Командир не стал разводить долгих прелюдий, человек он был прямой, да и армейские порядки их не предполагают.
– Лейтенант, твой взвод сегодня – дежурная тревожная группа?
– Так точно, – ответил, напрягаясь, Александр, шансы на реализацию вечерних планов стремительно таяли.
– Значит, ехать тебе! Ориентирую. Напали на деревню Селинную, много погибших, часть населения исчезла. Следы ведут за границу зоны Переноса. Похоже, это местные. Полиция попросила помощи броней и бойцами.
Подполковник оценивающе посмотрел на подчиненного, на лице Александра мелькнула тень растерянности, Изюмов это заметил и едва заметно нахмурился.
Задание давало долгожданный шанс отличиться, но как же свидание? Оля убьет! Вчера с трудом уломал начавшую злиться на то, что ее парень вечно пропадает на службе, Ольгу на встречу. Такую подставу не простит!
– Значит так! Берешь свой взвод, в оружейке получишь автоматы и по четыре снаряженных магазина, бронники возьмите. На складе – сухпай на сутки, аптечки и перевязочные пакеты. В парке вас ждет «парадный» БТР, водитель мой. Выдвигаетесь к зданию райотдела полиции, там поступаете в распоряжение капитана Синицына. Старший группы – майор Воробьев. Порядок связи, радиостанции – все у него. Задача сопроводить полицейских. При угрозе жизни применять оружие на поражение, но патроны экономить. В белый свет, как в копеечку, не стрелять! Вопросы есть? Вопросов нет!
– Никак нет! Есть вопрос… – Александр стиснул губы в злую, тонкую ниточку. Как назло, на ум стоящей причины «отмазаться» не приходило.
– Ишь ты. А какой вопрос? – буркнул командир с раздраженным интересом и положил сложенные «домиком» руки на столешницу.
Неловко переступив с ноги на ногу Александр, решился. Хитрить, врать показалось унизительным.
– Товарищ полковник! Не могу я сегодня, просто не могу… Встреча у меня важная и отменить не могу.
– С кем?
Александр упрямо сжал губы в тонкую ниточку.
– Повторяю вопрос, – Изюмов произнес с нажимом, – с кем такая важная встреча, что ты «не можешь» выполнить приказ?
Александр вздохнул тяжко, словно бросаясь головой в омут.
– С невестой…
– С невестой… – повторил Изюмов и неопределенно хмыкнул, причину он не одобрял, но понимал. Сам был молодой.
Не отпустит, понял лейтенант.
– Сейчас, лейтенант, считай, военное время, – вкрадчиво прозвучал начальственный голос, подтверждая правоту последней мысли Александра. С каждым словом голос Изюмова звучал сильнее, пока не зазвенел командирским рыком, – На раз за невыполнение приказа отправишься на гауптвахту, а потом под трибунал! Выполнять! Распустились тут! Надо же, не могу я. Мальчишка…
Александр сильнее сжал губы, против лома нет приема!
– Лейтенант, кру-гом! – в голосе звенела сталь.
Молодой офицер четко, как на плацу, повернулся.
– Бегом! – руки Александра согнулись в локтях. Скулы закаменели, Он ненавидел себя в этот миг, но не мог поступить по-другому. Слишком хорошо «вдолбили» в него воинскую дисциплину, – отставить! Кругом!
Командир крутанулся на кресле к металлическому сейфу и вытащил лист бумаги с печатью. Протянув Александру, буркнул намного мягче:
– Пропуск, жених! Без него не выпустят из города.
Едва комбат остался одни, зазвонил телефон.
– Кто еще там? – рыкнул Изюмов и поднял трубку. Через миг черты лица расправились, ничего не говорило о прогремевшей только-что грозе.
– Да зайка… – сказал негромко и неожиданно мягко, голова дернулась вперед в утвердительном жесте, – как скажешь, зайка… конечно, постараюсь не задерживаться…
Спустя полчаса БТР остановился у бетонных блоков, перегораживающих дорогу к барачному, одноэтажному зданию районного отдела полиции. Майор-начальник штаба спрыгнул вниз, бросив высоким, почти бабьим голосом:
– Ждите меня, – поправил шапку, перепрыгивая масляно блестевшие лужи на асфальте, направился к зданию.
Коротко переговорив на входе с полицейским с укороченным автоматом за спиной, вытащил из нагрудного кармана и предъявил документы, потом исчез за дверью.
Следом на раскисшую землю ловко, с шиком спрыгнул Александр. Налетел порыв сырого ветра, мокрые кусты обдали брызгами. Александр поморщился, отошел подальше и вытащил телефон. Набрал номер Оли. Долго слушал безответные гудки, нетерпеливо перетаптываясь на месте, и про себя молил: «Ну возьми же трубку!». Он уже почти отчаялся, когда в трубке послышался девичий голосок.
– Але, – сказала кокетливо. Судя по всему, настроение у Оли отличное.
– Привет. Тут это… не получится встретиться сегодня, – пробормотал смущенно, – Меня с тревожной группой отправили за город, не знаю даже когда вернусь.
– Вот как? – судя по голосу, настроение девушки стремительно изменилось. С кокетливого на желание поскандалить с незадачливым влюбленным, – ну если тебе дороже твоя тревожная группа, тогда и встречайся с ней!
Смущенная улыбка сбежала с лица Александра.
– Олененок! – попытался еще что-то сказать, но в трубке только гудки. Вообще-то Оля была хорошей и доброй девушкой и включала режим стервы редко. Скорее не из вредности, а чтобы жизнь медом не казалась.
Александр вновь набрал номер, но на это раз бесполезно. Тихо чертыхнувшись, положил телефон в карман, лицо исказила быстрая гримаса досады. Но все же служба была важнее чем женские капризы.
Из здания райотдела вышел начальник штаба, за ним мрачноватого вида полицейский капитан с рябым лицом и, махнул рукой, дескать – в машину, залез в БТР сам. Следом из открытых часовым ворот выехал уазик с полицейскими эмблемами. В него сел капитан. Внедорожник тронулся первым, следом БТР. Молодой человек мрачно смотрел в окно, на душе скребли кошки.
Кавалькада неслась, разбрызгивая лужи, по безлюдным – до конца рабочего времени еще несколько часов, улицам. Угрюмо и надменно вглядывались квадратами окон здания дореволюционной постройки центральной части, от они старости вросли в землю почти до окон первого этажа, потом пошли кирпичные и деревянные дома современной постройки. Десяток минут и пронзительно взвизгнули тормоза, автомобили остановились в нескольких метрах от серых, свежеокрашенных ворот КПП охраняемого периметра.
«Бум-Бум», – долбило по ушам, со стороны мясоконсервного комбината. Вокруг железнодорожных путей, ведущих к нему, суетились железнодорожники, в желтых жилетах, вместе с приданными в помощь разнорабочими. Пути разбирали круглосуточно, а освободившиеся рельсы складировали на станции. Планировалось, что их используют для строительства новых путей в казахстанские степи к будущему угольному разрезу.
Машины вырвались за город, проехав пару километров, свернули на ведущее на север, где в будущем возникнет областной центр, шоссе и, прибавили скорость. Наплывали и стремительно уносились назад полосатые километровые столбы. Слева и справа однообразный пейзаж, надоевший до оскомины: серые весенние поля, раскисшие, усеянные тающими остатками грязно-серых сугробов и черными, грустными столбиками нахохлившихся ворон. Весна старалась, но никак не могла нанести зиме окончательное поражение. Безлюдье. Лишь единственный раз проревел мимо трактор с мужиком в потертом ватнике в кабине. Позади фаллическим символом вздымался в стылое, серо-голубое небо трубы электростанции. Из средней вилась тонкая струйка быстро рассеивающегося дыма – все котлы, кроме самого маленького, потушили, да и тот работал в режиме строгой экономии.
Покусывая губы и бездумно смотря вдаль, Александр безмолвно переживал. Обидно, но он знал, что пройдет немного времени, настроение девушки переменится, и он вновь простит ее. «Дурак» – говорил себе, но понимал, что по-другому не сможет.
Шоссе оборвалось, колонна свернула на грунтовку. Машины сбавили скорость, козлами запрыгали по наполненным водой колдобинам.
… Суки.
Это слово вертелось в голове Петелина, когда они остановлюсь в деревне Селинная.
Девять человек, девять трупов, выложенных в ряд, лежали у забора, скрывавшего продрогшие весенние сады на, окраине деревни.
В благополучном двадцать первом веке мы забыли, как пахнут человеческие внутренности, вывалившиеся из вспоротого живота еще живого человека.
Мы забыли, как отражается небо в выцветших глазах срубленной головы старушки.
… Суки.
