Парадигма греха

– А как без топора у нас? Был, был! Да вы посмотрите в сарайке-то! – она направилась к двери.

– Мы посмотрим сами, – резко остановил её Калошин. Женщина согласно кивнула и села.

Сержант доложил, что нигде не нашел никакой сумки. Топор, которым, по мнению Карнаухова, мог быть нанесен удар Иконникову, также исчез. А когда Воронцов принес большой яркий лоскут, которым, по словам соседки, оказался карман хозяйственной сумки, отрезанный и выброшенный в сугроб во дворе, стало ясно: топор преступник мог унести с собой именно в этой сумке.

Вошедший в кухню Моршанский с брезгливостью оглядел оторванный карман, на котором были явно видны следы крови.

– Видимо, окровавленным топориком злоумышленник отрезал этот карман. Видишь, не хотел светиться с приметной сумкой. Та-ак, значит, и время у него было для всех этих манипуляций. Не спешил… Как думаешь, майор, почему? – Моршанский повернулся к Калошину.

– Знал, что никто не придет. Да и время было позднее: Карнаухов сказал, что смерть наступила вчера вечером, между десятью и двенадцатью часами. – Майор повернулся к соседке: – Вчера печка у него топилась? Не заметили?

– Топилась, топилась! Ближе к вечеру я выходила во двор и заметила, что у него из трубы шел густой дым: видимо, только затопил.

– А в десять часов вечера он мог выйти за дровами? – спросил Моршанский.

– Так до ночи топим, – соседка посмотрела на мужа, тот кивнул. – Все здесь так делают. И старик тоже.

– Посторонних на улице не видели? Вчера, сегодня? – следователь прохаживался по кухне, заложив руки за спину.

– Может быть, кто и проходил, да мы не заметили, – женщина ответила за двоих, чувствовалось, что она была главной в этой паре. Моршанский посмотрел на мужчину – тот согласно кивнул.

Следователь задал ещё несколько незначительных вопросов и отпустил всех по домам.

Калошин возвращался домой поздно, но в квартире во всех окнах горел свет. Майор быстрым шагом поднялся на второй этаж и был несказанно удивлен, когда ему открыла дверь Светлана. Увидев вытянувшееся лицо самого хозяина квартиры, она весело рассмеялась и сделала приглашающий жест:

– А мы вас ждём! Ребята! – крикнула она, и в коридор вышли Дубовик с Варей. Дочь кинулась к отцу и звонко чмокнула его в щёку.

– Кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит? – не переставая удивляться, спросил Калошин.

– Не будем вас мучить: у меня сегодня день рождения! – Светлана улыбнулась. – Вот, набралась наглости – решила сама прийти к вам, а тут уже был один гость!.. Меня прекрасно приняли! – она опять рассмеялась, подмигнув Варе. – Ну, что же вы, майор, поздравляйте! – дождавшись, когда он разденется, потянула его за рукав.

Стол был накрыт по-царски. Чувствовалось, что к этому приложил руку Дубовик.

– И когда же вы всё это успели?! – Калошин потянул носом воздух, вдыхая ароматы вкусных блюд и ощущая приступ голода.

Под звуки «Бесаме мучо» все шумно расселись за круглым столом. Калошин вдруг почувствовал себя счастливым. Неприятности уходящего дня отступили, заслоненные радостью присутствия близких людей. Единственное, что его смущало, это отсутствие подарка для Светланы, но он горячо заверил, что завтра же исправит эту ошибку, случившуюся, кстати, не по его вине, в чем его все дружно заверили.