– Хорошо, держи, – человек в синем протянул ему кошель. – А теперь исчезни, будто тебя здесь никогда не было.
Мужчина в мантии и тощий паренек говорили в темном подвале одной из таверн: под потолком висели вяленные свиные ноги, травы и сосиски. По стеллажам вдоль стен были расставлены кувшины с вином и маслом, амфоры с зерном, ящики с сухофруктами.
– Благодарю, мастер, – кивнул молодой человек и мигом прошмыгнул в сторону выхода.
Человек в синем некоторое время помялся на месте, словно раздумывая, затем прошел в дальний конец подвала, провел рукой перед собой и несколько свечей в маленьких лампадах, притороченных к стене, вспыхнуло ярким светом. Последнего хватало, чтобы осветить небольшой стол, на котором лежала раскрытая карта, несколько свернутых пергаментов и стояли письменные принадлежности.
Мужчина в мантии подошел к столу, затем замер на некоторое время, после резко скинул капюшон за спину. Он был очень коротко стрижен – виски с затылком гладко выбриты, а на макушке оставлен квадрат из светло-русых волос. Также у него была аккуратная борода на подбородке, не затрагивавшая прямые скулы. Человек повернул голову направо и сказал через плечо:
– Ты можешь не красться, Ромеро. Я давно знаю, что ты здесь.
– Как так! – с притворным недовольством воскликнул молодой человек, возникнув прямо из воздуха. На нем тоже была синяя мантия, но короче и не подвязана: под ней была надета черная туника, заправленная в такого же цвета кожаные штаны, поддерживаемые черным поясом с серебряной застежкой в форме человеческого черепа. У Ромеро была очень бледная, практическая белая кожа, узкие глаза и длинные черные волосы, лежавшие на плечах. Одна рука его была спрятана под мантию. Точнее та часть ее, которая осталась. – Мне показалось, что на этот раз моя маскировка была совершенно неощутима…
– Ты только вошел за моим агентом, как я почувствовал вибрацию потоков, – хмыкнул короткостриженый мужчина. – Все же стихийная магия – не совсем твое.
– Ну… не все элементали точно, – скривился Ромеро. – Но воздухом я все же управляю не хуже, чем ты, Олег…
– Мальчики, не ссорьтесь! – воскликнул веселый женский голос и затем раздался звонкий смех. Рядом со столом снова из ниоткуда появились две девушки – одна с золотистыми кудрями в красном платье, другая с шикарной копной каштановых волос и в белоснежной мантии. – Нас то вы и не приметили!
Олег залился краской.
– Никак не могу привыкнуть, любимая, что ты сильнее меня, – смущенно улыбнулся Олег. Девушка в красном подошла к нему и горячо поцеловала его в губы.
– Арилилли, ты тоже экспериментируешь с воздухом? – удивленно воскликнул Ромеро, хватая за талию девушку в белоснежной одежде. Она в ответ звонко рассмеялась и тоже одарила черноволосого поцелуем.
– Нет, это Матильда накрыла нас покровом невидимости, – сообщила Арилилли.
– Ничего себе, – с еще большим смущением посмотрел на залоговую девушку Олег.
– Ой, да ладно тебе. Зато ты умеешь куда лучше управляться с огнем, – пожала плечами Матильда. – Да и вообще, должны же женщины делать что-то лучше мужчин, раз мы собираемся создать на Аперии что-то больше, чем лоскутное одеяло из аристократических семей с донами-мужчинами во главе.
Олег с Ромеро переглянулись и промолчали.
– Я так понимаю, вы все слышали слова осведомителя? – сказал Олег после недолгой паузы.
– Слышали, – кивнула за всех Матильда. – Кажется, дело наконец-то начинает набирать ход.
– Ох, и мы даже представить себе не можем, каких жертв оно от нас всех потребует, – покачала головой Арилилли.
Олег задумчиво посмотрел на девушку в белой мантии советника Конклава, затем подошел к столу, оперся руками на него и в который раз взглянул на карту Лаурона. Его Родина, Аперия, лежала в самом центре сложившегося геополитического конструкта западной части этого огромного материка. Выдвигавшийся в Срединное море полуостров, был удачно расположен между основными морскими путями с запада на восток и с севера на юг. Казалось бы, нужно только богатеть и развиваться, постепенно начиная диктовать свою волю окружающим странам, тем более что маги Конклава были очень искусными волшебниками и повелевали недюжей силой. Но при всех своих преимуществах, Аперия уже не один век была совершенно лишена всяческой самостоятельности и силы. Хотя так было не всегда.
Колыбелью западного мира историографы считают соседний полуостров – Лурецию или Эллиду, как когда-то называли свою страну её древние жители. Именно на нем зародились первые города Лаурона, стала развиваться культура и то, что принято называть цивилизацией. С её обласканных солнцем гористых земель на север и запад отправились первые поселенцы, дав в будущем начало не много не мало тому, что нынче относят к срединным землям Лаурона и Лунному королевству. С Луреции в Аперию также пришли поселенцы и принесли культуру местным аборигенам, не знавшим толком с какой стороны браться за зубильный камень. Согласно имеющимся манускриптам, Аперия через несколько столетий стала фактически второй частью разросшейся древней империи Луреции, за века развития пустившей корни по всему Лаурону. Для бурно развивавшейся Луреции фактически не было соперников– разрозненные племена севера и запада никакой силы из себя не представляли, Древнейшие империи южного материка на землях нынешних Египа, Ганга и Нубиса, о которых в настоящее время остались лишь обрывки памяти, в те века уже значительно утратили свои позиции, погрязнув в вечных сварах. С востока же приходили хотя и опасные, но вполне одолимые группы орков-кочевников и иногда людей. В целом с бескрайних равнин восточных земель в сторону Луреции дули лишь бесконечные ветры.
Однако затем, как утверждалось в разваливающихся от времени талмудах, все неожиданно переменилось: из земель, сокрытых естественными рубежами высоких скал под названием Непреступные Хребты, пришли орды варваров. Откуда их пришло такое множество и в чем были причина их неожиданно стихийного визита ни один из сохранившихся источников не разъясняет. Известно лишь одно – с пришельцами древние лурейцы и аперийцы вступили в смертельную схватку, длившуюся сотни лет. Несмотря на более совершенное оружие и неплохие познания в магии, жители полуостровов сильно уступали пришельцам в численности. Да и это были не те оборванцы, что лурийцы доселе встречали в Аперии или срединных землях. Они были организованы и умели сражаться. Часть варваров пронеслась по северу Лаурона и осела на Мглистых островах, в Срединном царстве, полуострове Иреи, а также частично в плодородных нивах, что юго-западнее леса Этейн. Другая перемешалась с жителями срединных земель Лаурона и пробилась в центр Луреции, фактически вытеснив предков нынешних лурейцев на Кинейские острова Аперия же, защищенная естественной преградой в виде высоких обрывистых Альт, смогла оказаться в стороне от всего потока и сохранить большинство достижений древних.
Прошло несколько столетий, пока некогда варварские орды переварили захваченные земли и культуру на них, восприняв большинство институтов Древней Луреции, развитых на срединных землях до нашествия орд востока. Правда, на менее ассимилированных лурейцами и аперийцами территориях, к северу и западу от леса Этейн варвары во многом так и остались теми, кем пришли, перемешавшись с такими же дикими аборигенами. Разве что Срединное царство исторически сопротивлявшееся миграции из Аперии и тем самым взаимодействовавшее с более развитой культурой, в той или иной степени приобрело государственность, хотя и очень хлипкую. Остальные же, такие как варвары Иреи или те же бритоны с думнами на Мглистых островах, как жили непрочным союзом племен, так и живут до сих пор. Аперия же в те времена приобрела особую самостоятельность и значимость. Сохранив множество древних знаний, аперийцы смогли их приумножить и достигнуть особых успехов в магических искусствах. Для полуварварских государств, окружавших Аперию, полуостров был примерно такой же сказочной страной как лес Валиан для древних жителей Лунного Королевства.
Естественно более сильная держава в окружении слабых не могла просто существовать – интересы могущественных волшебников стали простираться значительно дальше родных просторов. Это в свою очередь требовало подчинения других государств и народов. Так возникла Древняя Аперийская Империя. Она заняла практически все западные земли Лаурона, а также северные территории южного материка, подчинила себе на правах протектората Срединное царство, не прочно, но все же установила свои права на беспокойных Мглистых островах и поглотила находившуюся в крайней раздробленности Лурецию. Полуварварские страны на территориях нынешних Довры и Миврота дрожали при мысли, что Аперия не угомонит свои аппетиты и двинется далее на восток. Летописи утверждают, что даже князья Гардарики с беспокойством посматривали на запад, хотя им и так хватало разборок с орками, каледонцами и Мримгардом. Но именно в зените могущества и славы Империи дали трещины особенности государственного устройства Аперии.
Дело в том, что магия была фактически центром жизни Аперии – развитие магического искусства, его преподавание и достижение новых знаний являлось основным предназначением общественной и государственной жизни. Все, кто не обладал магическими способностями, были встроены в общество так, чтобы обслуживать носителей силы – будь то обычные хозяйства, гражданские магистратуры или военные подразделения. Собственно, нужды обычных людей всегда стояли далеко не на первом месте – главное знание и магическая сила. Все остальное уже вторично.
В итоге получалось, что маги, а точнее группы магов или отдельные выдающиеся волшебники концентрировали вокруг себя основную деятельность государства – его ресурсы, известных личностей, титулы, земли и военные силы. Формально Империей управляли императоры, которых выбирали из своего состава сенаторы-все без исключения маги. Но на деле власть в Империи не была единой и в различных частях страны концентрировалась в руках даже не отдельных должностных лиц, а влиятельных личностей или их групп. Естественно, преследовали они цели сначала свои, затем уже государственные, если это отвечало их выгоде. Все это не могло не привести к возникновению противоречий, разрешить которые в какой-то момент научными и не очень дискуссиями стало невозможно.
Дальнейшая история Аперии пестрит различными именами предводителей, генералов, архимагов и прочих, которые наперебой шли войной друг на друга. С тем или иным успехом первые сто пятьдесят лет так называемой Нестабильности верховную власть удавалось взять одному из самых удачливых кандидатов, которую он затем очень быстро терял. Естественно, не обходилось без рек крови и тотальной разрухи в отдельных районах страны. В итоге за полтора века Империя ослабла, стала терять отдельные территории под давлением окрепших Довры и Миврота, бесславно рассталась со всеми владениями на Мглистых островах, вскоре о прекращении протектората объявило Срединное царство, поднял восстание Нубис. Отдельные части Империи начали грызться между собой, совсем не заботясь о том, что там кричал император и его кукольный сенат. В добавок из-за моря пришла совершенно неожиданная напасть – каледонцы.
Эти жуткие воины-варвары с севера, ведомые могучими шаманами-колдунами, были хорошо известны Мримгарду, ставшему затем Лунным Королевством, некогда существовавшей Гардарике, а также людям Мглистых островов и Срединного царства. Теперь они решили не ограничиваться привычной тактикой нападений на ближайшие к ним берега, а ударили в самое сердце истекающей кровью Древней Аперийской Империи, подойдя огромной эскадрой так называемых драккаров, к исконным землям Аперии. Высадившись на ближайшем к этому полуострову острове Силейта, ныне известном как Валиор, они сходу снесли всю имевшуюся там оборону и сделали его своей базой. Последующие семьдесят лет каледонцы беспокоили нападениями как саму Аперию, так и Ирею, причем часть исконных земель Аперии была фактически отнята у аперийцев – это земли будущей Виталии. Прошло еще около тридцати лет, прежде чем пяти сменявшим друг друга императорам-архимагам удалось вернуть потерянные территории на Аперии обратно. Битва же за остров Валиор была такой дикой и кровавой, что всех каледонцев там вырезали под чистую. Правда в боях за остров применялась такая изощренная магия, что теперь Валиор фактически существовал в нескольких измерениях. Виталия же приютила в себе множество бывших варваров, которые смешались с местным населением. Отсюда и некоторые странные для этой части мира имена, такие как Олег (Холек, Хельги), Матильда (Тильда, Мали)… Кстати Олега другие жители Аперии, не из Виталии, до сих пор называют иногда Олех.
Победа над каледонцами на острове Валиор оказалась в итоге поражением в битве за Империю. Пока побоище с варварами высасывало кровь Аперии, забирая силы и жизни лучших магов, чиновники и отдельные маги на местах почувствовали власть и принялись отгрызать себе одну территорию за другой. Так отпала Хостигия, Галития, следом Луреция. Освободился еще через пару лет Егип. Фактически во владениях некогда великих волшебников Лаурона остался только сам Аперийский полуостров. Но и он просуществовал в целостности недолго.
Спустя десять лет после победы на Валиоре, последний император Аперии был отравлен, и множество магов разного пошива объявили о независимости находящихся в их владении доменов. Аперийский полуостров погрузился в хаос магической войны. По официальной версии событий, маги настолько обезумили, что применяемая ими волшба грозила гибелью всему сущему на всем Лауроне, но Олегу казалась такая история маловероятной. Войны мелких государств-княжеств на полуострове гремели почти пятьдесят лет и за это время Аперия не превратилась в выжженные прерии. Да пострадал юг Виталии в одной из самых кровавых битв того периода, но не более. Если бы маги действительно без всякого очертя голову применяли самые разрушительные заклинания, от полуострова бы не осталось и следа. Однако этого не случилось. Наоборот, под предлогом заботы о «всем живом и светлом» на Аперию вторгся союз Довры, Миврота и Срединного царства. Последнее возмужало и окрепло, хотя до конца и не избавилось от влияния племенной иерархии и связанного с ним вождизма.
Несмотря на то, что княжества Аперии были истощены беспрестанной войной друг против друга, союзным войскам легкой победы не досталось – десять лет тяжело, но упорно союзники разделывались с одним за другим магом и их воинствами, пока не покорили весь полуостров. Но на этом закончились и средства, и энтузиазм. Древний враг, при одном имени которого их предки дрожали в своих постелях, был уничтожен. Однако управлять захваченной территорией не было ни сил, ни желания. Поэтому решили поступить хитро – учредить четыре княжества, которые получили название Домов, управление в которых осуществлялось бы сенатом, состоящим из старшин или глав самых крупных аристократических родов, а также князем-магом, который избирается пожизненно в организации, известной как Конклав.
Олег оторвал взгляд от карты и посмотрел на белоснежную Арилилли.
– Что говорят среди советников? Будет ли Полерта готов поддержать?
Волшебница непроизвольно коснулась своих каштановых волос, будто пытаясь поправить. Олег знал этот жесть – девушка мучилась сомнениями.
– Советники говорят о разном, но в большинстве ни о чем. Их основная задача разрешать конфликты между магами разных Домов, соединять и устранять, если вы понимаете о чем я.
– Ага, – хмыкнул Ромеро. – Магистр Виченцца Дома Тоса пропал тут недавно, прямо из собственной ванной комнаты. Ни взлома, ни следов магии. Зато до этого у него был пренеприятный разговор с магистром Олабала из Дома Поретта. Говорят, страсти так накалились, что прозвучали слова «магический поединок».
– Испытание чести, – поправила возлюбленного Арилилли, – в Доме Тоса это называется так.
– Среди сельских остолопов быть может, – пожал плечами Ромеро. – Но мы-то понимаем, что это такое.
– И в Полерта тоже, – кивнула Арилилли. – Думаю, что решение принял кто-то из советников. Архимагистр на такое не способен.
– Я так понимаю, он предпочитает политику максимального отстранения? – прищурился Олег.
– Да, можно так сказать, – кивнула Арилилли. – Советникам назначены зоны контроля и дана полная свобода действий.
Олег поджал губы. Конклав в своем изначальном виде должен был заниматься тотальным контролем за использованием магии на всем захваченном регионе. Располагаясь в Довре, первые так называемые «советники» Конклава внимательно отслеживали любую магическую активность по ту сторону Альт, принимали экзамены у носителей силы, карали тех, кто использовал магию без разрешения Конклава, а также направляли своих людей в каждую страну-Дом якобы для помощи в наведении порядка и «обмена опытом». Естественно главной задачей таких магистров, то есть членов Конклава, назначенных для службы в непосредственно конкретном Доме, было шпионить за членами сената и контролировать деятельность князя-мага.
Однако такая система прожила недолго – до начала внутренних проблем в Довре. И как только ее казна опустела, содержать организацию, чье основное предназначение было сеять склоки в другой стране, стало невозможным – возникли совсем другие нужды. Поэтому Конклав очень юрко, без потери власти и престижа, переместился уже на саму Аперию, а именно на небольшой остров, совсем неподалеку от Валиора. Тем более что средства на содержания Конклава теперь предоставляли сами князья-маги каждого Дома. Ведь им-то Конклав был теперь очень даже нужен и уже не в качестве компании шпионов.
Дело в том, что до окончательной гибели Империи маги являли собой закон и порядок на полуострове. Все государственные институты были основаны на магии и её возможностях – охрана порядка была настолько эффективна, что кражи и убийства на бытовой почве практически не случались. Простым жителям было хорошо известно – обладающие магией инвестигаторы неизбежно добьются правды если не прямо от человека, то от его трупа. Скрывать что-либо было бессмысленно…
Однако с крушением прежнего строя и весьма непростыми временами для магов, на смену прежнему порядку союзниками не было предложено ничего иного – после победы северные соседи просто бросили выживших на произвол судьбы, предназначив им некое подобие государственного управления. А оно основывалось на широком усмотрении недобитой аристократии, большая часть из которой когда-то была связана с влиятельными магами, но затем переметнулась к интервентам. Во время всеобщей трагедии и падения всех магистратур, эти самые аристократы прихватили к рукам самое ценное хозяйство. И хотя рабство было запрещено на территории Аперии, главным образом в тех целях недопущения активного восстановления экономики края, взявшая в свои руки власть аристократия превратилась для жителей не в формальных, а фактических рабовладельцев. Так называемые семьи – землевладельцы, собственники рудников и мануфактур, иногда цеховые объединения стали устанавливать закон и порядок. Теперь все в каждом из Домов-государств должно было обслуживать их интересы. И те, кто не входил в семью, не могли иметь никакой более цели в жизни, кроме как обслуживать интересы семьи, которая держала определенную территорию.
Семьи имели разный состав на разных землях полуострова. Некоторые состояли из кровных родственников и тех, кто вступал в круг семьи через свадьбу либо усыновление. Другие представляли собой связь деловых партнеров, которых объединяло так называемое общее для всех попечительство некоего отца-главаря. Имелись и смешанные семейства родственников и деловых партнеров. Общими было у всех – территория, на которой располагалось приносящее доход хозяйство, некая организованная структура из главаря, приближенных, множества исполнителей и целых орды полуголодных громил-наемников, а также собственные интересы, которые иногда совпадали, но нередко не совпадали с интересами Дома. Последнее особенно было волнительно для князей-магов, поскольку даже после утраты покровительства Довры и прежних союзников, эти князья привыкли считать подчиненный им Дом своим государством. И сопротивление сенатов, в которые входили главы этих самых семей, сильно мешали их власти.
Поддержка Конклава позволила князьям с одной стороны уравновесить силу семей, которые были вынуждены считаться со своим князем, за которым стоит сила магии, с другой стороны позволяет придавать содержательность мифу о том, что маги всей Аперии состоят в братстве, хотя и носят разные цвета. Это братство якобы как раз обеспечивает мир и гармонию на всем полуострове и не позволяет «безумию» носителей силы снова поставить мир на грань уничтожения. Эти домыслы активно пропагандируются Конклавом и вливаются в уши юных магов с их первого посещения Полерта. На самом же деле правда была двоякой: с одной стороны все маги действительно проходили суровую школу Валиора, где закалялась их дружба, затем работали магистрами не обязательно в родной стране и контролировались Конклавом. Однако затем в это холеное братство неизбежно впутывались различные меркантильные интересы, магистры ввязывались в игры семей, нередко подставляли друг друга и часто работали совсем не в пользу Конклава.
Возникает резонный вопрос – почему семьи не сбросят навязанное им соуправление со стороны магов или наоборот – Конклав не придавит их к земле. Однако в данном вопросе завязывался целый клубок проблем и противоречий. Семьи находятся в постоянном брожении, воюют друг с другом, заключают союзы, стравливают Дома и наоборот их объединяют. И поскольку хозяйство всех семей, некогда принадлежавшее цельному государству, очень переплетено, никто точно не скажет, а не скатиться ли в анархию полуостров, если не будет вразумляющего начала в лице князей, за которыми стоит Конклав. С другой стороны, Конклав не может надеется иметь решающую силу среди обычного люда, поскольку держать в узде все население маги точно уже не могут – прошли те великие времена. А надеяться на доверие обычного люда, веками страдавшего от своеволия носителей силы, магам точно не приходилось.
Поэтому Конклав предпочитает играть в сложные и запутанные игры с семьями, тем самым удерживая полуостров в некоем равновесии, устраняя заигравшихся с представителями семей магов или чересчур зарвавшихся магистров. Те, кто не работает «на земле» являются советниками. Они ведут политику Конклава отдельно от магистров, которые подчиняются князьям-магам. Последние в свою очередь должны выполнять указания советников. Не трудно догадаться, что все играют в свои собственные игры.
