Тайна соснового бора. Уральский криминальный роман
– И это, конечно, было. Но главное в другом: она выработала педагогический стаж и, согласно закону, получила право выйти на пенсию.
– Получается, летом редиску на участке пропалывает, а зимой нянчит внуков?
– Оба ваши выстрела – мимо.
– Интересно.
– Для начала – у нас никогда не было и нет садового участка. Во-вторых, сыну двадцать два года, заканчивает Уральский федеральный университет, пока, хотя имеет подружку-однокурсницу, не женат. А вот дочурке – рано еще думать о замужестве и детях.
Муравьев вздохнул и почему-то нахмурился.
– У меня внук есть, но… Не будем об этом… Итак, супруга на отдыхе?
Фомин усмехнулся.
– Да, если то, чем занята жена, можно назвать отдыхом
– Простите, а чем она занимается?
– «Главная канцеляристка» и соответственно…
– То есть начальник канцелярии, но при ком?
Фомин рассмеялся.
– Вы не поверите, при мне… На семейном совете решили, что наилучший вариант, если Галина Анатольевна взвалит на свои худенькие плечи делопроизводство детективного агентства, а также финансовую часть. Кому, как не жене, доверить все это? Не хотелось сидеть все время как на пороховой бочке. Вот и…
Муравьев кивнул.
– Мудрое решение.
– По прошествии времени я так же считаю. Она, как оказалось, не только ответственная делопроизводительница и все документы содержит в порядке, но и закоренелая экономистка, у которой в мороз льда не выпросишь. Шутка, конечно, но она недалека от правды.
– Теперь понимаю, с кем разговаривал, когда звонил вам.
– Галина Анатольевна – это мое второе «я».
Муравьев прислушался: понял, что кто-то из газетчиков вернулся с задания. Он спросил Фомина:
– Вы пришли, конечно, не для того, чтобы со мной поболтать, ведь так?
– Совершенно верно. Есть дело, которое и вынудило без согласования навестить вас. Куда нынче без вас, носителей гласности?
Муравьев вновь рассмеялся.
– Знаю я вас, Александр Сергеевич. По опыту прошлых лет, смею утверждать: ваше, как прожженного сыщика, представление о гласности, своеобразно. Половинчатое. Вы всегда, приходя ко мне, хотите ненавязчиво допустить некоторую утечку информации, той части, с которой вы хотите поделиться с обществом. И не более того.
– Возможно.
– Для чего вам? Не знаю.
– Очень мне надо, Георгий Иннокентьевич.
– Возьму смелость предположить: а) хотите дезориентировать потенциального противника и навести его на ложный след; б) пытаетесь успокоить, как своих коллег, так и представителей власти, чтобы те успокоились и по вашей части, как выражается современная молодежь, не заморачивались, не путались под ногами, не мешали.
– Разуверять вас не буду. Не стану и подтверждать. Вы – умный человек и поймете сами. Уверен лишь в одном: для рейтинга газеты, которую вы издаете, моя информация, должно быть, полезна. То есть мы имеем обоюдную пользу.
– Согласен. Итак, в чем конкретно будет заключаться наша помощь?
Фомин подробно (в той мере, в какой это необходимо главному редактору) изложил дело, за расследование которого он сейчас взялся.
Муравьев внимательно слушал и кивал в знак согласия.
Они быстро договорились обо всем.
Фомин, встав со стула, достал из папки лист бумаги с небольшим текстом, протянул в сторону главного редактора.
– Вторая полоса вашей газеты обычно выходит под общим заголовком «Что? Где? Когда?» Вот там, среди прочих заметок, в первом же номере прошу опубликовать.
Муравьев пробежал напечатанное и кивнул.
– Практически, не нуждается в литературном редактировании. Только первую строку следует начать так: «Как редакции сообщил доверенный источник…»
– Не возражаю. Если вас правильно понял, в ближайшем же номере?..
– Проблема в том, что номер полностью сверстан и находится в типографии. Через несколько часов я должен буду подписать «в печать».
– Надеюсь, найдете для меня чуть-чуть местечка?..
– Найти можно, но… Неужели так горячо, что не может подождать выхода следующего номера?
– Через неделю? Но это невозможно!
– Вот даже как…
– Умоляю, Георгий Иннокентьевич, сделайте что-нибудь!
– Хорошо. Процесс затяну. Заметку возьму с собой. И там… Досылом…
– А… Место найдется? – Вопрос прозвучал глупо и неуместно.
Муравьев кивнул.
– Придется снять с полосы одну из заметок и на ее место…
Фомин просиял.
– Вот хорошо! Спасибо вам, Георгий Иннокентьевич… Век не забуду. До свидания.
Фомин направился к двери, но главный редактор остановил:
– Но в следующий раз, пожалуйста, доставляйте информацию заранее, как минимум, за пять дней до выхода номера.
– Торжественно клянусь, что так и будет!
– Кстати, Александр Сергеевич. Почему вы сотрудничаете с нами? Ведь немало других газет.
Фомин хмыкнул и также спросил:
– А разве в области еще есть одно по-настоящему независимое издание? Назовите и я возьму на заметку.
– Не назову.
– То-то же! Все, которые были, давным-давно приказали долго жить. Все другие – присосались к бюджетной кормушке и, служа верой и правдой тем, с чьей руки кормятся, – бюджетодержателям или толстосумам, родственным власти, чувствуют, согласитесь, себя превосходно.
– Соглашусь.
Присоединение
Когда детектив появился в офисе, его делопроизводительница сообщила, что несколько минут назад звонил некто Григоров.
Фомин спросил:
– Что у него?
– Сказал, что выехал рейсовым автобусом в Екатеринбург и по прибытии хотел бы повстречаться.
Фомин кивнул.
– Если вновь позвонит, скажите ему, что буду его ждать.
Он прошел к себе. Усевшись в кресло, задумался. О чем? Проблем немало. Прежде всего, подумал детектив, надо попробовать обезопасить ретивого помощника. Или, по меньшей мере, хотя бы предостеречь. Он не думает, что отыщутся лихие люди, которые проявят излишнюю заинтересованность в этом деле, и попытаются воспрепятствовать, помешать ходу журналистского расследования. В конце концов, история не ахти, не настолько крутая, чтобы кому-то захотелось вмешиваться. Чьи интересы может журналист затронуть? Власти? Вряд ли: не дураки же они конченные. Местных бизнесменов? Если эти господа будут влезать в каждую бытовую историю, то их бизнес прогорит, чего вряд ли они хотят. Что касается Ромашиной Ольги Валерьяновны, матери, то она не в меньшей мере заинтересована, чем ее сын, чтобы невестку разыскать. Во вторую очередь подумал о Муравьеве и его газете. Фомин считает, что, используя печать в своих интересах, должен быть предельно корректен, точен, чтобы не подставить никого из журналистов, не дать повода для сведения счетов с ними. Порядочный человек, к которым он себя, несомненно, причисляет, должен быть порядочен и в большом и в малом.
Нет причин, но Фомин осторожничает. Может, что-то чувствует за этой банальной историей? Неужто вновь в нем заговорила да так красноречиво и навязчиво его пресловутая интуиция? Или, может, с возрастом становится перестраховщиком и не хочет лишний раз рисковать? Но сыщик без риска, что ипподромные гонки на клячах, которые уж точно не смогут никому причинить вреда – ни наездникам, ни зрителям, ни организаторам соревнований.
Фомин услышал, что в приемной запищал стационарный телефон. Галина Анатольевна, послушав, положила на аппарат трубку и вошла к шефу.
– Григоров на нашем автовокзале и идет сюда.
– Понятно.
– Может, чаек приготовить, а? Человек с дороги. И на улице еще больше похолодало.
– Сделайте, сударыня, одолжение.
– Фу! Не придуривайтесь со мной. Разговаривайте, как все нормальные люди.
– Это каких именно имеете в виду. Не тех ли, которые орут на подчиненных и топают ногами?
– Все-все! – Делопроизводительница, поняв, что дискуссия между ними может затянуться, безнадежно махнула рукой и, прихватив с подоконника электрочайник, вышла.
Фомин ухмыльнулся в след.
– Когда нечего возразить, тогда начинаем сердиться, – произнес он вслух.
Галина Анатольевна рассердилась? Тут одно из двух: либо шеф недостаточно хорошо знает «сударыню», либо сильно преувеличивает.
Отворилась входная дверь и вместе с клубами морозного воздуха появился молодой мужчина.
– Вы – господин Григоров? – Вставая со своего места, спросила Галина Анатольевна. – Посетитель согласно кивнул. – В таком случае – раздевайтесь, вешайте одежду в шкаф и проходите, – жестом она указала на дверь, – к шефу. Он ждет.
– Благодарю. – Мужчина стал раздеваться. – если бы везде посетителей называли господами и встречали вот так, то жизнь в России была бы иная.
– Как так? – Возвращаясь на свое место, поинтересовалась женщина.
Григоров, поправляя волосы у зеркала, ответил:
– Благожелательно и уважительно… Улыбчиво, а не с каменным лицом.
– Обычное дело…
– Вы так думаете?
– Да… Пережиток прошлого, имеющий пока место, в скором времени, уйдет в историю.
– Долго же придется ждать.
– Наберемся терпения и будем ждать… Цивилизация всегда брала верх.
Григоров прошел в кабинет шефа, плотно прикрыв (скорее, по привычке, чем по необходимости) за собой обе двери.
Фомин вышел из-за стола и первым, по праву возрастного старшинства, протянул руку.
– Привет. Проходи, присаживайся в одно из кресел.
Григоров смущенно спросил:
– Может, там, – он указал на один из письменных столов, – будет удобнее?
– Если так считаешь, прошу.
Вернувшись на свое место и с минуту пристально разглядывая помощника, Фомин заметил:
– Пробная твоя информация появится в завтрашнем номере газеты.
Григоров поинтересовался:
– В какой именно?
– В независимой, а таковая одна на область.
Григоров покачал головой.
– Жаль, что в нашем городе с некоторых пор она не продается.
– Позабочусь, чтобы нужные нам люди прочитали завтрашний номер и последующие.
– Это как?
– Не будем, с твоего позволения, вдаваться в детали.
– Как скажете.
Фомин, кивнув, спросил:
– С новостями?
– Кое-какими.
– Тогда – выкладывай.
– Александр Сергеевич, есть предложение.
– Какое?
– Следуя нашей договоренности, в конце вчерашнего рабочего дня забежал в резиденцию администрации города. Потолкавшись в коридорах и в некоторых кабинетах, поболтав с чиновниками, которых я хорошо знаю и верю им, получил, на мой взгляд, любопытные сведения. О них (в рамках моего журналистского расследования) решил рассказать в подготовленной публикации.
Фомин настороженно спросил:
– В ней ты ссылаешься на поставщиков информации?
– Что вы, нет, конечно! Впрочем, – порывшись в портфеле, достал лист с текстом и положил перед хозяином кабинета, – прочтите сами. Решение за вами, может пойти в таком виде или нет.
Шеф, расправив тяжелой ладонью смятые уголки бумажного листа, стал вслух читать:
«По следам журналистского расследования
От редакции. В предыдущем номере была опубликована информационная заметка…»
Оторвавшись от чтения, Фомин заметил:
– Мне кажется, будет правильным, если здесь впишем заголовок заметки…
Григоров попытался оправдаться.
– Не знал, каким будет. По разным причинам, но авторские заголовки часто в редакциях меняют, поэтому…
– Не беда.
Фомин взял ручку и вписал, а потом заново стал читать:
«…В предыдущем номере была опубликована информационная заметка «В Староуральске пропала молодая женщина», в которой сообщалось, что ушла из дома и не вернулась Ромашина, мать малолетнего ребенка. Встревоженный муж Ромашин обратился в Староуральское управление внутренних дел, но там заявление не приняли, а только посмеялись: мол, нагуляется и вернется. Мы попросили своего внештатного корреспондента заинтересоваться случаем и провести собственное расследование. Сегодня публикуем первый материал. Впоследствии, по мере получения новых данных, будем регулярно информировать своих читателей о ходе журналистского расследования.
Шум без причины
Спустя два дня, в Староуральске появился известный частный детектив, который, как стало известно мне, забежал в УВД, имел долгую беседу с полковником Молчановым, в ходе которой детектив, в частности, попросил разрешить ему посмотреть журнал регистрации обращений граждан за седьмое декабря.
Сотрудники, которые при этом присутствовали, считают, что детектива из Екатеринбурга интересовало одно-единственное, а именно: действительно ли Ромашин обращался в полицию? Убедившись, что это так, детектив попрощался с полковником Молчановым и уехал в Екатеринбург.
Я позвонил частному детективу и спросил его, почему он заинтересовался этим обстоятельством? Он отказался отвечать на этот вопрос, сославшись на некие обстоятельства. Однако заметил, что когда он полковнику Молчанову назвал фамилию имя и отчество того, кто обращался в полицию с заявлением и которого отфутболили, то полковник пришел почему-то в смятение, хотя до этого никакой тревоги не выказывал.
Интересно не это, а то, что полковник Молчанов, через десять-пятнадцать минут после отъезда детектива, появился в мэрии, куда специально, как я убедился, никто его не вызывал. В коридоре второго этажа нос к носу столкнулся с градоначальницей, которая, не стесняясь многочисленных очевидцев, напустилась с бранью на начальника УВД, а потом увела в свой кабинет, откуда еще долго слышалась только женская ругань.
Очевидцы склонны считать, что их шефиня, известная всем склонностью к употреблению непечатных слов, разгневалась на то, что он, полковник Молчанов, позволил себе скрыть от нее что-то для нее очень-очень важное.
Что именно? Автор пока не знает, но, обратившись за разъяснениями к полковнику Молчанову, отказавшемуся (без объяснения причин) даже встречаться с журналистом, наводит на мысль: весь шум без видимого повода. Как говорится у классика, Иван Иванович поссорился с Иванов Никифоровичем».
Закончив читать и отложив в сторону лист бумаги, Фомин удовлетворенно потер руки.
– Классная заметка.
Григоров решил поправить:
– Не заметка, а, скорее, статья.
– Извини, но в ваших профессиональных терминах ничего не понимаю, – помолчав с минуту, добавил. – Поработал на совесть.
– Я старался.
– Понимаю, что такой текст левой пяткой не напишешь. Не требует почти никакого вмешательства.
Григоров встрепенулся.
– А что кроется под словом «почти»?
– Сущий пустяк, Евгений Васильевич.
– А именно?
– В два предложения надо внести поправку.
– Какую?
– Написано тобой: не стесняясь многочисленных очевидцев, напустилась с бранью. Лучше, если написать: не стесняясь многочисленных очевидцев, стала общаться на повышенных тонах.
– Ну, если вы так считаете…
– Да, считаю, ибо это в наших общих интересах… Чуть ниже стоит смягчить фразу, точнее, полностью изъять такие слова: известная всем склонностью к употреблению непечатных слов. Подумай хорошенько: как в первом, так и во втором случая могут потребовать доказать документально…
– А многочисленные очевидцы? Они могут подтвердить.
– Ничего и никто не подтвердит. Скорее всего, дадут другие показания. Это из гражданского судопроизводства, где заставить давать правдивые показания практически нельзя. Кто, согласись, открыто станет свидетельствовать против грозной начальницы?
– Вы убедили. – Григоров взял лист и внес обе поправки. – Теперь все?
– Да. Остается за малым. – Фомин взял исправленный текст и отнес в приемную. Вернувшись, сказал. – Галина Анатольевна сейчас быстрёхоноко набьет текст, отпечатает и вернет нам. Прочитаешь и если все будет в порядке, помчишься к главному редактору Муравьеву, вручишь статью лично ему в руки.
– А если не окажется его на месте?
– Сейчас выясню. – Набрав номер стал ждать. – Если не убежал в типографию, то должен быть там… Георгий Иннокентьевич, снова Фомин беспокоит… Вы будете на месте, если я вам подошлю гонца?.. За полчаса, думаю, доберется… Договорились. Удачи. – Фомин, отключив сотовый, обратился к Григорову. – Скор ли на ногу?
– Вроде бы…
– Заодно и познакомишься. Сотрудничество не на раз.
– Мы знакомы.
– Когда успел?
– Выходила газета «Право», где Георгий Иннокентьевич до закрытия работал редактором отдела… Я пописывал… Сотрудничал… Там же, кстати, работал мой друг и однокашник… Мы с ним вышли из одного детского дома, а потом и вместе заканчивали наш факультет журналистики. Феклистов его фамилия. Не слышали?
– Я его хорошо знал. Знаю, на чем он погорел, когда стал начальником пресс-центра главного УВД. Простодушен и его подкупили. Грубо говоря, подставили.
– Согласен: его вины в том инциденте не было. Если честно, я отговаривал его от службы в органах, среди солдафонов. Поступил по-своему. Жаль…
Вошла Галина Анатольевна и положила на стол перед Григоровым отпечатанный заново текст. Потом, глядя на своего любимого шефа, спросила:
– Чайком не побалуетесь? Готов и заварка свеженькая.
Откликнулся Фомин:
– Нет уж, сударыня. Мы – спешим.
– Что вы отвечаете за гостя?
– Потому что его ждут в редакции.
Григоров оторвался от текста.
– Да-да.
Галина Анатольевна, недовольно покачав головой, вышла.
Фомин, наблюдая, как журналист внимательно вычитывает текст и нетерпеливо ёрзает в кресле, заметил:
– Зря время теряешь.
Григоров поднял глаза.
– Почему? Мало ли при набивке что может вкрасться.
– Только не у моей делопроизводительницы. Как-никак, а тридцать лет преподавала русский язык в старших классах школы. Даже тебя может научить многому, а про меня и речи не может идти.
– Ну… В таком случае – бегу. Как бы не опоздать. И к тому же последний рейсовый автобус уходит в Староуральск через два часа.
Глава 6
Страсти накаляются, но почему?
Суета
Уже десятый час, а делопроизводительницы частного детективного агентства все еще нет на рабочем месте. Нет, и несколько часов не будет. Зато ее шеф там, где ему и положено быть, – в руководящем кресле. Нельзя же офис, считает он, закрыть на клюшку. Вообще говоря, следовало бы пополнить штат. Хотя бы принять на работу секретаршу, чтобы та все время сидела у телефона и отвечала на вызовы; не мешало бы заиметь второго детектива, которому бы хватило работы и который бы снял с плеч шефа рутинные дела. Однако… Увеличив фонд заработной платы, увеличатся существенно выплаты в социальные фонды. Накладно и пока его доходы могут не выдержать подобной нагрузки.
Шеф, которого то и дело отвлекают телефонные звонки, пытается работать с документами. Работает и мычит себе под нос:
«Я люблю тебя, жизньИ, надеюсь, что это взаимно…»Шеф взглянул на настенные часы: одиннадцать двадцать. Похоже, его спецпредставитель уже в Староуральске и выполняет его личное задание.
Звонит, наверное, в сотый раз стационарный телефон, на время отсутствия Галины Анатольевны звонки которого выведены напрямую.
– Частное детективное агентство… Доброго здоровья… Слышу… Так… Выкупила дополнительный тираж?.. Как и договаривались… Зачем это мне?.. Насколько мне известно, староуральцы отказались от распространения… Вот-вот… Георгий Иннокентьевич, не мытьем так катаньем… Хочу заставить читать, если даже они… Иначе… Глас вопиющего в пустыне… Выстрелы вхолостую… В этом нет никакого интереса… Нет, я имею в виду холостые выстрелы… Да, верно… Всего наилучшего… Пока!.. Кстати, вчера у вас должен был появиться Григоров… И как?.. Насчет статьи… А-а-а… Фирма веников не вяжет… Значит, в следующем номере?.. Жду… Обещал, что больше никаких «досылов»… Держать слово – это мое хобби… Да… Всего!
Шеф, положив трубку на аппарат, самодовольно хмыкнул, потом вслух процитировал любимое произведение Гашека, точнее, фразу, принадлежащую подпоручику Дубу:
– Вы знали меня с одной стороны, но вы узнаете и с другой стороны.
Он вновь замычал, но уже другую песню:
«Была бы страна роднаяИ нету других забот…»Вновь зазвонил телефон. Шеф поднял трубку, хотя отчего-то в этот раз делать этого ему страшно не хотелось.
– Слушаю… Да… Жду… Доброе утро, Павел Михайлович… Вот как?.. Прочитали?… Возмущены?.. А что там такого?.. Нет, еще не видел… Мне газету доставляют лишь во второй половине дня… Неужели искажены факты?.. Нет, а в чем тогда дело?.. В газете разве единственное подобного рода сообщение?.. Вот видите, Павел Михайлович… Я не думаю… В России свобода печати, пусть уже и стала относительной… Вот оно что… Не понимаю… Не понимаю, чего надо Ромашиной?.. Об имидже печется?… Понятно: не хочет, чтобы трепали ее фамилию… Но вы-то тут причем?.. Вот именно… Да… Перемелется – мука будет… Сочувствую… Хотелось бы знать, кто дал редакции эту информацию?.. А зачем?.. Не заморачивайтесь… Я?! С какой стати?… Я единственный, кто?.. Чепуху говорите, Павел Михайлович… Мог кто угодно… Например, любой из ваших сотрудников… Я?.. Мне позвонили из редакции… Наверное, чтобы уточнить у меня, знаю ли я что-либо по этому случаю… Врать не стал… Сказал, что господин Ромашин действительно попытался подать заявление о розыске жены, но заявление на самом деле в управлении не приняли… Но разве это не так? Не хотите ли сказать, что я должен был отрицать очевидное?.. Из корпоративной этики?.. Как бывший сыщик?.. Нет-нет: я, во-первых, не сыщик, во-вторых, уголовного дела нет и нет также с вашей стороны никакого расследования… Вот, если бы… Увы, Павел Михайлович, если бы даже знал, кто автор информации и как она просочилась в газету… Все равно бы вам не сказал… Могу предположить лишь, что мог кому-то сказать сам Ромашин Сергей Юрьевич… Звонили?.. И что он?.. Правильно сделал, что отказался разговаривать на эту тему… Имеет полное право… Его личное дело… Извините, Павел Михайлович, но наш разговор теряет всякий смысл… Понимаю вас, но ничем помочь не могу… Взаимоотношения с главой городской администрации – это ваши проблемы и меня они никак не касаются… Собираетесь обратиться в главное управление внутренних дел?.. Ради Бога, но там вас вряд ли поймут… Потому что в газетах подобные информации появляются пачками, в том числе и с подачи самих органов… Извините, что не смог ничем помочь… Увы!
Фомин, отключившись, фыркнул.
– Ага, – проворчал он, – уже прочитали и засуетились… То ли еще будет, когда всерьез возьмусь… Впрочем, чего все суетятся? Да, имидж. Да, поползут слухи по городу. И что? Лично мне – на руку…
В половине третьего появилась его «сударыня», раскрасневшаяся от мороза, который все крепчает. Шеф взглянул, увидев довольное лицо, понял, что миссия удалась. Вида же не подал.
– Ну-с, сударыня, рассказывайте.
– Докладываю в подробностях, шеф. Поручение выполнила: доставила свежий номер по указанным адресам, в том числе оставила два экземпляра в УВД, три экземпляра в мэрии, по экземпляру гражданам, проживающим по соседству с Ромашиным.
– Значит, видела дом главы администрации?
Галина Анатольевна кивнула.
– Рассмотрела, насколько возможно.
– Какие впечатления?
– Три этажа, из красного кирпича. Башенки по углам, всякие пилястры, колонны и всякая другая дребедень. Аляповато. Дурновкусие. Земельный участок большой, не меньше гектара. Подобных особняков достаточно и в пригородах Екатеринбурга: видела, когда ехала в автобусе… Элита друг у друга учится.
Фомин усмехнулся.
– Один из получателей уже мне позвонил.
– Кто?
– Начальник управления.
– Так быстро отреагировал и это значит, что задело. Что ему надо было?
– Очевидно, хотел узнать, не я ли распространил информацию.
– Чует… Не ты один, оказывается, имеешь интуицию.
– Да уж… Я попытался разуверить…
– Дорогой мой шеф, скажите, зачем все это? Чего хотите добиться? А что если, все это банально?
– Например?
– Жена Ромашина отлёживается у любовника.
Фомин кивнул.
– Как вариант… Но внутренний голос подсказывает, что тут что-то другое, что-то серьезное. И чтобы быть готовым, горожу весь этот огород.
Сударыня усмехнулась.
– Тревожный симптом…
– Это о чем?
– Когда человек начинает слышать голоса. – Галина Анатольевна встала. – Вообще-то, дорогой мой шеф, я задание выполнила на двести процентов.
– Извольте поделиться, сударыня, как это вам удалось?
– У меня оставалась еще приличная пачка. Решила оставшиеся газеты растолкать по абонентским ящикам, головного почтового отделения. Подумала: чем больше людей прочитает, тем больше будет для тебя пользы. Я права, шеф?
– Конечно, милочка! Нет, чтобы я без вас делал?! В этом и цель: чем больше людей прочитает, тем лучше.
– Но это же дополнительные расходы.
– Вот куркулиха, а? Жаба начинает душить, да? Успокойся: думаю, что траты окупятся.