Хроники Марионеток. Цель Офицера

– А пока ее нет, ты помогаешь папе по хозяйству?

– Да. Мы вместе с Верноном помогаем.

Колокольчик звякнул, и вошел черноволосый мужчина с худым лицом и яркими фиалковыми глазами. Кожа его была красноватого оттенка, что выдавало в нем человека родом с севера Маринея. Он бросил коричневый овечий кафтан и меховую шапку на крючок на стене и остался в сером вязаном свитере из грубой колючей шерсти и домотканых штанах. За ним шел раскрасневшийся, запыхавшийся сын.

– Здравствуйте! – поприветствовал он Рин, протягивая руку. – Я Мирим. Что вам угодно?

– Здравствуй, Мирим, – Рин приподняла капюшон, и в солнечном свете блеснула ее фиолетовая кожа. Мирим сразу заулыбался и понимающе кивнул. Петра подбежала к отцу и потянула его за руку.

– Папочка, я чай заварила и суп сварила!

– Умница, дочка. Позже пообедаем. Иди поиграй пока, – он вынул из-за пазухи деревянную куклу и протянул расцветшей от такого счастья малышке.

Девочка тут же убежала с подарком в другую комнату, а Мирим обратился к сыну.

– Вернон, иди к сестре. Мне здесь поговорить надо.

– Хорошо, пап, – согласился паренек и пошел за сестрой, на прощание окинув Рин подозрительным взглядом.

Когда мальчик ушел, Мирим обернулся к Рин и сел на стул напротив нее.

– Я тебя только через три дня ждал. Как ты так быстро добралась?

– Срезала через Лунный лес на мурианах. Как представила, что мне еще через все Горящие сосны топать, решила хоть здесь сократить. Лола-то где?

– На работе своей проклятущей. Сколько раз говорил, уволься да детей воспитывай, но она не хочет. Исследования у нее, видите ли. Волосы посинели полностью.

– Да ты что! – восхитилась Рин.

– Голубые, как небо. Ей идет, но выглядит… странно.

– У Заринеи розовые. Ты бы Кормака видел, он вообще зеленый. Арман к нему теперь обращается исключительно «голова-трава». Я когда увидела, до слез хохотала!

– Ну… – поддакнул Мирим. – Хорошо хоть, Петра подросла, не знаю, как бы я сам тут по хозяйству управлялся. Но без матери им плохо.

– Так ведь до университета недалеко.

– Детей туда пускать перестали после одного печального случая, – Мирим вдруг хохотнул. – Ты меня не слушай, это я по жене скучаю. Лола права, конечно. Она нужна там. Университет после Маринея почти опустел. И она умница. Последнюю ее разработку купили за очень веселенькую сумму! Мы на радостях стали присматривать в Кастане дом для детей. Вернону хорошо бы в университет пойти. Петра пока маленькая, но ты же знаешь, как дети растут… Сегодня – пять лет, завтра – двадцать пять.

– Это точно, – улыбнулась Рин. – А что за прибор-то такой?

– Чудо-прибор для подогрева воды. Говорят, скоро в котлах не будем греть. В каких-то городах его уже используют, народ радуется. Неужели не слышала?

– Я газеты мало читаю, знаешь ведь. Но горячая вода без необходимости таскать ее и греть тазами… Роскошь, – Рин блаженно прикрыла глаза и допила чай. – Как бы то ни было, Мирим, я за картой этих поганых колодцев. Времени в обрез, я хотела остановиться на день в Парудже, а ночью уже выйти.

– Ух, мать, ты хватила! Надо оно тебе, деньги в гостиницах просаживать? Оставайся у меня. Выспишься, пообедаешь нормально. Места хватит.

– Мирим, я тебя стесняю… – заупрямилась Рин.

– Брось, ерунда! И вообще, ты уверена, что тебе надо ночью идти? Там сейчас места не очень безопасные… О каких-то странных тварях поговаривают.

– Мне так проще. Днем патруля много, не знаешь, где наткнешься. Лучше провести это время с пользой для тела…

– Так оставайся у меня!

– Мирим, скажу по секрету, – она закинула ему руку на шею и заговорщицки зашептала, – я намеревалась в Парудже вдоволь напариться в бане, просадить в баре некоторую сумму за игрой в дротики и напиться до состояния «прекрасна не в меру».

– У тебя что, мозги замерзли? Отпариться в общественной бане? Надраться в баре? Ты-то? Со своей сиреневой кожей? – ухмыльнулся Мирим и захохотал. Рин пришлось признать несостоятельность своих планов.

– Да, ты унизительно прав.

– Отпариться можешь и у меня в бане, не проблема. И вообще, – встал он в позу, улыбаясь, – не отдам я тебе карту, пока не согласишься.

Рин тяжело вздохнула и кивнула.

– Вот и умница.

Мирим поднялся, и Рин тоже.

– Немного у тебя поклажи, смотрю.

– Что я, ишак, что ли? – усмехнулась девушка.

– Пойдем, я покажу тебе комнату.

Комнатка была крохотной, но очень уютной. Светлая мебель, кружевные занавески на маленьких окошках, на подоконнике в глиняном горшке – забавное растение с розовыми листьями. На полке – несколько книг и деревянная кукла с длинным носом и нарисованными глазами. Рин бросила рюкзак у изголовья небольшой кровати и повернулась к Мириму.

– Во сколько здесь начинается вечернее патрулирование?

– Восемь вечера. Ты хочешь выйти сразу за город?

– Конечно. Эти колодцы… Сколько по ним идти и где примерно выход?

– Около трех часов, думаю…

Мирим достал с полки толстую книжку потрепанного вида и открыл.

– Книжка-шкатулка? – улыбнулась Рин, с интересом разглядывая вещицу. – У меня когда-то такая же была.

Мирим взял из шкатулки пергаментный свиток и развернул довольно большую карту колодезных тоннелей. Рин заглянула через его плечо.

– Вот, смотри. Седьмой выход уходит в горы, в сторону Горящих сосен…

– Не-не-не, мне в Эрисдрей надо.

– Зачем? Рошейл сказал, ты в Танварри идешь.

– Мне там надо кое с кем встретиться.

– Командование?

– Все тебе скажи, – улыбнулась Рин.

– Скрытная какая! Тогда вот, шестой выход, оттуда ближе всего к Эрисдрею. Выведет тебя очень далеко за пределы города, к Козьей реке и дубовой роще. Поднимешься прямо к лесопилке, колодец под стеной стоит. Там всегда кто-то есть, даже ночью, так что будь осторожна, внимательно слушай.

– Ладненько. Разбуди меня в шесть вечера, пожалуйста.

– Ты в баню хотела? Сейчас попрошу Вернона натопить.

– Спасибо.

Когда Рин вышла из бани, вся красная и разомлевшая, дочка Мирима пригласила гостью отобедать. Рин с огромным удовольствием ела суп, сваренный Петрой, не уставая хвалить девочку. Несмотря на малый возраст, малышка потрясающе готовила. Хотя, возможно, Рин это только казалось, потому что она не могла вспомнить, когда в последний раз ела домашнюю еду. Набив живот, она завалилась спать.

Мирим разбудил ее в половину седьмого, оставалось полтора часа до начала патрулирования, пора было выдвигаться в путь. Хозяин дома проводил ее в в подвал, где хранились мешки с продовольствием, старые доски и некоторая мебель. Как в этом беспорядке можно было что-то найти – непонятно. Рин запуталась в каких-то веревках и чуть не полетела носом на пол, но удержалась.

– Прибрался бы тут, – проворчала она.

– Руки не доходят. Знаешь… кажется, что надо все выбросить, а как начинаешь разгребать, сразу обнаруживаются нужные и полезные вещи.

– Слышал притчу о хламе?

– Ту, где торговца в итоге завалило черепками? – рассмеялся Мирим. – Да, есть в этом что-то.

– Избавляйся от хлама раньше, чем он избавится от тебя!

– Да-да, – отмахнулся он и зачем-то стал двигать старый шкаф, заваленный битой посудой.

– Ты чего делаешь?

– А как ты думаешь? – пропыхтел он, упираясь ногами в стенку. Шкаф поддавался неохотно, с тяжелым скрипом. – Открываю вход. Фух! Все.

Проходом оказалась небольшая пробоина в каменной кладке. Рин сунулась туда с фонарем и присмотрелась. Свет разогнал мрак не намного, но этого хватило, чтобы увидеть низкие каменные стены, поросшие плесенью и грибами. Из тоннеля тянуло сыростью и могильным холодом, где-то вдалеке подвывал ветер и бегали крысы.

– Я даю тебе лампу с масленкой…

– У меня уже есть, – поспешила сказать Рин.

– Нечего свое тратить, у тебя впереди дорога долгая. Значит, лампу, фитили, веревку и… где же…

Рин оглянулась и увидела, как Мирим роется в ворохе старых тряпок.

– Вот, – он встал и протянул ей большую коричнево-зеленую тряпку неопределенной формы. Рин взяла ее двумя пальцами, и в ответ на ее немой вопрос Мирим ответил:

– Это плащ.

– Да я не мерзну, спасибо, – она протянула ему обратно.

– Бери-бери, не отказывайся. В одном месте там сильно льет сверху. Плащ из особой ткани и промаслен, в нем тебе вода не страшна. Ты же не хочешь промокнуть и замерзнуть насмерть?

– Тогда спасибо! – Рин аккуратно свернула плащ и затолкала наполовину в свой рюкзак.

– Лампу и все, что останется, бросишь на выходе, я потом заберу.

– Мне нужно чего-то остерегаться?

– Разве что заблудиться. Но я там на стенах номера коридоров рисовал на развилках. Смотри внимательно. Их плохо видно, это для своих.

– Спасибо, Мирим. Надеюсь, скоро увидимся. Передавай привет Лоле! – она протянула руку, и он ответил крепким рукопожатием. Рин протиснулась в узкую щель и обвела взглядом тоннель. В животе закрутило, рот наполнился слюной, она отступила обратно и прижалась к стене.

– Давай-ка я лампу зажгу! – предложил Мирим, оглядывая лицо Рин, ставшее серым.

– Угу.

– Может, тебя проводить? Как ты пойдешь одна, если у тебя приступ опять?

Она помотала головой и отмахнулась, мол, ничего страшного. Помахала на прощание и, сжав зубы, двинулась вперед. Тут же наступила в темноте на что-то влажно чавкнувшее.

– Твою ж мать!

Хохот Мирима придал ей сил справиться с клаустрофобией. Рин прочистила горло и запела песню из народной сказки о храбром лисенке, который отправился в кругосветное путешествие. Вроде бы отлегло.

Вскоре Рин пришлось заткнуться. Кроме нее никого здесь не было, но ей все время мерещились какие-то звуки. Но это был лишь эхо стука ее каблуков, гулко разносившеесяся по подземным коридорам, да ветер, посвистывавший у потолка и за поворотами. От желтого света лампы на стенах вырастали длинные тени. Рин зябко передергивалась и шмыгала носом: холод здесь был пробирающий до костей, сырой. Вдалеке она услышала шум воды и поняла, что приближается к тому самому месту, где с потолка льет. Девушка уныло посмотрела на свою обувь и понадеялась, что лужи будут не очень глубокие. Завернувшись в плащ, она зашла за очередной поворот тоннеля и обнаружила странную картину. Узкий коридор по левую руку превращался в огромный каменный зал, в центре которого чуть поблескивало нечто аспидно-черное…

– Подземное озеро? Удивительно… – пробормотала Рин, оглядывая коричневые каменные стены, по которым широким потоком стекала уходящая к озеру вода. Из щелей в потолке капало, но не сильно, а вот на полу воды было по щиколотку, и, не замочив ног, можно было пробраться только по выступавшим гладким и наверняка скользким камушкам.

– В следующий раз я пойду вместе с Рошейлом и заставлю его ложиться в лужу всякий раз, как мне нужно будет ее перейти, – заворчала Рин, осторожно наступая на первый ближайший камень.

– Я хочу денег вдвое больше. Хочу и все. И никто не запретит мне хотеть, – заныла она, морщась от холодных капелек, брызнувших в лицо.

Когда Рин наконец прошла этот мокрый участок, то основательно промерзла и все же промочила ноги, поскользнувшись пару раз, а потому была страшно зла. Рин на чем свет стоял костерила таких и разэтаких умников, которые заставляют ее ползать по разным подземельям, и обещала им все тридцать три удовольствия с применением различных предметов, большинство из которых были тяжелыми и тупыми, хотя присутствовала и парочка острых.

Удивительно, но холодная вода помогла Рин справиться с клаустрофобией, а от звука собственного голоса ей стало легче на душе. Рин снова замурлыкала под нос любимую песенку. Повернув в очередной раз, она резко остановилась. Путь ей преграждала толстенная решетка, из разряда тех, что устанавливают в замковых воротах. А у стеночки…

– Это прелестно, – резюмировала она, разглядывая человеческий скелет. Судя по виду, он лежал здесь долгие годы. – Мириму что, удовольствие доставляет смотреть на тебя, бедолажка?

Она осмотрела решетку и подергала, на стене увидела намалеванный желтой краской рисунок ключа. Под рисунком было узкое отверстие, куда, очевидно, вставляли ключ.

– Но у меня нет никакого ключа, Мирим ни о чем таком не говорил! – возмутилась Рин и попыталась рассмотреть, что внутри отверстия. Ничего не увидев, нахмурилась и достала из рюкзака карту. – Так, костлявый, давай подумаем. Может, я не туда зашла?

Рин присела рядом со скелетом и всмотрелась в карту. Да нет, все в порядке. Вот подземное озеро отмечено, вот здесь надо было свернуть… А здесь и должен был быть проход. Но по факту есть только решетка. Рин встала и осмотрела ее еще раз, освещая лампой каждый темный угол.

– Может, у тебя где-то ключ спрятан? – прищурилась она, глядя на скелет. Тот загадочно молчал. Рин пошевелила скелет так и эдак, обшарила его одежду, но ничего не нашла. Обшарила все стены, но они были идеально гладкими, никаких признаков, что где-то можно что-то зацепить и повернуть. И тут Рин услышала стук каблуков, будто кто-то быстро бежал к ней. Она спряталась в закуток и выхватила засапожный нож. Через некоторое время из-за поворота вылетел человек в плаще, Рин мгновенно взяла его в захват и приставила лезвие к горлу.

– Рин! Рин! Это я! – заголосил Мирим. Рин всмотрелась в его лицо и в сердцах сплюнула. – Ну ты чего?!

– Я чего? Это ты – чего?! Чего меня пугаешь? Позвать не судьба?

– Я забыл сказать про решетку.

Рин ответила выразительным взглядом.

– Ну прости! Здесь надо вот так сделать, – он подошел к скелету, выдрал у него мизинец из сустава, а затем воткнул в отверстие. Немножко пошевелил, и сработал какой-то механизм. Дверь стала подниматься с глухим скрежетом.

– Знаешь, как я себя сейчас чувствую? – спросила Рин, разглядывая уходящие в потолок зубцы решетки. – Как персонаж из какой-то сказки.

– Почему? – удивился Мирим.

– Подземелье. Скелеты. Ключ из пальца скелета.

– Ну, нормальный ключ я потерял, пришлось приспособить этого господина. Ему-то все равно уже не пригодится. А что такого удивительного в решетке? Нормальная практика монастырей, – пожал он плечами. – Здесь же пару веков назад огромный монастырь был, это все каналы сточных вод.

– То есть, я уже часа три иду по канализации?

– Ну, можно и так сказать, – замялся Мирим.

– Ты очень привязан к Рошейлу? – спросила Рин, глядя тем особым взглядом, какой возникает у людей, когда они планируют что-то трудное. – Я хочу натянуть на него черный мешок, подвесить на дерево вниз головой и кидать ему в задницу дротики! Но боюсь, что он этого не переживет, поэтому спрашиваю, ты будешь сильно скучать?

Мирим рассмеялся.

– Иди уже!

Рин молча развернулась и вошла в открывшийся проход.

– Передай привет Рошейлу! – попросил Мирим и закрыл за ней решетку. Рин что-то неопределенно хмыкнула в ответ.

Спустя час она, приподняв над головой лампу, разглядывала уходящие вверх стенки колодца и узкую железную лестницу, по которой можно было подняться наверх. Рин взглянула на часы – те показывали четверть десятого – и прислушалась, стараясь понять, что происходит наверху. Доносился мужской голос и мерный посвист инструмента по дереву: кто-то обстругивал доски. Рин бросила рюкзак на пол и села на него, привалившись к стене. Закрыла глаза, несколько раз глубоко вздохнула и стала нараспев читать фразу, помогавшую ей погрузиться в транс.

Через сизую дымку, словно с высоты, она увидела серый дом с большим дровяным сараем-пристройкой с левой стороны. В маленьких окошках горел свет лампы, в доме были двое мужчин, она не видела их, но четко ощущала присутствие. Как и сказал Мирим, колодец находился сразу за домом, и у нее были все шансы выйти незамеченной. Рин вышла из транса и пару минут сидела, фокусируя взгляд и промаргиваясь. Опираясь о стену, она встала, оставила на земле лампу и оставшиеся фитили, крепко уцепилась за лестницу, проверила ее на прочность и покарабкалась вверх.

Ледяной ветер ударил в лицо, едва только распахнулись створки крышки колодца. С полминуты она хватала его ртом, словно рыба, не в силах надышаться свежестью после этой промозглой, плесневелой сырости подземелья. Рин выбросила на снег рюкзак, подтянулась, села на край колодца, тяжело дыша и осматриваясь. Прямо перед ней между огромными вековыми дубами шла широкая дорога, которая должна была вывести ее к Эрисдрею. Девушка спрыгнула с колодца, шмыгнув носом, подхватила рюкзак и направилась прочь от лесопилки, пока никто ее не обнаружил.

– Сорок тысяч прибавки и слышать ничего не хочу! – заявила Рин, хлопая ладонью по столу. Она сидела на низкой лавочке, упираясь коленками в край стола, и спорила с человеком в темно-синем мундире с золотыми пуговицами и эполетами. Он был высок и худощав, но широк в плечах и относился к тому типу людей, которые лет в тридцать словно замерзают и больше не меняются до глубокой старости. Сейчас его длинное и худое лицо с широкими скулами и орлиным носом, над которым чайками разлетались кустистые брови, было перекошено от с трудом сдерживаемого гнева. Левая щека дергалась, а темно-карий правый глаз он прищурил. Взгляд его был из разряда испепеляющих на месте.

– Я сказала, Эдвард, что мне нужно больше денег! Цены в мире сильно выросли, – давила Рин, не обращая внимания на нервный тик полковника Рошейла, в чьем доме она сейчас находилась.

Рин пришла в Эрисдрей в семь вечера двадцать восьмого ноября, задолго до начала обхода. Ей нужно было пройти в город, чтобы найти полковника и получить дальнейшие указания, но каким-то невероятным, одним богам ведомым образом она повстречала Эдварда Рошейла в трактире неподалеку от города, куда зашла выпить чего-нибудь горячего. Для агентов сообщества Эрисдрей был относительно безопасным местом. Так как Рошейл пользовался огромным влиянием даже среди императорской гвардии, ни у одного инспектора или стражника и мысли не возникло задать вопрос, кто эта девушка рядом с полковником, зачем она направляется в город и почему сидит на лошади вместе с ним. Проезжая мимо стационарного гвардейского поста на въезде в город, Эдвард лишь кивнул инспектору, и тот махнул рукой в ответ, даже не приглядываясь к Рин.

– Рин, я же сказал, что не располагаю полномочиями повышать награды агентам! Это находится исключительно в ведении тайного советника! С него и требуй!

– Я могу просто поставить его перед фактом! Эдвард, извини, но накипело. Я каждый раз рискую из-за того, что у меня до сих пор нет документов. Ты меня «завтраками» кормишь уже год, если не больше, а результата я не вижу! Я понимаю, что у меня сложный статус, но ты же не какой-нибудь мелкий агент, ты, демоны тебя возьми, заместитель начальника департамента безопасности! Уже придумал бы что-нибудь! О чем вы там с советником думаете? Ждете, пока меня без документов патруль за задницу схватит и перевешает нас всех к горнидам? – разорялась Рин, краснея от возмущения и бурно жестикулируя.

– Закончила? – холодно поинтересовался Рошейл. – Я же сказал тебе, что работаю над этим. Месяц назад сказал. Ты мне плешь проела вот здесь! – он для убедительности ткнул себя в затылок и показал небольшую лысину.

Рин скрипнула зубами и уперла руки в боки.

– Я уже год слышу это! А результат где? Когда?

– Рин, а ну прекрати! Дрянная девчонка, сколько лет с тобой бодаюсь, никакой дисциплины!

– Это кто тут дрянная девчонка? – возмутилась Рин, не зная, на что больше обидеться: на «девчонку» или на «дрянную». – Да я тебя старше на двадцать лет, ты, сморчок!

Они свирепо уставились друг на друга, не моргая, гневно сопя и набычившись. Наконец Рин выиграла эту игру в гляделки: Эдвард отвел глаза и фыркнул.

– Ладно, не хотел говорить, но кое-что я все же сделал. Тебе осталось недолго терпеть, вскоре твоя жизнь существенно улучшится. Только дойди до герцога Танварри, его светлость очень ждет тебя. Туда же должен вскоре подойти Арман. К сожалению, для него я ничего подобного сделать не смогу… Сама понимаешь, их стычки с гвардейцами происходят слишком часто. Кревилль мне рыбьей костью поперек горла встал со своей бурной деятельностью. Настаивает на увеличении количества постов, представляешь? Он стал опаснее. Думаю, придется его ликвидировать.

Рошейл замолчал и сделал вид, что его очень интересует пятно на столе.

– Рин… На всякий случай, если придется… Я могу на тебя в этом рассчитывать?

Ее передернуло от одной мысли о подобной работе, и поэтому она молчала, словно язык проглотила.

– Рин, ты же понимаешь, ты лучшая.

– Ты меня переоцениваешь.

– Ничего подобного, я знаю, на что ты способна. Слушай, я знаю, ты давно не бралась за такие дела… Но больше мне это поручить некому. Арману к нему не подобраться, Мейсу тоже. Ты одна у нас в тени. Ты одна способна убрать его, не оставляя следов.

– Зачем грязь разводить? Подстрой ему несчастный случай! Что ты как маленький? Знаешь ведь, что опять все спишут на Армана! Хочешь ему еще один подвиг в досье записать?

– Ты же знаешь, режим сменится, Армана отмоют. На нем уже столько всего висит, что еще одно дело даже не заметят.

– Эдвард, а если не отмоют? Ты об этом никогда не думал? А я вот думала, и не раз. История знала случаи, когда героев выбрасывали на помойку. Я тому – яркий пример.

– Рин, все будет по-другому. И наше начальство не конченые твари! Ты не знаешь его светлость Танварри, он действительно хороший человек!

– Ты вчера родился? Эд, будь он хоть трижды хорошим человеком, власть любого испортит. За его спиной стоит еще десяток людей, и за них ручаться не может никто! Это ты, Эд, официальный и весь в белом. Это я могу исчезнуть на десяток-другой лет, чтобы переждать, пока все помрут своей смертью. А вот Арман, Зара, Мейс и остальные… Они так не могут. А ведь все из-за меня случилось! Не полезли бы они тогда в пекло, не стали бы меня спасать – не были бы сейчас в опале!

– Ага. Тогда им пришлось бы охотиться на тебя. Может, обойдемся без теорий «что бы было, если бы»? Рин, я тебе говорю, все будет хорошо. Доверься чутью старого вояки.

– Мое чутье говорит мне обратное, а оно поточнее твоего будет. Эд, мы слишком долго ждали, чтобы потом нас разменяли, как мелочь. Ты понимаешь, что произойдет, если кто-то наверху нарушит обещание? Даю клятву аирга, что умирать они будут долго и мучительно.

– Давай в обратную сторону. Вот тебе мое слово: нарушат договор, я тебе помогу макнуть их мордами в дерьмо. Рин, ты пойми… Гюнтер Кревилль подозревает меня. Но у него нет доказательств, а я слишком большая шишка, чтобы он мог просто так пригласить меня в допросную. Оснований нет. Поэтому он делает все, чтобы Арман попался на контакте со мной. Он хочет не просто поймать его, он хочет выяснить, кто руководит Арманом, кто над ним, а также взять меня с поличным.

– Инстинкт самосохранения отказал? Он не боится, что однажды узнает?

– Судя по всему, он уже пообщался с его величеством на определенную тему.

– Что?.. Да ты… – Рин уткнулась лицом в ладони. – Эд… Ты чем вообще думаешь?

– Рин, а о чем я тебе тут толкую? Убрать его надо, пока я не погорел! Но Кревилль осторожный стал. Нигде один не ходит, моется в общественных банях, дома охрана у него на каждом шагу.

– Шикарно. Просто идеальные условия работы! И что ты хочешь, чтобы я сделала, если у него охрана везде?

– Посол Маринея приехал в Эрисдрей, остановился в резиденции Доунбриджа. Завтра будет бал. Кревилль приезжает, чтобы сопровождать посла дальше в Сорин-Касто, так что завтра мы с ним будем вместе…

– Эд! – ахнула Рин. – Я думала, ты на перспективу планируешь, а ты, оказывается, уже все решил! Я должна ехать немедленно! У меня времени нет!

– Рин, если откажешь мне категорически, найму кого-то другого. Но имей в виду, что никого лучше тебя я не найду. И потом мне самому придется марать руки и убирать того, кто уберет Кревилля, чтобы, как ты выразилась, остаться в белом.

– Да чтоб тебя… – Рин замолчала и отвела взгляд. – Эдвард, как ты был задницей, так и остался. Моими руками отмываешься.

– Рин, не в службу, а в дружбу.

– Два дня задержки… И работа, которую я ненавижу. Потрясающая дружеская услуга.

– Я только на тебя рассчитывать могу. Больше никто так не сможет.

– Эдвард, предупреждаю в последний раз: скандал будет страшный. Как к этому отнесется тайный советник? У Кревилля – связи, и я не сомневаюсь, что есть свои люди в департаменте. Это как наступить в муравейник.

– Рин, положи вилку, хорошо? – попросил Рошейл. Рин недоуменно покосилась на него и отложила вилку в сторону. – Убрать Кревилля завтра – не совсем моя идея. Это приказ.

Рин озадаченно поморгала, а потом до нее дошло.

– Начинается… – протянула она, закрывая лицо рукой. – Так и знала. Стоило оказаться в поле зрения этого махинатора, как началось. Знаешь, как это называется? Чужими руками жар загребать. Подлость и свинство.

– Такая вот у нас подлая работа.