Пути миров. Книга 3. Огни бурь

Третья когорта наступала на правом фланге. Шли открыто, но быстро. Разворачивать манипулы в три линии командующий легиона не стал. Сейчас было важно не построение, а внезапность. И её магистр Хельги добился.

Воины Вельмаша забили тревогу, когда легионеры подобрались на выстрел стрелы. Собственно, ими самыми развалившихся в открытом поле довровских солдат и накрыли – две манипулы застрельщиков вышли впереди пехотинцев и открыли плотную стрельбу навесом. Лишенные всякой защиты полусонные воины врага повалились на землю, хватаясь за торчащие из их тел древки. Многие упал и больше не двигались.

– Бегом, марш! – последовал приказ и весь легион перешел на бег.

Стрелки успели сделать семь залпов, прежде чем их командир скомандовал сместиться на правый фланг. Мимо них на полном ходу пронеслась стена щитов в четыре ряда – третья когорта охватывала лагерь справа.

Публиций наступал в первом ряду. Некоторые центурионы предпочитали действовать со второй или даже третьей линии, чтобы не стать ненароком жертвой шальной стрелы или при ближнем бое – рокового выпада противника. Это могло привести бойцов, лишившихся командира, в замешательство. Однако у потомка славного рода Юла был надежный заместитель. А драки Публиций не боялся.

Когда цепь наступавшей пехоты Аперии подобралась к краю лагеря, противник успел похватать копья да щиты. Надевать доспехи времени не было – только некоторые особо ловкие успехи хотя бы надеть панцирь или кольчугу. Кое-кто, видимо, все же спал в полном вооружении, поэтому некоторых вояк в полных латах все же можно было встретить. Но самое главное ведь в войне не железки на теле. А боевой дух. И его среди ошарашенных, испуганных глаз довровских воинов Публиций не заметил.

– Пилумы к бою! – разнесся рокот по когорте. Легионеры первой и второй линии подняли над головами свое метательное оружие. – Бросай!

Среднего размера копья с длинным тонким наконечником полетели во врага. Обычно цель у них была поразить щиты противника – с воткнувшимся в щит пилумом, неуклонно тянувшем к земле, много не навоюешь. Однако в растянутом перед легионерами строе далеко не у всех были щиты – многие вообще стояли по пояс голышом. Последних брошенный твердой рукой пиум пробивал насквозь. Строй врага обильно брызнул кровью.

Легионеры третьей когорты вдарили слаженной стеной щитов по нестройном лесу копий и гизарм – слабая защита против плотной линии. Конечно, легионерам нынешней Аперии было далеко до умения держать цепь, которого достигли легионеры древности, но все же помимо безделья многие годы они проводили в тренировках. Правила последних как раз прошли проверку временем и мало отличались от тех, по которым учились великие завоеватели Западного Лаурона.

Поэтому правило просто – дави всем телом на щит, туловище и голову прикрой, выглядывай из щита так, чтобы едва приподнимался верхний край шлепа, закрывавший лоб. И дави, давим вперед. А когда врагу станет тесно и он не сможет работать своим оружием, коли гладиусом, если вдруг разорвал расстояние, резко бей круговым ударом сверху. Целься в голову, шею, бей по ногам и рукам. И вот уже валятся под ноги враги. Визжат подобно свиньям, брызжут кровью и слюнями, хватают свои кишки. Дави, как в последний раз. Да тяжело вздохнуть – сзади наваливаются собраться. Но вместе вы непробиваемая стена. Вы сметете противника, сотрете с родной земли.

И враг начал проваливаться. Его нестройные порядки постепенно редели и сминались. С левого фланга их сжала вторая и третья когорта, а четвертую, которую вел магистр Хельге вышла им в тыл. Хваленое войско князя Вельмаша оказалось в полном западне. Теперь в глазах его немолодых, с отметинами Хелима на голове и бородах воинах, Публиций видел ужас. А когда над их головами взметнулось пламя магического огня, призванного магистром Хельге, многие принялись бросать оружие и молить о пощаде. Но легионеры продолжали давить. И рубить, рубить, рубить. Одного неприятельского воина Публиций изрубил так, что тот стал похож на мелко нашинкованную свиную ногу. Стальной запах свежей крови, покрывавшей все доспехи и щиты, все поле и тела убитых врагов, маревом стоял над полем боя. А еще гарь и вонь жженого мяса – в центре вражеского лагеря высоко рвалось пламя чародейского огня. Люди истошно вопили.

Аве магистр Хельге! Аве Седьмой Легион! Аве Родная Аперия!

***

Матильда вывела когорты Первого и Второго Легионов на встречу приближавшимся войскам Солпено. Она намеренно ничего не сказала молодому легату Четвертого легиона, оставив его в замешательстве. И хотя за последние недели они неплохо сдружились с этим командиром войск Дома Поретта (конечно, горячий мужчина влюбился в белокурую красавицу без всякой памяти), по задумке Олега требовалось, чтобы воины другого Дома отправились на выручку тем, с кем совсем недавно держали дозор на стенах сами, без принуждения. По собственному желанию. Таким образом Олег рассчитывать сплавить эти легионы в единую армию.

Признаться, Матильде казалось излишними такие заигрывания с чувствами честных вояк, но пока что все планы Олега сбывались, словно он не просто продумывал их действия, а буквально предвидел. Это несколько пугало молодую волшебницу, но пока она никак не озвучивала свои тревоги. Решила понаблюдать.

Солпено наступал вдоль берега. Он был настолько уверен в собственных силах, что совершенно не интересовался тем, что происходили у него на правом фланге. Даже не выслал дозорных – во всяком случае разведчики доложили, что войска Солпено идут скорым маршем на Племецу и даже не изучают, что у них происходит под носом. А ведь они шли вниз под берег, когда как на полях Экибо, что располагались выше Седьмой легион буквально разделывал войска Вельмаша. Не так давно Олег донес весть, что сражение уже переросло в бойню. Дорвавшиеся до настоящей битвы легионеры без всякой пощады истребили войско Вельмаша. Сам князь погиб, правда, от магического огненного шара. Какое неожиданное совпадение.

Племеца же располагалась на небольшом утесе, поэтому с её стен прекрасно просматривались окрестности Экибо, а также Долина Эпилос. Как, в прочем и говорил Олег. Интересно, а он сам до этого бывал в Племеце?

В Долине Эпилос же медленно и неспешно двигалось войско Беневето. Они прибыли чуть раньше остальных и теперь старательно делали вид, что готовятся к атаке на Племецу, хотя Матильде, как и всем посвященным, было прекрасно известно, что по плану они должны нанести удар по Герикам, а Вельмаш должен был перекрыть кислород войскам в Племеце. Но… как минимум одно звено в замечательном плане донов уже сломалось. Сейчас вот готовилось оборваться еще одно – войска Солпено начинали заворачивать на север, где по идее должны будут встретиться с войсками Вельмаша. Тем самым они подставляют свой левый фланг под удар Матильде.

– Госпожа, Четвертый легион нагоняет нас, – доложил центурион второй когорты, выбежав из развертывавшейся для атаки колонны своих бойцов.

– Благодарю, – лучезарно улыбнулась волшебница и старый воин не смог не удержаться, чтобы не ответить тем же. – Передайте легату Септию Тациту, чтобы взял немного на юго-восток к берегу и зашел неприятелю в тыл, когда мы свяжем его боем.

– Будет исполнено, – ударив кулаком в грудь, отсалютовал центурион. Это был очень древний воинский обычай. Сначала он несколько смущал, даже пугал молодую девушку – все же это выглядит несколько грубовато, когда мужчины с силой бьют себя в грудь. Но магистр уже успела привыкнуть.

Что ж, теперь требовалось, чтобы Олег снова оказался прав.

***

Ариллили с тяжелым сердцем смотрела на маршировавшие впереди неё легионы. Стараясь не показывать своих внутренних волнений, советник Конклава неподвижно сидела на лошади в обществе легатов двух легионов и нескольких центурионов когорт. Мужчины перебрасывались шутками и задирали друг друга, явно пытаясь покрасоваться перед девушкой. Они были в отличном настроении и жаждали событий, которые очень скоро должны были произойти.

Но на душе молодой целительницы было очень горько. Ведь она прекрасно понимала, что как бы не были сейчас воодушевлены маршировавшие вперед легионеры, участь многих из них предрешена. Причем уже заранее. И это не великие боги и даже не воля случая. Это был совершенно четкий план Олега.

«Нужна жертва, Арилилли, – покачал головой он в тот вечер, когда девушка высказала все свои сомнения. – Ни одна даже самая великая победа так не объединяет людей сильнее, чем сакральная жертва и совместные страдания».

«Но должен же быть другой выход! Мы не можем приговаривать множество людей к смерти вот так вот… ради исполнения наших задумок! Какими бы они не были благими!»

«Арилилли, посмотри на меня, – Олег тогда коснулся её щеки, взял за подбородок. Ромеро не было рядом, и иногда Олег позволял себе такие вольности к маленькой, чувственной девочке. – Успокойся. Ты каждый день видишь вокруг себя то же, что и я. Полную раздробленность, угнетение масс. Семьи за два столетия уничтожили все мало-мальски объединявшие людей институты. Нет собраний, формов, курий, не говоря уже о центуриатных комициях. Такого не было даже в самые тяжелые времена диктатуры отдельных императоров. Люди рождаются и умирают как скот и ничего, ничего не могут с этим сделать. Разве что стать частью этого механизма и приняться угнетать себе подобных. И ты хочешь словами уговорить сбросить иго? Ты правда думаешь, что простые разговоры смогут убедить их взяться за меч против тех, кто десятилетиями знал тысячу и один способ запугивать и расправляться с неугодными? Нет, Арилилли. Только готовность к самопожертвованию, льющаяся кровь – вот, что может стать аргументом и спусковым механизмом. И ты, как я говорил уже, принесешь им спасение. Прибереги свою жалость к ближним для боя – там, в пылу сражения она тебе понадобится в полной мере».

И Арилилли успокаивала себя, что лично она сделает все, чтобы помочь и спасти, всех, до кого сможет дотянуться и на кого у неё хватит сил. И если она должна стать такой же сакральной жертвой наравне со всеми этими простыми мужчинами, то так тому и быть.

У врага было небольшое численное преимущество, но главным образом превосходство в виде кавалерии. Местность была достаточно удобная для действия конных, поэтому дон Беневето задействовал её в первую очередь. И хотя легионеры встретили его всадников пилумами, сконцентрированный удар нескольких тысяч конных даже в ровную стену щитов, смял первую когорту Пятого легиона на левом фланге в считанные мгновения – не выдержавшие натиска бойцы в ужасе побежали. Конные преследовали их и рубили без всякой жалости.

Однако даже такая неприятность в начале сражения не стала фатальной для битвы – легионеры встречали врага классической тройной линией квадратного строя, расставленного таким образом, чтобы край каждого квадрата мог поддерживать соседний. Поэтому, когда конные слишком увлеклись, с их флага подошли манипулы второй когорты и хорошенько нападдали увлекшимся резней всадникам. Беневето пришлось трубить тактической отход.

В центре тем временем третья когорта Пятого легиона сошлась в рукопашную с панцирной пехотой врага, которая шла ощетинившейся длинными пиками фалангой. Надо сказать, это сбило с толку легионеров, и они замялись на одном месте. В это же время четвертая когорта медленно двигалась по правому флангу под целым дождем стрел – несколько отрядов врага поливали её с небольшого пригорка. До этого момента она расстреляла застрельщиков Пятого легиона чуть ли не как на учениях – выжила лишь часть.

За всем этим Ариллили со слезами на глазах наблюдала, обходя строй Пятого легиона по его правому краю вместе с Шестым, чтобы ударить в левый фланг неприятеля. Но Беневето не зря слыл за могучего дона центра Аперии – он предусмотрел этот маневр и обеспечил засаду. В находившихся на марше легионеров плотно полетели сначала стрелы, а следом и горящие шары, пущенные с пригорка. В это же время высыпавшая из небольшой рощи пехота связала вторую и третью когорты боем, а в четвертую влетела отошедшая от Пятого легиона конница. Шестой легион буквально скукожился под натиском умелого врага.

Ариллили носилась от одного участка боя, к другому – лечила тех, кого вытаскивали из гущи схватки, сама тащила окровавленных воинов. Вокруг стояли крики, звон мечей. Собственно, боем она не управляла – все оставила на усмотрение легатов и центурионов. Ее задача была спасать.

– Сестра, Сестра! – взывали к ней раненные и умирающие. Ее белое платье стало бардовым и бурым от крови, было разорванно в нескольких местах. Сама девушка была ранена в руку, забыв подправить ослабевшие под постоянным градом стрел щиты. Но лишь отмахнулась, когда ей на это указали. Она должна спасти всех, кого сможет. Это ее предназначение. И пускай она уже начала уставать и ноги в раскисшей от крови земле заплетались, она должна помочь. Ведь она несет спасение!

– Сестра! Сестра!

***

– Впереди вас гибнут, но не сдаются Пятый и Шестой легионы, – говорил Олег, проезжая перед строем легионеров Седьмого легиона. После победы над князем Вельмашем, он не дал бойцам отдохнуть, а переформировал подрядки и отправил в Долину Эпилос, где разыгрывался заключительный акт драмы. Матильда также вывела своих с левого фланга после уничтожения армии Солпена. Неожиданно для Беневето легионы, потрепанные, но готовые к драке появились у дона в тылу. – Они такие же обычные ребята как вы. Они, как в общем-то и я, подушина, заплаченная по указанию тех, кто живет и жирует на костях обычного народа!

Слова Олега встретили одобрительным ревом.

– Годами, десятилетиями мы все не понимали зачем служим, чьи интересы защищаем. Мы отдавали свою молодость и жизни в угоду всем, кому можно, но не своих семей. Не самих себя. Но сегодня все изменилось. Сегодня вы не легионеры Виталии. А эти ребята – не легионеры Ситеции или Поретты, или Тосы. Сегодня, на этих полях, мы стали легионерами Аперии, наследниками великой Империи, при упоминании имени которой живот сводило даже у лунных королей.

Воины забили в щиты.

– И сегодня вы возвращаете себе то, что когда-то было отнято у вас, – Олег дал знак и к нему из строя направились знаменосцы каждой центурии. Легионеры стали переглядываться. Почти все затаили дыхание. Когда воины со штандартами подошли, маг снял с седла мешок, засунул в него руку и вытащил на свет фигуру… орла из золота. – Вы возвращаете себе свою гордость!

Что тут началось, Публиций не мог описать потом словами. Такого прилива сил и духа он не чувствовал в своей жизни никогда. В миг, когда штандарты его легиона обрели, наконец, свое законное завершение, центуриону казалось, что сегодня он может все. И они смогли – в следующие траты они направились в бой против войск Беневето, которым казалось, что они уже почти победили. И легионеры сражались так яростно и так беспощадно, что победа в тот день была за ними!

***

Северная башня крепости Чисалидо с мощным взрывом влетела на воздух – осколки камня, древесины, а также люди вместе с ними взмыли высоко в небо. Поднятая пыль плотными клубами окутала остальную часть замка и окруживших ее легионеров. Однако вдохновленных столь удачным поворотом событий мужчин это не чуть не смутило: издав победоносный рев, воины пошли на приступ.

Олег погасил пламя, которое играло в его руках после примененного заклинания и посмотрел на стоявшую рядом с ним Матильду. Девушка улыбнулась ему. Он в ответ. Без её помощи применить столь мощную магию он бы не смог. Все же она действительно была очень сильным магом.

Легионеры тем временем ворвались во внутренний двор замка. Битва фактически уже подходила к концу. Гордые тосцы слишком сильно понадеялись на защиту стен и прогадали. Все же, говоря о спасении, Олег не собирался полностью отказываться от тактической силы магии в бою. Так он спасал не меньше жизней, чем Арилилли своим целительством. Ведь не нужно было бросать людей на стены – они шли в пролом.

– Я думаю, это не конец, – проворчал Ромеро, возникнув из воздуха. – Тосовцы так просто не сдаются. Тем более, дон Чисаро все равно ускользнул.

– Как? – несколько удивился Олег.

– Переоделся в женщину, конечно же, – хмыкнул темноволосый бледнолицый маг. – Мы же были столь великодушны, когда позволили женщинам и детям покинуть крепость. Но Арилилли забывает, что ведет войну с семьями – у них нет никаких правил на войне. Все их «честные слова» – пустой звук, если произнесены для неприятеля. Во всяком случае, они это так понимают.

– Получается, это твоя вина, – смеясь, заявила Матильда. – Не можешь приструнить женщину свою.

– Ой, да попробуй её переубеди в чем-либо, – махнул рукой Ромеро. – Проще сдвинуть реки или высушить болота в Виталии. Особенно когда она почувствовала, что теперь принимает решения.

Олег кивнул, но больше своим мыслям. После битвы за Племецу в соответствии с планом Пятый и Шестой легионы во главе Ариллилли направились на север-восток – в Ситецио. По пути нагнав остатки войск Солпено и еще раз раздав им по милую душу, легионеры фактически уничтожили все могущество сильнейшей семьи Дома Ситеция. Ко всему прочему, впопыхах убегая с поля боя дон Солпено упал с коня. Удар головой об землю оборвал жизнь неудачливого дона.

Войдя на плечах солдат в основной город Дома Арилилли потребовала созыва сената. Князь Ситеции покинул город за день до прихода волшебницы, на что попытались ссылаться сенаторы, утверждая о невозможности сбора сената. Тем более, что больше половины его состава также отсутствовали в Ситецио. Тогда в несвойственной своей манере и не совсем с планом Олега, Арилилли потребовала арестовать сенаторов, что легионеры сделали с большим удовольствием. Говорят, что малость перестарались и свернули паре стариков шеи. Затем волшебница созвала народное собрание. На него пришли не все – уж слишком пугающей и странной была ситуация. Но этого и не требовалось – главное, что на нем присутствовали легионеры. Их решением, Ариллили была объявлена диктатором Аперии. Надо сказать, Олег все же считал, что требуется возродить институт консульства, однако, по словам волшебницы, легионеры откуда-то вспомнили другую, еще более древнюю магистратуру и потребовали именно избрать диктатора. С такими полномочиями Арилилли могла принимать любое решение по вопросам войны и мира, суда, да и распоряжения казной. Ну, во всяком случае на территории Ситеции.

Тем временем Олег погрузился вместе с Седьмым Легионом на все имевшиеся в Гериках торговые корабли и отплыл в сторону Альбы. В это время Восьмой легион вошел в этот город под руководством неких доверенных лиц Ромеро – маг не отличался харизмой, поэтому действовал все время через множество различных исполнителей. Зная любовь Ромеро к темной магии, Олег очень сомневался в свободе воли таких поверенных. Впрочем, в настоящий момент это было неважно.

Легионеры Восьмого, подогретые новостями с востока, оставили свои позиции на Северной дуге, прошли вдоль течения Тибария вниз и навели шороха в Альбе, хотя в целом удержались от неоправданных грабежей и разбоя. Все же они были вдохновлены пока что общей великой идей. Поэтому ограничились только убийством парочки особо громко недовольствовавших донов вместе с их подручными и конфисковали торговые корабли.

Олег же встретил некоторое подобие сопротивления в Эдасе – какому-то толстосуму взбрело в голову перегородить реку цепью и выставить несколько кораблей с наемниками. Олег без лишних разговоров рассек силой цепь, а корабли поджег – для острастки отправил еще пару огненных смерчей погулять по гавани, чтобы отпало всякое желание организовать отправку преследователей за легионами. Через два дня Седьмой легион был в Альбе.

Город был вторым по значимости торговым пунктом в дельте Тибария. Его побратим, стоявший южнее на одном из устьев реки, Лонга, в последнее время считался самым загруженным портом западного побережья. Но и самым грязным – через него шла рыбная торговля, а также перегонка скота. Тем более до Лонги еще было нужно добраться через протоки Тибария. Расположенный же в глубине дельты Ролло – бывшая древняя столица Империи – представляла собой руины, на которых жили бедняки. После кровавой бойни, учиненной в городе союзниками, завоеватели запретили официально селиться на развалинах великого города Аперии. С тех пор никто официально там не жил. Только бедные и отвержденные находили свой покой. Ну и бандиты всех мастей, конечно же. Однако с этой проблемой разбираться придется позже.

К прибытию Седьмого легиона, гордо несшего перед собой штандарты с орлами, конфискованные корабли были готовы к отплытию. На него погрузились легионы и направились в Виталидо. Как и было оговорено с Ромеро, ворота города были отрыты. Князь города, правда, тоже спешно его покинул, как и все сенаторы. Оставшиеся двое попытались с шайкой своих приспешников разграбить казну Дома, но Ромеро предвидел это и оставил в хранилище золота подарок – парочку своих ужасных созданий. Оттирать казематы от остатков неудачливых грабителей придется еще долго.

По примеру Арилилли Олег провел собрание народа, на котором, естественно, в основном присутствовали легионеры. На нем он вежливо отклонил просьбу воинов быть назначенным диктатором, напомнив им, что они сражаются не за конкретный дом, а за всю Аперию. В этой связи он предложил признать диктатором ранее выбранную Арилилли, а свою кандидатуру выдвинул на должность консула. Дабы оказать посильную помощь избранному диктатору от имени населения Виталии. Воины поддержали все эти предложения без лишних проволочек. А как иначе? Альтернативы все равно не было.

После назначения, Олег оперативно посетил магистратуры и дожей. Всех, кто не относился к членам семей или их прихвостням, он повысил или предоставил новые полномочия. Остальных – вышвырнул вон прямо на улицу в их магистраторских тогах. Дож города сбежал сразу после проведения собрания. Жаль. Его бы Олег отдал на растерзание легионерам – он прославился в войсках своим неуемным желанием урезать солдатские пайки.

Далее на обеих территориях Виталии и Ситеции последовали гонения на семьи – аристократов арестовывали, их имущество конфисковывали и включали в государственную казну с оставлением временного держания у бывших собственников до определения дальнейшей судьбы. С недовольными поступали максимально круто – казнили без суда и следствия. Стоило им только заикнуться. Надо ли говорить, что натерпевшиеся ига семей легионеры выполняли такие решения с особым рвением. Правда, в Ситеции подобных случаев было меньшинство – добрая сердцем Арилилли шла на крутые меры только в крайнем случае. Олег говорил раньше и говорил сейчас, что такой подход ничем хорошим не закончится. Все недовольные обязательно сговорятся и будут пытаться предпринять что-то в ответ. Впрочем, возражения Арилиллли были также вполне резонные – все, кто якобы соглашался на «волю народа», врали и примкнут к недовольным. Причем тайно. И чем больше жестокости проявить, тем больше будет аргументов у тех, кто ушел в оппозицию открыто. Поэтому Олег все же поумерил свой пыл в деле выкорчевывания инакомыслящих.

Пока Олег налаживал спокойствие в городе, дал знать о себе дон Галио. Собрав кое-как свои уцелевшие силы, неугомонный дон объявил о сборе всех недовольных «самозванцами» и «узурпаторами» в своих владениях для формирования армии «освобождения». Надо сказать, на призыв явно или тайно отозвалось множество семей Виталии.

Олег, естественно, ждать не стал. Оставив Восьмой легион в городе под руководством Ромеро, он вместе с Седьмым скорым маршем направился на равнину Гираро и подобно вихрю обрушился на лагерь ничего не подозревавших соратников Галио и войска дона. И хотя их накопилось там около семи тысяч, бой скорее напоминал бойню. Легионеры были настроены так кровожадно против противника «воли народа», что резали даже тех, кто лежал и молил о пощаде. Трупов было так много, что Олег не ошибся бы, сказав, что они усеяли всю равнину. Жаль только, треклятый дон Галио сбежал.

Однако покой мог только сниться. Уже на месте от захваченных в плен Олег узнал, что с северо-запада, из Винного края, к Виталидо движется еще одна армия семей. Купив несколько отрядов наемников в Галитии, семьи должны были присоединиться к общей армии и сейчас выдвигались на юг. Олег на всякий случай отправил разведчиков проверить эту информацию и спустя день они подтвердили её. Причем враг знал о катастрофе, постигшей дона Галио, но продолжал движение в надежда поднять восстание среди семей в округе Виталидо. Олег решил, что двинется следом за противником, заняв господствующие высоты на холмах Эта. Так он открыл путь врагу на юг по Берегам Ялио и лугам Эпилеты. Пусть неприятель соберет вокруг себя как можно больше сторонников – можно будет прихлопнуть их всех разом, зажав в тиски. Для этого он послал весть Ромеро.

За неделю следования по Берегам Ялио, Эпилеты и территориям семьи Фальтенгоро враги собрали довольное количество тех, кто все же считал необходимым сражаться против нового порядка. Однако Олег не нападал и ждал развития – противник вошел в Тускалио и пополнил ряды еще неменьшим числом противников народа. Собралось внушительное войско – около десяти тысяч вояк, из которых две тысячи составляли головорезы из Галитии. Последние устроили резню в селах, в том числе вокруг небезызвестного Олегу форта Латерия, дож которого из семьи Фальтенгоро позорно бежал, оставив людей незащищенными. Олег, правда, успел добраться с армией до родного села, прежде чем туда заглянули наемники. Родителей своих, он, к сожалению, не застал – умерли пару месяцев назад от мора. Братья и сестры также покинули поселение в поисках новой работы. Родители Матильды перебрались куда-то на Виталийские холмы. Среди местных знакомых осталось пару стариков и старух, а также вечный травник дядя Трол. С ним Олег выкурил пару трубочек его забористого зелья, да повспоминал свое детство и юность. О нынешнем говорить не стали. Признаться, Олег практически ничего не ощутил, узнав о родителях. С тех пор, как его забрали в качество подушины, у него началась совершенно новая жизнь. Детство и юность превратились в запутанный и слабо памятный клубок различных мало значимых событий. Тем более на фоне разворачивающихся нынче событий. Впрочем, Тролу маг предложил пойти вместе с ними. Мужчина хоть и был стар по годам, но все также крепок телом. А магия в нем чувствовалась внушительная – во всяком случае поможет обходиться с раненными. Травник помолчал недолго на это предложение и согласился.