Сага о Мрачных Водах. Призраки Перламутра
Грегори – рослый седой возрастной мужчина. Морщины на его лице придавали ему больше благородства, нежели говорили о возрасте. Статный и гордый, он может дать фору Колину. В мощных кистях рук, покрытые толстыми венами, чувствуется сила. Его движения плавные, но уверенные и точные.
Светлая девочка в панамке и темный парнишка в кепке тем временем вываливали на траву все подряд из сумок, оставленных родителями без присмотра. Они уже успели расстелить пляжные коврики и примерить подводные маски с трубками.
– Айседора и Шон снимают дом неподалеку. Тот, что за билбордом «Спасите южных пингвинов». Мы их немного потревожили, – объяснила ситуацию Изабелла родителям и добавила шепотом, – у них был романтический пикник.
– Просим у вас прощения! – извинился Грегори, – Надеюсь, мы вас ни от чего не оторвали. Впрочем, может, он и к лучшему, а? Изабелла, Колин, приглашайте милых молодых людей к нам на ужин. У нас давно не было гостей. А дети уже хотят купаться. Будем отдыхать все вместе. Заодно и познакомимся. Поиграем в настольные игры. Будет весело!
– Это было бы чудесно! – Орабелла широко заулыбалась. – Вы же не против?
На нас все посмотрели упрямыми взглядами.
Я переглянулась с Шоном и поняла: романтический пикник накрылся семейством Грейтс. Шон до жути чувствовал себя неловко. Ему тяжело даются разговоры с незнакомцами. Обычно в подобных ситуациях быка за рога приходиться брать именно мне. Иногда контролировать ситуацию самой гораздо надежнее, чем доверить ее кому-то другому. Даже Шону. Тем более Шону. Ох, да простит меня Шон!
Но в этот раз… контроль я потеряла. Над своим голосом так точно!
– Конечно, – произнесли мои губы, – давайте составим друг другу компанию. Вместе веселее.
Дура! Дура! Дура! Куда я засунула свой язык?! А потом начались стройка пирамид оправданий в голове.
Что в этом плохого? Познакомимся с местными жителями. Заведем новых друзей.
Почему бы и нет?
Не съедят же они нас?!
Глава 6. Багровые воды
Старый заброшенный колодец никогда не называли «старым заброшенным колодцем». Его называли просто Колодец. В одиночестве он стоял неподалеку от моря на Перламутровом Пляже, и никому до него никогда не было дела. Ветхие камни, поросшие океанским мхом. В щелочках копошились мелкие крабы. Средь серых булыжников блестело украшение из белых ракушек.
Жители Перламутр-Бич неоднократно подавали петицию властям города о сносе забытого богами сооружения. Но все тщетно. Колодец так и стоит. И трогать его по непонятным причинам нельзя. Никто даже не знает, какая там глубина в этом Колодце. При свете дня можно рассмотреть лишь черную водяную гладь.
Колодец никому не мешает, но вот, что странно – южные пингвины сторонятся его, обходят стороной. Словно это не груда влажных камней, а костер, вечно горящий на песке у воды.
Колодец – место встречи. Несменяемое. Вечное.
В этой части Пляжа открывается вид на Крапивный Утес – косой холм, поросший жалящей высокой густой травой. А на самой вершине Утеса – домик ведьмы, которая никогда не покидает свою обитель и не спускается к горожанам. Ее и не видел никто толком. Только слухи, сказки и байки. Никакой достоверной информации. Может, и померла давно старуха? Кто его знает?
И Маяк. Конечно, Маяк, вон он, вдалеке, возвышается шпилем над Сапфировым морем. Темно-красная башня. Только фонарь не горит давно. Тоже заброшен. Нужды в нем нет. Никто уже лет семь даже не плавал на тот остров, чтобы посмотреть, что сталось с тем Маяком.
А что с ним станется?
Пустой он – только и всего. И нечего там делать. Только чаек дразнить.
Море на рассвете спокойное. Еще не проснулось. Отличное время для погружения. Мэтью Симонс – старый одноглазый беззубый рыбак в потертом желтом плаще – готовил старушку «Аурелию» к отплытию. Энтони не зря притащил несколько бутылок рыбного пива из «Хот-Фиш». Пригодилось. Мэтью упрямился. Пришлось поднять ему настроение.
Энтони всегда приходил рано, самым первым. А потому ему приходилось подолгу стоять с сумками с гидрокостюмами и баллонами у Колодца и наслаждаться местными пейзажами в ожидании друзей. Даже пингвины еще спят.
«Бедолаги. И кто на них напал?».
Воспоминания о случившемся в «Первой Лагуне» не отпускали Энтони всю ночь. И утром тоже.
Тот жуткий дельфин.
Красные глаза.
Шипы на спине.
Колючие плавники.
Хвост – двузубец.
И акульи кровавые клыки в несколько рядов…
«Кто в здравом уме захочет потрогать эту тварь?.. А ведь я захотел… Захотел уплыть вместе с ним на глубину. Стать частью этой глубины».
– Эй!
На его плечо упала увесистая кисть Матео.
– Давно ждешь нас?
– Он всегда рано приходит, еще до рассвета, – Миса поставила сумку на песок, – ты хоть спал, Энтони?
Миса настороженно взглянула на него и неуклюже поцеловала в щеку, словно боялась ранить.
– Да, немного…
– Энтони. Мне это не нравится. Ты чего?
Троица смотрела на него, как на больного.
– Со мной все нормально! – выпалил Энтони. – Чего пристали? У нас много работы сегодня. Я просто сосредоточен.
– М-да… что-то явно тут нечисто, – протянула Беатрис, – встреча с дельфинчиком не прошла бесследно.
Энтони направил взгляд, полный злости и гнева на Беатрис. Матео, заметив такую агрессию, встал впереди девушки, чтобы защитить ее.
– Энтони. Что с тобой?
Матео опустил обе ладони ему на плечи и посмотрел в глаза.
– Ты как, напарник?
– Не беспокойтесь обо мне.
Энтони тяжело выдохнул и извинился:
– Правда. Прости, Беа. Я не хотел так злиться. Просто… не выспался.
– Тебе дядя что-то рассказал? – высказала догадку Миса.
– Нет-нет, ничего не было. Он просто… эх, были дела в «Глубоководье». Помочь пришлось.
Миса и Матео переглянулись. Энтони видел, что они оба намерены раскрыть причину его подавленного настроения.
– Что ты от меня ждешь, Миса? Скажи мне! – Энтони сжал кулаки.
Миса оторопела. Она никогда не видела, чтобы Энтони мог так на нее злиться. Ярость буквально переполняла его. Злость то уходила, то накатывала новой волной.
– Полегче, дружище, полегче, – Матео сразу заступился и преградил путь Энтони к Мисе, – мы же тебе помочь пытаемся. Разобраться. Это твоя девушка. Не забыл?
– Черт, Миса! Прости. Просто меня сегодня… укачивает.
Мисе не понять, что у него на душе. Он и сам не понимает.
– У тебя начались «эмоциональные волны»? – насупилась Беатрис. – Так вы, парни, называете свои «эти дни»?
– Беа! – на этот раз сорвался Матео.
– Ребята! – Миса перебила всех. – Мы только встретились. Еще утро. День не занялся, а мы почти переругались. Что случилось с нами?
Энтони видел по лицу Беатрис, что она вновь хотела пустить в ход сарказм, но сдержалась. Миса пристыдила и ее тоже.
Всем вдруг стало неловко, но не Энтони.
«Даже ее слова на меня не действуют… А это ведь Миса!»
А ее слова всегда действовали на него. По-разному. Но действовали, а не оставляли равнодушным и безучастным.
– Может, выпьем по рыбному пиву? – предложил Матео. – Ты же взял с собой?
Энтони указал на «Аурелию».
– И все отдал Мэтью.
– Серьезно? – выпалила Беатрис. – Ни бутылочки для нас? Там было пять штук, Эрнандес!
– Его сегодня тоже качает. Выбора не было. Иначе везти никуда не хотел.
– Надо было мне с ним поговорить! Отвез бы как миленький! И пиво бы все у нас осталось! У тебя язык в заднице, Энтони Эрнандес?!
– Беа, хватит! – Матео пришлось взять контроль над Беатрис в свои руки. – Какая теперь разница? К черту пиво! Главное, что мы наконец исследуем новую зону. Правда же, Миса?
– Разумеется. Может, морская прогулка пойдет тебе на пользу, Энтони? Что скажешь? Ты всегда успокаиваешься среди воды.
«Возможно, она права».
Раньше он думал: «Она права. Она всегда правда. Миса просто не может ошибаться!».
С этого дня в его мыслях появились нотки сомнения и неуверенности. «Среди воды» – от эти слов по его тело пробежала легкая волна дрожи.
– Правда, Энтони! Не загоняй ты так сильно себя в потемки! Все же хорошо! Ты так давно ждал этот день.
– Ты прав, Матео, идемте на «Аурелию». Думаю, Мэтью готов. Помоги-ка мне с сумками. Сегодня испытываем новые гидрокостюмы. Если при первом погружении кому-то будет неудобно – переоденемся в нашу «классику».
Взяв увесистые сумки и баллоны, друзья направились на палубу «Аурелии». Мэтью ожидал их у штурвала и покуривал трубку. Его единственный глаз прищурился, встречая пассажиров. Пепел сыпался на кучерявую седую бороду. У Мэтью привычка чесать подбородок средним левым пальцем, лишенным ногтевой пластинки.
– Вы же понимаете, что я работаю за пиво и пойко? Лучше за пиво.
Он вышел к ним с этими словами, прищурив здоровый глаз.
– Да-да, Мэтью, мы давно это поняли, – Матео оставил сумки на палубе, – вы же получили оплату? Чего теперь о ней говорить?
– Дальше этой зоны я вас возить просто так не стану. Вы заходите в слишком темные глубины, детки.
– «Темные глубины»? – переспросила Беатрис. – Это вы о чем?
– В следующей зоне, отмеченной вами на карте, рыбаки мрут, как сардины в сетке.
Энтони выхватил из кармана карту, развернул и еще раз проверил отмеченные зоны.
– Вы говорите о зоне «Б-пятьдесят один»?
– Проклятая вода. Я бы туда на вашем месте не совался. Бесконтрольное любопытство частенько доводит до беды. Особенно таких несмышленых искателей приключений, как вы.
«А я так давно хотел посмотреть на зону «Б-пятьдесят один».
Вся компания знала, что байки Мэтью Симонса их не остановят. Энтони Эрнандес продолжит свое исследование глубин Сапфирового моря, несмотря ни на что.
– Пора выдвигаться, Мэтью, – скомандовал Матео, – мы готовы.
Мэтью Симонс выпустил кольцо голубого дыма, поднял парковочный трос и убрал трап. Затем он вернулся к штурвалу и завел мотор.
«Аурелия» закряхтела. Прозвище «старушки» маленькая яхта полностью оправдывала.
Ребята уселись парами Энтони-Миса и Матео-Беатрис друг напротив друга. Взялись за металлические поручни и позволили Мэтью мчать на всех скоростях.
Миса опустила голову Энтони на плечо. Он ощущал яблочный запах ее волос и тепло кожи.
Энтони смотрел на белые брызги за боротом. Пена поднималась и раскидывалась салютом. Прохладный утренний ветер бил в лицо. «Аурелия» рассекала мелкие волны и устремлялась вдаль. Мэтью осведомлен о планах Энтони по исследованию моря. Он уже давно выучил всю карту с отмеченными зонами наизусть, а потому прекрасно знал курс.
Друзья ни о чем не говорили. Им всем хотелось насладиться покоем и тишиной после бессмысленной перепалки на берегу. У них есть совместная работа, в которой нет места конфликтам.
«И чего я завелся на ровном месте? Они же все правы. Что со мной не так? И Миса расстроилась… вот дурак! Черт! После заплыва обязательно извинюсь. Обязательно… после заплыва…».
Бескрайние просторы Сапфирового моря манили, завораживали и пугали одновременно. Энтони частенько фантазировал о том, что бы он делал окажись в полном одиночестве в самом центре этого водного пространства.
Как бы он выбрался?
В какую сторону бы поплыл?
Как бы он отдыхал, лежа на спине, качаясь на волнах? Сколько бы раз погружался под воду, проверяя глубину?
Будь у него серф – выбрался бы без труда.
Но если серфа нет?
Как долго он сможет плыть и сражаться со стихией за свою жизнь?
Океан несет в себе свободу, жизнь и смерть одновременно. Это единая сила, всевластная и могущественная. Пойти против нее – безумие.
– Приближаемся! – раздался сиплый голос старика.
«Аурелия» начала замедлять ход.
– Зона «Б-пятьдесят» к вашим услугам!
Мэтью остановил яхту. Судно медленно качалось на мелких волнах.
– Сейчас сброшу якорь и можете приступать.
Мытью вернулся на палубу и схватился за приготовленный увесистый якорь-крюк. Сбросил его в воду. Затем Мэтью проплыл немного вперед, пока «Аурелия» сама не замерла – якорь зацепился за скалу.
– Только быстро. У вас два часа.
Друзья приступили к приготовлениям.
Энтони открыл сумку с новыми гидрокостюмами. Они отличались новым материалом, который показался ему слишком плотным и не таким эластичным.
– Что скажите? – поинтересовался он у остальных.
– Проверим в деле, но выглядит довольно прочно, – высказался Матео.
– Цвет приятный. Такой… насыщенно-синий, – Беатрис присмотрелась к ткани. – И белые светящиеся полоски по краям. Прикольно. А ты, Миса, что скажешь?
– Пока не знаю, – Миса пожала плечами, – материал туговат. Размеры точные? Надеюсь, влезем.
Энтони и Матео переоделись первыми и принялись проверять исправность кислородных баллонов.
– Заряжены полностью.
– Отлично, Энтони. Твой дядя знает толк в таких вещах. Ему можно доверять.
Девушки не заставили себя ждать.
Увидев Мису в новом гидрокостюме, подчеркивающим каждый нежный изгиб ее тела, Энтони с трудом сдержал внутренний восторг.
Никакая одежда, даже самая нелепая, не могла испортить Мису. Она сама делала вещи красивыми – любые, какие бы ни надевала.
– Грудь жмет, – лицо Беатрис искривилось от неприятных ощущений.
– Можем переодеться в «классику», если хочешь? – предложила Миса.
– Не хочу никого задерживать. Я сделаю только один заплыв. И переоденусь перед третьим. А вы сами решайте. Я еще могу стерпеть это.
– Серьезно, Беа, мы можем и подождать, – встрял Матео, – если тебе там… не очень…
– Меньше они все равно не станут! Так что радуйся и заткнись, Матео, и помоги нацепить баллон.
Парни помогли девушкам, снабдив их кислородными баллонами. Оставалось надеть маски и погрузиться под воду.
– Только не заплывайте дальше этой зоны, – Мэтью выпустил табачный дым изо рта, – здесь даже рыбу ловить неохота. Воздух слишком дрянной. И вода неспокойная.
Друзья никак не стали реагировать на странное замечание Симонса. Они поспешили приступить к своему исследованию.
– Погружаемся!
Энтони дал команду. Все надели маски, сели на край борта и дружно спрыгнули в море.
Вода дарила свободу и умиротворение. Она обволакивала и позволяла летать.
В этой плотности окружающего мира Энтони чувствовал себя гораздо комфортнее. Воздух, поверхность, земля, песок душили его и не давали столько свободы внутри и снаружи, сколько ему хотелось.
Там, на поверхности, гравитация утяжеляла его. Заставляла падать. Стоять. Поднимать ноги, чтобы идти.
А под водой…
Свобода движений и мысли.
Тело двигается так, как ты хочешь. Можно вращаться, крутиться, выгибаться, менять направление движения в любую сторону. И делается это легко, без усилий.
Под водой мало веса.
Вес твоего тела ничего не значит.
Имеет значение только течение.
Если оно есть, то пути два: плыть по нему или против.
Под водой свои законы, свои правила жизни, которые нравились Энтони куда больше, чем на поверхностности.
Он преодолевал синюю толщу рядом с Мисой. Они плыли рука об руку. Она здесь, с ним, в этом мире, в котором он бы остался навсегда, если бы не был зависим от кислорода.
Матео указал в сторону рифов. Они поплыли за ним. Матео занимался подводной фотографией. Затем эти снимки шли на выставку «Первой Лагуны». Они всегда показывали посетителям насколько прекрасен подводный мир.
На мгновение Энтони показалось, что навстречу ему плывет… тот самый дельфин.
«Как он выбрался из аквариума?».
«Или это другой… черт!».
Он остановился, отплыл назад, испугавшись столкновения.
«Миса! Миса!».
Она держит его за руку. Миса рядом. Она смотрит на него через маску и не понимает, что происходит.
«Где демонический дельфин? Он был здесь!».
Но его нет.
Исчез?..
Или его не было с самого начала?
Матео и Беатрис остановились и оглянулись, словно спрашивая Мису: «В чем дело?».
Миса дала им знак – плыть дальше.
Она вопросительно взглянула на Энтони. Он не мог ей ответить. Он просто кивнул. Им придется отложить этот разговор до всплытия.
Энтони надеялся, что этого разговора не будет вовсе.
Матео привел их к рифам. Кораллы – вся палитра. Яркие цвета, разнообразие чудных форм и размеров. И среди живого леса – мир, который скрыт от людей, живущих на поверхности.
Лирохвостные ангелы, рыбы-попугаи, мавританские идолы, сине-желтые центропиги, губаны, мандаринки, спинороги, хирурговые, рыбы-клоуны, рыбы-петушки, рыбы-бабочки, морские коньки.
Все они кружат среди буйства красок подводной флоры и фауны. Розовый, желтый, красный, синий, зеленый, фиолетовый, оранжевый. Пестрые кораллы наползали друг на друга. Переливались. Сменяли краски одну на другую.
Глаза разбегались.
Матео делал снимки.
Беатрис наблюдала за мавританскими идолами.
Мису больше интересовали рыбы-ангелы и все их разновидности.
Энтони поймал себя на мысли, что видел подобные рифы сотни раз. И их многообразная красота нисколько ему не приелась.
Он проплыл вперед, чтобы изучить красочные просторы. Энтони рассчитывал, что его внимание привлечет что-то по-настоящему интересное, новое, необычное.
Но этот риф быстро кончался, а за ним…
Энтони увидел ущелье. Широкую дыру меж голых скал, от которой все рыбы разбегались прочь.
Ущелье куда-то вело. Оно глубже и шире, чем кажется на первый взгляд. Это всего лишь дверь – проход.
Но куда он ведет?
Миса подплыла к нему сзади и отвлекла от изучения входа в подводную пещеру. Энтони мог предположить, что этим ущельем заканчивается зона «Б-пятьдесят» и начинается «Б-пятьдесят один».
Миса позвала Энтони с собой, чтобы показать ему семью императорских рыб-ангелов. В природе они встречаются довольно редко. У них овальное вытянутое тело, сжатое с боков. Они обладают способностью менять окраску с возрастом: от темно-синего окраса с белыми и сиреневыми полосами в молодости до мягкого сине-зеленого цвета с золотистыми полосами в зрелом возрасте.
Потом Матео привлек внимание к себе и указал на водонепроницаемые часы на запястье: пора подниматься на поверхность.
Они начали подъем.
Матео сделал последние несколько снимков – вид сверху.
Это была лишь первая точка зоны «Б-пятьдесят», которую они хотели изучить. Обычно они совершали от двух до трех погружений.
Энтони возвращался на поверхность с мыслями, что скоро опять вернется в этот чудный мир. Но там, на воздухе, его ждет новая неприятная беседа с Мисой. Она все видит. Она все заметила.
Когда ему показалось, что он увидел демонического дельфина, его лицо кардинально изменилось. И Миса знала это лицо! Она уже видела его… вчера.
«Я должен извиниться. Прямо сейчас. Как только окажемся на палубе «Аурелии». Я извинюсь перед Мисой за свое паршивое поведение».
Матео и Беатрис вспыли первыми. Мэтью помог девушке забраться на палубу. Следующим он подхватил за руку Матео.
– Какой же ты… упитанный!
– Эй, Мэтью!
Следующим был Энтони.
Он забрался на «Аурелию» первым, чтобы самому помочь Мисе подняться. Энтони снял маску с лица и подполз к краю палубы.
– Давай руку, Миса.
Девушка вытянула одну руку вперед и начала плыть к яхте. А потом… замерла.
И Энтони видел, как зрачки Мисы расширились от ужаса.
– Миса!
Ее тело резкой волной отбросило на несколько метров прочь от «Аурелии».
– Что случилось? – послышался за спиной голос Матео.
– Миса! – Беатрис вскрикнула в ужасе.
Энтони замер.
Он наблюдал за Мисой, которую, кажется, кто-то задел. Она снова начала плыть к яхте.
– Миса, скорее!
Она стянула с лица маску, бросила в воду и закричала в ответ:
– Только не прыгай в воду, Энтони! Не смей прыгать в воду!
– Да что там у вас случилось? – вмешался Мэтью.
«Не прыгай в воду… почему?».
– Миса! Скорее!
Она поплыла быстрее, но потом все повторилось. Ее тело отбросило назад. Оно выпрямилось и вышло немного из воды – до уровня груди. Руки Мисы – опущены вниз так, словно их кто-то примотал к телу.
– Миса!
– Нет, Энтони, нет! Не прыгай в воду!
– Черта с два! Держись!
Энтони сорвался с места, услышав за спиной крик Матео:
– Энтони, стой!
Но было поздно.
Энтони уже в воде.
Он плывет к Мисе.
Она стоит неподвижно. Ее тело не поддается течению. Миса стоит в воде, как столб.
– Энтони!
На ее глазах слезы.
– Уходи! Не приближайся! Нет!
– Миса! Я тебя спасу! Держись!
Энтони ускоряется.
Голова Мисы запрокидывается назад, и она испускает отчаянный вопль.
– Миса!
Энтони замирает…
Он видит, как среди морской воды вокруг Мисы появились багровые струйки.
– Нет… Миса…
«Какого…».
Миса кряхтит. Ее глаза закатываются назад.
Она уже не кричит.
Ее синие губы дрожат.
– Миса!
Энтони бросается к ней.
А она… ее тело опрокидывается лицом вниз, и вокруг растекается кровь.
«Нет! Нет! Нет! Нет!».
Все внутри сжалось.
Энтони перестал дышать.
Подплыв к Мисе, Энтони берет ее за плечи и поднимает… только часть тела.
Легкая… такая легкая, что…
Энтони поднимает холодное тело над водой и видит, как оно обрывается ниже пояса красными лохмотьями.
Ног нигде нет.
По рукам Энтони стекает кровь. Вокруг него – багровая вода.
«Миса… Миса…».
Из Энтони Эрнандеса вырывается душераздирающий вопль, разносящийся на все зоны «Б» Сапфирового моря.
Глава 7. Голоса из пустоты
– Я могу остаться с вами, доктор Серпентес.
– Не стоит, Лита. Иди домой. Сегодня был трудный день.
– Хотя бы на эту ночь. Я вижу, что вам тяжело. Я могла бы…
– Лита, со мной все в порядке. Правда. Ступай. Я непременно лягу спать.
– Обещаете?
Усталый вздох.
– Обещаю. Да, Лита, спасибо. Мне очень приятно, что ты так обо мне заботишься. И я не могу злоупотреблять этой заботой…
– Конечно, можете, доктор Серпентес! Конечно, можете! Именно для этого я здесь! Я… только хочу помочь вам!
– Знаю-знаю, просто… Лита, иди, ладно?
Скальд все-таки сказал то, о чем долго старался молчать:
– Я хочу побыть один.
Эти слова заставили Литу замереть. Не моргая, она смотрела в глаза Скальда, пытаясь разглядеть в них правду или ложь. Ее нижняя губа слегка тряслась. Скальд видел, что девушка категорически не желает покидать белый кабинет. Она готова вцепиться в пол, врасти в белую плитку и остаться с ним в эту ночь.
– Иди спать, Лита. Спасибо за этот день. Без тебя я бы не справился. Это точно.
Лита простояла каменным изваянием еще мгновение, а потом ее тонкие, но сильные ручки вцепились в тело Скальда и обняли крепко-крепко. Она прижалась правой щекой к его груди и резко задержала дыхание.
Их объятие продлилось недолго. Скальд заметил, как лицо Литы резко налилось румянцем. Она отпрянула от него и устремила взгляд в пол.
– Я пойду, – быстро и тихо произнесла она.
– Ли…
Но она скрылась за дверью в мгновение ока. И раздался плотный хлопок. Скальд остался в кабинете один, как и хотел.
Его рука машинально потянулась к ручке двери. Сначала в его мыслях возникло желание остановить Литу, вернуть, еще раз попрощаться с ней, поговорить об их отношениях…
Но ни его рука, ни его нога, ни его помыслы дальше не двинулись.
– Ох, Лита…
Только теперь Скальд вдруг осознал, что совсем ничего о ней не знает. Где она живет? Есть ли у нее парень? Чем занимается, когда приходит домой? Что она любит есть? А что читает перед сном? Или она смотрит романтические комедии? Гуляет ли с подругами? И есть ли у нее вообще друзья, кроме него, Скальда?
Кто такая Лита?
Лита – девушка, а не Лита – медсестра.
Скальд никогда не видел ее за пределами белых стен кабинета. Когда он просыпается, она уже на работе. Когда он засыпает, она только собирается уходить. Весь день она проводит с ним. Скорее всего другой жизни у нее нет. Она приходит домой и просто валится в постель. Засыпает. А на утро… снова здесь с ним борется за жизни пациентов.
– Ты заслуживаешь большего, чем жить такой жизнью.
«Лита слишком хороша, чтобы жить так».
– Лита, Лита, Лита…
Скальд прошел к своему столу, опустился в кресло, открыл нижний ящик и приподнял днище, за которым скрывался секретный отсек. Достал бутылочку «Зов моря». Уже открыта и почти выпита.
Скальд знал, что сегодня допьет виски до конца.
Открыл крышку, и та со звоном упала на плитчатый пол.
Скальд поставил локоть левой руки на крышку стола и рассмотрел свои перебинтованные пальцы.
«Лита слишком хорошо бинтует. Мне такому никогда не научиться. Руки не из того места».
Скальд сделал два глотка и ощутил, как горячий шар прошелся по его глотке и нырнул в пищевод.
В голову резко ударило. В висках зашипело.