– Неужели она не вернется домой? – Лаура поверить не могла тому, что слышала от отца.
– Ей будет безопаснее под присмотром специалистов. А ты ступай к себе в комнату.
Ослушиваться отца было попросту бесполезно, и это Лаура уяснила с малых лет. Упрямство господина Береза было известно далеко за пределами фамильного дома. Оттого и дела с ним порой не желали вести иностранные компаньоны. Сам господин Берез нисколько не тревожился по данному поводу, привыкнув к тому, что капитал, доставшийся в наследство, покрывает мелкие неудачи в делах.
Направляясь к себе, Лаура прокручивала в голове состоявшийся разговор с отцом. Она и раньше отмечала его холодность в отношении Люции, а ныне та превратилась в мощное отчуждение. Ломать голову над причиной даже не приходилось – отцу была важна репутация семьи.
Глава 27
1854г.
– Решитесь узнать больше, чем позволено обычным людям – найдете меня вот на том постоялом дворе, – смуглый мужчина махнул рукой в сторону, где находилось самое доступное по деньгам заведение.
– Не стану бросаться обещаниями, – обладатель рыжей копны волос попытался изобразить на лице улыбку, но будучи уставшим с дороги, не справился со столь простой задачей. Вместо лишенных смысла проявлений вежливости ему не терпелось добраться до своего дома и отдохнуть.
– Не тороплю. Я пробуду в здешних местах до конца месяца.
Аб Син похлопал по плечу нового знакомого и направился к постоялому двору. Паларию следовало двигаться в противоположном направлении, что в определенной мере радовало, ведь путь пролегал мимо дома семьи Берез. Он не посмел бы переступить его порог, но ничто не мешало понаблюдать за садом, и быть может увидеть Люцию.
Подойдя к знакомому дому, Паларий спрятался за растущим поблизости деревом, чтобы ненароком не попасться на глаза господину Березу. Сад пустовал. Ему оставалось ждать, с чем робкий мужчина внутренне согласился.
– Не стоит высматривать её.
– Что? – Паларий был выдернут из размышлений, и в такие моменты выглядел растерянным.
– Вы ищете мою сестру? – Лаура грозно смотрела на мужчину, уверенная в том, что он причастен к произошедшему.
– Да.
– Её больше здесь не будет.
– Она уехала? – Паларий не мог припомнить, чтобы Люция хотя бы слово обронила относительно таких планов.
– Считайте так, – Лаура разговаривала, как и полагалось учтиво, но при этом едва сдерживалась, чтобы не закричать.
– Куда?
– Вам к ней не добраться.
– Я ничего не мог поделать, ваш отец запретил мне приближаться к Люции, – он понимал, что заслужил упрек, но желал оправдаться.
– Вы могли с ним не согласиться.
Лаура посчитала, что разговор исчерпан и направилась к дому. Она ещё сильнее осудила людей за слабость, уничтожавшую не их самих, а тех, кого с ними свела судьба.
Глава 28
1854г.
– Веди себя тихо, чтобы никого не напугала.
– А разве не мне нужно бояться?
– Тебе не следует поддаваться страху.
– А им?
– И им, но они не умеют этого делать.
По длинному больничному коридору шел возрастной мужчина, одетый так, что никто бы не усомнился в его причастности к медицине, со своей маленькой спутницей. Будучи вдовцом, он считал, что обязан был больше времени уделять дочери, а потому частенько приводил её на работу. Обычно он оставлял Маледу в кабинете, но зная характер дочери, понимал, что там она не засидится. Доктор Сантарес воспринимал пациентов вполне безобидными людьми, а потому встреча с ними ничем не грозила десятилетнему ребенку.
– А вдруг мне станет страшно? – темноволосая девочка, одетая в красное платье, схватила отца за руку, стараясь остановить его, но он продолжил шествовать по коридору размашистым шагом, как делал всякий раз, когда торопился.
– Прошу тебя, побудь в моем кабинете, – доктор Сантарес взял дочь за руку и подвел к увесистой двери. – Проходи сюда, и тихонечко сиди.
Маледа перевела дыхание и переступила порог отцовского кабинета. Убедившись, что дочь послушалась его, Сантарес направился к демонстрационному залу, чтобы представить коллегам нетипичный случай любовной истерии.
Погруженный в полумрак кабинет заставлял девочку ежиться не столько от страха, сколько от беспомощности. Ей не приходилось находиться в помещениях, где было слишком мало света. Ведь так и время медленней шло. Маледа, приоткрыла дверь и соблазнившись тем, что в коридоре было тихо и светло, выбралась из отцовского убежища. Устроившись у окна, девочка не заметила, как к ней приблизилась седовласая женщина странного вида. По лицу женщины было видно, что она ещё не достигла преклонных лет, но в её взгляде сквозил чрезмерный жизненный опыт, устранявший любую молодость.
Женский крик разнесся по коридору, заставив Маледу прижаться к оконному проему. Руки незнакомки впились в детские плечи, а взгляд безумных глаз проникал в самое нутро испуганной Маледы.
Так же неожиданно, как закричала, незнакомка внезапно умолкла. Она продолжила рассматривать девочку, и наконец-то решилась сообщить собственную истину.
– Не живи долго. Это опасно. Только, когда ты молода, видишь жизнь полной радости. С каждым годом ты будешь хотеть умереть и побыстрее. Жизнь превратится в кошмар. В нем будет много маленьких кошмаров, все они сольются в нескончаемый поток ужаса, усталости и опустошения.
– Отпустите меня, – Маледа с трудом прошептала просьбу, но та осталась неуслышанной.
– Сейчас ты мечтаешь о том, что станешь взрослой, встретишь любовь. Все это обман. Тебя обманывают. Ты будешь страдать каждый день своей жизни. Умирай молодой. Лучше уйти раньше, сохранив душу не израненной. Я ведь тоже была маленькой девочкой, взрослела, страдала. Видишь, какой я стала? Это все жизнь. Она мучает, убивает и отбирает все, что принадлежит человеку. А что вообще ему принадлежит? Тело? Душа?
Больничный коридор наполнялся женским хохотом. Тот становился все более отдаленным от места, на котором без сознания лежала девочка.
Глава 29
2021г.
Бумажные страницы обладали необъяснимым свойством, заставлявшим читателя наслаждаться процессом чтения, причем поглощением букв и слов он не ограничивался. Книги определенно обладали особенным ароматом, будто благоухали сами знания и мудрость. И на ощупь они также отличались от каких угодно бумажных изделий. Книги воспринимались, а может по-настоящему, были чем-то особенным. Несколько лет тому назад Бажена уделяла им куда больше внимания, а потом захотелось чем-то разнообразить арсенал средств для борьбы с бездельем, но таковые не отыскались. К чтению при этом она не вернулась, что стало упущением, а предаваться сожалениям не тяготела, научившись доверять жизни, ведь каждое событие обогащало человека. Разве что эмоциональный фон мог варьировать от подавленного до исступленно-радостного.
«Отпечатки прошлых жизней» наконец-то приковали к себе внимание зеленоглазой девушки. Без особого доверия к словам автора трактата, Бажена принялась читать текст, пропустив предисловие.
«Прошлая жизнь могла прерваться совершено нелепейшим образом, словно проживавший её человек не завершил того, что ему было доверено. Так рождаются неприкаянные люди. По памяти души им хочется завершить то, что следовало сделать в прошлом образе, более несуществующем. Их тяготит некая совесть, присущая душе.
А существуют души, впустившие глубоко в себя достаточно мощные или опасные события. Эти души ведут себя настороженно и пребывают в состоянии беспокойства. Они опасаются жить. Им хочется это делать, но они этого не умеют.
Существуют и беззаботные души, которым удалось учиться жизни в щадящих условиях.
Определить это не так просто, а на наличие неразрешенных либо крайне трудных задач, с которыми пришлось управляться, укажут сны. Но даже снам не все ведомо о путешествиях души. И только сама душа знает, когда следует вспомнить о том, что она пережила».
Прочитанное отозвалось состоянием озарения, пусть даже по коже не пробежали мурашки. Автор текста точно указал на причины появления дивных снов. Прикрыв глаза, Бажена усилием воли припомнила комнату, нередко появлявшуюся во сне. В какой-то мере она и своей спальне придала схожую цветовую гамму. Разве что в её квартире было пусто, а в сновидениях пространство украшала красивая мебель и множество предметов декора. Бажене стало нестерпимо грустно. Она испытывала щемящее чувство потери.
Чтения в этот день оказалось слишком много. Оно всколыхнуло душу. И уж никак Бажена этого не ожидала от тонкой книжонки.
Глава 30
1854г.
– Доктор Сантарес, прекратите так убиваться.
– Что?
У стены, напротив окна стоял прерывисто дышавший мужчина, не перестававший сжимать ладонями голову.
– Коллега, такое в нашей практике не редкость.
– Я виноват в произошедшем.
– Ни в коей мере.
– Мне следовало предвосхитить подобное развитие событий.
– Но как? – сохранявший едва ли не безучастность помимо врачебного спокойствия худощавый Гансалес пытался достучаться до разума коллеги.
– Я перестал быть врачом, став убийцей, – эмоциональное состояние Сантареса на глазах возрастало до критической отметки.
– Категорически не согласен. Пациентка не пыталась выбраться из состояния, в котором отыскала для себя убежище. Неужели вы не понимаете, что она пришла к тому, что ей самой виделось лучшим исходом?
– Как вы так можете говорить?
– Всего лишь озвучиваю сформированное мнение со стороны, – Гансалес придерживался убеждения не проникаться чувствами к пациентам, что позволяло непредвзято оценивать их состояние и причины, приведшие к таковому.
– Это вранье для моего блага, – поддавшийся переживаниям доктор продолжал настаивать на собственной вине.
– Попробуйте подумать не о себе в рамках произошедшего, а о пациентке.
– Вот именно, что думаю о ней – о пациентке.
– Ей уже не требуется чье-либо сочувствие. Потому, подумайте о себе, – Гансалес искренне сочувствовал лишь коллегам, когда те не могли принять поражения в битве с болезнями пациентов.
– Играете словами.
– Жонглирую фактами.
– Люция была молода, но её сердце износилось, – доктор Сантарес опустил голову, чтобы скрыть навернувшиеся слезы. В редких случаях он мог позволить себе столь непростительную слабость.
– Коллега, отправляйтесь к дочери. Вот уж кто нуждается сейчас в вашем внимании. Я приношу сочувствие, что ваш ребенок лишился дара речи.
Воздерживаясь от ответных слов, Сантарес покинул помещение. Ему не терпелось отправиться домой, при этом он не располагал ни малейшим представлением, как себя вести с онемевшим ребенком. Чувство вины раздирало его душу, и в своем кабинете он не единожды давал волю эмоциям, рыдая так, что у проходивших мимо медсестер перехватывало дыхание.
Глава 31
2021г.
Мысли о невероятном мире врачевали утомленную душу. И это не было бегством на территорию фантазий, поскольку их обладатель доподлинно знал, что тот существовал на самом деле. Он помнил его настолько детально, будто только вчера бродил по светлым городам цивилизации почти неземного развития. Города вступили в синергию с природой, как и населявшие их люди. Невероятное развитие духовной составляющей человека сочеталось с чистотой мысли, какую он транслировал в окружающее пространство. Цивилизация, лишенная страданий, болезней и войн, защитилась от неизбежной энтропии. Либо это была роковая случайность, не зависящая ни от них, ни от чего-то могущественного, во что верили обитатели уничтоженного мира.
Черный кот поднялся на лапы и лениво потянулся. Ему оставалось коротать дни своей странной жизни во сне. За это он мог быть благодарен своему воплощению в теле животного. Так было намного комфортнее дожидаться наступления момента обнуления. А кроме этого, он склонялся к мысли, что по завершении жизненного пути в образе кота, снова кем-то родится. Может быть, даже позабудет, что этому предшествовало, либо же продолжит нести в своей душе тяжелую память обо всех проделанных дорогах. И он переставал сожалеть об этом, ведь помнил не только тягостные моменты, но и счастливые. Особенно те, в которых был рядом с душой, воспринимаемой родственной. И он не забыл, кому та принадлежала. И это не было случайностью.
Но также он не переставал верить в то, что ему позволят остаться дома. Конечно же, после возвращения.
Глава 32
1940г.
Величественные здания с первого взгляда покорили миниатюрную блондинку, прибывшую в Париж, чтобы написать амбициозный роман. У неё не имелось четких идей относительно будущего творения, зато желание присутствовало в избытке. Марлен не терпелось отыскать для себя жилье, желательно под самой крышей, как полагалось делать богеме, а к ней относились и писатели. На фоне проживания в Дрездене ей требовались существенные перемены, как для впечатлительной особы. Без этого просто невозможно было творить. И от прежней жизни хотелось отдохнуть. В Дрездене она проживала последние пятнадцать лет, и её всюду окружала невероятная архитектурная эстетика и роскошь интерьеров. А, чтобы от всего этого отказаться, пусть даже на время, пришлось приложить усилия. Хельмут, с которым она приблизилась к принятию серьезного решения о заключении брака, сомневался в правильности такого поступка. Он имел причины сомневаться, поскольку в мире усугублялся достаточно серьезный конфликт. Она упорно не верила его опасениям, считая, что он, как офицер, склонен видеть всюду призрак своей профессии.
Марлен, вопреки усталости, шла по Монмартру, норовя пропитаться парижскими, а ещё лучше французскими настроениями. Ей так не хватало легкости. Нордическая натура всячески противилась поддаваться легкомысленности. В голове звучали слова Хельмута об опасной безрассудности, ведь она совершенно не владела французским языком, за исключением нескольких дежурных фраз, и он бы не смог помочь ей, случись что. Это самое «что» Марлен уперто отвергала. Она продолжала ощущать весну, а та плохо сочеталась с войной. А уж лето и подавно не могло погрузиться в хаос.
Хельмут поражался наглейшему оптимизму любимой женщины. Она старалась не слушать ни его предупреждений, ни просьб, стоя на вокзале любимого Дрездена. Марлен не терпелось его покинуть. По её мнению, апрель в Париже должен был пробудить в ней спящее вдохновение.
Глава 33
1940г.
Твердость была его характерной чертой, но она куда-то исчезала всякий раз, когда ему приходилось видеть перед собой смеющиеся глаза невероятного цвета. Глаза были зелеными, причем не яркого и не светлого оттенка, а какого-то глубокого, насыщенного. Он никогда прежде не видел таких глаз. До встречи с Марлен он и вовсе не предполагал, что можно настолько сильно любить.
– Хельмут, вы летаете в облаках.
– Да, вообще-то.
– Не в том смысле. Хватит уже мечтать.
Обер-лейтенант Штенмайер отдернул китель, опасаясь, что тот сидит не так, как должно. Он во всем придерживался строгих правил, видя в таком подходе страховку от ошибок.
– Я весь внимание.
– Через два месяца нам следует исполнить ответственную задачу.
– Готов.
– Вы были в Париже? – Штенмайер постарался не прибегать к помощи памяти, спешившей продемонстрировать ему фрагменты обозначенного города.
– Доводилось, – летчик попытался скрыть возникшее напряжение. Ему так хотелось ошибаться в своих предчувствиях.
– Побываете снова.
Именно это Хельмут и боялся услышать. Впервые он ощутил, как подкашиваются ноги. Ему нестерпимо захотелось присесть, а ещё лучше убежать. Он оказался лицом к лицу с ситуацией, из которой не видел выхода.
– Можно узнать детально, что придется делать?
– Я вас не узнаю. Хельмут, вы займетесь исполнением своих прямых обязанностей.
Глава 34
2021г.
Сны становились все более содержательнее, и в них начинала прослеживаться сюжетная линия. И ей она не нравилась. Бажена лениво приоткрыла глаза и уставилась в потолок, на котором отмечались следы утра. Солнечные лучи словно пытались изобразить на белом пространстве невиданной красоты картины. Ей они не требовались. Более всего она нуждалась в понимании причины состояния, с которым просыпалась каждое утро и проживала весь день.
Лежавшая на подоконнике книжка содержала в себе ответ. Но его следовало отыскать, и самое главное, понять. Думать хотелось, но не над снами и тем более гипотезой о прошлых воплощениях. Верить в подобные псевдонаучные домыслы Бажена не тяготела, поскольку те не могли предоставить относительно четких обоснований испытываемым чувствам. Но можно было обойтись содержательной беседой. А для этого требовалось отправиться на работу, и Бажена поспешила со сборами.
К зданию университета она едва ли не бежала, чтобы поспеть до начала лекций. Архип Антипович попал в поле зрения Бажены, стоило ей преодолеть холл.
– Добрый день, декан, без вас мне не обойтись.
– Следует понимать, что вы начали читать «Отпечатки прошлых жизней»?
– Конечно.
– Что-то остается непонятным или непринятым?
– И то, и другое.
– До начала лекции у нас остается мало времени, предлагаю задержаться после работы и обсудить интересующую вас тему.
– Пусть так, – Бажена не скрывала своего легкого разочарования.
– Время пролетит быстро, – Архип Антипович не допускал скомканных бесед, а потому считал, что лучше было их отложить. Под недовольным взглядом коллеги он направился в аудиторию, где его с неподдельным нетерпением ожидали студенты.
Глава 35
1854г.
Следовало чем-то украсить обыденность, и для этой цели отменно подходило погружение в тайну. Может даже не одну. Паларий направился к постоялому двору, чтобы отыскать неожиданного друга. Он, в самом деле, нуждался в этом человеке притом, что совершенно его не знал и доверять тому точно не стоило. Просто захотелось перемен, а незнакомцы их гарантировали.
На постоялом дворе царила тишина. Казалось, что и постояльцев не имелось, но один точно там находился. Придержав пробегавшего мимо мальчишку, Паларий поинтересовался о смуглом брюнете, выделявшемся на фоне жителей городка.
– А что мне за это будет? – смекалистый ребенок озорно смотрел на человека, пожаловавшего с вопросами.
– Пару монет так и быть, дам.
– Живет здесь такой. Могу позвать.
– Накину монетку – зови, – Паларий огляделся по сторонам, ища местечко, где можно было присесть, и таковое отыскалось. – Я буду ждать вот под тем деревом.
Мальчишка помчался звать постояльца, а Паларий расположился в тени дерева. Он не выспался и едва удерживался от соблазна развалиться на широкой лавке. Ждать появления Аб Сина пришлось недолго. Тот шел один без сопровождения мальчика, и Паларий понял, что визави настроен на сотрудничество, коль заплатил за него.
– Рад встретиться снова, – в голосе Аб Сина звучали нотки уверенности в том, что события развиваются так, как ему бы того хотелось.
– А меня распирает любопытство.
– Терпение будет вознаграждено.
– Боюсь, что терпения мне и не хватает, – Паларий и ранее не проявлял данного качества, просто оно удачно маскировалось под воспитанностью.
– В таком случае предлагаю перейти к делу, – казалось, что и Аб Сину хотелось быстрее начать предметный разговор. – Я готов передать книгу, вобравшую в себя секретные знания. Она приоткрывает не только тайны, но и позволяет погружаться в миры, ставшие легендами.
– О каких мирах не знает человек?
– О многих.
– Мне до недавнего и этого мира хватало. А теперь я захотел от него скрыться. Пусть даже на территории иллюзий.
– Я могу предложить вовсе не иллюзии, – Аб Син не лгал, и ему это нравилось куда сильнее, чем использование уловок.
– Заинтриговать у вас получилось, – Паларий и сам хотел поверить в любую сказку, которую бы ему предложил пусть даже незнакомец.
– Что же настало время познакомиться со средством связи с таинственным миром.
– Мне не терпится узнать его.
– Предлагаю пройти ко мне в комнату. Оно находится там.
– Вы его возите с собой? – Паларий поймал себя на мысли, что сыплет вопросами с очевидным ответом на них.
– Иначе нельзя, – Аб Син ухмыльнулся, прикидывая, говорить ли часть правды или же устраниться от неё и от книги.
– Я готов увидеть то, о чем вы толкуете.
Аб Син достаточно энергично направился к зданию, чтобы произвести передачу книги, а Паларию оставалось не мешкать и следовать за ним.
Глава 36
1854г.
– Она напугана, будто до конца своей жизни.
– А ведь предупреждали вас умные люди.
– Мне впервые не хочется жить.
– Я вас понимаю.
– Что мне делать? – Сантарес смотрел на детского врача с нескрываемой мольбой во взгляде.
– Ждать, – доктор понимающе кивнул взволнованному отцу.
– Неужели вы думаете, что немота пройдет сама собой?
– Она возникла не по причине физического недуга, а на почве стресса. И, да – думаю, что пройдет.
– Я боюсь полагаться на время. Оно может пройти, но ничто не изменится, а назад не вернуться. И получится, что было упущено это самое время, – Сантарес потер пальцами виски, стараясь избавиться от досаждавшей головной боли совершенно бесполезным способом.
– Так тоже происходит, – собеседник не пытался лгать во благо, свыкнувшись с мыслью, что боль не следует маскировать.
– Как же можно просто ждать и бездействовать?
– А кто сказал ничего не делать?
– Значит, вы дадите рекомендации относительно моих дальнейших действий? – в голосе страдавшего отца зазвучала надежда.
– Жить так, будто ничего не произошло. Маледе следует оказаться в атмосфере спокойствия и безопасности, – у специалиста в области детской психологии имелись свои рецепты избавления от проблем. В них он не сомневался, убедившись в том, что они работают на практике.
– Я никогда себя не прощу за произошедшее.
– Ни одному родителю не удалось застраховать своего ребенка от всех напастей.
– Мне бы спасти её от этого.
– Она должна почувствовать вокруг себя спокойствие, чтобы понизился уровень тревоги, возникший в прошлом.
– Боюсь, что ваш совет окажется недейственным, – Сантарес успел подвергнуть душу сомнениям, и не тяготел прогонять их прочь.
– Ваша дочь будет обследована у лучших специалистов моей клиники, – убежденный в правоте своих предположений, врач все-таки согласился пойти на консенсус с отцом маленькой пациентки.
– Все-таки вы подозреваете какое-то заболевание?
– Могу только предполагать, что на фоне сильного стресса активировалась болезнь, спровоцировавшая немоту.
– Это что-то серьезное?
– Любая болезнь требует серьезного отношения.
– Что мне делать? – в очередной раз Сантарес задал вопрос, на который не мог получить нужного ответа.
– Воспользуйтесь моим советом, – умудренный жизнью доктор проявлял невынужденное терпение, как-никак оно выработалось у него за долгие годы работы.
– Я упущу время.
– Мы упускаем его ежеминутно, но ведь не стенаем по этому поводу.
Сантарес отвернулся от коллеги и направил взгляд на портрет покойной жены. Иногда она смотрела с полотна как-то по-особенному. В прошлом. Ныне её лицо оставалось безучастным.
Глава 37
2021г.
Ему нравилось, что за окнами дома не сновали люди. Он так редко их видел, что даже стал по ним скучать, но только без стремления устранить дефицит общения. Хотя какое там общение. Он не мог с ними говорить. И это было к лучшему. Понимать их он не разучился. Впрочем, эта способность виделась совершенно напрасной оттого, что люди редко, когда думали о чем-то возвышенном и величественном. Зачастую их помыслы сводились к достаточно приземленным заботам и не грандиозным планам.
Он продолжал смотреть в окно, за которым упрямо моросил дождь, и казалось, что тот не собирался сменяться солнечной погодой. По этой причине он мог сетовать на Англию. То ли дело Германия. Она была сырой, но не такой дождливой. Но ни одна страна не шла в сравнение с тем миром, который принадлежал персонально ему. Во внутреннем мире ему неоднократно приходилось искать убежище от невзгод и опасности окружающего пространства.
Только внутренний мир мог походить на те территории, которые он периодически покидал. Всякий раз, оказываясь вне дома, он испытывал болезненную ностальгию, и стремился отыскать путь обратно. Но ему хорошо было известно, почему он так обходился с собственной душой.
Кот спрыгнул с подоконника, фыркнул и принялся умываться. Определенно он не любил дожди.
Глава 38
2021г.
– Не желаете верить?
– Конечно, нет.
– Столь сильное сопротивление появляется только в том случае, когда возникает понимание, что пришлось столкнуться с правдой.
– Гипотеза не может быть правдивой, либо лживой. Это всего лишь гипотеза.
– И вас она достаточно сильно взбудоражила, – Архип Антипович хорошо понимал чувства собеседницы.