней прохладой. Подставляя лицо обжигающему холодом ветру, мне хотелось раствориться в нем и в тишине неосвещенных скверов. Город ночь определенно украшала. Темнота искусно скрывала все раны и язвы улиц. Не было видно ни ветхих построек, ни старых заброшенных долгостроев, ни огромных безвкусных торговых центров – все это приобретало иной вид. Блуждая по городскому лабиринту и пристально вглядываясь в каждым дом, я пытался уловить в нем хоть что-то знакомое. Хоть что-то, что разбудит во мне какие-нибудь чувства, или переживания. Ничего, ни одно из этих уродливых зданий, не вызывало никаких эмоций, никаких воспоминания. И хоть, после очередного столкновения с взглядом прохожих появлялось лишь разочарование, я продолжал смотреть на них, в надежде узнать близкого человека. Безрезультатность раздражала, отчего приходилось выбирать менее людные маршруты.
Знаете, я ведь совсем не считал, сколько времени существовал в этом небытии пустой квартиры и не менее пустого города. Казалось, что прошла уже целая вечность. Чувство совершенного опустошения и разбитости усиливались с каждым днём. Отсутствие прошлого лежало тяжелой ношей на плечах, делая невыносимым моё настоящие и невозможным будущее. Казалось, будто это и есть ад, который никогда не закончится. Мысли в голове были рассеянными, я отчаянно цеплялся за каждую, в надежде, что она сможет привести его хоть к какому-нибудь воспоминанию. Ничего. Не представляя, что делать и как жить дальше, я бесцельно брел по пустой улице.
От бесконечных раздумий меня отвлёк странный звук, всколыхнувший ночную тишину. Вздрогнув от неожиданности, я огляделся. Вокруг не было ни души. Пожав плечами, и не найдя ничего, что могло бы издать такой гул, я, неторопливо продолжил свой путь по парку. Поднявшись на небольшое возвышение и обойдя крепостную стену, я спустился к небольшой реке. «В этой части города мне не приходилось бывать», – не узнавал место, в котором оказался.
Речушка медленно текла вдоль поросшего кустарником берега. К нему из-за низких ветвей деревьев выходила узкая тропинка, окруженная пышными зарослями неухоженного парка. Деревья извивались словно змеи, переплетая друг друга, а трава была такой дикой, как будто никогда не приминалась под стопой человека. В центре этих «джунглей» раздался тот звук и, остановившись я прислушался. Гул, скорее похожий на вибрацию, доносился откуда-то справа. Превозмогаемый любопытством, я решил попробовать найти его источник.
Пришлось приложить немало усилий, чтобы пробраться через густые заросли: казалось, будто деревья нарочно преграждали путь, то и дело норовя хлестнуть веткой по лицу. Наконец, пройдя весь этот терновый путь, я увидел перед собой старый, разрушенный фундамент вероятно стоявшего тут когда-то здания. С интересом разглядывая заброшенные руины, я с удивлением обнаружил, что звук доносится именно отсюда. Легкая вибрация, пробежавшая по земле, будто где-то в ее глубинах билось самое настоящее сердце, заставила меня замереть от удивления. Не веря своим глазам, я присел и нерешительно коснулся тонкими пальцами вибрирующей земли, как вдруг гул внезапно пропал, словно его и не было вовсе. Под тяжестью ладони почва, покрытая тонким сухим мхом, достаточно сильно просела, что показалось странным. Земля была теплой, слишком теплой для столь прохладной осенней ночи. Надавил чуть сильнее и, мои кончики пальцев нащупали твердый предмет вытянутой формы. Вытащив находку и стряхнув с нее лишнюю грязь, я с удивлением обнаружил, что держит в руках каменную статуэтку со строгим, мудрым человеческим лицом и непонятной символикой, канвой очерчивающей его. Полупрозрачный камень в лунном свете издавал чуть заметное сияние, а теплота исходившая от него, приятно согревала ладонь. Мастерство, с которым была выполнена статуэтка, поражало: она была покрыта тончайшей сеткой витиеватых узоров, напоминающей причудливые картины, которые способен создать лишь мороз на стекле. Ни в одной прочитанной мной книги, не встречалось ничего подобного.
Я не знал, как поступить с найденным артефактом. Забирать домой вещицу, которая могла представлять историческую ценность было неправильно, да и зачем она мне? Я не коллекционер. Но с другой стороны, оставлять её в земле, было бы глупо, а обращение за помощью могло повлечь массу вопросов к нашедшему артефакт личность, чего мне, конечно же, не хотелось.
Сделав пару шагов вперёд я замер, увидев перед собой плотный слой тумана. Он, ровным кольцом окружал со всех сторон, создавая впечатление возникшей из неоткуда стены. Мурашки, пробежавшие по спине, не заставили себя долго ждать – слишком недейственно выглядела предавшая взору картина. Тогда я впервые задумался, что просто теряю рассудок, а странная статуэтка в руках заставляла поверить, что это правда.
Именно я услышал его.
– Я знаю, чего ты хочешь…, -внезапно раздался чей-то шепот, заставивший мои волосы встать дыбом. Я в ужасе попятился назад и, судорожно оглядываясь по сторонам, надеялся увидеть говорящего, но безрезультатно: густой туман надежно скрывал собеседника. Не в силах выдавить из себя ни слова, я просто стоял как вкопанный. Словно добыча перед смертоносным взглядом хищника.
– Я могу тебе это дать… но я бессилен без твоего согласия, -голос говорил обрывисто, словно каждое слово стоило ему титанических усилий.
– Что тебе от меня нужно? – испуганно прошептал выдавил я из себя.
– Кровь… Взамен на нее я подарю тебе новую жизнь.
Произнеся это, голос затих. Наваждение прошло так же внезапно, как и появилось, и я ,ошеломленный, стоял посередине заросших руин, не мог понять, что только что произошло. Туман рассеялся, и все вокруг стало, как прежне. «Что…что это было?». В голове творилась полная неразбериха: бесчисленные вопросы сменяли друг друга, мешая сосредоточиться на чем-то одном. Все случившееся казалось безумным и нереальным, однако в его руке по прежнему был идол.
– Это все галлюцинации, нужно поскорей вернуться домой, – испуганно пробормотал я вслух, озираясь по сторонам. Бросив статуэтку на землю, я уже не хотел её взять себе. Надеясь, что избавившись от неё, пройдет и страх, но страх, не ушёл. В моей жизни ничего не происходило, я так устал от бесконечно одинаковых дней, что не смог отказаться от удовольствия почувствовать что-то, кроме пустоты. На мгновение, я почувствовал себя живым. Вернее, я почувствовал свой первый вздох и ощутил боль, словно мои легкий раскрылись, как раскрываются у новорожденных. Я просто сидел на фундаменте и боялся уйти.
Предложение новой жизни для было крайне заманчивым, даже несмотря на абсурдность происходящего. «Может быть это какое-то воспоминание?». Взглянув на статуэтку, которая выглядела предательски реально, я всерьёз подумал, что сошел с ума. Что я болен и это все производит у меня в голове. Я вновь взял статуэтку в руки и задумался. «А даже если я и сошел с ума, то что я теряю? Кому я сделаю хуже, если подыграю?». Страх незаметно сменился интересом. Тогда мне казалось, что я слетел с катушек, так стоило ли пытаться найти происходящему здравое объяснение?
Достав из кармана небольшой складной ножик, который скорее выполнял роль аксессуара, нежели оружия, я быстро провел лезвием по большому пальцу левой руки. Выступившие капли крови упали на лицо каменного идола и его глаза, к изумлению парня, сверкнули ярко-зеленым пламенем. Оно было таким ярким, что я отпрянул назад, и, споткнувшись, упал навзничь, ударившись головой о выступающие из земли корни старого дерева.
* * *
Лишь с первыми лучами солнца сознание вернулось. Затылок ныл не переставая и любое прикосновение к нему сопровождалось тупой болью. Пальцами нащупав на затылке большую шишку, я горько вздохнув, решив, что кому, кому, а мне с головой нужно бы поаккуратней. Встав на ноги и оглядевшись, продрогший до костей я обнаружил, что идол исчез. На месте, откуда мне удалось достать небольшое каменное изваяние, песок лежал нетронутым, а на руке не было ни единого следа пореза. Ничто не указывало на ночное происшествие и парень, не веря своим глазам, присел на корточки и начал копать землю в том месте, где вчера была обнаружена статуэтка. Я четко помнил каждую деталь произошедшего, помнил свой страх и удивление, которые неотступно сопровождали меня этой ночью.
Вымотанный безрезультатными поисками, ослабленный ужасной головной болью и осенним холодом я решил, что, скорее всего, это все мне привиделось после того, как случайно споткнулся и упал, ударившись о корни. Покачиваясь от головокружения, я стал прокладывать обратный путь. Деревья уже не преграждали дорогу, давая пробраться без особых усилий. Выбравшись на открытый участок, я осмотрелся и, убедившись в отсутствие людей, неспешным шагом побрел в сторону дома. Грязный, уставший и разочарованный, тогда хотелось добраться до своего убежища, не встречая не единого человека на пути.
Глава 2
В дверь постучали.
– Сергей Семенович, я принёс кофе, как Вы и просили.
– А, да Игорь, прошу, проходи
В кабинет вошёл высокий, крупного телосложения мужчина и поставил на стол чашку.
– Как и обещал, кофе прибыл. – утвердительно, с улыбкой, заключил доктор.
– Док, ты же не думаешь, что я смогу пить его с завязанными руками? Или ты будешь поить меня? – Адам вопросительно наклонил голову.
– Об этом я не подумал. Игорь, развяжите ему руки, у меня нет никакого желания поить его.
– Вы уверены в этом? – удивленный санитар уставился на доктора.
– Определённо. Он всё равно дальше коридора никуда не убежит.
– Как скажите. – сурово ответил Игорь и аккуратно развязал рукава рубашки.
Адам опустил руки вниз, и спустя пару минут, поднял их – потягивая в разные стороны.
– Эти рубашки чертовски неудобны. Все руки затекли. – Адам потянулся к столу и аккуратно нащупал руками кружку. Взяв чашку двумя руками, он поднёс её к губам и отхлебнув немного, поморщился. – Извини, конечно, док, но кофе помои. Не представляю как ты можешь пить это. Очень надеюсь, что в другой раз будет лучше.
– Чем богаты, тем и рады. Это тебе не итальянский кофе. Скажи спасибо, что принесли хотя бы это.
– Спасибо. Я уже и не думал, что хоть что-то меня здесь сможет порадовать. – Улыбнувшись Адам поставил чашку на место.
– А если продолжишь свой рассказ, то я принесу кофе получше.
– Тогда я продолжу, с твоего позволения. На чём это я остановился, ах да…
С того момента прошло около двух месяце. Наступил декабрь. Люди готовились к новому году, католики праздновали Рождество. Я же не разделял всеобщего праздничного настроения. Наблюдая с высоты своей квартиры за суетливыми людьми, я в глубине души завидовал столь простому человеческому счастью. Временами мне очень сильно хотелось, чтобы мою головню занимали те же мысли, что мысли снующих по улицах прохожих. Найдя лазейку на крыше собственного дома, мои вылазки в город стали происходить чуть реже. Вид, открывавшийся отсюда, захватывал дух, а желающих посидеть на ней ночью в мороз не было, что делало это место идеальным.
В своих бесконечных размышлениях я то и дело возвращался к той самой ночи. Несколько раз я приходил к старому фундаменту в попытках отыскать хоть какую-то зацепку, указывающую на реальность произошедшего. Даже несмотря на безрезультатные поиски, я, неоднократно прокручивая в голове все подробности, никак не мог выбросить произошедшее из головы. В конце концов, это было единственное столь яркое воспоминание в жизни. Каждодневные многочасовые размышления о случившемся вошли в привычку и переросли в навязчивую идею. Слепая вера в чудо помогала засыпать и просыпаться, давая надежду на то, что однажды жизнь изменится к лучшему.
В какой-то момент, я стал ловить себя на мысли, что приходится делать над собой усилие, чтобы не думать об этом. Приходилось загружать себя мелкими каждодневными заботами, чтобы отвлечься от бесконечного круга одних и тех же размышление, но каждый раз не приносил желаемого результата. И сколько бы голос разума не твердил о том, что все это было не более, чем наваждением, что-то внутри продолжало это отрицать. Эта ночь вселяла надежду, от которой я не был готов отказаться.
Сейчас, сидя на крыше, я наблюдал за окном соседней панельки, в котором маленькая кучерявая девчушка, стоя на подоконнике, наклеивала вырезанные из бумаги снежинки на стекло. Рядом стоящая мама, придерживала ее за пухлые ножки, чтобы та ненароком не упала. В комнате напротив отец семейства собирал искусственную елку и о чем-то оживленно беседовал с женой. Увлеченные, они жили в своем мире, не подозревая о том, что по соседству существует сотня таких же беззаботных, как они. Кто знает, может однажды память ко мне вернется и я окажусь хорошим человеком и тогда, со спокойной душой, жизнь тоже займет свое место в одном из окон. Так я думал тогда, сидя на крыше.
Закутавшись в высокий воротник своего пальто, я вздохнул. У меня не было уверенности, что я действительно хочу именно этого. Такое желание возникло от отчаяния, что в моей жизни не происходило ничего, и я цеплялся за любую возможность что-то изменить. Я хотел, нет, жаждал, чтобы в моей жизни что-то произошло.
– Скорей бы, -прошептал я, с грустью разглядывая упавшую на рукав идеально ровную блестящую снежинку.
– А разве ты куда-то спешишь?– неожиданно раздалось в ответ.
– Кто здесь?? – Испугавшись, я оглянулся по сторонам, но никого не увидел.
Тем временем собеседник, игнорируя его вопрос, продолжал:
– Всему своё время, мальчик, всему свое время. Людям не хватает терпения и умения ждать.
– Ждать? Я жду чего-то ровно столько, сколько себя помню, – пытаясь скрыть свое волнение и растерянность за легкой насмешкой, он тихо спросил, – кто ты такой? Ты Бог? – В голове у меня возникли библейские события, когда Бог являлся пророкам и они могли лишь слышать его.
– Бог?! О нет, я дух.
