БОЖЕНЬКА для советского народа. Житие Владимира Ульянова-Ленина, том 1

20 сентября 1889 года Марк Елизаров получил разрешение Министерства внутренних дел о переезде его жены Анны Ульяновой-Елизаровой в Самару, для чего венчание-бракосочетание и совершалось.

Было в Самаре много и народнической молодежи, студентов, высланных за участие в беспорядках, среди них стали появляться и «марксята», как их называли «народовольцы». «Ветераны» народовольцы в Самаре «ворчали на молодежь» и по-своему были правы. Молодежь, как всегда, действительно была уже «не та», не как они. В конце 80-х годов, опыт хождения в народ, аресты и ссылки, уже не вызывали энтузиазма в сторонниках народничества. «Народники» к этим годам успели разочароваться в «прирожденной преданности» крестьянства коммунистическим идеям. Чувство неудовлетворенности народничеством, характеризовало настроения революционной молодежи этого времени.

Но что-что, а уж ворчание «ветеранов» менее всего пугало Владимира Ульянова и его одногодков, они принадлежали к числу тех, кому «лезть за словом в карман», не приходилось. В двадцатых числах декабря 1889 года, в Самаре появился находившийся в бегах, «ново-народоволец», как он сам себя называл, Михаил Васильевич Сабунаев, по кличке «лысый», который занимался собиранием сил разгромленной царским правительством «Народной воли», для продолжения «революционных действий». Для встречи с Михаилом Васильевичем, которому уже исполнилось 45 лет, собралось человек 12—15 самарской молодежи. Сабунаев зачитал им проект программы «Союза русских социально-революционных групп», получается «эсеров» и пояснил, что «ново-народническую» партию надо считать переходной или, вернее, партией, объединяющей народовольцев, народников, социал-демократов и прочие оппозиционные группы в единое целое для борьбы с царским правительством. А поскольку, их практическая программа действия среди фабрично-заводских рабочих нисколько не разнится от программы марксистов, социал-демократов, то они готовы сгруппироваться и под знаменем марксизма. Для чего надо было бороться с царским правительством, на этом особо не останавливались.

По официальной «партийной биографии», главным оппонентом Михаила Сабунаева на этой встрече выступил Владимир Ульянов. Он решительно отверг возможность объединения народников с марксистами на столь неопределенной платформе, хотя он лично ещё ни одной из этих платформ не изучил, и ни к одной из них не принадлежал и в их деятельности никак не участвовал. Сабунаев знал, что «хозяин и руководитель» у обеих «платформ» один и тот же, «руководящий центр» в Англии, поэтому в прения с неофитами не вступал.

В Европе «народники» и «марксисты» уже были на единой платформе, которую стали называть «социал-демократической», поэтому и на Россию распространилось это же «объединительное» движение.

Владимир Ульянов попал в город, где постоянно шли разговоры, обсуждения и споры по разнообразным вопросам теории и практики разнообразных «революционных учений» по свержению самодержавия в России, включая и терроризм. Принимал ли в них участие и Владимир, постепенно формируя свою «марксистскую» платформу, мало вероятно, членом ни одной из «антигосударственных» организаций он не состоял и посещая разношёрстные собрания предпочитал слушать других.

В разговорах-спорах, в которые он пытался войти, если собеседник пробовал опровергать его «точку зрения», Владимир Ульянов «зажигался», включался его «неуёмный темперамент» и он переходил к оскорблениям спорящего с ним. В качестве оскорбления, он награждал спорящего с ним именем какого-либо отрицательного персонажа из русской литературы. Как правило, собеседник предпочитали уйти от «темы», закончить разговор с ним. Если Владимиру попадался в разговоре такой же тип с «темпераментом» и делал ему аналогичные оскорбления или просто призывал «соблюдать приличия, а не то…», Владимир Ульянов сразу сникал и начинал вести себя «ласково, соглашаться».

По «биографии» Владимир часто и много говорил о «захвате власти», это была излюбленная тема у «самарских революционеров», бывших террористов-народников. При этом, Владимиру Ульянову объясняли, что власть захватывает не «народ», что «народ» не есть нечто цельное и однородное, что «народ» состоит из классов с различными интересами. Такая тематика разговора в разнородных сборищах представляется невозможной, у полиции кругом были осведомители, сразу попадёшь в список политически неблагонадёжных. С самарских времён у Владимира Ульянова остались несколько долговременных революционных связей, его свояк, Марк Елизаров, который с ним не спорил и помогал ему деньгами, Аполлон Шухт, познакомивший его с «марксистами» СПб и семья Гиршфельды, родственники Шухта по жене.

Шухт Аполлон Александрович, 1860 года рождения, потомственный дворянин и его жена Шухт Юлия Григорьевна, в девичестве Гиршфельд, имели наследственную усадьбу в Царском селе. Родители Шухта входили в круг прислуги Императора, и были знакомы лично с Императором. Сам Аполлон, учился в Царскосельском лицее, на что имели право только «столбовые дворяне». Проучившись в лицее 4 года, он выбывает из него в Николаевское кавалерийское училище, из кавалерийского училища переходит на учёбу в строительное училище. В 1887 году, за участие в студенческой организации «террористическая фракция народной воли», организации, в которой принял участие и Александр Ульянов, Аполлон Александрович, по повелению императора Александра III, был сослан в Западную Сибирь, под надзор полиции. После окончания ссылки, в 1890 году, и в связи с запрещением Шухту жить в Царском Селе, семья остановилась на жительство в Самаре, и поселилась в доме у родственника жены, присяжного поверенного Иосифа Гиршфельда.

В доме Гиршфельда часто собиралась самарская молодёжь на «собрания» под видом вечеринок, проводились и вечеринки, с устройством спектаклей и маскарадов. Стал бывать на этих собраниях и вечеринках и Владимир Ульянов, где он завёл дружеские отношения с Шухтами-Гиршфельдами. Бывал на этих «вечеринках» и присяжный поверенный Хардин, который был сильным шахматистом и учил Владимира Ульянова премудростям шахматной игры.

Шумных молодёжных сборищ с танцами, с бесконечными разговорами на политические революционные темы, заканчивавшиеся пьянками, Владимир избегал. Он не употреблял алкоголь, не заводил он и «романтических отношений» с девицами. Уже в эти годы юности, у него стала проявляться вполне определенная черта, Владимир Ульянов избегал всякой коллективной публичности, не поддерживал фривольные разговоры, грубые шутки были невозможны в его присутствии. У него выработался конспиративный, «скрытный характер». За это Владимир Ульянов получил своё первое прозвище, «Старик».

Была у Владимира Ульянова в этом возрасте и попытка «хождения в народ», к пролетариату. В Самаре, летними вечерами, на спусках к Волге, разжигались костры. Бурлаки, грузчики, рабочие, прихватив «пол диковинную», так называли в народе четвертинку водки, и пива ужинали арбузами, воблой, варили уху. К такой компании рабочих, можно было подсесть и чужому, прохожему человеку, вступить в разговор, а если поставишь ещё «на стол» и от себя, сразу станешь «своим». Однажды такой поступок и совершил Владимир Ульянов. Благо от дома, где они проживали до Волги было рядом, буквально 500 метров. Познакомился он с каким-то рабочим, которого начал «пропагандировать». Рабочий был уже в «хорошем» настроении, после «пол диковинной» с пивом, слушал рассказ Владимира об «эксплуатации и угнетении» и согласно кивал ему головой. Владимир Ульянов привел его к себе на квартиру, чтобы рабочему прочесть одну брошюру. Попили чаю, Владимир читал брошюру и отлучился в другую комнату за новой брошюрой. Когда он вернулся к знакомцу с новой брошюрой, то не нашел уже его в комнате, он ушёл. Вместе со знакомцем «ушло» и пальто Владимира с вешалки в прихожей, так Владимир Ульянов получил свой первый опыт общения с «пролетариатом».

Биография: «в 1891 году Ленин в весеннюю и осеннюю сессии сдаёт экстерном государственные экзамены за юридический факультет при Петербургском университете. Он один из всех экзаменовавшихся получает высшие оценки по всем предметам. Ему присуждают диплом первой степени. Поездки в Петербург для сдачи экзаменов Владимир Ильич использовал и для того, чтобы связаться с марксистами столицы, через них запастись марксистской литературой.

Адреса петербургских марксистов Владимиру Ильичу дал его близкий знакомый А. А. Шухт, в то время после отбытия сибирской ссылки проживавший в Самаре».

Сдача экзаменов экстерном представляла немалые трудности. К «экстернистам» профессора относились с особым недоверием и предубеждением, спрашивая и пытая их гораздо пристрастнее, чем студентов, кроме того, «экстерны» не могли знать хорошо местных требований профессоров, и им для одинакового со студентами ответа надлежало проделать гораздо большую работу, чем студентам. Экзамены все были платные. Экстернам редко-редко удавалось получать при сдаче оценку «весьма удовлетворительно» что было высшим баллом.

4 апреля 1891 года, сдав предварительное письменное сочинение по уголовному праву и уплатив 20 рублей в пользу испытательной комиссии, Владимир Ульянов является на экзамен «по истории русского права». Его билет, «Положение холопов обельных, то есть полных, по „Русской правде“ и холопов всех других категорий времён московской Руси». Оценка за ответ, «весьма удовлетворительно», в то время высший балл.

На следующий день, экзамен по государственному праву, «Сословные учреждения дворянства и крестьянское самоуправление». И опять оценка, «весьма удовлетворительно». Экзамены для него, оказываются очень лёгкими. Сказывались результаты подготовительной работы, проделанной осенью 1890 года совместно с Василием Водовозовым. Обедать Владимир ходил каждый день к сестре Ольге, о чём она сообщала в своих письмах к маме, успокаивая её «как обстоят дела».

10 апреля, экзамен политическая экономия и статистика. Вопросы, «О формах заработной платы и о германском статистике и государствоведе Генрихе Конринге», учёном конца XVII века.

17 апреля, через неделю, экзамен «по энциклопедии и истории философии права». Вопрос, «Сочинения Платона о законах».

24 апреля, экзамен «история римского права». Вопрос, «Законы, издаваемые выборными властями». И по каждому из этих предметов вновь высший балл. На этом весенняя сессия закончилась.

20 мая, скоропостижно скончалась сестра Ольга. Владимир Ульянов хоронит свою младшую сестру Ольгу, курсистку женских Бестужевских курсов, которая умирает от болезни, с диагнозом «от брюшного тифа». Единственное объяснение, привычка домашнего житья в Симбирске и в Самаре, употребление некипячёной воды и некипячёного молока. В Симбирске воду пили сырую, волжскую или ключевую, молоко, парное, от соседки-молочницы. В Петербурге же, и того, и другого, делать было нельзя, надо было всё пить после кипячения.

Жизнь продолжалась. Похоронив сестру, Владимир Ульянов, вернувшись в Самару, продолжил подготовку к экзаменам. Новая сессия экзаменов началась в сентябре.

После письменного сочинения на тему из области права, первым устным экзаменом было «Уголовное Право». Владимиру достались вопросы, «О защите в уголовном процессе, о краже документов». Следующий экзамен, через неделю, из римского права. Вопросы, «О дарении, отношениях, из него вытекающих, и о влиянии времени на происхождение и прекращение прав».

В октябре, третий и четвертый экзамены, по гражданскому и торговому праву, вместе с судопроизводством. Вопросы, «Об исполнении, купле-продаже, поставке, то есть о видах передаточных договоров и о торговых книгах». Пятый и шестой экзамены, по полицейскому и финансовому праву. Вопросы, соответственно, «О науке полиции и ее содержании» и «О государственном бюджете и его составлении, и исполнении».

В ноябре состоялись два последних экзамена, по церковному и международному праву. Вопросы, «Об истории русского церковного законодательства» и «О праве нейтралитета». За сочинение и все устные экзамены этой сессии Владимир вновь получил высшие оценки и из 134 экзаменовавшихся, кончил первым в этом выпуске «экстернов». Василий Водовозов всегда находился поблизости.

Где проживал Владимир Ульянов в СПб, весной и осенью 1891 года, официально не установлено, можно предположить, что проживал в доходном доме Волькенштейна на улице Широкой, рекомендацию к которому ему выдал Аполлон Шухт.

С конца января 1892 года, Владимир Ульянов был зачислен в Самарской коллегии помощником присяжного поверенного, по поручительству самарского присяжного поверенного Андрея Николаевича Хардина, знакомца Владимира Ульянова по вечеринкам-собраниям в доме Иосифа Гиршфельда в Самаре.

Российская интеллигенция, занимавшаяся «революционной» деятельностью, чтобы не попасть в разряд «неблагонадежных», под надзор полиции, всегда прикрывала эту свою «деятельность» какой-нибудь «службой». После получения университетского диплома юриста эту проблему надо было решать и Владимиру Ульянову. Это необходимо было для него и по его официальному статусу, «кормилец семьи», чтобы иметь освобождение от воинской службы, призыв на которую проводился в царской России с 21 года, с возраста совершеннолетия, и предстоял для него в 1892 году. Освобождение от воинской службы он получил, так как был единственный «кормилец семьи», регулярно получая от мамы деньги на свои личные расходы и не рубля не заработав для семейного бюджета.

В свое время, получив «генеральский чин», действительного статского советника, отец Владимира Ульянова Илья Николаевич сшил для официальных визитов фрак. Подобных визитов оказалось немного, и после его смерти этот, почти новенький фрак, продолжал висеть в шкафу. Теперь мама извлекла фрак оттуда, примерила, отец был фигурой пониже сына Володи, в котором росту было 162 сантиметра, но фрак для отца шили «с запасом», то и Владимиру Ульянову он пришелся впору. Направляясь в окружной суд для выступлений, в качестве помощника присяжного поверенного, он каждый раз облачался в генеральский фрак отца. Но у Владимира была только частная практика, казённой службы Владимир Ульянов так и не получил, так как был в списке лиц, запрещённых к приёму на государственную службу. Кроме того, государственная служба плохо сочеталась с «революционной» деятельностью, на неё надо было являться каждый рабочий день и на «революцию» времени не оставалось.

5 марта 1892 года Владимир Ульянов впервые занимает место за адвокатским столиком в суде.

В присяжные поверенные принимались лица возрастом старше 25 лет и надо было уже иметь, перед этим приёмом в присяжные, стаж судебной работы не менее 5 лет, помощником присяжного поверенного или в судебных органах, при наличии высшего юридического образования. Помощник присяжного поверенного, был адвокат-стажёр, который должен был покупать свидетельство «частного поверенного» у суда, и мог быть отстранён судьёй от ведения дела, в случае каких-либо нарушений законодательства со стороны помощника присяжного. Помощник присяжного поверенного занимался гражданскими делами общей юрисдикции, не являлся чиновником, и вносил взносы со своих вознаграждений в фонд той коллегии помощников присяжного поверенного, в которую он был принят. Помощник поверенного выполнял функции частного поверенного.

В течении 1892—1893 годов Владимир Ульянов «выступал» в Самарском суде 20 раз, то есть примерно 1 раз в месяц. Подзащитными, его были крестьяне-бедняки и ремесленники, не имевшие возможности оплачивать услуги адвоката. Работа была без перспективы вознаграждения, подзащитным платить Владимиру Ульянову было нечем, поэтому и помощнику поверенного редко чего доставалось.

Владимир Ульянов за время своей работы выиграл два дела, которые касались лично его. Первое, он возбудил иск к соседским крестьянам в Алакаевке, за потраву своих посевов ихней скотиной и второе, против перевозчика через Волгу в Сызрани, купца Арефьева, который вернул его и Марка Елизарова, когда они переправлялись в Сызрани через Волгу на нанятой лодке, в месте, организованном Арефьевым для коммерческой переправы и платившим за это налог в казну. Владимир не захотел переправляться как все, на пароме Арефьева, и настоял, чтобы Марк нанял для переправы подешевле местного лодочника. Марк и нанятый лодочник убеждали Владимира, что их всё равно возьмут на буксир и вернут обратно. Владимир, вошедший при споре «в азарт» настоял на своём, но всё так и произошло, хозяин, купец Арефьев, послал за лодкой в погоню свой катер, катер взял лодку на буксир и привёз к хозяину, на пристань. Владимир долго ругался и стращал купца, но пришлось Марку заплатить за переправу и купцу. Марк и Владимир переправились через Волгу, заплатив два раза, за лодку и за паром, они ехали в гости к отцу и брату Марка в деревню Бесстужевка, знакомиться с родственниками. Владимир Ульянов, вернувшись в Самару подал иск к купцу Арефьеву. Заседания суда проводились в Сызрани. Владимиру неоднократно приходилось ездить поездом Кинель-Сызрань на заседания суда, уезжать надо было ночным рейсом, чтобы прибыть до начала заседания. Мать и близкие уговаривали его «плюнуть» на это дело, но он не сдавался, купцу Арефьеву было вынесено решение суда, месяц ареста, денежного ущерба купец не потерпел, Марк также остался «без своих» кровных денег, пришлось ещё финансировать свояка для поездок на суды в Сызрань.

Поскольку работа в адвокатуре занимала немного времени, Владимир Ульянов всю свою энергию и силу воли направил на активное участие в работе народовольческих кружков.

Биография: «Наиболее деятельным из них был кружок А. П. Скляренко, который печатал и распространял нелегальные издания, вёл пропаганду среди учащейся молодёжи, имел связи с отдельными рабочими. Через М. Т. Елизарова – мужа старшей сестры – Ленин познакомился со Скляренко и вскоре близко сошёлся с ним, связался с членами его кружка и другими кружками… Появление широко образованного марксиста произвело в самарских революционных кружках большое впечатление. Со свойственной ему страстностью, способностью убеждать людей и вербовать сторонников Ленин начал и здесь пропаганду марксизма. Особенно активной была его деятельность в кружке Скляренко. Под влиянием марксистской пропаганды, которую вёл Ленин, многие члены кружка, в том числе сам Скляренко, порвали с народническими взглядами… В Самаре Владимир Ильич перевёл с немецкого на русский язык „Манифест Коммунистической партии“ К. Маркса и Ф. Энгельса. Этот рукописный перевод ходил по рукам, его читали в самарских кружках и даже за пределами Самары. К сожалению, рукопись ленинского перевода погибла… В 1892 году Ленин организует первый в Самаре кружок марксистов… В кружке разбирались произведения К. Маркса – „Капитал“ и Ф. Энгельса – „Анти-Дюринг“, „Положение рабочего класса в Англии“, работы Г. В. Плеханова и другие… Члены кружка вели деятельную пропаганду марксизма… Во время пребывание в Самаре им было написано несколько работ. Среди них, по свидетельству участников кружка, была, до сих пор не разысканная, статья о книге В. П. Воронцова „Судьбы капитализма в России“».

В 1892 году Владимир Ульянов стал посещать народовольческий кружок, собиравшийся на квартире у Алексея Скляренко, работавшего то ли в железнодорожных мастерских, то ли служившего секретарём мирового судьи. Со Скляренко его познакомил Марк Елизаров, фактически ставший единственным кормильцем семьи Ульяновых. Сам Скляренко был внебрачный сын военного врача Василия Ивановича Попова. За организацию кружка Скляренко был исключен из гимназии, арестован и около года он просидел в петербургских «Крестах». Квартиру Скляренко снимал в доме священника Белогородцева. Участники этого кружка собрали и держали у себя хорошую библиотеку запрещённой в России революционной литературы, были в ней и работы Маркса, Энгельса, Плеханова, Бакунина и работы других запрещённых писателей. Владимиру Ульянову не было нужды переводить «Манифест» Маркса с немецкого на русский язык, «Манифест» был переведён на русский язык Михаилом Бакуниным и Георгием Плехановым задолго до него и в библиотеке кружка имелся. Владимир Ульянов сам стал пользоваться нелегальной политической литературой из библиотеки кружка, которую очень тяжело было достать в России. Были в библиотеке и произведения Маркса, 1 том «Капитал», Энгельса, «Анти-Дюринг», «Положение рабочего класса в Англии», работы Георгия Плеханова и других марксистов, труды Белинского, Чернышевского, Добролюбова, Писемского, что можно было достать в Самаре. Были и художественные произведения. Книжный фонд библиотеки систематически пополнялся самими «кружковцами», они вырезали из журналов статьи по вопросам социологии, истории права, философии и делали из них сборники, переплетали их. Владимир Ульянов стал активным пользователем этой библиотеки, у библиотеки имелась и заведующая Мария Лебедева, которая содержала её всю в порядке и следила за возвратом книг обратно.

Собрания в кружке проходили в разговорах и спорах на политические темы за чаепитием, практиковали и посещение самарских пивных. Никакой определённой программы, типа «Федосеевской» кружок не имел, рабочих из крестьян в кружке так же не было, как и в большинстве подобных кружков, собирались в основном разночинцы.

По официальной версии партийных академиков, под влиянием Владимира Ульянова члены кружка Скляренко окончательно порывают с народническими взглядами и переходят на позиции марксизма. Этот кружок позднее объявили первым самарским марксистским кружком и на здании, восстановленном на месте сгоревшего первоначального дома священника Белогородцева, повесили мемориальную доску, «Здесь бывал Ленин», хотя в этот период времени он был просто Владимир Ульянов.

По воспоминаниям самих «скляренковских марксистов», занятия кружка проводились и в новом, роскошно отстроенном, каменном пивном павильоне Жигулёвского пивоваренного завода, на набережной Волги. До середины 1893 года было проведено больше 15 посещений-заседаний только в пивном павильоне. Здесь Владимир Ульянов, под давлением окружавших его «кружковцев», пристрастился к пиву, пиво стало входить в его ежедневный обеденный рацион. В дальнейшем он очень любил посещать этот павильон, но не ради пива, а ради общения с коллективом кружковцев, по версии биографии. В пивной можно было спокойно вести разговоры на любые темы, в зале стоял сплошной шум и гам от говорящих за всеми многочисленными столами, подслушивание, о чём говорят, было невозможно. Владимир Ульянов прозвал Скляренко за его уменье организовывать такие заседания «доктором пивоведения». Здание пивной сохранилось на своём месте по сию пору. Мемориальную доску на здании павильона, «Здесь бывал Ленин», никогда не вывешивали.

Проводились занятия «кружковцев» и на природе, в летнюю пору. Устраивались загородные прогулки, катание на лодках. Лодку останавливали в безлюдном месте у берега и начинались дискуссии.

Встречу Нового, 1892 года, «кружковцы» устроили в складчину, в квартире зубного врача Анны Абрамовны Кацнельсон. К этому времени еврейская община Самары сильно разрослась благодаря притоку беженцев из-за еврейских погромов в южных губерниях России и в царстве Польском, а также началась миграция финансово-торгового и ремесленного населения этих же областей в слабо обжитые ими районы Российской империи. Способствовала этой миграции и развивавшаяся сеть железных дорог в европейской части России и начавшиеся работы по прокладке участков железной дороги, нарождающейся «Транссибирской магистрали».

Это была не первая вечеринка в жизни Владимира Ульянова, недавно дипломированного юриста, 22 лет от роду. Бывал он на вечеринках-собраниях и в доме Иосифа Гиршфельда. Пришёл он на вечеринку встречи Нового Года, за 10 минут до его наступления. Владимир Ульянов уже знал, как чего происходит на вечеринках, все гости были уже в «возбуждённом» состоянии от принятых тостов, поэтому он старался подойти как можно позже, чтобы не принимать алкоголь, который ему был противопоказан. Все уже танцевали кадриль, танцевать пришлось и Владимиру, так как танцевать были обязаны все.

По версии биографии, в кружке Скляренко Владимир Ульянов произвёл «раскол». Образовались две группы, марксистская и народническая. «Народническое» движение постепенно свёртывалось, способствовала этому и активная работа Департамента полиции, контролировавшей давно и успешно народовольческое движение и ссылавшая всех «неблагонадёжных» в северные и восточные губернии Российской империи, был это и естественный процесс перерастания одного вида социального движения в другое, более современное. Позиции российских революционеров народовольцев занимали «марксисты», которые были более социально ориентированы, казались более политически безопасными для самодержавия, потому что пока не призывали к терроризму. Из «новообращённых» народовольцев кружка Скляренко образовался и первый в Самаре марксистский кружок. Этим «новообращённым» был и сам Владимир Ульянов, который в Самаре впервые получил безопасный доступ к запрещённой революционной литературе в библиотеке кружка. Этот период времени в Самаре Владимир Ульянов-Ленин в своей биографии объявил началом своего участия в социал-демократическом, марксистском движении, 1892 год.