Варя. Хаос
– Тогда прочитай мне что-нибудь… Говорят, девушки так гадают по книге? Заодно, проверим, насколько твои преподаватели правы…
Варя раскрыла книгу, ткнула наобум пальцем в строки и начала читать:
How many loved your moments of glad grace,
And loved your beauty with love false or true,
But one man loved the pilgrim Soul in you,
And loved the sorrows of your changing face;1
Девушка потрясенно замолчала, пытаясь прислушаться к собственным ощущениям. Сердце билось быстрее, чем обычно, а голова соображала на удивление плохо.
– У тебя действительно хорошее произношение, – задумчиво прокомментировал Айк, словно не заметив ее замешательства. Затянулся сигарой, по-гусарски выпустил пару колец дыма, словно красуясь. – И счастливая рука. Давай еще что-нибудь. Ты умудрилась выбрать книгу моего любимого поэта.
Варя перелистнула несколько страниц и снова ткнула наугад:
That every year I have cried, 'At length
My darling understands it all,
Because I have come into my strength,
And words obey my call';2
Знакомый холодок пробежал под ребрами, Варя словно ощутила едва слышное дыхание, скользнувшее шепотом мимо: «my darling… darling…»
Варя побледнела и закрыла книгу.
Несмело подняла глаза на Айка и встретила пристальный, изучающий взгляд.
– Что-то не так? – спросил Айк и сделал еще один глоток.
– Нет… просто… знаешь, когда читаешь классиков, всегда чувствуешь свое несовершенство… я ведь тоже… скажем, пробовала сочинять, – попыталась выкрутиться Варя.
Айка, кажется, вполне устроил ее ответ. Он как будто расслабился.
– Да, понимаю.
– Ты любишь стихи?
– Я люблю хорошие стихи. Как у Йейтса.
– А чем хорошие отличаются от нехороших?
– Кому что.
– А для тебя?
– Для меня – хорошие стихи: технически совершенны, как Формула. И при этом несут в себе смысл.
– А чувства?
– Что – чувства?
– Стихи в первую очередь вызывают чувства, разве нет? Или тебе важна только техника и философия?
– Почитай что-нибудь из своего…
– Тебе не понравится.
– Не решай за меня.
– У меня слишком много чувств и слишком мало смысла. Не для тебя…
– Позволь, я сам решу.
Варя задумалась.
– Нет, в другой раз. Стихи – это очень личное.
– Прочитай неличное.
– У меня такого нет.
Айк иронично прищурился.
– Неужели? В таком случае, считай, что я хочу узнать тебя поближе… Считай – это приказ и часть нашей сделки. Сделай мне приятное таким неожиданным способом.
Варя недоверчиво посмотрела на мужчину и внезапно опять ощутила прилив куража:
– Согласна. Я прочитаю тебе свое, а ты расскажешь о себе. Идет?
– Достаточно нахально с твоей стороны диктовать мне условия…
– Тогда без стихов.
Варя решительным движением поставила томик Йейтса обратно на полку и с вызовом посмотрела на Айка.
– Удивительно. Стоит оставить девушку одну на природе и она тут же дичает. – Айк снова пригубил виски, словно в раздумье. – Сегодня какой-то парадоксальный день: все идет совсем не так, как я планировал. Ты деструктивный элемент, Варя. И ты меня удивляешь, снова и снова, а я давно уже не испытывал удивления. Хорошо. Я отвечу на три твоих вопроса. Читай!
Айк сделал покровительственный жест, достойный самого Цезаря. И Варя начала читать первое, что пришло в голову, словно повинуясь порыву извне, толкающему ее на безрассудство. Читала и вновь не могла избавится от ощущения, что Айк жадно поглощает не столько ее слова, сколько эмоции, скрывающиеся за ними.
Прочитав, замолчала. Айк успел сменить позу, даже снял ноги со стола, и задумчиво курил, выпуская дым.
Глава 9
Почти неслышно вошла Надежда Степановна с подносом: фрукты и две микроскопические чашки кофе. Поставила на журнальный столик и так же неслышно удалилась. Айк вроде бы не обратил на нее ни малейшего внимания, но заговорил, только когда она ушла.
– Кстати, неплохое стихотворение. Я ожидал чего-то гораздо более… детского от тебя, Варя.
Варя промолчала, чтобы скрыть смущение, но, похоже, Айк все равно заметил:
– Присаживайся, выпей кофе. Может, это поможет тебе избавиться от неловкости. Не стоит стыдиться того, что получается хорошо, – заметил мужчина с ноткой иронии в голосе. – Кстати, буду благодарен, если ты передашь чашку и мне.
Варя послушно исполнила его просьбу и спешно отошла, села в кресло напротив, словно провалилась в мягкое облако. Взяла чашку кофе, помолчала немного и решилась задать вопрос.
– А ты?
– Что я?
– Ты когда-нибудь писал стихи?
– Это первый вопрос?
Варя нахмурилась.
– Нет. Просто продолжаю тему и пытаюсь сформулировать первый вопрос.
– Когда-то писал. Но я химик, физик и немного математик.
– И что? Это ничего не значит.
– Это значит, что я не пишу стихи, а предпочитаю точный расчет.
– Но ты же сказал, что когда-то писал…
– Все когда-то писали стихи. Мой отец научил меня, что бессмысленно заниматься делом, в котором ты никогда не достигнешь совершенства. Или хотя бы профессионализма.
– Ну, это какой-то очень прагматичный подход. А как же удовольствие?
– Невозможно получить удовольствие, глядя на то, что несовершенно. Особенно если это твоих рук дело.
– Глупости. А как же удовольствие от самого процесса?
– Какого именно процесса?
– Процесса перевода своих чувств на бумагу.
– Словоблудия? Вокруг меня этого и без бумаги достаточно.
– Нет! Вдохновения! Сильных эмоций!
Айк с настороженным интересом посмотрел на Варю, но промолчал. А та так вдохновилась, что даже не заметила этого:
– Считай, что это тоже вопрос дешифровки: ты декодируешь чувства. Это как… как описать формулой процессы во Вселенной, только Вселенная – это ты, а процессы – это твои ощущения.
Айк пожал плечом.
– Хм-м. Красиво. Теперь верю, что из тебя может получиться неплохой поэт.
– Я не про себя. Я про тебя.
– Чего ты хочешь?
Варя пригубила кофе и посмотрела на Айка поверх чашки.
– Я хочу, чтобы ты тоже прочитал мне что-нибудь из своего…
Бровь Айка взметнулась вверх. Он с нажимом потушил огарок сигары в пепельнице. Но Варя продолжала.
– Ну, или… Хочешь, давай вместе напишем? Заодно я попрактикую свой английский. Считай это арт-терапией… только стихами.
– Oh, Gosh!.. Ты еще и психолог?
– Еще не психолог, только учусь.
Айк театрально возвел глаза к небу и вскинул руки:
– Я бизнес-гений! Я совершил комплексную сделку.
Варя ощутила, как внутри нее разгорается необъяснимое раздражение:
– Тебе просто повезло, что купленная на невольничьем рынке рабыня попалась образованная…
Айк усмехнулся.
– Вот не пойму: повезло ли… Мало того, что образованная, еще строптивая, своевольная и чертовски упрямая. Свойства, сильно удешевляющие качество рабыни. Еще и вспыльчивая.
– Но отходчивая. Что случится, если ты в ответ прочитаешь мне свое стихотворение?
– Голос моей бывшей учительницы по литературе…
– Бывшей? Ты ее убил? – Душа Вари провалилась куда-то в пятки, а сердце от собственной дерзости колотилось бешено, как у воробья.
Но Айк просто промолчал.
Варя внутренне выдохнула и собралась с новыми силами:
– Просто удивляюсь, как тебя с таким характером не выгнали из школы? Или в юности ты был совсем другим?
Айк поднял потемневшие глаза на Варю.
– Родители нанимали мне частных учителей… а потом… отец жертвовал большие суммы Университету. Впрочем, к тому моменту я перестал его разочаровывать.
– То есть, тебя переделали под себя…
– Мне не нравится направление нашего разговора.
– Пробуждает сильные эмоции?
Взгляд Айка пронизывал Варю насквозь.
– Мне кажется, ты уже задала достаточно вопросов для одного стихотворения.
Варя хотела сказать, что не спросила еще даже половины того, что она хотела бы знать, но вместо этого с вызовом ответила, не отводя взгляда:
– Как скажешь, Майк.
– Это то, что волнует тебя сейчас больше всего?
– В том числе.
Молчаливое противостояние взглядов стоило Варе титанических эмоциональных усилий, но оно того стоило: ледяной взгляд Айка постепенно потеплел, глаза перестали напоминать черную дыру.
– Окей. Спрашивай.
– Как тебя называть на самом деле? Почему Надежда Степановна называет тебя Майк, Лике ты представился как Айк, а мне сказал, что я могу выбрать любое имя? Зачем все это? Что за загадки?
Айк откинулся на спинку стула, продолжая с интересом разглядывать Варю, как будто читая ее эмоции по лицу.
– Никакой загадки: в первый раз из-за плохой связи Лика не расслышала букву «М», а потом мне было лень ее исправлять. Меня гораздо больше интересовало качество… услуг, чем то, как она меня представляет.
– А почему не сказал мне?
Айк помолчал.
– Все девушки до тебя сразу обращались ко мне по имени. А с тобой… Мне стало интересно, какое имя выберешь ты…
– Почему?
На этот раз пауза несколько затянулась, словно Айк раздумывал, что ответить. Наконец, улыбнулся, если можно было так выразиться – в исполнении Айка это скорее напоминало хищный оскал:
– Эксперимент. Или даже тест на профпригодность.
Варя опять ощутила странный прилив раздражения:
– И как? Прошла?
– Ты здесь.
Во взгляде Айка снова заплясали искры. И на Варю начало наползать ощущение близкой опасности, мгновенно остужая необъяснимый гнев.
– И как мне, в итоге, тебя называть?
– А как, в итоге, хочется?
Варя прислушалась к себе. Внутренне она уже свыклась с именем Айк, словно гусенок, впервые увидевший мячик для пинг-понга и навсегда уверившийся, что так выглядит его мать.
– Айк. Мне кажется, это имя идет тебе больше.
И тут Варя ощутила ставший уже знакомым холодок под ребрами. Айк-Майк смотрел на нее как-то слишком пристально и слишком… пристрастно. По рукам Вари пробежали мурашки.
Девушка через силу улыбнулась:
– Ответ неправильный?
– Скорее, слишком правильный, – с едва уловимой хрипотцой в голосе медленно ответил Айк, – Слишком.
Варя с опаской посмотрела на Айка, но черты его лица снова приобрели выражение любезного светского безразличия, с легкой ноткой иронии.
– Зато ты помогла мне определиться с планами на вечер, – усмехнулся мужчина. – Тест сдан настолько блестяще, что я беру тебя с собой на светский раут.
– Куда? – не поверила своим ушам Варя.
– На прием. Видишь ли, мои бизнес-партнеры неожиданно решили, что мне совершенно необходимо именно сегодня присутствовать на одном мероприятии, которым я рассчитывал пренебречь, – с непонятной ехидцей пояснил Айк. – Конечно, я мог бы пойти туда и один, оставив тебя на попечение Надежды… Но, раз уж ты попалась такая образованная и даже способная поддержать светский разговор о поэзии, – Айк снова усмехнулся, – согласись, нерационально было бы терять оплаченное время собственного удовольствия впустую… Значит, придется несколько изменить вид получения этого удовольствия.
Айк задумчиво и как-то хищно пробежался взглядом по Вариной фигуре, отчего девушка вжалась в кресло, инстинктивно втянув голову в плечи.
– Мне нужно будет сделать некоторые приготовления. А ты пока поднимайся к себе в комнату, отдохни. К шести вечера тебе нужно быть полностью готовой.
– Но я даже косметику с собой не взяла, – растерянно пролепетала Варя.
– Это не твоя задача. Я же сказал, что оплачу твой «тюнинг». Через час или чуть позже приедет стилист. И… посмотрим…
Айк достал мобильный телефон.
– А пока иди прими душ, ванну или отдохни: что вы там девушки делаете, чтобы прийти в себя? Ты мне нужна послушная, бодрая и позитивная. Об остальном я сам позабочусь. Все, брысь. Работа.
Варя с трудом выковырнула себя из кресла и безмолвно, как зомби, пошла к двери. Взялась за ручку, но перед самым выходом остановилась и обернулась к Айку:
– А какой был первоначальный «план удовольствий»? Зачем ты привез меня именно сюда?
Айк оторвал взгляд от экрана телефона и после секундной паузы произнес:
– Не искушай судьбу лишними вопросами, Варя. Пока она к тебе и так слишком благосклонна, darling…
И снова уткнулся в телефон, энергично водя пальцем по экрану. А Варя вышла из кабинета, стараясь унять суматошное сердцебиение в груди.
Глава 10
В комнате было чисто и прибрано: старая Варина одежда исчезла, новая, предположительно, висела в шкафу – Надежда Степановна постаралась, как и обещала.
Раскинув руки, Варя плюхнулась спиной на огромную кровать в своей комнате. Точнее, в гостевой спальне, которую временно называла своей.
«Прими душ, ванну или отдохни: что вы там девушки делаете, чтобы прийти в себя?» – велел Айк.
«Легко сказать: приди в себя, – запоздало подумала в ответ Варя. – А что, если рядом с таким, как ты, это в принципе невозможно? Какие-то постоянные испытания, проверки, загадки, вопросы, темные тайны – и ни одного ответа, который не вызывал бы еще больше вопросов». Девушка перевернулась на бок и подложила руку под голову.
«Начиная со вчерашнего вечера, я уже и сама не знаю, где здесь я, а где собственные страхи, и куда идти, чтобы прийти в себя, а не кого-то другого, кого ты пытаешься из меня сделать…»
Эта внезапная мысль заставила Варю обмереть. В волнении девушка перевернулась на живот и положила острый подбородок на сложенные перед собой руки.
«А что, если это правда? Что если Айк и правда пытается сделать из меня кого-то другого? Но кого?»
Задумчивый взгляд блуждал по подушкам, пока не наткнулся на брошенный в спешке смартфон. Мысли разом вылетели из головы: звук! Она забыла включить звук! Да и про сам телефон тоже совершенно забыла, пока переодевалась к обеду, и ее напугал Айк.
Варя лихорадочно схватила смартфон. Конечно, на нем уже мигала куча уведомлений: один пропущенный вызов от мамы, один – от подруги, один – от хозяйки квартиры, пять (!) – от Лики и еще один неизвестный номер. А еще четыре неотвеченных сообщения, одно из которых в WatsApp от Лики кричало: «Позвони мне срочно!!!!».
«Странно, – удивилась Варя. – Вчера она и слышать меня не хотела, а теперь обрывает провода. Волнуется, что ли?»
Но решила начать с насущного: сперва успокоить маму, что жива-здорова, и квартирную хозяйку, что в понедельник погасит все долги. Что ж, кажется судьба и правда бережет ее от лишних мыслей – в ближайшее время до прихода стилиста будет чем заняться.
Покончив с обязательствами, Варя только решила набрать подруге, как снова на экране зажегся входящий звонок: Лика. Настойчивость, достойная удивления. Варя ответила на звонок и сразу услышала в ответ рассерженный голос:
– Какого черта ты не берешь трубку?! Я звоню тебе в сотый раз! И оставила кучу месседжей в WhatsApp!
– И тебе привет! – съехидничала Варя. – Всего-то в шестой, и пара сообщений. Я отключила звук. Прости, не слышала. Думала, ты меня и слышать не хочешь, после вчерашнего разговора.
Голос Лики заметно смягчился.
– Ладно, проехали. Как у вас там дела? Ты уже дома?
Варя замешкалась: сказать правду или соврать? «Ладно, я за честный бизнес».
– Айк оставил меня до понедельника. Не волнуйся, твои чаевые и все прочее включено, мы договорились.
– О! – неопределенно отреагировала Лика и на какое-то время замолчала, потом произнесла странным тоном (как показалось Варе, нервозно и озадаченно, словно она о чем-то лихорадочно размышляла). – Рада за тебя…
– Что-то не так? Или ты волнуешься за деньги?
– Не в деньгах теперь дело, я тебе верю. – Голос Лики звучал отрывисто и торопливо.
– В чем тогда? – недоумевала Варя. И тут ее осенила догадка: – Ты хочешь мне что-то сказать про Айка? Он опасен?
– Да причем здесь Айк вообще! Стой секунду.
Лика издала еще один неопределенный звук, в трубке раздались помехи, шуршание и голос стал приглушеннее, словно она прикрыла рот рукой.
– Слушай меня внимательно. Сегодня утром ко мне заявился человек из Органов. Представился следователем по борьбе с проституцией… – Лика выдержала паузу, щелкнула чем-то и выдохнула сквозь зубы, из чего Варя поняла, что собеседница нервно закурила. Судя по голосу, она была не на шутку напугана. – Задавал вопросы, пытался меня раскрутить на информацию, туда-сюда. Я, конечно, уперлась, что модель, все законно, свое маленькое агентство для студенток. В общем, вроде отбрыкалась. Но он наводил справки про всех моих девочек, вот в чем дело, читал анкеты. – Лика сделала еще одну затяжку.
– Так. А я при чем? У тебя же есть все мои документы? – напряглась Варя.
– Есть. Но, во-первых, не все. Во-вторых, ты сейчас единственная, кто еще работает. Всех своих девочек я обзвонила, а ты еще и трубку не брала!
– Вот, взяла…
– И слава Богу! Проблема в том, что я без понятия, что они проверяют еще. А вдруг они к тебе домой придут, а тебя там нет?
– А откуда они узнают мой адрес?
– От верблюда! Мозги включи. Если пошла такая проверка, значит, кто-то что-то стукнул или засветился не так. Им только дай повод! Они меня живой сожрут, Варя, врубись ты уже наконец! И тебя, если узнают или ты лоханешься!
Лика опять замолчала – видимо, докуривала сигарету. Варя тоже молчала, переваривая полученную информацию. Наконец, «работодательница» вернулась в эфир.
– Когда ты заканчиваешь? О чем вы договорились?
– До утра понедельника я с ним, дальше – получаю гонорар и свободна.
– Где ты сейчас? В Сити?
Варя замешкалась, но решила сказать, как есть.
– Нет, за городом. Он увез меня куда-то в загородный дом. Рублево-Успенское шоссе, точно не знаю.
Лика присвистнула.
– Отлично. Там и сиди. Развлекай его, дыши воздухом и не отсвечивай в город, понятно? А в понедельник бери такси. Даже два: одно – полдороги до института, а второе – на оставшуюся половину. Потом пешком, чтобы никто не отследил, поняла?
Варя замолчала, размышляя, говорить Лике про прием или не стоит. Лика расценила молчание по-своему:
– Ладно, он только рад будет, что избавляешь его от лишних хлопот и сама сваливаешь. Поверь. Еще и денег на такси, может, даст. А не даст – ты точно не обеднеешь, с учетом гонорара. Главное сейчас не это! Главное – чтобы они тебя не вычислили!
Варя решила, что про прием можно и умолчать.
– Да, поняла.
– Гут. И еще: следователь молодой, Андрей зовут. Если будет тебе звонить, а контакты он все переписал, так что наверняка будет, включай «дурку»: ничего не знаю, один раз работала моделью через агентство, со мной вместе учишься, ничего личного. Ясно?
– Ясно.
– Если вдруг он на тебя надавит, учти, я буду все отрицать. Без обид… Да. И для справки: тревожный телефон теперь заблокирован. Так что, прости… знаю, это не в моих правилах, но ситуация, сама понимаешь. Каждый сам за себя.
В трубке опять зашуршало, и Лику стало прекрасно слышно.
– В общем, я рада, что у тебя все хорошо. Береги себя.
– Да уж, – мрачно ответила Варя. – Поберегу.
– Чао, дорогая! До встречи в понедельник!
Лика положила трубку, не дожидаясь ответа Вари.
В дверь постучали. Варя еще несколько секунд тупо смотрела на погасший экран смартфона, и лишь повторившийся и более требовательный стук вывел девушку из оцепенения.
«Значит, теперь танцуем на канате без страховки. Все страньше и страньше»3, – успела подумать про себя Варя и вскочила с кровати открывать дверь.
Это действительно было очень странное и необычное чувство, когда вокруг тебя крутятся визажист и стилист по прическам: одна накладывает макияж, а другая орудует щипцами и шпильками, колдуя над волосами, а рядом две другие девушки – модельер-стилист и ее помощница – подгоняют вечернее платье по фигуре, подбирают украшения и аксессуары. Чувствуешь себя то ли звездой шоу-бизнеса, то ли еще какой знаменитостью. Казалось, радоваться бы и наслаждаться моментом, а Варя вместо этого то стояла, то сидела, как кукла-марионетка, послушная рукам профессионалов, испытывая примерно столько же эмоций, сколько этот метафорический образ. То есть не испытывая ничего. Хотя нет: «Страх перед неизвестностью и ощущение того, что события полностью вне твоего контроля, а ты словно летишь в чугунной ванне с косогора, и ничто не способно заставить тебя остановиться – считаются эмоциями? Тогда, пациент скорее жив… но это неточно».
Общими усилиями профессионалов удалось совершить почти невозможное (с точки зрения Вариной самокритики), и через полтора часа преображенная Варя спускалась по лестнице вниз, к ожидающему ее Айку и группе трудившихся над ней женщин.
Мужчина окинул девушку беглым взором, удовлетворенно кивнул, с присущим ему шармом поблагодарил ожидающую реакции команду стилистов, попрощался с ними и отпустил. Как только за женщинами закрылась дверь, Айк подал Варе шубу и громко крикнул в коридор: «Надежда, прошу вас выйти к нам на минуту».
Ничего личного к Варе, никаких эмоций. Все очень сухо, по-деловому, словно она и правда была машиной, отданной на тюнинг: хозяин остался доволен качеством полировки, чего же еще ожидать? Все точно, все логично.
Но Варя почему-то почувствовала укол разочарования и необъяснимую горечь от такой холодности. В первый раз в жизни она выглядела, как королева, но чувствовала себя при этом безделушкой, необязательным аксессуаром, пусть и дорогим. «Мог бы и комплимент сказать», – с обидой подумала Варя, – хотя бы из соображений банальной вежливости. Или вещи не нуждаются в комплиментах?»
Айк тем временем кратко переговорил с Надеждой Степановной, с равнодушной вежливостью помог Варе надеть шубу и открыл девушке входную дверь, пропуская вперед. «Этикет, базовый уход за дамой. Действия отточены до автоматизма», – с мрачным сарказмом прокомментировала про себя Варя, выходя из коттеджа.
На подъездной дороге перед домом стоял «Мерседес» представительского класса. Водитель услужливо открыл Варе заднюю дверь. «Примерно с таким же энтузиазмом, что и Айк», – подумала Варя, тем не менее послушно садясь в машину.
Айк вышел следом и сел рядом с Варей. Хотя на заднем сидении было столько места, что слово «рядом» оказалось очень относительным. Машина тронулась в плавный ход.
Пока «Мерседес» покидал зону поселка, Варя наблюдала, как в зимней ранней темноте за окном автомобиля проплывают фонари и прямоугольники подсвеченных окон. Интересно, что сейчас делают люди за этими окнами? Они вместе? Они счастливы в этих дорогих коттеджах?
Варя бросила косой взгляд на Айка. Мужчина молчал, поставив на колени ноутбук и полностью погрузившись в таблицы и графики на экране. Варя отвернулась и снова уставилась в проплывающий пейзаж. Зачем он взял ее с собой, если не обращает на нее никакого внимания? Парадоксально, но даже вчера, несмотря на пугающие события, стоя рядом с Айком на крыше после падения или сидя в машине, после «танца» на МКАД, Варя чувствовала себя гораздо более нужной и защищенной.
Сейчас вокруг нее словно образовался вакуум отчуждения. Айк занят работой или бог весть чем, что полностью его поглощает и делает еще более холодным, чем раньше («Хотя можно ли быть еще более холодным?»). Лика сняла с себя всякую ответственность за то, что может случиться («Хотя, была ли эта ответственность в принципе»?). Все остальные даже не в курсе, где Варя и что с ней происходит, а сама она просто плывет по течению, настолько запутавшись в собственных эмоциях, мыслях и поступках, что, кажется, уже не способна их анализировать и принимать самостоятельные решения.
«Неужели одни сутки способны так сильно повлиять на внутреннюю суть человека? Как наваждение, в которое за короткое время вмещается столько событий разом, что мозг отказывается поверить в реальность происходящего. Как будто я смотрю фильм про себя, вроде бы принимая в нем участие, но словно со стороны. Может быть… может быть Айк действительно покупает нечто большее, чем думает Лика и чем представляю я сама?»
Перед мысленным взором промелькнуло лицо Айка: «Мне нужны твои эмоции, Варя. Вся сила твоих эмоций, чтобы чувствовать пульс твоей жизненной силы, ощущать в тебе саму Жизнь».
«А что будет после, когда он получит мою жизненную силу? Что произошло с теми, чей «пульс жизни» он уже ощутил? – Варя почувствовала, как на нее накатывает волна паники. – А что, если сила эмоций тоже конечна? Что если все девушки, которых пыталась расспросить Лика, не отвечали не потому, что их заставили замолчать, а потому, что не могли ничего объяснить? И «серая жизнь» – это не метафора Лики, а реальность, в которой нет эмоций… или жизненной силы…»
Теперь Варю действительно била мелкая дрожь. Девушка поймала в стекле окна отражение голубого прямоугольника – экрана ноутбука, над которым склонился Айк, и ей показалось, что лицо мужчины такого же неоново-голубого цвета, перетекающего в фиолетово-черный, как зимняя ночь за стеклом автомобиля.