Хозяйка проклятого острова
– Господин Рауль, позвольте пройти, я очень занята.
– И чем же таким ты занята? – он снова предпринял попытку приблизиться. – Может, я смогу тебе помочь?
– Нет, вы точно мне не поможете, – пробормотала она, обходя его по широкой дуге, благо что в коридоре было достаточно места. – Хорошего дня, господин Рауль.
Диане пришлось приложить усилие, чтобы удалиться с гордо поднятой головой, а не сбежать, сверкая пятками.
Рауль ди Вильясс был одного с ней возраста и вел себя примерно так же, как “золотая” молодежь из ее прежнего окружения. Но если в прошлой жизни Диану это не задевало, ведь она сама не сильно отличалась от сверстников, то теперь вальяжность и панибратство барона неприятно задевали.
Да, он был весьма симпатичным мужчиной. По местным меркам. С модными усиками и ухоженной эспаньолкой. Любая из служанок в замке пищала бы от восторга, зажми он ее в углу. И даже если бы эта служанка была замужем, ее муж молчал бы и даже гордился, что его жена привлекла внимание господина с благородной фамилией.
Диана это уже давно поняла. Да только на нее магическая для других приставка “ди” совершенно не действовала. Ну подумаешь, какой-то там род, какая-то фамилия. Герцоги, графы, бароны… Все они просто бездельники. А в ее обязанности входит следить, чтобы их тарелки и кубки были полными, постели чистыми, а одежда – всегда свежей. Остальное – не в ее компетенции.
– Подожди! – он нагнал ее в два шага и схватил за руку. Не давая опомниться, рывком развернул к себе. – Не так быстро, красавица…
Диана вскрикнула, когда его пальцы с силой сжали ее запястье.
А потом произошло что-то странное.
Воздух вокруг задрожал, завибрировал, она могла бы в этом поклясться! Пошел маревом, будто жар над костром. Каменные стены коридора исчезли, вместо них Диана увидела скалистый берег, волны, бьющие о скалы в немом исступлении, и черный провал пещеры. Она напоминала беззубый рот мертвого чудовища, распахнутый в последнем вдохе. И из нее тянуло пронзительным холодом…
Потрясенная, не в силах сказать ни слова, Диана уставилась на эту пещеру. Кожа покрылась мурашками от нахлынувшей паники. От жуткого чувства, что из этой пещеры кто-то прямо сейчас наблюдает за ней.
Как… Как она здесь оказалась? Это что, галлюцинация? Или чья-то нелепая шутка?
Диана дернулась в сторону. Моргнула. Пещера пропала. Вокруг снова были знакомые стены.
Рауль ди Вильясс без сознания лежал на полу. В трех шагах от нее. Вены на его щеках вздулись и почернели.
***
Музыка в ресторане была громкой, визгливой и уже начала раздражать. Лена потянулась за бокалом и замерла, почувствовав накатившую тошноту. Голова закружилась, в глазах замелькали мушки.
Она зажмурилась на несколько секунд, но это не помогло. Тошнота только усилилась, да еще в висках появилось неприятное давящее ощущение.
Неужели рыба была несвежая? Нет, это невозможно, ресторан один из самых дорогих в Москве! Наверное, она просто выпила лишнее. С этими коктейлями сам не заметишь, как опьянеешь.
– Куда ты? – спросил Игорь, заметив, что она поднимается.
– Что-то меня подташнивает, – пробормотала Лена, потирая виски.
– Может, ты и правда беременна?
Любовник смотрел озабоченно, хмуро. Спиногрызы были ему ни к чему. Особенно сейчас, когда тесть уже созрел, чтобы выделить бабки. Игорь был твердо уверен: дети – это ответственность, а любая ответственность усложняет жизнь и тянет ко дну.
– Не говори ерунды! – огрызнулась лже-Диана.
Не оглядываясь, она направилась к туалетным комнатам.
Игорь начинал ее нервировать. Раньше Лена не замечала, какой он мелочный, скупой, подозрительный и вечно всем недовольный. Наверное, потому что виделись они редко и в основном лишь для одного.
Игры в постели у них были жаркие, тут ему равных нет, да только во время этих игр они почти не общались. А сейчас он был рядом каждый день, каждую минуту вот уже четыре месяца. Недостатки, на которые Лена прежде закрывала глаза или не замечала, раздражали все больше.
Наличие поддельного мужа тяготило, а вместе с этим накапливалось желание вырваться на свободу. Избавиться от “супруга” и навязчивой опеки родителей Дианы. Точнее ее отца. Матери было плевать на родную дочь. Она даже не заметила подмены!
Туалет здесь был под стать ресторану. От золоченых стен и натертого до блеска кафеля слезились глаза.
Лена закрылась в кабинке и склонилась над золотистым унитазом, уверенная, что ее сейчас вырвет. Но ничего не происходило. Постояв так пару минут и убедившись, что тревога ложная, лже-Диана захлопнула крышку и устало опустилась сверху.
Что за ерунда с ней творится? Тошнота прошла, как и не бывало. Голова перестала кружиться словно по волшебству. И даже мушки, только что мелькавшие в глазах, исчезли бесследно.
Недомогания будто и не было вовсе.
– Может, я и правда беременна. Надо все-таки еще раз купить этот дурацкий тест, – проговорила Елена вслух, успокаиваясь от звуков собственного голоса.
Она вышла из кабинки и подошла к зеркалу, собираясь вымыть руки и освежить макияж. Но не успела открыть кран. Зеркало затуманилось, вновь вызывая тревогу. Лена попыталась сфокусировать взгляд хоть на чем-нибудь. Пошатнулась, инстинктивно хватаясь за раковину, и прикрыла глаза.
Когда снова открыла их, тумана уже не было. Только вместо зеркала, в котором должны были отражаться ее фигура и кабинки, перед Леной был остров, окруженный серой водой.
В первый момент это напомнило ей кадры из документального фильма о природе, когда съемки ведутся с дрона, охватывая всю панораму. Камера наезжала на остров все ближе и ближе. И вот уже Елена могла различить темно-серые скалы, покрытые похожими на плесень водорослями, и пожухлую траву, ложившуюся под порывами ветра.
“Дрон” будто летел вдоль острова, но вдруг резко замедлился, открыв взору темный зев пещеры. Перед входом, словно не решаясь войти, стояла молодая женщина в дурацком чепце и старинном платье ужасного цвета. Такие Лена как-то видела в историческом фильме. Ветер трепал подол, женщине приходилось придерживать его.
Незнакомка всматривалась вглубь пещеры, будто там находилось что-то важное для нее. А оттуда тонкой струйкой над землей стелился туман. Он не был обычным, не такой молочно-белый, как иногда бывает поутру над рекой. Лена видела туман в детстве, когда убегала на рассвете, чтобы порыбачить со своим лучшим другом – лохматым бездомным псом Шариком.
Здесь же туман был темно-серым, почти черным. Он собирался нелепой кляксой у ног женщины. Сначала коснулся только подошв ее сапожек, затем разлился по краю подола. И вот он уже поднимается выше, медленно заключая женщину в черный кокон.
А та, словно не замечая этого, продолжала вглядываться в пещеру.
Елене захотелось крикнуть, предупредить незнакомку, но она словно лишилась голоса. Не могла ни выдохнуть, ни шевельнуться, лишь беспомощно наблюдала за происходящим.
Что-то в очертаниях незнакомки показалось Елене до боли родным. Она рефлекторно подалась к зеркалу, чтобы рассмотреть лучше. Но в этот момент “камера” максимально приблизилась, и женщина обернулась.
Нет!
Лена резко отпрянула, поскользнулась, едва ухватившись руками за стойку с раковинами.
Глава 5
У женщины было ее лицо! Лицо Елены Николаевой. В этом она не усомнилась ни на секунду. Те же черты, те же глаза. Из-под чепца выбивались пряди ненавистного махагонового оттенка, в который Елена покрасилась, чтобы сыграть роль Дианы.
Незнакомка словно стояла с той стороны зеркала и в упор смотрела на Лену.
Неужели она видит саму себя? Но как, почему? Что это за место?
Позабыв про жуткий туман, колыхающийся за спиной ее двойника, Лена жадно вгляделась в лицо, подмечая каждую черточку.
Та, вторая Елена выглядела осунувшейся, даже усталой. Скулы казались острыми, губы – обветренными, взгляд – напряженным.
Страх сжал сердце Лены.
Неужели она сходит с ума? Это галлюцинации? Шизофрения? Или у нее внезапно открылся дар предвидения?
Но если так, то она сейчас видит свое будущее?
И что же оно означает? Она снимется в историческом фильме?
Лена подалась вперед, стараясь не упустить ни одной мелочи в своем двойнике.
Если это фильм, то гримеры знатно постарались, чтобы она выглядела настоящей древней крестьянкой. Тогда ведь не было средств по уходу за кожей – ни гигиенической помады, ни увлажняющего крема. Одним словом – Средневековье.
Ни черный туман, ни потрепанный внешний вид двойника уже не пугали ее. О карьере актрисы Лена мечтала с детства, но провалилась на первом же просмотре в институте кино, хотя отчаянно флиртовала с преподавателем, намекая на близкое продолжение знакомства.
Если ее детская мечта сбудется, она сможет бросить опостылевшую жизнь во лжи с ненастоящим мужем. Уедет на съемки и там, вдалеке, вновь станет самой собой.
Наполненная предвкушением Елена протянула руку. Ее двойник с заминкой сделал то же самое. Но в миг, когда их пальцы должны были встретиться, ладонь Елены уперлась в стекло.
Двойник, туман, остров, свинцовое небо – все исчезло, будто кто-то переключил каналы на телевизоре. Картинка сменилась. Все случилось за доли секунды.
Лена разочарованно выдохнула. В зеркале вновь была туалетная комната, переполненная глянцем и позолотой, и ее собственное бледное отражение.
Нахмурившись, она уставилась на себя.
Значит, ей померещилось? Это самый логичный ответ. Не может ведь этот остров и она сама в дурацком платье существовать в реальности!
Отдышавшись, Елена вымыла руки. Ополоснула лицо и прошлась по нему пуховкой, убирая залегшие под глазами тени.
А затем с тоской сообщила своему отражению:
– Все, хватит пить, а то уже мерещится всякое…
***
Барон лежал, не двигаясь, и, кажется, не дышал.
Диана не знала, сколько простояла столбом, глядя на него, и не в силах двинуться с места. Лицо мужчины, покрытое черной паутиной вздувшихся вен, будто магнит притягивало взгляд и не отпускало. А страх, что он мертв окончательно и бесповоротно, не позволял сделать ни шага.
Внутри Дианы билась одна мысль: надо закричать, позвать на помощь, хотя бы проверить пульс! Сердце грохотало в груди, отдаваясь болью под ребрами. Но она продолжала стоять, только обхватила себя за плечи руками, потому что все тело начало мелко дрожать.
– Госпожа Диана?
Удивленный голос за спиной прозвучал так внезапно, что она едва не подпрыгнула. Резко обернувшись, наткнулась на знакомое лицо и облегченно выдохнула:
– Майра! Что ты здесь делаешь?
Это была одна из девиц, прислуживающих на замковой кухне. Бойкая, смешливая, такая, что за словом в карман не полезет. Диана частенько видела Майру в окружении молодых парней, с которыми та перебрасывалась острыми шуточками и зубоскалила. Но при этом девушка не отлынивала от работы и была у главного повара на хорошем счету.
– Привезли хворост для праздничных костров, но на улице дождь, а все навесы заняты под дрова. Никто не знает, что делать, – отрапортовала Майра, с любопытством поглядывая Диане через плечо. – Ой, господин ди Вильясс, и вы здесь.
Она сделала поспешный книксен, не забыв выпятить грудь.
У Дианы замерло сердце. Паника захлестнула горло, сдавила легкие.
– Майра, помоги мне дойти до комнаты, – будто во сне услышала она слабый голос Рауля.
– Какой вы шалун, господин барон, – заулыбалась служанка.
– Никаких шалостей, я сегодня не в том настроении…
Барон говорил тихо, скрипуче. И от этого скрипа кожа Дианы покрылась мурашками. Она едва нашла в себе силы, чтобы посмотреть на него.
Рауль стоял там же, где еще минуту назад лежал хладным трупом. Бледный, осунувшийся, с обозначившимися вокруг глаз синяками. Вид у него был болезненный и унылый, но никаких жутких вен на лице осталось.
Диана жадно вгляделась в него.
– Господин барон, – выдавила осторожно, – как вы себя чувствуете?
– Кажется… я вчера перепил?.. – он обвел вокруг себя мутным взглядом, облизнул сухие губы и добавил: – Не помню, как я сюда попал… Что я здесь делаю?
Диана и Майра обменялись удивленными взглядами.
– А что вы помните? – рискнула Диана.
Все происходящее выглядело очень странно. Пугающе. Все-таки барон ди Вильясс не какой-то слуга, чьего исчезновения никто не заметит. Он – один из тридцати аристократов Лабард-и-Нара, точнее, уже двадцати девяти, ведь граф Винсент ди Лер покончил с собой, выбросившись из окна.
– Ну… – Рауль потер виски, силясь вспомнить, – кажется, маркиз ди Браз предложил пострелять чаек. Хотя… это было вчера… или позавчера? Ох, голова трещит, как с перепою.
Сообразительная Майра быстро шагнула к нему, обняла за талию и закинула руку барона себе на плечи.
Диана сглотнула комок, застрявший в горле.
Значит, барон не знает, что с ним случилось? Так же, как и она…
Единственное, что помнила сама Диана, это как ди Вильясс схватил ее за руку. А потом ее словно на миг перенесло к какой-то пещере. И если для нее это было кратковременное помутнение рассудка, видение, то что случилось с бароном?
Диана поежилась, глядя, как Майра помогает мужчине идти. По спине пробежал озноб – отголосок того мертвенного холода, который окутал ее во время видения.
Но времени на рефлексии не было.
Барон жив – и ладно, решила Диана. Чем ломать голову над вещами, которые не поддаются разуму, лучше вернуться к насущным вопросам. Обо всех странностях она подумает вечером. После сытного ужина и теплой ванны, когда будет лежать в кровати.
А сейчас пора заняться мокнущим хворостом и Северной башней. В ту башню, если верить слугам, уже лет сто никто не входил. А Инесс захотелось, чтобы там поселили ее отца! И как, скажите на милость, за три дня можно превратить старые развалины в жилые покои, достойные герцога?
Диана нарочно сердилась, лишь бы не чувствовать паники перед тем, чего не могла объяснить. Она загрузила себя работой и весь день не давала себе ни минуты покоя.
Досталось и слугам. Отобрав самых расторопных парней, Диана отправила их разгребать завалы в Северной башне. К ее тайной радости и удивлению помещения оказались не такими уж заброшенными, как она ожидала. Пусть по ним долгое время не ступала нога человека, но особых разрушений не было. Всех делов – накопившийся мусор убрать, пыль да паутину вымести, дымоходы хорошенько прочистить, отскрести каменные полы от въевшейся грязи, освежить занавеси на окнах и гобелены.
Последним под ее чутким надзором занялись служанки. А мужчинам досталась работа потяжелее. Помимо чистки дымоходов, пришлось еще вынести часть мебели, пришедшей в негодность. Особенно сильно пострадали мягкие части кресел, маленьких диванчиков с витыми ножками, подушки и матрасы. Пришлось Диане ломать голову, чем это все заменить.
Вечером пришел Ормонд, чтобы освежить брачную татуировку. И пока он тщательно прорисовывал узор, успел заметить, что Диана отвечает невпопад, думает о чем-то своем и тяжко вздыхает.
– Скажешь, что случилось? – спросил он, не отрываясь от работы.
– Ох, тут такое дело…
Говорить о бароне Диане не хотелось, пришлось быстро выкручиваться:
– Госпожа Инесс приказала приготовить покои в Северной башне к визиту ее отца…
– Да, я слышал. Но там не должно быть проблем, весь замок защищен магией от влияния времени.
– Замок-то, может, и защищен, – поморщилась Диана, – а вот мягкая мебель – нет. Даже если я подготовлю только два этажа (а это на минуточку двадцать комнат, включая пять спален, две столовые, три гостиные, будуар, купальню, кухню и комнаты для слуг), то где мне взять столько обивки и наполнителя? Хотя бы для тех же матрасов, я уже про кресла и диваны молчу!
Она вздохнула и подперла подбородок свободной рукой, в то время как левая лежала, вытянутая, на столе. Ормонд сидел напротив.
– Есть тюки с пухом для подушек и перин герцогини и принца, но этого слишком мало, – продолжила рассуждать Диана. – Вот если бы у нас было достаточно птицы…
– Ну, в следующем году – будет, – мягко усмехнулся Ормонд. – Я слышал, ты запретила господину Фабио брать яйца.
Услышав имя главного повара, Диана фыркнула:
– Не запретила, а уменьшила расход. Он умеет готовить и без яиц, а мне они нужны для разведения. Птичница сказала, что под каждую наседку можно положить до пятнадцати яиц. А у нас пять наседок.
– Это те курицы, которых ты с боем отобрала у Фабио? – рассмеялся ле Блесс. – Да-да, помню, он ругался по-арецийски и даже грозился нажаловаться его высочеству.
– Пусть жалуется, – махнула свободной рукой Диана, – Джерарду больше делать нечего, как только курицами заниматься… ой!
Она поспешно прикусила язык. Но уже было поздно. Это имя так легко слетело с ее губ, будто она всю жизнь называла принца по имени, на что, конечно, не имела никакого права.
Лицо Ормонда моментально посуровело. Он серьезно посмотрел на нее.
– Диана, я помню, ты говорила, что пришла из другого мира, где все люди равны. Но не стоит называть его высочество по имени, если не хочешь, чтобы по замку поползли сплетни.
В его единственном глазе читалось предупреждение.
Диана вздохнула:
– Прости, вырвалось…
Ей стало неловко под его осуждающим взглядом.
Она понимала: Ормонд хочет ее защитить. В этом мире лишь любовники называют друг друга по имени, да и то наедине. А еще так обращаются к слугам.
– Герцогиня ди Ресталь – опасная женщина, – продолжил ле Блесс так тихо, словно боялся, что их могут подслушать. – Если она услышит…
– Я поняла! – Диана быстро поднесла свободную руку к губам и показала, как закрывает рот на “ключ”.
Он покачал головой.
– Это не шутки, Диана. Пожалуйста, отнесись серьезно к моим словам. Мы ведь так и не нашли ни того, кто пытался тебя отравить, ни того, кто нанял твоих обидчиков.
Она выпрямилась и настороженно уставилась на супруга:
– Ты думаешь…
– У меня нет никаких оснований, – Ормонд слабо усмехнулся. – Только догадки, подозрения, косвенные улики…
– И?
– Прости, я обещал его высочеству, что сохраню все в тайне, пока убийца не будет пойман.
– У… бийца? – ахнула Диана. – Убийца Кираны? Ты уже знаешь, кто он?!
Вместо ответа он повторил ее жест: запер рот на замок и выбросил “ключ” через плечо.
Диана нахохлилась. Ормонд продолжил рисовать, тихонько насвистывая несложный мотивчик, а она то и дело поглядывала на мужа, пытаясь прочитать его мысли.
В последнее время он не вспоминал при ней о Киране или ди Лере, но Диана понимала, что расследование продолжается. Две загадочные смерти на острове одна за другой – они вполне могли быть связаны между собой. Или даже с попыткой отравить ее.
Недаром ведь Док пожертвовал ей осколок ядоопределителя? Это очень ценный артефакт, зарядить который мог только Джерард, как единственный источник магии во всем Последнем Приюте. И если сам принц согласился делать это для Дианы, значит… тоже уверен, что яд иглобрюха в пирожках не был случайностью, что ее хотели убить?
– Готово, – Ормонд погладил запястье жены, возвращая ее на грешную землю.
В этой короткой ласке было все: глухая тоска, безнадежность, отчаяние…
Диана опустила взгляд на руку, собираясь сказать, что узор очень красив, как всегда, но супруг уже встал.
– Уже уходишь? – она тоже поднялась, неловко пряча татуировку под рукав.
За два месяца они успели узнать друг друга, стать соратниками, даже друзьями. И за все это время Ормонд ни разу не попытался перевести их отношения на более близкий уровень. Диану это сильно смущало.
Она чувствовала, что нравится мужу. Почему же он всегда ограничивается легким поцелуем в щеку или ладонь и никогда не переступает этой черты? Может, ждет от нее первого шага?
Вот и сейчас он взял ее за руку, ту самую, на которой недавно с усердием выводил поддельный брачный узор. Поднес к губам и сказал:
– Да, у меня много дел перед возвращением его высочества. И кстати, насчет Северной башни. Я знаю, чем тебе помочь. Прикажи набить матрацы и подушки свежим сеном, его достаточно в замке. А на новую обивку я выделю ткани из личных запасов ди Лера. Все равно они ему уже не понадобятся.
Когда он ушел, Диана прижала руку с рисунком к груди.
Помимо брачной вязи, опоясывающей запястье, на пальце еще сверкало обручальное кольцо, оставшееся от прошлой жизни. Жизни, которую она почти не вспоминала. Лишь иногда, по ночам, накатывала глухая тоска. Хотелось узнать, как там родители. Наверное, от горя места себе не находят. А она даже не может подать им знак, что жива…
А еще она так и не осмелилась рассказать Ормонду, что случилось сегодня днем! Вдруг ди Вильясс умрет? Тогда она всю оставшуюся жизнь будет винить себя в его смерти!
– Ладно, – пробормотала Диана, принимая решение, – завтра разведаю, как там этот пижон. Надеюсь, с ним все в порядке…
Глава 6
Вот уже два месяца “Бурерожденный” бороздил океан, нападая то на отбившиеся от караванов суда, то на прибрежные крепости. Один шторм сменялся другим, одна битва сменяла другую в чехарде бессонных дней и ночей.
Джерард с особым остервенением использовал свои силы, чтобы не дать оголодавшей буре сожрать корабль или, наоборот, потопить противника. Он ждал, когда наконец ослабнет. Жаждал выдохнуться, утратить запал.
Но в этот раз магия, которой поделился с ним Дух, казалась бесконечной. Она не желала заканчиваться. Наоборот, клокотала в нем, рвалась наружу, требовала свободы. Ее питали ярость и ненависть, в них она черпала силу.
И этой силы было достаточно.
– Капитан!
Док намеренно громко протопал по палубе к штурвалу, в который ди Лабард вцепился мертвой хваткой.
Подкрадываться к его высочеству в такие минуты не стоило. Это выучила уже вся команда. Кому хочется услышать звериный рык из человеческой глотки, а потом улететь в бушующее море? Капитан-то отходчивый. Он сообразит, что был неправ, велит спустить шлюпку на воду и бросить канат, а затем сам будет высматривать утопленника в яростных волнах.
Да толку с того все равно не будет, потому что в Горькие воды зимой лучше не падать – обратно не выберешься ни за что. Проверено.
Поэтому к капитану, погруженному в невеселые думы, подходили громко, окрикивая его издалека. Жить хотелось всем.
– Иди в каюту, Салар.
Джерард мельком глянул на Дока и вновь устремил взгляд в яростные свинцовые воды, желающие утащить бриг в свои глубины.
– Кэп, – тот проигнорировал усталую просьбу, – нужно поговорить. У нас осталось мало воды и почти нет лекарств. Трое из экипажа слегли с лихорадкой, у четвертого воспалилась старая рана. Пора возвращаться домой, сэр.
– Это все? – бросил Джерард, не оборачиваясь.
– Нет, Кэп. В этих водах становится очень опасно. Парни говорят, еще ни разу не видели, чтобы столько черных акул следовали за кораблем. Их будто приманивает что-то. Команда волнуется. Никто не понимает, куда мы идем.
Джерард усмехнулся.
Его ребята не дураки. Отправили к нему Дока, здраво рассудив, что уж единственного на острове костоправа капитанский гнев не заденет. Но Салар прав, пора объясниться с командой. Парни слепо доверяют ему, они не раздумывая пошли за ним в Горькие воды. Они заслужили знать правду.
Тем более он уже понял бессмысленность своей затеи.
Все это время Джерард пытался вымотать себя, направить свой гнев на врагов. Но это не сработало. Его чувства не остыли, боль не утихла, ярость не стала меньше. Любовь… нет, одержимость никуда не исчезла.
Она по-прежнему оставалась с ним. Как навязчивая любовница влезла в душу и устроилась там с комфортом.
Будь Джерард слабее духом, он считал бы виновной во всем судьбу. Эту жестокую гадину, которая раз за разом опускает его лицом в лужу и ставит на колени, стоит лишь чуть забыться или позволить себе немного помечтать. Самую малость. О том, как могло бы все повернуться, не сдайся тогда Доминик на милость врага.
Если бы не война между Аквиленией и Даргасом, которую устроил Салья ди Нарде, где сейчас был бы Джерард? С кем бы он был?
Стоило подумать об этом – и перед глазами всплывал образ женщины, которую он поклялся забыть. Тонкое бледное лицо, глубокие синие глаза, волосы редкого темно-красного оттенка, напоминающего то ли спелую вишню, то ли темную медь.
Иномирка. Диана. Чужая жена.
Ее образ манил, завораживал, будоражил фантазию. И раз за разом Джерарда захлестывало темное, болезненное желание сделать ее своей.
В короткие минуты затишья он доставал из сундука смятый листок с ее каракулями, тщательно разглаживал его, подносил к лицу и вдыхал. Хотел почувствовать запах, оставленный ею на бумаге. И порой ему казалось, что он его чувствует.
Это ли не безумие, это ли не одержимость?
Он ведь так и не сказал, что поверил ей. Не сразу, конечно, но чем больше узнавал ее, тем больше убеждался, что такая женщина не могла родиться на Таурасе. Как она назвала свой мир?