Так странно распорядилась судьба. Она пошла искать любовь всей своей жизни, но вместо этого попала в лапы к настоящим монстрам. Безжалостным и жестоким.
В какой-то момент она так накрутила себя, что успела представить, как мама узнает весть о том, что ее разорвали волки в лесу. Это привело к мокрым глазам и кому в горле.
Вздохнув, Лидия открыла глаза и села, пытаясь успокоиться.
Комната была незнакомой, полупустой, со слоями пыли на подоконниках и шкафах. Видимо, здесь всем было плевать, в каких условиях она будет находиться. Что вполне нормально для пленницы, странно, почему ее не приковали наручниками в какой-нибудь башне или не заперли в бункере.
Она так глубоко погрузилась в свои мысли об этом, что не сразу заметила оборотня, сидящего в кресле у противоположной стены.
Он закинул ногу на ногу, и Лидия вздрогнула, поворачиваясь к нему.
Это был Вэл.
Он сидел и таращился на нее, и сам черт бы не смог разобрать, что плескалось в его пристальном взгляде.
– Не пялься на меня, – заявила Лидия, ощупывая шею.
Рана была заклеена лейкопластырем, но боль была такой острой, словно Кэррол укусил ее не несколько часов назад, а только сейчас.
Она потянула пластырь на себя, Вэл нахмурился.
– Не отрывай его, если не хочешь стать оборотнем.
Лидия тут же одернула руки.
– Что?
– Тебя укусил альфа. Под пластырем – травяная мазь, вытягивающая его яд из твоего организма.
– Это поможет? Я не ведь не обращусь? А если да?!
Она вскочила на ноги и заметалась по комнате в поисках зеркала.
Начала выдвигать все шкафчики и ящики, сердце ее колотилось так сильно, что Лидии казалось – оно сейчас остановится.
Рука обхватила ее запястье, с силой сжимая.
Как Вэл оказался рядом так быстро? Он ведь только что сидел в кресле.
Он потянул ее на себя.
– Будешь истерить – заклею скотчем еще и рот.
– Я не хочу становиться таким же монстром, как ты!
Глаза его сверкнули, из горла вырвался рык.
Лидия поняла, что от страха у нее все сжалось внутри.
Она сделала глубокий вдох. Глядя оборотню в глаза, поняла, что у нее вот-вот покатятся слезы по щекам, а она совсем не хотела плакать. Тем более – при нем.
– Зачем он сделал это? – спросила она.
– Поймешь со временем.
– Я хочу понять сейчас.
Он хмыкнул.
– А я хочу в отпуск. Окружить себя волчицами с пятым размером груди и лежать на пляже голышом, попивая коктейли.
Лидия сморщилась.
– А ты не особо разборчив в желаниях.
Она попыталась вырвать руку из его хватки, но он держал ее так крепко, словно она может сбежать.
Точно, ага.
Она ведь не пыталась прошлой ночью.
Наконец, рванув посильнее, она смогла высвободиться и отойти на три шага. Казалось, на запястье выскочит синяк от его пальцев.
– Что ты вообще здесь делаешь? Ты мой тюремщик?
– Кэррол хочет, чтобы ты спустилась к ужину.
Он кивнул на стул, на котором висело темно-синее платье в цвет стоящим на полу туфлям.
Лидия вскинула брови.
– Он что, шутит? Он напугал меня до ужаса! Потом гонял по лесу. И укусил! Укусил, мать вашу!
Она показала на свою шею, словно Вэл мог забыть о факте укуса. Но выражение его лица не изменилось, ему явно было все равно на ее душевные терзания.
– То есть, ты не спустишься?
Лидия села на кровать, скрещивая руки на груди.
– Нет.
– Что передать Кэрролу?
– Передай, чтобы он шел ко всем чертям.
Лидия провела день, измеряя комнату шагами. За окном было пасмурно и скучно, и она была уверена, что к ее дверям поставили охрану, потому что периодически слышала из коридора смешки и грубые ругательства оборотней.
Она привыкла к уютному мягкому свету, к теплу и картинам на стенах, к кружевным скатертям и цветам на столах. Она привыкла к тому, что дом – это место, где хочется находиться каждую секунду, каждый миг. В то же время, как только она выглядывала в сад, ее сердце начинало плакать от тоски по дому.
