Фабрика героев. Опытный образец

Проектирование.

В самом центре королевства, недалеко от столицы есть Непроходимое болото. Название свое оно получило просто потому, что никто по нему проходить не хотел. Ну, действительно, чего лезть в болото, если можно обойти вокруг по проторенной дороге – чуть дальше, зато быстрее и ноги сухие. Так что, это было место спокойное и тихое, куда нога человека ступала крайне редко.

В середине болота был остров, на котором стояло одинокое зимовье – небольшой сруб-пятистенок с единственной дверью и маленьким окошком под потолком. Пользовались им нечасто. Да и построено оно было только по настоянию главного картографа, который посчитал, что зимовья должны находиться друг от друга на расстоянии не больше одного дневного перехода. Эта идея, как и большинство других, на самом деле принадлежала Мастеру. А к его слову принято прислушиваться.

И вот теперь, опять же благодаря Мастеру, это полузаброшенное жилье обживали четверо. Один государственный преступник и трое бывших лучших. Сам Мастер появился здесь всего однажды, оставил напутствие и велел готовиться к созданию первого героя.

На третий день четверо новых обитателей Непроходимого болота все-таки собрались все вместе. Они подозрительно поглядывали друг на друга, но деваться было некуда – Мастер велел. Особенно неуютно чувствовал себя государственный преступник. Об остальных он был наслышан. И вот настало время с этими людьми познакомиться.

Погода стояла хорошая, поэтому все четверо устроились на завалинке. Государственного преступника как бы невзначай поместили в середке. Высокий седобородый старец встал перед остальными, опираясь на посох, и посмотрел исподлобья. Глаза его словно светились под густыми бровями.

– Что ж, давайте знакомиться, – произнес он тихим, но звучным голосом, – тебя, Стрелок, я знаю. О тебе, Воевода, наслышан. А ты кто будешь? Неспроста тебя Мастер с нами снарядил.

– Видать, неспроста, – промямлил государственный преступник, – Казначей я. Бывший.

– Лучший?

– Не из простых, наверняка, – ткнул его локтем сосед слева и подмигнул.

– Простые в темнице не сидят так долго, – согласился Казначей.

– Занятная у нас компания подобралась, не замечаете? – продолжил старец, – бывший лучший Стрелок, бывший лучший Воевода, бывший лучший Волшебник и бывший лучший Казначей. Подозреваю, никто не обидится, если имена мы оставим при себе.

– Такова судьба опального. Все о тебе наслышаны, но имени произносить нельзя. Бывший лучший – прямо титул какой-то! – вздохнул правый сосед казначея, – Стрелок я.

– А я, стало быть, Воевода, – добавил левый.

– И кто знает, для чего Мастер собрал именно нас именно здесь?

– Я знаю, – попытался приподняться Казначей. Однако зажавшие его Стрелок и Воевода даже не заметили этого порыва.

– Интересно.

– У меня в сундучке бумаги есть, там все написано, – добавил Казначей, понимая, что просто так его не выпустят.

– Бумаги подождут, – неспешно проговорил Волшебник, – можешь сам рассказать? Мастер тебя же не только бумагами снабдил?

– Не только. Еще много чего наговорил! Я половину сам не понял.

– Тогда расскажи то, что понял.

– Мы должны создать героя.

– Это все, что ты понял?

– В общем, да. Дальше – подробности.

– Давай подробности! – велел Воевода.

– Мне поручено заняться административной частью. Бумаги, материалы, рабочие, обеспечение – все, что понадобится для строительства.

– Строительство чего? – прервал затянувшуюся паузу Воевода.

– По-ли-го-на, – продекламировал Казначей по слогам загадочное слово, – ну и жилья, складов, кузни. Короче, всего, что необходимо построить. Там, в сундучке, все есть.

– А мы зачем понадобились? Не за тобой же следить он нас приставил. Хоть и велел глаз пока не спускать.

– А вы будете заниматься непосредственно про-из-вод-ством.

– Производством? – переспросил Волшебник.

– Ну, изготовлением, созданием, деланием героя.

Стрелок присвистнул:

– Как же его создавать-то?!

– Это уже не по моей части. Извините, – Казначей наконец вывинтился из середины, – теперь можно я все-таки за бумагами?

– Так это тот самый Казначей?! – озвучил общую мысль Стрелок, когда Казначей скрылся за дверью.

Да. Это был тот самый Казначей.

Вечером собрание продолжили. К тому времени Воевода с Казначеем соорудили стол и пару скамей, Волшебник сварил думное зелье, а Стрелок добыл утку. Последняя очутилась в центре стола и всеобщего внимания на некоторое время.

– Полагаю, пора, – произнес Волшебник, вытирая пальцы. Он протянул руку за спину, и в нее легла фляга.

– По чарочке? – довольно потер руки Воевода.

– По стопочке, – сурово оборвал Волшебник, – от чарочки в твоих мозгах столько мыслей умных появится, что голова лопнет.

Волшебник разлил. Выпили, крякнули.

– Пришлось на спирту настаивать, – выдохнул Волшебник и, заметив, как Казначей потянулся за стрелкой лука, торопливо добавил, – не закусывай! Эффект не тот получится.

Они не закусили, и эффект превзошел все ожидания. Мир приобрел четкость и яркость. В головах наступило затишье – ни одной мысли. То есть вообще ни одной!

Первым молчание прервал Казначей:

– Как-то… не… пра…

Волшебник молча выставил ладонь перед собой, заставляя замолчать. Потом собрал пальцы в щепоть и щелкнул. Звук получился оглушительный. А вслед за ним ринулись мысли. Безудержным водопадом они обрушились на каждого, погребая под спудом таких удивительных и фантастических идей! Семьдесят четыре способа обогатиться, не вкладывая ни гроша! Тридцать восемь планов сражений с неминуемой победой! Четыреста шесть рецептов уникальных зелий! И один идеальный лук.

– Мы его теряем! – взгляд Волшебника остановился на зачарованно улыбающемся лице Стрелка, – герой!

Поток мыслей прервался столь же внезапно, как и начался. Но теперь в головах уже не было первоначальной пустоты. Головы стали заполнять образы. Витязи, в одиночку сражающиеся с целыми армиями, битвы чародеев с полчищами нечистой силы, парады и чествования. И Стрелок, пускающий из идеального лука волшебную стрелу в пасть огнедышащего дракона.

– Мы все еще теряем его! – Волшебник продолжал смотреть на улыбающегося Стрелка.

– Нам нужно создать героя!

В головах вновь воцарилась пустота.

– Не выходит, – пробормотал Казначей.

– Давайте попробуем с другого конца, – предложил Воевода, – подвиг!

И вновь в головах троих бывших лучших и одного государственного преступника закружились образы. Отступающие орды и освобожденные жители, качающие на руках богатыря, рушащаяся темная цитадель и разбегающиеся тучи, волчьи и львиные шкуры, молодильные яблоки, прекрасные женщины, освобожденные из плена. И Турбовол, пораженный стрелой в левый глаз.

– Есть! – воскликнул Стрелок.

– Сработало! – обрадовался Волшебник.

– Нужно готовить героя к подвигу, – констатировал Воевода.

– К какому? – уточнил Казначей, – в зависимости от предстоящего подвига герою понадобится соответствующая подготовка.

– Турбовол.

– Ты ж его уже победил! Да еще и от награды потом отказался.

– Конечно, отказался! Двоеженство в королевстве под запретом. Развод тоже не в чести. А то, что короля обидел – награду надо правильно назначать!

– Я ему то же самое говорил. Да кто ж послушает заключенного государственного преступника! – Казначей тяжело вздохнул.

– Кроме Турбовола еще немало чудищ осталось в округе, – заметил Волшебник, – решено! Будем готовить охотника на чудищ.

– Может, все-таки витязя-одиночку? – вяло попытался протестовать Воевода.

– Это узкая специализация. Для демонстрации нам в идеале нужен универсальный герой.

– Слишком сложно и затратно, – тут же вставил Казначей.

– Поле деятельности для охотника на чудищ весьма обширно, – подытожил Волшебник, – герою придется обладать многими умениями. Чудище чудищу – рознь!

– Прибыль маловата, – прошептал Казначей.

– Про славу не забывай! Слава дороже денег!

– Да про нее и толкую. Ну, сколько славы принес Турбовол?

– Достаточно, чтобы, смертельно оскорбив королевскую семью, я оказался всего лишь в опале, а не был казнен жесточайшим образом на следующий день.

– Достаточно, чтобы королевство немного потеряло влияние среди соседей, – отметил Казначей, – это при том, что Турбовол был хорошо разрекламирован.

– Ага! Значит, нам нужно не только создать героя, но и подвиг тоже подготовить?!

– И, главное, правильно подготовить зрителей! – завершил Казначей, – непосредственно подвиг играет небольшую роль. Самое главное – правильно его преподнести!

– Вот ты этим и займешься, – резюмировал Волшебник, – опыт у тебя, по всему видно, богатый.

– Богатый, – насупился Казначей.

Здесь стоит немного отвлечься и поподробнее рассказать о Казначее.

Отец его не был казначеем. Казначеем был дед. Отец управлял монетным двором – он на вкус определял состав любого сплава. С раннего детства у Казначея проявились таланты к математике и финансам. Любимыми игрушками стали фальшивые монеты из коллекции отца. Он даже пытался распробовать их вкус, но успеха не добился.

В десять лет он предположил, что деньги – особенная форма жизни. К двенадцати он был в этом уверен. Деньги не терпят одиночества и бездействия. Они любят странствовать и знакомиться с новыми людьми. Одинокая монетка, слишком долго залежавшаяся в кармане, в конце концов, сбежит в поисках приключений и нового хозяина. А еще деньги умеют работать и размножаться.

Все это будущий государственный преступник знал к тому времени, когда дед определил его в обучение к бухгалтеру небольшого публичного дома на окраине столицы. Бордель этот не пользовался большой популярностью, но стабильный доход приносил, и хозяин этим был доволен. До тех пор, пока юный Казначей не изобрел рекламу.

Один из семидесяти четырех способов обогатиться, не вкладывая ни гроша.

Надписи на заборах – привычное дело. Но если надпись сделать необычной, яркой, да еще и запоминающейся… Фраза родилась сама собой. И скоро все заборы в окружающих кварталах украшала разноцветная надпись: «Лучшие пышки у Косого Мишки!»

Успех! И какой успех! Клиент начал валить. Многие, разумеется, шли за булочками и разочаровывались. Но приходили и ценители пышных женских форм. Успех был отмечен и в семействе Казначея. Отец всыпал ему для профилактики, дед – за то, что юноша ограничился единовременной выплатой гонорара, а не потребовал процент с дохода.

Урок был усвоен, и уже в четырнадцать лет Казначей вместе с другом-художником, подававшим большие надежды, организовали первое в столице рекламное бюро. Очень скоро все свободные заборы, а кое-где и стены, были украшены не только зазывающими надписями, но и рисунками, их подчеркивающими. И тут грянул гром. Налог на рекламу просто обязан был появиться, и он не заставил себя долго ждать. И штрафы за неуплаченный налог с момента появления рекламы и до момента введения налога. И это был еще один способ обогатиться, не вкладывая ни гроша!

Бизнес продолжал приносить хороший доход, но молодого предпринимателя он уже не радовал. Теперь Казначей знал, к чему стремиться. Его влекли деньги. Деньги – как форма жизни. Деньги – как сама жизнь.

Быть государственным преступником Казначею понравилось даже больше, чем просто управлять финансами государства. Прежде, чем быть преданным суду, Казначей имел беседу с королем и Мастером. Без посторонних. О чем они договаривались и как, никому достоверно не известно. Однако все трое остались довольны. Главным результатом для короля и королевства стал гениальный казначей, который сидит под замком и занимается любимым делом. То есть приносит государству доход. Казначей в свою очередь был весьма рад отгородиться от множества просителей и заниматься любимым делом. То есть исследовать жизнь денег. Мастер теперь был уверен, что всегда сможет найти лучшего финансиста в обозримых пространствах и обозримом будущем. И сможет убедить его заняться любимым делом. А уж уточнить, какое дело для Казначея станет любимым, Мастер сможет в нужное время.

В общем, Казначей официально числился государственным преступником и содержался под стражей. В то же время он продолжал оставаться официальным казначеем и находиться при государственных деньгах. Парадоксальное решение принадлежало, разумеется, Мастеру.

И вот в один прекрасный день Мастер пришел за Казначеем.

– Я предлагаю тебе заняться любимым делом, – произнес он с порога.

Государственный преступник оторвался от государственных дел и уставился на вошедшего:

– Мне казалось, что я и так занимаюсь любимым делом.

– До этого момента так оно и было. Теперь я предлагаю тебе новое любимое дело.

– Но мне еще это не надоело!

– Я не заставляю тебя бросать прежнее любимое дело. Я предлагаю тебе еще одно, дополнительное.

– Но разве может быть сразу два любимых дела?!

– Если они тесно связаны – хоть три!

– Ты меня заинтересовал, Мастер. Продолжай уговаривать.

Мало кто мог позволить себе говорить с Мастером таким тоном. Казначей мог. Он знал себе цену. Он – лучший.

– Есть вещь… даже, не вещь, а, скорее, понятие… сродни деньгам…

– Есть, – согласился Казначей и замолчал.

– Слава, – закончил Мастер, прерывая затянувшуюся паузу, – и я предлагаю тебе заняться ее изучением. На практике.

– Ты предлагаешь, – государственный преступник запнулся, пытаясь максимально точно сформулировать предложение Мастера.

– Я предлагаю тебе заняться созданием славы. А потом и преумножением.

– Да. Слава и деньги во многом схожи. Но во многом и различаются. Главное отличие славы в том, что ее нельзя пощупать, взвесить, попробовать на вкус.

– Но при этом она есть! И в отличие от денег она не нейтральна. Слава – вообще весьма капризная штуковина. И никому, кроме тебя, я не могу доверить работу с ней. История с Турбоволом еще свежа.

Да, тот случай не скоро забудется. Подвиг, совершенный лучником, чье имя теперь произносить запрещено, должен был принести королевству славу. И принес. Да только не ту, которую хотелось. Из-за упрямства короля, желавшего любым путем выдать дочурку замуж, победа над кровожадным вепрем обернулась трагедией для королевской семьи. И на отношениях с соседями отразилась не лучшим образом.

– А я предупреждал, что свадьба – не лучшая награда.

– Итак, ты принимаешь мое предложение?

– В общих чертах все понятно. Хотелось бы теперь узнать подробности. Я даже не представляю, с какой стороны подступиться…

– Здесь я тебе уже помог. Славу приносят герои.

– Я что, похож на героя?!

– В какой-то мере ты и есть герой. И славой обладаешь. Причем, поверь мне, внушительной. Но в данном случае герой нужен классический, совершающий подвиги.

– Подвиги приносят славу герою. Герой – государству, – проговорил под нос Казначей, – и никаких налогов! Интересная схема. И где мне такого героя взять?

– Сделать.

И вот государственный преступник в компании троих бывших лучших приступил к созданию героя. Стоило им решить, для каких подвигов будет создаваться герой, как работа пошла гораздо легче.

Уже на следующее утро Стрелок отправился подробно изучать Непроходимое болото. Его интересовало, насколько хорошо оно подойдет для обучения охотничьему мастерству. Победить чудище – завершающая, самая красочная часть подвига. Но до этого необходимо зверя выследить, подготовить место схватки и заманить его туда.

Воевода тем же утром взял топор и намеревался начать рубить ближайшее дерево. Но Казначей успел его остановить:

– Если ты решил пустить его на дрова, то зря. Оно еще зеленое. Лучше поищи сухое дерево.

– Я решил пустить его на строительство, – буркнул Воевода.

– Тогда тем более, зря. Это ж липа!

– Да хоть осина! Какая разница, из чего возводить укрепления!

– Стоп! Зачем нам укрепления?

– Ну, не совсем укрепления. Я подумал, что нам понадобится изба побольше…

– Нам понадобится несколько зданий, – опередил его мысль Казначей, – более того, нам понадобится еще и по-ли-гон, – ему очень понравилось это незнакомое слово.

– Зачем? Мы же готовим охотника…

– А всегда ли охотиться на чудищ приходится в лесу? Я слышал, некоторые из них предпочитают города.

– И то верно. Значит, срублю десяток деревьев и начну строить полигон.

– Как ты себе это представляешь?

– Вон там будет пара домов, здесь башню поставим, тут кусок стены можно сделать.

– А ты не думал сначала план нарисовать?

Воевода потупился и тихо проговорил:

– Не умею я рисовать. Да и писать толком тоже. Необразованный я.

– Как же ты тогда готовил сражения?! Гениальные победы – и без плана боя?!

– Как это без плана! – насупился Воевода, – всегда был план.

– Ну и как же ты, например, составлял план битвы при Смердящей?

То была великая битва. Можно сказать, настоящей битвы и не было – непосредственно бой продолжался всего полдня. Вторые полдня считали потери и добычу. Пленных оказалось столько, что их считать не стали. И речку Вонючку быстро переименовали в Смердящую. Великой победе – красивое название.

Воевода отложил топор, взял корзину и скрылся в зимовье. Через некоторое время он вернулся к столу. Теперь корзина была полна снеди.

– Вот. Смотри. Это – речка Вонючка, – Воевода выудил связку колбасок и расстелил ее на столе, придав изгибы так, что действительно стало похоже на реку. После чего он достал несколько мешочков с крупами и расположил их на одном берегу, – это холмы, – прокомментировал он.

За холмами последовал окорок, то есть скала на противоположном берегу. Потом пучки петрушки и укропа – березняк и сосняк. Стрелки лука обозначили дорогу к переправе, а щепотка соли – брод.

– Местность выглядит примерно так. Теперь войска. На скале у них лучники и катапульты, – на окороке очутились несколько головок лука и орехов. Вслед за ними заняли свои места конница (зубчики чеснока), пехота (картофелины), копейщики (свекла) и две пушки (курительные трубки Воеводы и Волшебника).

– А теперь самое интересное, – провозгласил Воевода, – начинаем битву. Каждая сторона делает ход по очереди. Сначала нападающие обстреливают нас из луков и катапульт. Наша пехота укрывается в перелеске. Конница далеко. А вот лучники наши уже перебрались на вражеский берег, – Воевода передвинул свои луковицы через колбаски там, где они делали два крутых изгиба, – теперь вражеская конница должна форсировать брод.

Зубчики чеснока перескочили по соли на наш берег и атаковали свеклу. Больше никого атаковать они не могли – войска Воеводы расположились грамотно. Наши луковицы тем временем переместились в укроп и петрушку на противоположном берегу, заходя в тыл вражеской картошке и свекле. Второй залп луковиц и орехов, расположившихся на окороке, уничтожил свеклу Воеводы, расправлявшуюся с чесноком. Вражеские картофелины двинулись в атаку. И тут выяснилось, что выше по течению зубчики чеснока Воеводы заранее соорудили запруду. И как только луковицы перешли обмелевшие колбаски, снесли преграду. Второй ряд колбасок понесся через стол, сметая заросли укропа и петрушки по берегам, соляной брод и не успевшую пройти картошку. Вражеская картошка на нашем берегу мгновенно оказалась окружена, а оставшиеся на другом берегу свекла и лук не могли ей уже ничем помочь. Луковицы Воеводы успели уничтожить орехи, а трубки завершили дело залпом по окороку, заставив противника покинуть возвышение. К концу боя как раз подоспел чеснок, чтобы вместе с луком окружить остатки вражеских войск.