Другая сторона озера

Я не выдержал:

– Допустим, что всё это правда, и тут есть какой-то портал. Но как понять, в реальном вы мире или в каком-то другом? Законы физики те же? А местность, а люди? Ну и всё остальное.

Меня заметно потряхивало, и я плохо понимал, что происходит. Наташа хотела что-то ответить, но Димыч оказался быстрее:

– Саша, тут не всё так просто. Первое время мы вообще превращались в других персонажей, и даже не понимали, что мы – это не они. Как бы тебе сказать понятнее… Вот тебе часто снятся сны?

– Часто.

– А бывали сны, где ты был не самим собой, а кем-то ещё, и тебя это не смущало?

Я призадумался, но, к своему удивлению, быстро вспомнил подходящий пример:

– Снилось, да. Я был капитаном корабля на китобойной шхуне.

– Ну вот, хороший пример. Тебя же не удивляло во сне, что ты человек, который посвятил жизнь морю. И ты не спрашивал себя, почему так, и откуда ты знаешь эту жизнь. Вот так же и наши переходы. Мы перемещаемся в других людей, которые жили до нас и, видимо, останутся жить и после нас. Мы скорее наблюдаем за их жизнью. Это как кино с полным погружением, всё идёт по какому-то сценарию, который уже был написан. Оказавшись в том мире и в телах тех персонажей, мы забываем про свою настоящую жизнь и вспоминаем её, только вернувшись сюда. Вернее, вспоминали, до недавнего времени, когда произошло очень странное событие – мы научились осознавать себя в том мире.

Димыч остановился и с любопытством посмотрел на меня. Я пребывал в какой-то прострации и не знал, что думать. Мой взгляд скользил по каменной плите, по которой бегали электрические всполохи. Дождавшись, когда я всё-таки обращу на него внимание, Димыч спросил:

– Ну так как тебе такой поворот?

– Сложно всё это понять. Получается, что вы куда-то попадаете и оказываетесь в чьих-то телах в роли наблюдателей. Но что-то изменилось, и теперь вы можете вспомнить себя, будучи в телах тех людей?

– Э, нет. Это ты далеко забежал. Я сказал, что мы научились осознавать себя. То есть мы как бы научились просыпаться во сне и управлять собой. А вспоминать себя – это мы только начали осваивать. Как думаешь, что мы попробовали сделать первым делом?

– Ну, если это другой мир, то сложно представить, что вам даст память о себе, – я развёл руками. – Или это всё-таки другое время?

– Ты на этом не зацикливайся. По мне, так это другой мир, не имеющий отношения к нашему. Про время – это теория Наташи, но тебе она сейчас ни к чему.

– Чего вы могли попробовать сделать, ума не приложу. Возможно, вы захотели узнать побольше об этом мире, но что конкретно, я не знаю.

– Мне кажется, очевидно, что мы договорились найти друг друга в том мире. Постепенно мы выяснили, что находимся в одном и том же городе, – казалось, что собственный рассказ приводит Димыча в возбуждение – его лицо стало напряжённым, а жесты резкими.

– А я что-то сразу и не понял, что вы не вместе там оказываетесь.

Димыч кивнул:

– Моя вина, не пояснил. В общем, на то, чтобы дойти до момента, пока мы смогли вспомнить себя, у нас ушло почти два года и несколько десятков погружений в тот мир. И только недавно мы научились находить там друг друга.

Я нервно усмехнулся:

– Как-то долго вы соображали.

– Ну извините. Это только кажется, что всё так просто. Я же говорю, мы даже не могли понять, что мы – это не мы. Да и в любой момент, как ослабевает фиксация внимания, сразу же перестаёшь себя осознавать. И опять становишься статистом. Да и часто вспоминаешь не всё, а только части, только то, что вознамерился вспомнить.

– А как же я тогда это всё освою? Я же не был там. У меня тоже два года уйдёт?

– Не бойся. Если ты не деревянный, то всё будет намного быстрей. У нас есть козырь.

Он посмотрел на сестру:

– Наташа вот как никто освоилась в том мире и научилась приводить нас в сознание, так сказать. Она и сама не очень понимает, как у неё это выходит. Она просто говорит нам, что делать, и обычно это срабатывает. Так что у тебя дело за малым. Осознай, что ты – не ты, и тогда сценарий как бы замрёт. Ты сможешь писать его под себя, точнее, всё вокруг будет идти по сценарию, а вот свою роль ты станешь писать сам.

Плита начала издавать какой-то потрескивающий звук, а искры забегали чаще. Все уставились на каменную глыбу. Наташа встала и скомандовала:

– Всё, контора, нет времени на болтовню. Одеваемся и в путь.

Все, кроме меня, встали и на ходу снимая верхнюю одежду, направились к вешалкам возле лестницы, которые я сначала не заметил. Наташа сказала, чтобы я присоединялся, и что для меня тоже найдётся комплект.

Через несколько минут мы уже были переодеты в одежду одинакового покроя – простые рубашки и штаны из хлопка чёрного цвета. Наташа пояснила, что эта одежда помогает настроиться на совместный переход.

Одежда оказалась мне маловата, но это было не критично. Из одного отделения шкафа возле вешалок Вадим достал что-то наподобие походных ковриков, только сделаны они были не из резины, а из более плотной ткани, и были толще обычных сантиметров на пять. Он вытащил их одной охапкой, оттащил к круглой плите и ловко разложил по поверхности. Потом вернулся и достал из того же ящика надувные подушки под шею, наподобие тех, что выдают в самолётах. Все нацепили их на шеи и подошли к плите. Наташа первая улеглась на один из ковриков головой к центру плиты и велела мне лечь на соседний. Уже не пытаясь что-либо понять, я просто делал то, что говорили. Когда я улёгся на коврик, моя голова оказалась в паре десятков сантиметров от головы Наташи. Я слышал, как она дышит как будто успокаивая сбившееся дыхание. Я взглянул на неё и увидел, что она смотрит на меня:

– Ищи руки, когда окажешься там. Как найдёшь, считай, что осознался. Дальше я всё сделаю сама. Только помни: надо найти руки и вспомнить себя.

Мужчины заняли свои места вокруг нас и тоже стали шумно дышать. Наташа вновь обратилась ко мне:

– Дыши, как мы. Слушай, как я дышу, и повторяй. Делай всё более и более глубокие вдохи, пока не ощутишь толчок в спину. Как скажу «начали», ничто не должно тебя отвлекать, закрой глаза и все силы сосредоточь на дыхании. Это важно.

Я кивнул в ответ, и Наташа придвинулась ко мне и своими холодными алыми губами чмокнула меня в губы. От неожиданности во мне всё передёрнулось, в ушах зазвенело, а в лицо ударила кровь. Я замер и смотрел на Наташу. По её губам я разобрал слово «начали».

Она улеглась на прежнее место и стала шумно дышать. Моё смущение привело меня в такое замешательство, что я тут же позабыл обо всём. Всё, что я мог делать, чтобы унять своё смущение, это дышать, как и все остальные. И я начал повторять вдохи и выдохи в такт остальным, да с такой силой, что уже через несколько вдохов начала кружиться голова. С каждым вдохом головокружение усиливалось, но моё смущение не позволяло мне останавливаться. Я боялся привлечь внимание остальных и дышал, что было сил, пока в какой-то момент не ощутил сильнейший удар в спину, от которого перехватило дыхание. Я даже не успел испугаться, поскольку меня отвлекло другое – плита под нами начала поворачиваться по кругу с ужасным грохотом. Хотя это был не совсем грохот, больше было похоже на сильнейшие вибрации от того, что каменная глыба двигалась по другой каменной плите. Или это и правда был шум, но такой силы, что тряслось всё вокруг. В сознании всё поплыло, открыть глаза не получалось. Появилось жуткое ощущение рывка в сторону. Я подумал, что упал с плиты. Я снова попробовал открыть глаза, и на этот раз получилось.

Вокруг были сумерки. Меня окружал старинный город – невысокие каменные домики, прилипшие один к другому. Место напоминало средневековый европейский город-крепость. Неподалёку высились башни то ли церкви, то ли какого-то замка. Внизу по улице виднелась крепостная стена. Я встал и пошёл по направлению к узкой улочке, которая начиналась сбоку от здания, возле которого я стоял. Повернув за угол, я увидел, что в конце улицы мелькают чьи-то тени. Я решил направиться к ним. Проходя мимо одного из домов, я заметил, что из окон на меня кто-то смотрит. Силуэт человека за окном расплывался в мягком зеленоватом свечении, исходившем откуда-то из-за его спины. Остановившись, я попытался его разглядеть, но почему-то взгляд фокусировался плохо. Проскользнула мысль о том, что я, возможно, пьян. Я прислушался к себе. Да, видимо, это было так, поскольку меня даже покачивало и штормило. Я попробовал вспомнить, где и по какому поводу мне наливали, но ничего не выходило. Слегка покачиваясь, я побрёл дальше по улице. Промелькнула мысль, что нужно попить воды – возможно, станет лучше. Я начал ощупывать одежду, но костюм лёгкого покроя не подразумевал карманов, в которых могла бы заваляться бутылочка воды. Тут моё внимание привлекла странная вещь – руки, которыми я водил по пиджаку, отсвечивали зелёным светом. Я вытянул руки и уставился на них. Неожиданно на меня будто что-то снизошло. Не знаю, как сказать точнее, но я понял, что я – это я. До этого я не управлял своими поступками, хотя мне так казалось. Все мои открытия напоминали быстрые вспышки. Продолжая идти по улочке, я попытался вспомнить, что ещё я должен был сделать, кроме того, что найти руки, однако в голову ничего не приходило. Упёршись в перекрёсток с ещё одной маленькой улочкой, я понял, что могу элементарно заблудиться. Потом сообразил, что заблудиться можно только в том случае, если знаешь, куда и откуда ты шёл. А тут не было никаких отправных точек. Я повернул направо и решил дойти до высокой стены, которую видел с того места, откуда начал маршрут. Теперь тени мелькали в том направлении. Людей я так и не мог увидеть, возможно, из-за этих непонятных сумерек, в которых можно было ориентироваться, но было крайне сложно что-либо отчётливо разглядеть. Дорога запетляла между домиков и устремилась вниз. Похоже, городок был построен на высоком холме. Стена оказалась дальше, чем я думал, и я решил срезать расстояние через маленькие дворики. Это явно было ошибкой, поскольку я мог не найти то место, с которого начал свой путь. Соображал я всё ещё не на все сто, а какими-то вспышками: то полностью отдавал себе отчёт в происходящем, то продолжал делать что-то машинально, на автопилоте.

Свернув в одну из арок посреди ряда домов, я оказался в небольшом дворике, окружённом двухэтажными каменными постройками. Я заметил, что во дворике нет никакой растительности, впрочем, как и в остальных местах города, которые я успел увидеть. Зато в одном из окон на втором этаже опять мелькнул и исчез силуэт в зелёном свечении. Это меня очень заинтересовало, и я решил подняться и посмотреть, кто это за мной наблюдает. На второй этаж вела деревянная наружная лестница. Я без труда взбежал по ней и оказался на балконе, с которого хорошо было видно, что происходит на улице. Прислонившись к стеклу, я увидел комнату, обставленную в старинном стиле. Я бы сказал, что обстановка напоминала дома высшего сословия в XIX веке. В центре комнаты стоял круглый стол, вокруг стола на резных стульях сидели четыре человека в одеждах примерно того же времени, к которому относился и интерьер. Женщины были одеты в платья до пола, а на головах у них красовались шляпки с кружевами. Двое мужчин были одеты в сюртуки пушкинского времени. Не став вдаваться в детали, я попытался найти того, кто мог стоять у окна, а ещё мне было интересно, что это за зелёный свет. Источник его я нашёл довольно быстро – на тумбе у окна стояла лампа с зелёным абажуром. Причём лампа, по всей видимости, была электрической, что меня очень удивило. Признаков того, что в городе было электричество, мне не попадалось. По мерцающим на стенах оранжевым теням я понял, что в дальнем углу горит камин, а вот человека у того окна, в котором я его видел, не было. Я подумал, что это мог быть один из джентльменов, сидевших за столом. Глянув на людей ещё раз, я заметил, что все они сидят с закрытыми глазами, а их ладони лежат на поверхности какой-то круглой доски. Я догадался, что они проводят спиритический сеанс. Я чуть было не засмеялся, но сумел сдержаться, чтобы не обнаружить своего присутствия. И тут мне в голову пришла ребяческая мысль. Наклонившись ниже стекла, я встал на корточки на первую ступеньку лестницы и размахнувшись, стукнул по раме у себя на головой, надеясь создать достаточно шума, чтобы напугать собравшихся за столом. Но всё получилось даже эффектней – не закрытая на задвижку створка рамы дёрнулась и с размаху ударилась об ограничитель, да ещё с такой силой, что одно из стёкол не выдержало и рассыпалось на мелкие куски. Перепугавшись собственной выходки, я слетел с лестницы и скрылся под тенью арки. Да, тень была, но от чего – непонятно. Луны и других источников света не было видно. На прощание я глянул в испорченное мной окно и во включившемся ярком свете увидел мелькающие за ним тени, перемещающиеся по комнате. Тревожные голоса становились всё громче. Я хотел понаблюдать ещё, но тут послышались удары колокола. Я опять будто пришёл в себя и понял, что снова потерял контроль над ситуацией и действую по чужой программе. Вспомнил, что мне нужно искать ребят. Было непонятно, где искать, но нужно было что-то делать, и я решил идти на звук колокола, звонящего откуда-то неподалёку, других идей не было. Достаточно быстро я добрался до сооружения, похожего на католический костёл. К моменту, когда я оказался на крыльце, колокола уже не били, а дверь в костёл была приоткрыта и из неё исходило приятное свечение. Недолго думая, я вошёл внутрь и хотел усесться на одну из скамей, но тут услышал знакомый голос. Это была Наташа.

– Вот ты где! А я думала, уже не найду тебя до возвращения.

Я хотел начать задавать вопросы, но она остановила меня и сказала, что хочет мне что-то показать, а времени у нас осталось совсем немного. Наташа схватила меня за руку и потащила на улицу. Быстрым шагом мы пересекли площадь и оказались в каком-то переулке, потом сбежали по улочке вниз с холма и очутились у ворот в крепостной стене. С одного края ворот стояла исполинская тень высотой со стену. Тень походила на человека в доспехах. Наташа велела мне спокойно пройти мимо. В арке через стену оказалось абсолютно темно, и я шёл, полагаясь на держащую меня за руку Наташу. Пройдя несколько метров, она дёрнула меня, и мы будто бы вывались из темноты арки и оказались на залитой лунным светом песчаной дороге. Дорога с холма спускалась вниз и через поля уходила куда-то за горизонт.

– Вот с этой дороги можно начинать перемещаться, куда захочешь. А место встречи – это та площадь у храма. Ты так быстро с неё убежал, что я не успела тебя догнать, и хорошо, что ты смог вернуться на неё сам.

Я кивнул и поинтересовался, где остальные. Наташа пояснила, что скоро нам возвращаться, и мы уже не успеем их найти. Но, по её мнению, в этом не было ничего страшного, главное, что я запомнил площадь, на которой все встречаются. И самым замечательным и странным для неё было то, что я смог осознать себя в этом мире с первого же раза.

– А откуда происходит возвращение?

Наташа пожала плечами:

– В этом месте это неважно. Раньше проблем с этим не было. Давай не будем тратить силы на болтовню и пройдёмся до обрыва, – Наташа указала на соседний холм.

Мы уже поднялись на возвышенность и практически подошли к обрыву, чтобы посмотреть, что внизу, как я ощутил знакомое чувство падения. Потом опять что-то зашумело, и я ощутил себя лежащим на чём-то мягком. Я попробовал открыть глаза, и опять это было мучительно сложно. Потом попробовал ещё раз и смог слегка разлепить веки. В щель между ресницами пробивался какой-то источник белого света. Я не мог открыть глаза сильнее, понял, что не владею телом. Меня моментально охватила паника. Я ощутил себя заложником внутри собственного тела. Какое-то время я безрезультатно прикладывал усилия, чтобы сдвинуться с места или полностью открыть глаза, но ничего не выходило. Мне казалось, что это продолжается очень долго. В какой-то момент я ощутил, что нужно перестать бороться и надо расслабиться. Как ни странно, это сработало. Глаза раскрылись, и я увидел тот самый источник белого света – это была одна из лампочек на стене возле одного из валунов в подвале. Рывком я вскочил, сел на корточки и бешеными глазами осмотрелся вокруг себя. Ребята уже сидели на стульях возле стола и с интересом смотрели на меня. В голове звенело, а тело как будто пронизывали сотни иголок, так, как если бы я отлежал всё сразу. Я постепенно приходил в себя. Когда я наконец полностью понял, где нахожусь и что происходит, я не спеша сполз с плиты и направился к столу. Не дав мне плюхнуться на стул, Димыч взял меня под руку и сказал, что нам лучше идти в дом. Сил спорить не было. Быстро переодевшись, мы выдвинулись к дому, а Вадим и Витя остались, чтобы всё убрать и выключить свет.

Мороз пробирал до костей. Я ощущал подавленность и усталость, в то время как Наташа и Димыч были в отличном расположении духа. Они смеялись и даже играли в снежки, а на подходе к дому повалили меня в сугроб. В первое мгновение я хотел заорать на них и треснуть Димыча, завалившегося на меня, но вместо этого от снега у себя за шиворотом и в штанах ощутил бодрость и прилив радости, и тоже засмеялся. Я заметил, что метели нет, а на небе сияет половинка луны. Попытался сказать ребятам, что мы ведём себя как дети, но ничего не получалось – из меня вырывался хрюкающий смех. Я расслабился и развалился на пышном сугробе. Наташа и Димыч лежали возле меня и тоже смотрели на звёздное небо. Небывалая лёгкость внутри меня поражала, такой свободы я не ощущал, пожалуй, с самого детства. Было просто здорово так лежать и ни о чём не думать.

Тишину нарушил Димыч. Спокойным и тихим голосом он сказал:

– Ты извини нас за весь этот балаган. Но так было нужно, чтобы ты преодолел барьер и переместился вслед за нами. Мы тут никто, никому не родственники и не мужья с жёнами. Мы свободные люди, увлечённые неизвестным вокруг нас. Позже мы расскажем тебе больше, а пока знай, что мы собрались тут, чтобы пробиться на ту сторону. И тебе, как и нам, повезло быть свидетелем того, что это реально. Это только первые шаги, и я уверен, что это только начало. Не знаю, что будет дальше, но мы планируем отдаться этому полностью и надеемся, что ты пойдёшь с нами, – Димыч посмотрел мне в глаза, я посмотрел ему в ответ и улыбнулся.

– Я так и думал! – весело сказал Димыч и выбравшись из сугроба, мы пошли в дом пить чай, после которого меня опять очень быстро разморило, и я отправился на второй этаж в свою новую спальню. Когда я собирался завалиться в постель, в комнату поднялся Димыч:

– Саша, утром мы должны вернуться к своим ролям. Ты будешь приезжим другом хозяина, писателем. А мы будем теми, кого ты увидел в первый раз. Такие обстоятельства, что нам нужно играть свои роли для успеха дела. Я всё тебе объясню, но чуть позже. А пока просто подыгрывай нам. Так нужно, поверь.

Я хотел спросить, зачем весь этот цирк, но Димыч попросил немного подождать. Я понял, что лучше и правда пока оставить всё, как есть и не усложнять и без того непонятную ситуацию, в которой я оказался. Я был уверен, что новые ответы приведут к ещё большему количеству вопросов. А в данный момент меня, как ни странно, мало что заботило по-настоящему. Впервые за долгое время я ложился спать в предвкушении следующего дня.

22.12