БОЖЕНЬКА для советского народа. Житие Владимира Ульянова-Ленина, том 1
К мясу и котлетам добавлялся картофель, огурцы, кислая капуста, свекла, а в качестве десерта сибирские ватрушки. Четыре месяца спустя, после начала ссылки, в письме к матери, Владимир Ульянов уже хвастался, «здесь все нашли, что я растолстел за лето, загорел и выгляжу совсем сибиряком. Вот что значит охота и деревенская жизнь.»
Сразу все казанские, самарские и питерские болезни, следствие несбалансированного питания и юношеский гастрит, были Владимиром Ульяновым забыты.
Но кроме «дешевизны жизни» была дороговизна почтовых отправлений. Надо было заплатить 7 копеек за простое письмо, 3 рубля 50 копеек или 7 рублей за бандероль, в зависимости от веса по тарифу, если вес превышался, надо было оформлять следующую посылку. Кроме оплаты отправлений немалых денег стоили и присылаемые почтой книги, журналы, газеты и прочее. Почтовая корреспонденция для Владимира Ульянова обходилась «семье» в сотни рублей, сам он не тратил на это и копейки. Затраты несли Мария Александровна и семья Елизаровых. Никто не отказывал, все несли свою «ношу диктатуры» безропотно.
«Первым кругом» диктатуры Владимира Ульянова стал круг его семьи и близких.
Биография: «По делу „Союза борьбы“ была приговорена к трём годам ссылки Н. К. Крупская. Её назначили в Уфимскую губернию. Но Надежда Константиновна стала хлопотать, чтобы её, как невесту В. И. Ульянова, направили в село Шушенское. Владимир Ильич так же обратился к директору департамента полиции с просьбой разрешить его невесте переезд в Шушенское. Разрешение было получено. С нетерпением ожидал Владимир Ильич приезда Надежды Константиновны. Ещё в Петербурге, когда она была в тюрьме, он в одном из химических писем признался ей в любви. А потом, уже из Шушенского, написал, что просит приехать к нему и стать его женой».
Авторы биографии от ЦК КПСС целенаправленно создают образ Владимира Ульянова как тюремного сидельца, страдальца от царского режима. Владимир Ульянов никогда за свою революционную деятельность не осуждался царским самодержавием к тюремному заключению. И во время этого сидения Владимира Ульянова в предварительном заключении по делу «группы Бруснева» в СПб в 1897 году, никаких ограничений на него не накладывалось. К нему был свободный доступ посетителей, камера была завалена съестными припасами и книгами, которые приносила сестра Анна, прокурором было дано разрешение для Владимира заниматься литературной работой, как единственному кормильцу в семье. Под этим разрешением Ульянов писал произведения, рукописи которых передавал к прокурору на проверку. Прокурор, отчаявшись эти рукописи прочитать, из-за неразборчивых каракулей, передавал эти рукописи Анне Ульяновой-Елизаровой. Анна почерк брата уже понимала, переписывала рукопись каллиграфическим подчерком, редактировала и сдавала её в журнал Петра Струве или в другое издательство. Владимир Ульянов умел комфортно устраиваться при всяких жизненных неприятностях и мама, Мария Александровна, а позже и тёща Елизавета Васильевна очень ему в этом содействовали.
Одновременно с Владимиром Ульяновым, к поселению под надзор полиции, а не к ссылке, была приговорена и Надежда Крупская. Её выселили в губернский город Уфа, где проживала она в съёмной квартире вместе с неразлучной мамой-кормилицей Елизаветой Васильевной. Мама не могла оставить Надежду, без неё она не смогла бы выжить, родилась с «простинкой», как говорили в народе. Надежда Крупская и Владимир Ульянов начали подавать ходатайства о том, чтобы ей, как невесте, позволили отбывать выселение в Шушенском. Власти пошли молодым навстречу, и разрешение было предоставлено с условием их бракосочетания, это означало провести обряд венчания в церкви, Елизавета Васильевна была только за это. Владимир Ульянов с нетерпением считал дни до приезда Надежды, с возраставшими объёмами почтовой переписки и корреспонденции он уже не справлялся, да и денег на их отправку не хватало.
В области взаимоотношений с окружающими Владимир Ульянов был очень непрост, предпочитал личное одиночество, конспиративность, скрытность, переросшие в манию преследования, общался с людьми только по делу, ласков был только с теми, кого собирался использовать в своих целях или кого опасался. Будучи еще в Санкт-Петербурге, занимаясь с Надеждой общей революционной работой, Владимиру Ульянову понравилась её исполнительность, стремление участвовать в «революционном движении», работоспособность и «простота» характера. Бывая иногда у Крупских в семье, он видел их достаток и понимал, что у Елизаветы Васильевны денежки имеются. В то время Елизавета Васильевна держала в СПб большую квартиру и сдавала комнаты жильцам. В то время «признаваться в любви» Надежде Владимир не стал, любовь к Надежде у Владимира проснулась только в предварилке «тюрьмы» и обострилась в Шушенском, когда потребовалось увеличение революционной переписки, надо было готовить рукописи к отправке в издательства и стало трудно с деньгами. На предложение Владимира Ульянова стать «женой» Надежда, у которой предложений к супружеству никогда и не было, из-за её заболевания. Надежда ответила ему, «ну что ж, женой, так женой», для неё это тоже было не главным, отношения мужа и жены её мало интересовали, по российским меркам она считалась «старой девой», её было 29 лет. Владимиру Ульянову, который был на год её моложе, требовался секретарь-делопроизводитель для работы с корреспонденцией и с корреспондентами, писать им письма, переводчик с французского и немецкого иностранных книг, журналов и газет, переписчик его «революционных» статей и рукописей читаемым почерком для пересылки их в издательства и переписка с издателями и прочие дела. Всё это с успехом стала выполнять Надежда Константиновна, а мама её, Елизавета Васильевна, участвовала ещё и в оплате всего этого «революционного» процесса своими денежными накоплениями и обеспечивала бытовые условия, зятя она видела «на сквозь», зять это понимал и тёщу всегда побаивался, которая единственная из его ближайшего окружения имела право зятя «поругивать».
Надежда приехала в Шушенское 7 мая 1898 года, через год после прибытия Владимира Ульянова в Шушенское. Как всегда, по весне, он был на охоте. Комната Владимира Ильича была не велика. Надежда приехала в Шушенское с мамой, Елизаветой Васильевной, без мамы ей было не выжить. Вернувшись с охоты под вечер, Владимир увидел, что в его комнате горел свет. Состоялась долгожданная для всех встреча, особенным сюрпризом для Ульянова прибытие с Надеждой её мамы, не было, он понимал, что без мамы Надежда обойтись не сможет, кроме того тёща стала и дополнительным источником денег, приданое по российской традиции также прилагалось, стала тёща и бесплатной домработницей. Хозяева, у которых проживал Ульянов, уступили молодым остальную часть избы.
Его тёща, Елизавета Васильевна, стала единственным человеком, который безбоязненно и с удовольствием критиковал Владимира Ульянова, «Эк, вас разнесло-то, батенька», сообщила ему его будущая тёща, при первой же встрече. Поскольку Владимир был невысокого и довольно хрупкого телосложения, его полнота особенно бросалась в глаза.
Ссылка в Шушенском, для Владимира Ульянова стала, после прибытия Надежды и её мамы, настоящим гастрономическим и финансовым раем. Жил он на полном пансионе, который включал в себя настоящее сибирское пятиразовое питание. В рацион входили щи, грибной суп, отварная рыба, телятина, пироги, пельмени, шаньги. Его обязанностью было только, сесть за стол, и всё это поглощать.
На столе у Владимира и прибывших, его супруги и тёщи, не переводились свежая рыба, лучших лососевых сортов, молодое мясо, лесная дичь, ягоды, грибы, мёд, домашние соленья, овощи, свежевыпеченный хлеб и конечно, любимые им куриные яйца. Как показало дальнейшее, яйца и всё, что содержало холестерин, пора было бы ограничить в рационе, но привычка питания, заложенная с детства в семье, требовала удовлетворения. Всё это стоило в селе копейки.
Владимиру Ульянову приходили и продуктовые посылки от мамы Марии. Мать отправляла ему в ссылку пряники, халву, варенье, мармелад, урюк, восполняла ему дефицит сладкого, недополученного им в детстве и юности.
После приезда Надежды и её мамы, Владимир Ульянов перебрался в более просторное жилье, состоящее из нескольких комнат, которое сняли у вдовы Петровой. Крупской при поездке в Шушенское было поставлено условие, либо официально выйти замуж за ссыльного, либо возвращаться на прежнее место высылки. В России того времени официальными считались только церковные браки, на этом настаивала и мама Надежды, Елизавета Васильевна. Владимир Ульянов, ярый атеист с молодости, не носивший нательного креста, по легенде партийной биографии, согласился без раздумий на венчание, для дела он всегда шёл на компромиссы. Владимир Ульянов и Надежда Крупская венчались в храме Петра и Павла села Шушенское, Минусинского уезда, о чём была сделана соответствующую запись в церковной метрической книге. До процедуры венчания, жениху и невесте, надо было пройти исповедь и получить исповедальное свидетельство. Кроме того, брачующиеся, должны были представить своих родителей, если их не было, брали «посажённых родителей» на время венчания. А процедура венчания многочасовая, с церковным облачением брачующихся, произнесением супружеской клятвы и многочисленными молитвами прославлениями Господа Бога. Кольца молодожёнам сделал из медных пятаков местный кузнец. Владимир Ульянов все эти условия для вступления в брак выполнил, свой «атеизм» преодолел, любовь великая сила, особенно если она нужна для «революционного» дела.
Свадьба состоялась 10 июля, всё предыдущее время ушло на исполнение церковных требований. В избе, где жили Ульянов и Крупская, во время свадьбы, собрались товарищи по ссылке и местные крестьяне. Все хотели увидеть новобрачных и «погулять», отметить бракосочетание, выпить за благополучие молодой пары. Девушки восхищались роскошной длинной косой Надежды, которую по старинному русскому обряду, в день замужества, полагалось расплести и больше не заплетать, удивлялись ее тоненькой хрупкой фигурке, которую она сохранила до дня свадьбы.
После венчания молодые, а фактически Елизавета Васильевна, переселившись в дом крестьянки вдовы Петровой, завели для себя небольшое хозяйство, огородик во дворе, около дома, под окнами, посадили цветы, хмель. Разводили всё и ухаживали Надежда с мамой, Владимир Ульянов приносил к столу «охотничьи трофеи», птиц, зайцев и давал задания Надежде по переводам с иностранного, текстов из газет и журналов, переписке писем и статей и по отправке их корреспондентам, работа закипела.
Надежда Константиновна привезла Владимиру Ульянову ошеломляющую для него новость, о прошедшем в Минске, 13—15 марта, I съезде РСДРП, через месяц после отбытия Владимира Ульянова в Шушенское, на котором было провозглашено образование новой марксистской организации, «Российской Социал-Демократической Рабочей Партии». Это известие очень порадовало Владимира Ульянова и очень расстроило, так как он в этом не принял никакого участия. Рабочая партия, «мысль о созыве которой впервые высказал он», по версии биографии, была образована без его и его имя, на съезде в Минске, ни в каких документах не упоминалось, даже в список «почётных делегатов» его не включали, для тех кто собирал и проводил этот съезд, Владимир Ульянов был неизвестен.
Партия была создана социал-демократическая, так как она была включена в состав участников Международного «Социалистического Интернационала» и стала получать из его кассы денежные субсидии для своего существования и развития. В основании всего социал-демократического движения закладывались деньги и очень большие, прибыль партийными спонсорами от них ожидалась только в будущем. С рабочими в РСДРП был недобор, они в этой «рабочей партии» пока отсутствовали. В России эта партия стала партией разночинной интеллигенции, которая обещала рабочим всяческое благоустройство их жизни в будущем, но главное обещание партии было, сделать их свободными, освободить от капиталистической эксплуатации, ликвидировать наёмный труд, что станет возможным, когда власть в российской империи перейдёт в руки рабочих, рабочие этому верили.
«Социалистический Интернационал», «Социнтерн», международная неправительственная социал-демократическая организация базировалась в Англии, со штаб-квартирой в Лондоне. Был он создан на базе I Интернационала, организованного в 1864 году при участии Карла Маркса, и регулярно финансировался из «непересыхающих денежных источников». Русская секция I Интернационала, которая была образована в 1870 году, и стала инкубатором по выращиванию новой разновидности социалистов, интернационалистов. «Альянс интернациональных братьев» Михаила Бакунина вошёл в состав I Интернационала. Эта разновидность революционеров стала финансироваться для работы в основном против царского самодержавия России, для ликвидации российской аристократии, землевладельцев и самого императора.
Подготовка к первому съезду социалистов России, началась в конце 1896 года, ещё до событий 1897 года в СПб, Владимир Ульянов ещё был на свободе, но оставался не в курсе готовящегося события, что свидетельствует о его рядовой роли в революционном движении. «Виленская» группа марксистов начала переговоры о съезде с «Петербургской» и «Киевской» организациями, после чего были отправлены два делегата в Швейцарию для переговоров с заграничным «Союзом русских социал-демократов», и летом 1897 года в Цюрихе, при руководстве Георгия Плеханова, был выработан проект объединения всех групп в одну партию. Георгий Плеханов уже имел опыт организации социал-демократической работы, опыт организации рабочей забастовки на «Новой Бумагопрядильной фабрике» в СПб в 1878 году, после чего ему пришлось срочно бежать за границу.
Пытались вначале собрать съезд партии в Киеве, но так как в назначенное время в Киев прибыли лишь представители от СПб и Москвы, остальные не явились, решено было считать съезд несостоявшимся и собраться лишь на предварительное заседание. Было решено развернуть подготовку к съезду и наладить издание общерусской социал-демократической «Рабочей газеты», №1 которой, под редакцией Бориса Эйдельмана, уже печатался в Киеве в августе, а №2 газеты, печатался в декабре 1897 года уже при участии и Плеханова. Газета освещала рабочие стачки в России, призывала местные «марксистские» кружки и группы сплотиться в единую рабочую партию, РСДРП.
Арест руководителя марксистского движения в СПб, по версии партийных биографов это был Владимир Ульянов, процесс образования Российской социал-демократической рабочей партии не остановил, и не прервал, так как руководители оставались на свободе.
Киевское совещание обсудило вопрос о созыве съезда и поручило заняться его организацией киевской группе, которая предложила участвовать в съезде Петербургскому союзу, фракции «стариков», Киевскому и Московскому «Союзам борьбы», Екатеринославской группе, Литовской социал-демократической партии и партии Бунд.
Бунд или в переводе «Союз», еврейская социалистическая партия, действовавшая в России и Восточной Европе с 90-х годов XIX века, до 40-х годов XX века. Бунд, считал себя единственным представителем интересов многочисленного, на землях Российской империи, еврейского пролетариата.
Однако, из-за возникших разногласий, на съезд не были допущены социал-демократы, издававшие газету «Рабочая мысль» в Санкт-Петербурге, представители Иваново-вознесенской, Одесской и Николаевской социал-демократических групп, как не вполне устойчивые и недостаточно конспиративные. Не были посланы приглашения организации «Рабочее знамя» в Белосток, и «Польской социалистической партии», ввиду поставленных ими неприемлемых условий. Не пригласили и «Союз русских социал-демократов за границей», опасаясь, что его делегаты также не смогут соблюсти требования конспирации и подвергнутся аресту. Харьковская «социал-демократическая» группа отказалась участвовать в работе съезда, заявив о несвоевременности создания партии. Послать делегата на съезд согласилась «Литовская социал-демократическая партия», но затем отказалась.
Съезд был проведён в Минске, там находился «Центральный Комитет партии Бунд». Все организационные хлопоты взяли на себя члены «Бунда», Евгения Гурвич и Павел Берман. Председателем съезда был назначен Эйдельман, а секретарями, Вигдорчик и Тучапский, издатели «Рабочей газеты».
Делегаты съезда, Радченко, Ванновский, Тучапский, Эйдельман, Вигдорчик, Петрусевич, Мутник, Кремер, Кац. Они представляли наиболее крупные «социал-демократические» организации России, Петербургскую, Московскую, Екатеринославскую и Киевскую, «Освобождение труда» Георгия Плеханова, а также группу «Рабочей газеты» и Бунда.
Основатель «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» СПб, по версии партийной биографии, Владимира Ульянова в списке делегатов съезда не числился и был не в курсе готовившихся событий, что свидетельствует о его рядовой роли в этот период времени.
Всего в Минске состоялось 6 заседаний. В целях конспирации протоколов не велось, записывались только резолюции. Основным был вопрос об образовании партии. Съезд провозгласил создание марксистской рабочей партии и принял решение назвать её «Российской социал-демократической рабочей партией», РСДРП, то есть партией пролетариата всех национальностей России. В единогласно принятом решении указывалось, что все «Союзы борьбы», группа «Рабочей газеты» и Бунда «…сливаются в единую организацию под названием «Российской социал-демократической рабочей партии». Это стало зародышем для возникновения в будущем новой национальности, советский народ. Съезд избрал ЦК РСДРП в составе 3-х человек, Степана Радченко, от Петербургского «Союза борьбы», Бориса Эйдельмана, от группы «Рабочей газеты» и Арона Кремера, от Бунда. Официальным органом партии была объявлена «Рабочая газета», издававшаяся в Киеве. «Союз русских социал-демократов за границей» признавался частью партии и её представителем за рубежом. Съезд поручил членам ЦК составить «Манифест РСДРП» с изложением ближайших политических задач партии.
В «Манифесте», написанном Петром Струве, в частности говорилось, «чем дальше на восток Европы, тем, в политическом отношении, трусливее и подлее становится буржуазия и тем большие культурные и политические задачи выпадают на долю пролетариата». Представителями интересов пролетариата в РСДРП стали разночинцы-интеллигенты, мелкопоместные дворяне, служилые чиновники, некоторые из них называли себя пролетариями «умственного» труда. Рабочие, которых решили сделать «свободными» на съезде отсутствовали по простой причине, в партии их не было.
I съезду РСДРП не удалось преодолеть идейной, организационной и национальной разобщенности социал-демократических групп. Он не оставил после себя никаких протоколов, никаких более или менее исчерпывающих записей. «Манифест» и решения съезда, были напечатанные отдельным листком в апреле 1898 года в Бобруйской подпольной типографии Бунда и были одобрены, по версии биографии, Владимиром Ульяновым, хотя в это время он пребывал в Шушенском и «Манифест» увидал гораздо позже. «Манифест» писал Пётр Струве, издатель первых рукописных работ Владимира Ульянова, написанных им в предварилке СПб.
Владимир Ульянов, одобрив «Манифест», так же приступил к написанию «Программы нашей партии» в Шушенском. Съезд не смог выработать ни «Программы» партии, ни «Устава». Партия, как единая централизованная организация, на съезде не родилась. После съезда многие социал-демократические организации и союзы приняли название, «комитеты РСДРП», шла смена отживших своё «народовольческих организаций», которые также имели своих представителей в «Социнтерне» и делавших ставку для свержения абсолютизма в России на крестьян, новой генерацией «социал-демократов», делавших такую же ставку, но на рабочих.
Сразу же после съезда, многие «партийные комитеты РСДРП» были разгромлены, 8 из 9 делегатов съезда, в том числе члены ЦК, арестованы, типография и готовый к печати №3 «Рабочей газеты», захвачены полицией. Весь процесс создания РСДРП проходил под полицейским контролем.
В Шушенском, кроме берданки для охоты у Владимира Ульянова, имелся и револьвер у ссыльного Оскара Энгберга. Ульянов уговорил Энгберга, приходить ночевать к себе, и Оскар якобы обучал Владимира Ульянова стрелять из револьвера.
Позже, от брата Дмитрия, которому было 25 лет, и он ещё не зарабатывал по медицинской части, Владимир с «эстафетой» по почте получил для себя новое ружье, централку Франкотти, стоимостью 440 рублей. Опробовали централку прямо во дворе, стреляли в мишень, закреплённую на заборе. Бой ружья испытателям понравился, заряд ложился кучно.
Надежда Крупская привезла Владимиру коньки из Санкт-Петербурга, германской марки «Меркурий», и он «обучил» диковинному занятию, катанию по льду, всех местных детей и желающих, устроив на реке Шуше каток. «Оскар катается плохо и очень неосторожно, так что падал без конца, я вовсе кататься не умею, для меня соорудили кресло, около которого я и стараюсь держаться. Володя катается отлично», писала в дневнике Надежда Крупская, 15 декабря 1898 года. Из записей Надежды можно понять, что коньки были универсальны и крепились на любую обувь.
Новый 1899 год, последний год высылки Владимира Ульянова, высланные собрались у четы Кржижановских в Минусинске. Поездка была разрешена, с 24 декабря 1898 года по 2 января 1899 года, для празднования «Рождества», православного религиозного праздника. Владимир и Надежда прибыли в Минусинск без мамы. Среди гостей кроме Ульяновых были Лепешинские, Ленгники и ещё человек 16, отметили православный религиозный праздник ссыльные поселенцы- революционеры весело.
Вместе с Надеждой, Владимир Ульянов занимался переводами иностранных текстов, точнее указывал ей чего требуется перевести, написанием статей для печати, а Надежда переписывала его рукописи, понятным каллиграфическим почерком, которые затем отправляла в издательства.
В Шушенском Владимир Ульянов закончил работу «Развитие капитализма в России», которая по версии биографии, «Это выдающееся произведение явилось непосредственным продолжением „Капитала“ Маркса. В нём Ленин, опираясь на глубокое знание жизни, используя сотни книг и многочисленные статистические данные, прослеживает общие закономерности капиталистического способа производства, ярко проявлявшиеся в ходе развития капитализма в России. Ленинская разработка проблемы образования внутреннего рынка значительно обогатила экономическое учение Маркса».
Владимиру Ульянову было 29 лет, жил он на мамины деньги, и на деньги семей Крупской и Елизарова, в «марксистском» движении был мало известен, но в Шушенском приступил к развитию марксизма.
К 1896 году, уже после смерти Карла Маркса в 1883 году, был написан и издан Карлом Каутским III том Капитала, но ещё не переведён на русский язык.
Жизнь Владимир Ульянов познавал в Самарском окружном суде и в СПб. Рукописи, переписанные Надеждой Крупской, отправляли Елизаровым в Подольск, чтобы Анна сделала им правку и корректировку, и отправила их Петру Струве, «легальному марксисту», в редакцию журнала «Новое Слово» для публикации. Всего за 3 года высылки в Шушенском Владимиром Ульяновым, по версии партийной биографии, было написано более 30 работ, в которых Владимир Ульянов наметил пути революционной борьбы, разработал тактику и программу для будущей «Партии», которую он создаст внутри действующей, критиковал «легальных марксистов» и всех остальных. Писал он примерно по одной работе в месяц, при этом успевал ходить на охоту и в походы, совершать поездки к соратникам по ссылке. Всё написанное, переписывала понятным почерком Надежда Крупская и рассылала по адресам куда надо, в основном Анне в Подольск для редактирования.
В Шушенское Владимир Ульянов выписывал больше пяти газет и журналов российских и три журнала из Германии, «Архив Социального Законодательства и Статистики», «Социальная Практика», «Новое Время». Кроме этого, Владимир Ульянов постоянно заказывал и получал, через родных, тюки журналов, газет, русские, немецкие, французские книги, нелегальные издания. Для оплаты этих расходов, требовались постоянно деньги, сотни рублей. Ульянов, регулярно просил деньги у матери, с обещанием возврата долгов со своих гонораров за переводы иностранных книг, и просил пересылать, просимые у матери суммы, на имя его тёщи, Елизаветы Васильевны, чтобы не лишиться ежемесячного денежного пособия в 8 рублей от казны, получаемого им как малоимущий, не терял он и «копеечку». Кроме этого, Елизавета Васильевна и все свои собственные доходы тратила на жизнь семейства в Шушенском. Крупские, мама и дочь, дополнили «круг первый» диктатуры Владимира Ульянова.
Вечерами Ульянов и Крупская с удовольствием читали русских классиков, Пушкина, Лермонтова, Некрасова. Особенно Владимиру нравились стихи поэта-помещика и издателя популярного журнала Некрасова «о тяжёлой доле» русского мужика.
Прислуживала семье революционеров Ульяновых в Шушенском, по дому в три комнаты, 13-летняя местная селянка. Ульяновы всегда имели чистоту комнат, вкусную и свежую пищу, стирку и починку белья. В Шушенской ссылке, Владимир Ульянов заметно прибавил в весе, о чем его супруга неоднократно упоминала в письмах свекрови, маме Владимира, называя его настоящим сибиряком. В ответных письмах свекровь у Надежды интересовалась, «когда прилетит пташечка». «Пташечка» один раз прилетела, но не родилась, случился «выкидыш», больше «пташечек» не было, у Надежды Крупской были недоразвиты женские органы, связанные с деторождением, инфантилизм.