Незабытая: отчаянное сердце. Книга 1

Предисловие

Эта история создавалась по мотивам настольной ролевой игры под названием Dungeons & Dragons (DnD), в которую меня позвал играть Роман Егоров, желающий попробовать себя в роли Мастера Подземелий. Затем подключились: Мария Новожилова, Егор Новиков и мой брат, вернувшийся из армии, Ильгар Тагиев. Без них не было бы ни Гулльвейг, ни Сфинкса, ни Велеруса. Как и наши герои, мы живем в разных городах, но, благодаря интернету, играем вместе, причем – днями напролет! Эта история – наша общая память, трансформированная при поддержке моего любимого мужа, Кирилла Бурченкова, из слов устных в слова письменные, пропитанные теплом, смехом и дружбой, в которую я предлагаю окунуться всем вам!

ВАЖНО!

В книге присутствуют лишь отсылки на используемые заклинания и лор вселенной. Мир кампании (происхождение магии, континенты, города, сюжет, персонажи и прочее) – продуман самостоятельно. Все материалы книги (в том числе обложка) являются защищенным объектом авторского права. Копирование, распространение и любое иное использование материалов без согласия с автором запрещено.

© vk.com/booksbyleila

Я помню

Если Вы это читаете, – поздравляю: Вы владеете забытой речью, первородным языком, существовавшим еще тогда, когда все-все существа на свете в Материальном Плане друг друга понимали. Простое общение за несколько тысячелетий так сплотило и возвысило единую цивилизацию рас Материального Плана, что существа иных Планов испугались. Они сплотились, чтобы помешать безоговорочному господству одного Плана над множеством других и уничтожили возможность общаться на едином языке: попросту стерли его знание из наших умов. Вместо него появились разные языки, обнаружение которых перессорило и разделило расы, со временем разбросав их в разные точки земли1.

Ныне существует общий язык, но это не одно и то же. Он – принципиально иной: на нем сейчас разговаривают, но общение с его помощью не столь результативно, как раньше.

Однако Вы все еще читаете этот дневник. Выходит Вы, как и я, вошли в контакт с существом иного Плана. Радоваться за Вас или сочувствовать Вам – я не знаю, поскольку от этого контакта есть как плюсы, так и минусы. Я же узрела много истин, правда детали моего прошлого какое-то время были для меня туманны.

Именно из-за проблем с памятью и появился этот дневник.

Я помню свой Дом: замок из драгоценного камня Александрита на Южном континенте, в составе самой крупной, горной территории, названной «Хрустальной».

Помню прекрасных, но молчаливых существ с печальными лицами в услужении, столы, ломящиеся от изысканных яств, постоянных гостей, сокровища завоеванных стран, среди которых всем были интересны горные породы, а мне – потрепанные книжки на новом, общем языке.

Я помню родителей: статных и благородных, самым частым словом которых было слово «должна». Должна много чего… суетного, безделушного. Потому что – единственная дочь, потому что – высший эльф, потому что – чистокровный, потомственный колдун.

Я помню, как сперва старалась, – очень старалась, – но не для исполнения своего «долга», а для того, чтобы моя мать меня приласкала, а отец – хотя бы раз улыбнулся и… прикоснулся ко мне. Ведь для нас, для высших эльфов Дома Александрита прикосновения всегда были куда важнее слов.

Но ничего из этого не происходило.

Сколько бы я ни старалась, моих действий всегда было мало. Я должна была стать лучше себя вчерашней, лучше себя уже сегодняшней.

Действительно, без устали упражняясь в магии под руководством лучших колдунов отцовских приближенных, я обретала силу; становилась эрудированной и воспитанной, читая отведенные мне книги под наставлением доверенных дам моей матери. Этикет, каллиграфия, рукоделие, искусство рисования, танца и песни, стихосложение, игра на самых разных музыкальных инструментах, верховая езда…

Я внушала уважение и восхищение у окружающих на смотринах, прогулках, традиционных балах – знакомствах, которые организовывали для получения новых связей. Однако я все время оставалась в тени своих родителей, которые даже не оглядывались, пока я бежала за ними, пытаясь нагнать и соответствовать их статусу и их образу видения идеальной дочери.

Я была их разочарованием, когда проявляла собственную волю. Им нужно было мое лицо, мое тело, но не я сама. Они хлопотали надо мной только ради того, чтобы к определенному сроку я стала самым выгодным «товаром» своего Дома на выданье, чтобы смогла заполучить самый выгодный «товар» другого Дома, который, впрочем, наверняка, был рад являться таким и делал для этого все.

Целью этой «сделки» было получение бо́льшего могущества от чистокровного потомства: врожденные способности к сильной магии, тайные знания прародителей, передающиеся из поколения в поколение, дополнительные территории и власть над низшими – всеми прочими расами иных территорий Южного континента, служащими в нашем Доме рабами.

Минуло столетие. Я привыкла к своему статусу и тянущемуся за ним одиночеству. Пока мой Дом набирал могущество, я научилась обманывать, заменяя должные мне книжки на те потрепанные, что приносили слуги, с которыми я была ласковее других высших эльфов Дома. Никто не считал эти книги чем-то ценным, поэтому их не хватались.

Среди них были те, через которые я узнала историю за пределами гор, ставших мне золотой клеткой: целых стран, отдельных существ, общих побед и поражений, лжи, разрушений и созидания на месте пустоты. Но, были и те книги, читая которые, я стала видеть нити магии, чей цвет отличался от тех, что были в моем Доме; они податливо сплетались во что-то новое по моему желанию, облаченному в слова. Это вызывало интерес.

Оказалось, что все вокруг было пронизано нитями, – магия покоилась везде, только подзови и начинай сплетать! Именно так я научилась другой магии; не пафосным фокусам своего Дома, – а мощным заклинаниям иных рас. И я смогла соединить их: свои выверенные знания и несбалансированные очерки о колдовстве прочих умов. Хаотичные потоки магии откликнулись мне, и у меня получилось частично обуздать их, обнаружив совершенно новые цвета ее нитей. Их окраска зависела либо от источника силы, либо от ее характера.

Но мне того было мало; я стала оттачивать свой взор и знания. Я помню, как поглощала все новое о магии и в тайне ото всех экспериментировала с ее нитями с таким аппетитом, что забывала обо всем: об аппетите физическом, сне, успешных проверках в области магии, о гостях, женихах, родителях… Я комбинировала слова и жесты, соединяла их с нитями определенных цветов, выводила их новые сочетания…

Однако мои эксперименты оставались только моими. В отличие от того, чем занимался мой отец, я никому не причиняла вреда. Но все это порождало много вопросов. Как сотворенное мною новое можно было применить на практике и что за этим последует?.. Чем мы, высшие эльфы, отличались от изгнанных под землю темных эльфов с такой же идеологией? Почему люди, среди которых тоже были колдуны, искатели тайных знаний, так мало жили? Из-за чего все боялись черных нитей, – некротическую магию, – если из них можно было сплести весьма полезные заклинания? И как так вышло, что именно мой Дом оказался во главе всех прочих на территории «Хрустальных гор», ставшей самой сильной на Южном континенте?..

Однажды все сложилось; я поняла, к чему все шло, зачем это нужно было на самом деле, и кем во всем это была я сама. Тогда я сбежала. Унеслась прочь за пять лет до достижения взрослости, до выбора нового имени и исполнения главного своего долга – свадьбы, не желая становиться частью общего, абсурдного, омерзительного плана «правильного» мира с точки зрения лишь узкого круга существ, возомнивших из себя невесть кого.

А дальше – провал в памяти и помутнение воспоминаний из Дома, обезличенность оставшихся в голове лиц, даже тех, кто бежал со мной. Я помню, как очень хотела открыть глаза, но они словно срослись. Я помню, как хотела шевельнуться, но тело будто наполнили свинцом до краев. Я помню, как хотела сделать вдох, – хотя бы еще один, – но лишь ветер щекотал мне лицо мокрой от утренней росы травой, на которой я лежала. Я помню острую боль в груди, и холод, поглощающий меня медленно, начиная с кончиков пальцев. И вдруг – руки; нежные, теплые, сияющие золотым, руки потянулись ко мне. Как только я увидела их, как только поняла, что они добры ко мне, что они хотят коснуться меня, я незамедлительно ответила и… открыла глаза.

Теперь я видела не только острее, но и шире, чем до этого. Я осознала свой истинный Дом на многие века; Дом – чьими стенами оказались леса, крышей – небосвод, а постелью – мягкая и теплая трава. Дом, где не было слуг, но были равные мне. Дом, где я могла жить не потому, что должна, а потому что стала свободной и на какое-то время, кажется, очень счастливой.

Спустя время, я поняла намерения одного из существ, как оказалось, Верхнего Плана, почему-то, решившего снизойти до меня, а, также, заговорившего со мной голосом низким, переливающимся и… приятным. Я, не раздумывая, согласилась на его Покровительство, оставшееся уродливыми шрамами на моей груди и спине. Он был мудрым, – подтвердил мои догадки относительно Материального Плана, многое объяснил и подарил знание забытого языка. Он был светлым, – озарил мои глаза пониманием, мою магию – золотыми нитями, многому научил. Он был… теплым. Говорил со мной, пока я привыкала к снова обрушившемуся на меня через какое-то время одиночеству: слушал мои песни, согревал своей магией в особенно суровые зимы в лесах, когда я не успевала вслед за перелетными птицами или, когда не могла договориться со стайными животными.

Я помню, как когда-то, спустя несколько лет, я спросила обладателя некогда спасших меня рук Его имя, на что Он ответил:

«А как бы ты сама назвала меня?»

«Думаю, что после всего пережитого нами – другом», – ответила я.

«Какое интересное слово… мне нравится».

Настаивать я не стала.

С тех пор я возжелала знаний бо́льших, подробностей мироустройства так, словно удвоила саму себя. Мы стали единым целым. У нас были общие стремления. Я чувствовала себя защищенной, хотя продолжительное время была разумной нежитью, и больше никому не доверяла. До определенного времени.

Мне было сто тринадцать лет. Новое имя я выбрала себе сама спустя пять лет, как и должна была по традиции. Теперь меня звали Лекта и никто, кроме моего верного друга, живущего за моим некогда замершим сердцем, долгое время не знал его. Прошлое осталось в прошлом, и тогда я надеялась, что там оно и останется.

За пятьсот пятьдесят три года мы исходили все леса Южного континента. Я наблюдала за жизнью других рас издалека, тайком пролезала на корабли для быстрой переправы на другие территории внутри континента, подбирала исторические и магические книги с трупов, доставала их из разоренных городов или караванов, – они больше не были никому нужны. Я научилась травничеству, изучила руны и письмена всех рас своего Плана, стала подмечать даже самые мелкие детали и овладела языком животных. Именно они научили меня договариваться. Я помогала им; добывала пропитание, лечила или защищала, а они помогали мне, – охраняли, указывали путь, грели или проверяли информацию. Сделки с ними всегда были честными; животные не умели лгать. Я делала заметки в этом дневнике, но самое важное оставляла ожогами на своем теле: это был мой возраст, полезные заговоры, изобретенные мной по пути следования за интересными по цвету нитями магии и… имена. Однако я не могла вспомнить тех, кому они принадлежали. Но я почему-то была уверена, что эти имена важны для меня.

Из-за моего теперешнего места обитания я не раз сталкивалась с лесными эльфами. Они отличались от большинства высших эльфов более низким ростом, крепким телосложением, не такой выдающейся длиной ушей и традицией рисовать на коже лесные символы. Я уступала им в скорости и маскировке, но кое-чему научилась, наблюдая, когда мне это позволяли. Они не нападали, как могли бы, совершенно точно помня давнюю обиду после раскола единой расы эльфов много тысячелетий назад, но держали дистанцию.

Когда я поняла, что они не будут пользоваться ситуацией и мне не грозит от них очередная смерть, я успокоилась и ответила взаимностью. Ненавязчиво, я готовила им лекарства, применяя знания высших эльфов в сфере медицины, помогала раненым животным, используя заклинания исцеления от моего Покровителя с Верхнего Плана, участвовала в погашении пламени близ их поселений. В ответ я узнавала еще больше о природе через призму знаний лесных эльфов. Мы обменивались традициями, вместе сочиняли новые эльфийские песни, пели и танцевали. Однако я строго следовала своему собственному запрету вновь сближаться с кем-то.

Но вот однажды, наступил день, когда я поняла, что больше не получаю новых знаний; все, что я уже могла изучить, я изучила. Более интересные книги стали стоить денег, знания, более ценные, охранялись тщательнее и передавались тайно, а простое наблюдение больше не казалось информативным. Я ощутила острую необходимость в добыче монет, которые в наступившее время стали менять на информацию, поэтому решила отправиться напрямую к живым существам иных рас. К тому же, они могли знать ответы на некоторые зародившиеся в моей голове вопросы с тех же самых книг или ситуаций, которые в них никак не объяснялись. Например, что грозило моему Покровителю за вмешательство в ход жизни другого Плана?.. Ведь Он не дал мне умереть, а Планы для того и существовали; они делили проживающих на них существ по степени силы для сохранения баланса. Но, если некоторые его представители запросто могли перемещаться между иными Планами, это нарушало многое…

Было страшно, но в голове зазвучал приятный, низкий голос моего друга: «время пришло, тебе пора покинуть лес». И я стала собираться, тщательно продумывая свое обмундирование. Видимо, мои сборы не остались незамеченными, поскольку спустя время я наткнулась на доспех из перьев воронов и когтей медведя, – великоватый для меня подарок лесных эльфов. Затем – на набор простой одежды лесного эльфа, походную сумку и небольшой кинжал с гравировкой по лезвию в виде переплетающихся листьев. Помню, как я тогда усмехнулась и обратилась к листве над своей головой, – все равно больше было не к кому:

– Спасибо! А то голышом я бы точно вызвала подозрения в поселениях!

Мне отвечал ветер. А я собиралась дальше, борясь со страхом и напряженно думая. Мое тело оживало постепенно многие столетия: я снова была вынуждена хоть немного, но кушать и отдыхать, чувствовала боль, мое сердце периодически билось. Но я все еще была холодна, а кровь не текла по венам. Я понимала, что в поселениях любого масштаба придется еще и общаться. Мне было известно многое о тайном, но практически ничего об обычном, – оно было ненужно, второстепенно, пока шла охота на очередную книгу.

А еще я боялась, что меня смогут узнать другие высшие эльфы или гости иных рас с балов, ведь наш Дом был достаточно известен пол тысячелетия назад. Я не знала, что будет тогда. Да, я отрезала свои волнистые ярко-рыжие волосы до уровня плеч с тех пор, заметно похудела и побледнела от иного состояния моего тела, получила с десяток других шрамов, но клеймо Дома у основания черепа на шее я вывести не смогла. Когда я была маленькой, его оставили на мне огнем без использования исцеляющей магии. Жизни он не угрожал, поэтому убрать его таким способом уже было нельзя.

Хорошо, что меня не сдали лесные эльфы. Они меня не узнали, или не хотели меня выдавать? Подаренные ими доспехи и одежда предусмотрительно отличались воротником-стойкой, закрывающим шею. Могла ли я называть их своими друзьями, как называла своего Покровителя или животных?.. А ведь когда-то я называла так кого-то еще… Как мне вести себя с другими существами при непосредственном контакте с ними?.. Мои ли это воспоминания о прежнем «Доме», кольцо с камнем которого я несколько столетий использовала для сотворения заклинаний?

Что ж, главное – меньше говорить, а больше слушать и смотреть. А еще – не попадать в ситуации, при которых будет необходимо прикосновение. Они еще со смотрин казались мне не самым приятным делом, так еще и грозили раскрыть состояние моего тела. Вызывать подозрения у прочих на предмет не только касания меня мощной некротической магией, но и владения ею было не нужно.

Так, все вопросы, страхи и сомнения со временем работы над собой сгладились. Жажда знаний стала похожа на одержимость: хотелось высасывать информацию из всего ценой… всего. Так я отправилась в путь, следуя за цветными нитями магии.

Сделка

Я много путешествовала, но мои странствия ограничивались лишь лесами Южного континента, до которых я добиралась целенаправленно и всегда тайно, порой – нечестно. Как-то раз, выйдя к перекрестку около какого-то немногочисленного поселения, расположенного вдали от крупных населенных пунктов, я провела за наблюдением с неделю, не покидая уютного крова леса. Птицы и мыши донесли мне о том, что здесь проходили торговые караваны. С помощью моих маленьких помощников я вычислила, когда будет проходить тот, который проследует максимально далеко от моего нынешнего места пребывания – на окруженный большой водой остров Будга́рд, карту которого мне как-то раз принес ворон. По слухам животного мира, именно там проходило что-то странное с нитями магии, к которым они были особо чувствительны.

Используя маскировку лесных эльфов в природной среде и их тихий шаг, я незаметно пробралась в один такой караван, который заночевал на опушке леса вблизи поселения. Охрана держалась до глубокой ночи, пока прочие веселились в одном из заведений поселения. Когда дремота все-таки взяла над ними верх, я начала действовать. Телега, в которую я забралась, была доверху заставлена большими сосудами, наполненными чем-то сыпучим разной крупности и в разных пропорциях. Перемешав содержимое нескольких кувшинов, на всякий случай, для отвода глаз, я залезла в тот, где лежало что-то более крупное, и зарылась там. Затем, я впала в транс, имея наготове несколько планов на отступление в случае моего обнаружения.

Первый раз я проснулась лишь тогда, когда товар вместе со мной стали грузить на корабль. Это легко было узнать по крикам чаек, скрипу подгнившего трапа и специфическому запаху соли, пробивающемуся даже сквозь содержимое телеги. Затем я проснулась, когда товар снова перегружали в караван. И больше не засыпала, поскольку звуки и запахи вокруг стали совсем мне незнакомы; их стоило обдумать. Сколько дней я провела в тесном душном сосуде, я не возьмусь сосчитать, но, когда тело уже окончательно затекло, я ощутила то онемение, которое чаще всего возникает от перехода через портал. Это значило, что теперь-то я точно нахожусь максимально далеко от тех мест, где когда-либо была, поскольку порталы я видела и использовала только в далеком прошлом, в своем холодном Доме.

Сразу после прохождения портала, я начала выбираться. Выскочив из-под полога телеги на твердую, неподвижную поверхность, я пошатнулась: тело ломило, а глаза слезились от обилия света. Я быстро отряхнулась и огляделась, как могла. Передо мной открылась огороженная кривыми двухъярусными домами мощеная площадь с собором, где мимо большого красивого фонтана и пустого эшафота туда-сюда сновал разношерстный народ.

– Эй, коротышка, не стой столбом! – рявкнул кто-то сзади над головой.

Я вздрогнула и обернулась: на меня сверху вниз смотрел неопрятный высокий орк с ужасным шрамом через все замызганное лицо. На плече он держал дубину, в которой вразнобой были вбиты узкие металлически пластины. Я потупила взгляд и молча спрыгнула с деревянного постамента, на котором очутилась минуту назад. Прижавшись к нему спиной, наконец, отдышалась и принялась анализировать.

Мое первое большое поселение после нескольких сотен лет!.. Как его там… город. Как есть, настоящий город с живыми поселенцами, уймой хаотично разбросанных торговых палаток и отсутствием деревьев. С краю площади, на постаменте, стоял большой портал. Он был оформлен в виде стрельчатой арки из металла, на вершине которой сверкал массивный синий кристалл в красивой оправе. Вокруг него, с помощью разноцветных нитей магии, крутилась табличка с названием города: «БРИДЖ».

Пространство в арке каждый раз потрескивало перед появлением из него новых существ. Они сходили на мощеную круглым камнем дорожку и терялись в паутине улиц, если не останавливались у большой доски с какими-то бумагами. С другой стороны постамента в сизую гладь портала заходили, – как раз со стороны более ухоженных с виду домов. Там же стоял кто-то в длинном темном плаще и взимал плату за переход. Именно от него нити магии тянулись к кристаллу над порталом. Я искренне пожалела это существо, поскольку не понаслышке знала, как тяжело контролировать такое и параллельно заниматься чем-то еще. Наверное, его за сутки неоднократно сменяли. Вон, даже городская стража рядом – трое дварфов в доспехах с ног до головы, секирами и красным пером в каждом шлеме. Для порядка, разумеется.

Я посмотрела чуть дальше. Между кривыми и ухоженными домами различались дома-лачуги, на которые оставалась разве что чихнуть, чтобы они окончательно развалились. Эльфов вокруг не наблюдалось, и я с облегчением выдохнула, но на всякий случай проверила капюшон – он был на месте, глубоко надвинутый на глаза. Куда мне идти теперь?..

Перекинув походную сумку вперед, я достала из нее карту, сверилась с ней и с облегчением отметила, что в очередной раз не зря доверилась братьям и сестрам своим меньшим. Я была на острове, в городе Бридж, самом крупном в Но́рии – второй по величине и самой северной территории острова. С трех сторон ее окружали горы, причем, от остальной части острова Норию отделяло сразу несколько горных хребтов.

Я повертела карту в раздумьях. Почему Нория? Почему караван с товаром не отправился на самую крупную часть острова – в Хасала́мию, граничащую с Норией с запада? И крупных городов там было целых два с названиями, больше похожими на чьи-то имена. Город Хо́ланд располагался в северо-западных лесах территории, а Дэ́лонд – по ее центру, возле горного хребта, делящего Хасаламию пополам. Логично было предположить, что где-то там торговцам определенно выгоднее, да и я бы нашла больше способов быстрее что-то разузнать и заодно подзаработать. Но уж куда попала – туда попала.

На самом юге Будгарда располагалась Алмано́вия с портовым городом Клео́н. Восточнее находилась Бедфо́рдия, пересекаемая множеством крупных рек. Наверное, на этой территории происходило много разных бед, поэтому ее так назвали. Одна из рек делила крупный город территории, Конра́ку, на две части. С северо-востока к острову примыкала самая маленькая его часть – Сиаку́рия с большим озером в центре. Ее земли практически сплошь покрывали леса, а столицей был портовый город Крос.

«Интересно, наверное, живется в городах, расположенных у воды, – усмехнувшись, подумала я и убрала карту. – Какие там леса?»

Долго стоять на одном месте казалось неправильным, – я могла вызвать подозрения. Мне нужно было срочно взяться за какую-то работу. Больше всего возни, шума и народу было около доски с бумагами. Наверное, они там что-то выбирали. Насколько я знала, так не рабы решались на работу.

Не имея привычки просить о помощи или долго чего-то ждать, четыре с половиной фута гордости в моем лице все-таки сорвали последний листок от первой попавшейся бумаги на уровне своих глаз. Отойдя подальше от галдящей толпы, я сверила дату с датой общего календаря, без года, указанной наверху доски, – двадцатое августа, – и устремилась вон, на ходу разбирая кривой почерк.

«Помощь в перевозке магической руды, значит? – фыркнула про себя я и закатила глаза. – Не самая подходящая работенка для колдуна вроде меня. Почему не целительство или искоренение угрожающей нечисти? О, всемогущий случай! Подписали бы хоть: гномам и полуросликам без должных заклинаний просьба не обращаться!»

Я пробежалась глазами по координатам и направилась к месту встречи, – юг, горы впереди, аккурат за кривыми домами, которые я увидела с самого начала. Старт миссии как раз был назначен на полдень сегодняшнего дня у входа в шахту. Как удачно. Да и горы были видны.

Убрав листок, я подняла глаза к небу. Пасмурно. В конце августа часто бывают дожди. В лесу в это время уже пахло осенью и свежим урожаем. А тут… затхло.

Горы горами, таблички табличками, но я была уверена, что опоздала, плутая от одного указателя к другому мимо кривых домов и зданий, от которых пахло каким-то дурманом, слышались звуки веселья и… чего-то странного. К тому же, все-таки разразившийся дождь ухудшал возможность взбираться вверх по круглым камням к входу в шахту.

По пути мне попались двое вооруженных секирами дварфов. С ног до головы они были облачены в латы и не походили на рабочих, скорее на тех, кто охранял контролирующего портал заклинателя, – вон, даже перья красные в шлемах имелись!.. Слава лесу, мне не пришлось говорить с ними: я показала бумагу, те глянули на нее, синхронно кивнули, скрепя пластинами лат своих облачений и расступились, не проронив ни слова.