Караван

– Вот видите! – торжествовал Янхе. – Никто из нас не горит желанием идти на такую работу, потому что она очень сложная. И только человек сильной воли может быть там. Так что не говори ничего, Кейек. Ты катишь на них бочку, чтобы не признаться самому себе, что ты трус и слабак. И что ты никогда бы не сделал то, что сделали они.

– Знаешь что, – ответил Кейек. – Если бы на тех руинах был кто-то, кого можно было бы спасти, я бы пошел туда и стал там копать. Меня интересуют живые люди, а не мертвяки. Мертвым нет разницы, какое у них ДНК под микроскопом. И это делается не для тех, кто там погиб. Это делается для живых, которые преследуют свои цели.

Он не знал, кому это нужно и для каких целей. Но у него было слабое впечатление, что все не так, как пытается преподнести это телевидение. Что те специалисты – большие извращенцы, которые просто рады выполнить за кого-то такую работу. А тот, кому на самом деле надо опознать трупы, просто остался в тени. Ему нужно убедиться, что все члены королевской семьи мертвы, как он и планировал, когда взрывал дворец. И возможно, есть еще третья сторона, которой хочется, чтобы люди не жили настоящим и будущим, а погрязли в прошлом. То, что можно уже забыть, старательно мусолится по телевизору. Эти руины показывают не просто так. А чтобы ты думал, что в мире очень много плохого. И что это нормально: видеть плохое. И королевскую семью не хоронят не потому, что там кого-то не хватает. А потому что пока этот вопрос не решен, мы об этом думаем. И чем больше мы думаем о плохом, тем хуже нам становится. Если бы там действительно были доброжелатели, они бы быстренько всех похоронили, руины разгребли, а на этом месте уже разбили бы сад.

Но все эти мысли были лишь в виде неясных предположений. Кейек совершенно не был в них уверен. Это были всего лишь догадки, не подкрепленные никакими фактами.

А спорить ему не хотелось. Поэтому он поставил на этом точку и пошел к своему верблюду. И услышал, как Янхе сказал ему в спину:

– Фома неверующий!

Кейек сделал вид, что не услышал. Но не удержался и процедил сквозь зубы:

– Остолоп легковерный!

Дорога от Сетхи вымощена булыжником. Здесь все удобства для торговцев: вдоль дорог много трактиров, постоялых дворов и закусочных, в которых можно купить себе бутерброд и ехать дальше на верблюде. Правда, с этими животными нужно вести себя осторожно. Они чуют запах пищи и обижаются, если хозяин ест, а им не дает. А обиженный верблюд, как и голодный верблюд, далеко не уедет.

Поэтому Кейек в который раз уже удивлялся на Джихамоллана, который как будто бы не знал этого правила. Он единственный из всего каравана остановился в закусочной, набрал себе там еды и сейчас уплетал ее за обе щеки. Да еще и уговаривал своих товарищей:

– Что вы теряетесь? Можно поесть и в седле, столько времени сэкономим.

Но никому, кроме Хетта, не хотелось экономить время.

Кейек наблюдал за ним в дороге. Действительно, Хетт рвался вперед. Если бы у него была возможность, он бы обогнал караван и пустил своего верблюда галопом. А может, он нервничал не только из-за этого. После той пресловутой передачи он просто не находил себе места, дергался больше обычного, оглядывался по сторонам, но при этом старался сделать непринужденный вид. Он даже принялся насвистывать под нос какую-то песенку, чтобы окончательно убедить всех в том, что он совершенно не нервничает. Кейек знал эти уловки. Только человек, совершенно не разбирающийся в людях, мог бы попасться на его удочку.

Сам Кейек думал сейчас о том, что, возможно, Янхе был прав в том споре. Может, и действительно те специалисты на руинах достойны медалей и почета. Кто бы взялся за это грязное дело, как не они?

Взять, например, Кейека. Он торговец, и ему очень нравится его дело. Он любит закупать товар, сбивать цены, делать перевозки на другой конец света, торговать и наращивать прибыли. Он чувствует огромное удовольствие оттого, что пересекает планету и видит столько всего интересного. Он и выбрал эту профессию потому, потому что любит это дело всей душой.

Но тогда, выходит, либо те специалисты очень любят свое дело, хотя в это трудно поверить. Либо понимают всю важность этого процесса и отрекаются сами от себя, чтобы служить на благо другим. Только заслуживало бы это медали и почета? Отречься от своих любимых дел – это все равно что отречься от себя.

Как бы Кейек не убеждал себя, он чувствовал изъян в логике Янхе, хотя его речи звучали очень убедительно.

Маршрут каравана был точно выверен. На ночь остановились на привычном постоялом дворе, в котором останавливались не раз.

Когда Хетт слезал с верблюда, он уже не падал и не спотыкался. Единственное, что он сделал не так, как привыкший наездник, – это начал разминать затекшие руки, ноги и потирать свою спину. Глядя на него, Кейек снова вспомнил про девочек. И тут шальная мысль пришла ему в голову.

Он подошел к хозяину постоялого двора и спросил:

– Вчера здесь останавливался караван, направляющийся на север? Среди путников была девушка Гелла?

– У меня каждый день кто-нибудь останавливается. Я не могу всех упомнить.

– А если тебе заплатить?

Кейек сунул в руку хозяина монетку. Тот наморщил лоб, вспоминая.

– А как должна выглядеть эта девушка? – поинтересовался он.

– Очень красивая.

– Ну, вообще-то была тут вчера одна девушка. Я бы не сказал, что очень красивая. Хотя мужчины, кажется, ее любят.

– Как это?

– Она довольно неплохо заработала тут. Обслужила каравана три, как бы не больше.

Кейеку стало даже стыдно, что он спрашивал о какой-то шлюхе, которая здесь заработала. Что ему сейчас сказать: «Да, да, это она, та самая девушка, которая мне так нравится!» Или напустить на себя благочестивый вид и сказать: «Как ты посмел, подлец, подумать, что я ищу себе такую потаскушку!»

Так и не придумав ничего в этой ситуации, Кейек отошел от хозяина постоялого двора. Он решил больше не спрашивать ни у кого про Геллу. Когда ты говоришь о ней в ее родном заведении, которое ее покрывает, они тебе скажут о том, какая она красивая и как сладко пахнет ее кожа. А когда тебе встречаются посторонние люди, которые никак не заинтересованы в том, чтобы продать ее подороже, они не говорят о ней ничего хорошего.

И все-таки Кейеку нравилась Гелла. И ему действительно хотелось знать, что с ней все в порядке… Надо думать, что так и есть, если она здесь хорошо заработала.

На ужине он поднял этот вопрос.

– Может, мы чуть-чуть поспешим? Я понимаю, что наш маршрут выверен несколькими годами практики. Но ведь скучно делать каждый раз одно и то же. Если бы мы прибавили скорости, мы бы нагнали предыдущий караван.

– А зачем? – спросил практичный Басхон.

Ему-то не было никакой выгоды от этого. И никому из каравана не было интересно ломать устоявшийся порядок не понять ради чего.

Один только Хетт навострил уши. По всему его виду можно было понять, что он за предложение Кейека. Он как будто бы был готов сорваться с места и пуститься в погоню за вчерашним караваном. Его тело было как пружина, которую согнули, и вот-вот она выпрямится.

– Не вижу в этом нужды, – сказал Пишмах.

– Я знаю, ты за соблюдение традиций, – вздохнул Кейек. – Но ведь так интересно делать что-то новое в жизни. Если бы никто ничего нового не делал, было бы так скучно.

Пишмах рассудил:

– Наверное, всегда есть люди, которые делают что-то новое. Двигают науку и искусство вперед, изобретают что-то, придумывают новые товары. А есть категория людей, которым нужно все делать по-старому, чтобы обеспечивать равновесие мира.

Янхе добавил:

– Есть еще те, что тормозят… Иногда просто своими дебильными разговорами.

Разговор перешел на философские темы, и Кейек больше не поднимал свой вопрос. Он надеялся, что у Геллы все будет в порядке, что когда-нибудь она вернется в Сетху, и он снова с ней встретится. И не придется ему искать новых девочек, он будет очень рад и прежней.

Кейек поймал на себе взгляд Хетта. Пришлось даже спросить его:

– Что?

Хетт покачал головой, будто бы ничего. И только после ужина подошел к Кейеку и сказал:

– А на самом деле возможно ехать быстрее и прибыть в Футиен раньше намеченного срока?

Кейек подумал, что Хетт мог бы взять верблюда и поехать на нем один, если ему уж так не терпится. И дело даже не в том, что дорога опасна, если едешь один. Он тогда попросит назад свои триста тохомов, и плакали тогда его денежки.

– Видишь, староста не хочет ехать быстрее.

– А другой караван?

– Вряд ли любой староста из любого каравана согласился бы на это.

– А почему тебе хочется ехать быстрей?

Хетт так пронзительно смотрел на него, что Кейеку стало стыдно признаваться в истинных своих мотивах. Как отреагирует тот, если ему сказать: «А я хочу нагнать одну проститутку, ускользнувшую от меня?»

– Ну, я просто вижу, что ты хочешь ехать быстрее. Мы же договорились на триста тохомов, я должен делать так, чтобы тебе было удобно в дороге. Я отстаиваю твои интересы…

– Спасибо, – коротко сказал Хетт и ушел.

Кейек вздохнул. Уж лучше бы он рассказал ему про проститутку, чем лгать вот так!

Поскольку в Яссен пришли засветло, надо было как-то использовать дневное время. Обычно они ходили гулять в парк. В Яссене очень хорошие аттракционы. Как всегда, старик Пашмах, Басхон и вечно недовольный Джихамоллан остались в гостинице. Остальные с радостью собирались провести время в парке.

Как старший, старик Пишмах наказал им не задерживаться, не напиваться и не баловать.

– Эх, всех удовольствий лишили! – жаловался Урумхе.

Кейек думал, что Хетт не пойдет с ними. У него уже сложилось впечатление, что парень прячется от всех и не слишком любит бывать в обществе. Но как ни странно, на этот раз Хетт напросился идти с ними.

И Кейек почувствовал, что праздничный вечер может быть испорчен. Ему приходилось быть в ситуации, когда в привычную компанию ты приводишь кого-то постороннего. А он в это общество не вписывается. Но раз ты его привел, то обязан каким-то образом сделать так, чтобы он общался с остальными. И ты начинаешь стараться угодить и вашим и нашим. И в итоге замечаешь, что не угодил никому. Твоей компании не понравился новый человек, этому человеку не понравилась твоя компания. А тебе к тому времени уже вообще ничего не нравится.

Примерно такая ситуация предстояла ему сейчас. И напрасно Кейек говорил себе: «Хетт не маленький, я с ним нянчиться не собираюсь». Он предполагал, что ему предстоит именно это – нянчиться.

Все шли по парам или группами. Хетт как будто бы воздвиг вокруг себя каменную стену, через которую не пробраться. Он держался особняком. И Кейек считал себя обязанным идти рядом с Хеттом и поддерживать разговор именно с ним.

– Тебе нравится в парке? – спросил Кейек, чтобы начать разговор.

– А тебе?

– Да, очень даже.

– Ну, и мне неплохо.

Вот и весь разговор. Кейеку надоело развлекать своего пассажира, и он постепенно перебрался поближе к Янхе. Тот как раз говорил о том, что кататься на горках очень полезно для организма, так как вырабатывается адреналин, а без него человек не живет.

– С чего ты это взял? – спросил Кейек.

– Говорили по телевизору.

– Видеомонтаж! Я знаю очень многих людей, которые никогда не катались на горках, но остались живы. И наоборот, помнишь, несколько лет назад один мальчишка сорвался с горки и расшибся насмерть? Выходит, ему твой адреналин не помог.

Разговор подхватил и Шалшох.

– Значит, и мы можем упасть оттуда и погибнуть? Что-то мне расхотелось на эти горки.

– Просто такие вещи надо рассказывать после горок, а не перед ними, – сказал Урумхе.

Все принимали участие в разговоре, кроме Хетта. Он шел с ними рядом и формально принадлежал их группе, но на самом деле это была лишь видимость.

Даже когда они поднялись на горку. Абсолютно все кричали, когда ехали вниз и выписывали мертвые петли. Янхе – потому что крик способствует выработке адреналина, который так полезен для здоровья. Шалшох – потому что ему действительно было страшно. Урумхе просто от восторга. А Кейек – за компанию. Один только Хетт молча вцепился в поручни и не издал ни звука, пока они ехали по горкам.

Аттракционы посетили не все. Янхе вдруг вспомнил, что скоро должны начаться вечерние новости. Надо было срочно ехать на центральную площадь Яссена, чтобы посмотреть телевизор. И хотя Кейеку хотелось еще покататься на игрушечных самолетиках, он уступил товарищам и поехал с ними.

Он сказал Хетту так:

– Я могу поймать извозчика, и он увезет тебя в гостиницу. Разберешься там, куда идти? Не потеряешься?

– Лучше я поеду с вами, – сказал Хетт.

Кейек подумал, что ему совершенно не хочется нянчиться с Хеттом еще какое-то время. Лучше избавиться от него пораньше.

– Да там ничего страшного нет. Извозчик подвезет тебя прямо к постоялому двору, где мы остановились. Тебе останется только подняться в свой номер.

– Я поеду с вами, – сказал Хетт.

Кейеку хотелось сказать: «Делай что хочешь. Тогда домой поеду я». Но он понимал, что никто из его друзей не будет нянчиться с Хеттом. Ведь никому из них тот не платил триста тохомов. И раз эта сумма уплачена Кейеку, то надо ее отрабатывать: создавать своему пассажиру комфортные условия в поездке. Раз ему захотелось пойти со всеми, то надо идти.

Яссен не зря слыл богатым городом. Его центральная площадь была огорожена со всех сторон так, что перелезть было невозможно. Зато было четверо ворот, у которых стояли привратники и требовали плату за вход.

– Кажется, раньше такого не было, – сказал Шалшох.

– Конечно, не было, – поддержал его Кейек. – Просто они хотят получить деньги за то, что кто-то смотрит телевизор. Я бы этот видеомонтаж и бесплатно не стал смотреть. Может, поедем домой, ребята?

Но ребята настроились посмотреть вечерние новости. Особенно горячился Янхе:

– Что же мы повернем назад из-за такой ерунды? Подумаешь там, деньги! В парке мы тоже платили деньги. Да если хотите знать, телевизор гораздо интереснее каких-то горок!

– Да, только он адреналин не вырабатывает, – усмехнулся Кейек.

Они узнали стоимость входа. Она оказалась совсем символической: всего два затохома2.

– Эти гроши мне для телевизора совсем не жалко, – сказал Янхе, первый подходя к привратнику и расплачиваясь с ним.

Кейек протолкался к нему ближе и тихо спросил:

– Ну и кто из нас транжира? Я мог бы спокойно обойтись без телевизора, а ты готов с радостью промотать на него свои деньги.

Янхе посмотрел на него и сказал:

– Транжира, конечно, ты. Потому что я трачу деньги на то, что мне нравится, что хочется, что мне необходимо. А ты не любишь телевизор, но все равно идешь, и даже платишь за это деньги. Ты и есть транжира.

Кейек не стал с ним спорить.

Сначала была познавательная передача о политике Южных Земель. Там говорилось, что благодаря правильному ведению дел экономика в государстве возросла. Кейек подумал, что она возросла благодаря тому, что огородили площадь и стали брать деньги за просмотр телевизора. Он думал о том, что когда-то на площадях не было телевизоров. И площади играли другую роль, не как сейчас. И было неправильно взять отмести все ранешние функции площади, а приписать ей только просмотр телевизора. Ладно бы, если бы это произошло как-то медленно, постепенно и естественно. Изобретения землян не были чем-то естественным в ходе эволюции планеты. Они были чем-то наносным, непонятным и будоражащим. А теперь ради телевизора огородили площади и гордятся тем, что в стране повысилась экономика.

Нет, Кейеку все это не нравилось.

После познавательной передачи была короткая пауза перед новостями.

– Как выдумаете, похоронили уже царскую семью на севере? – спросил товарищей Урумхе. – Ведь мы три дня пропускали новости. За это время они могли бы что-то успеть.

Янхе сказал да, Кейек – нет, Шалшох – не знаю, а от Хетта никто и не ожидал ответа.

Начались новости. Снова показали руины, оставшиеся от царского дворца. Диктор сказал, что на этом месте начинает зеленеть первая трава. Только Кейек обрадовался, что все возвращается на круги своя, как по телевизору сообщили, что эта трава радиоактивная. Что это значит, Кейек не совсем понял. Понял только, что по телевизору никогда не говорят хороших новостей. Даже и к траве прикопались. Мол, плохая она какая-то выросла.

– Продолжается идентификация останков, – продолжил диктор. – Опознана почти вся королевская семья, их слуги и ближайшее окружение. Никак не могут найти останков только одного члена семьи – принцессы Эмины.

Показали крупным планом ее портрет. Кейек подумал: жалко, что такая молодая и красивая девушка погибла. А ведь она была там не одна. Остальные принцы и принцессы были еще меньше, совсем дети. Да, ему было жалко их всех.

– Есть предположение, что останки найти не удастся, – продолжил диктор. – Специалисты с Земли выдвигают гипотезу, что принцессы Эмины не было во дворце, когда произошел взрыв, ведь ее останков найти не могут, а живьем она нигде не объявлялась. За эту гипотезу выступает один пострадавший с зоны бедствия. Нашим журналистам удалось взять у него интервью.

Далее показали человека с очень интересной особенностью. Вместо глаз у него был размытая черная полоска. Свойство этой полоски было таким, что куда бы человек ни двигался, она перемещалась вместе с его глазами. Она очень мешала смотреть, так как Кейеку было интересно увидеть глаза этого человека. А эта черная полоска мешалась как будто бы специально.

– По известным причинам мы не будем называть имя этого человека, – сказал диктор новостей.

Кейек стал думать, что же это могут быть за причины. И кому они известны. Он так задумался над этим, что не сразу понял, о чем рассказывает этот человек с черной полоской на месте глаз.

– … Да, я это видел собственными глазами! Летающая тарелка пронеслась почти надо мной. Но я успел заметить: она мчалась со стороны королевского дворца.

– И что вы сделали?

– Ничего. Выпил немного и пошел дальше.

– Куда вы направлялись?

– Домой. Я шел домой и думал, что жена меня убьет за то, что я опять пьяный возвращаюсь не понять откуда.

– И что было дальше?

– Дальше я помню очень плохо. Был взрыв, я куда-то скатился и было очень плохо. Бутылку свою я потом так и не нашел. Очнулся в больнице, где и провел несколько дней. Там я узнал, что вся моя семья погибла. И что от моей деревни почти ничего не осталось. И что в королевский дворец попала ядерная бомба. Этого я не видел, так как шел наоборот от дворца к дому и не смотрел, что там было за спиной. Но то, что до взрыва из дворца вылетела летающая тарелка, помню хорошо.

Кейек сразу догадался, что кто-то прилетел на летающей тарелке, сбросил на дворец бомбу, а сам улетел. Это было так понятно! Но человек, который брал интервью у свидетеля, был не таким легковерным.

– Сколько времени, по-вашему, прошло с момента, когда вы увидели тарелку, и до взрыва?

– Ну, минут пять… Хотя, может, полчаса…

– Почему вы не уверены?

– Я не засекал время. И я был пьяный тогда. Знаете, пьяному может показаться не то, что есть на самом деле.

– Значит, вам могло показаться то, чего не было на самом деле?

– Ну, любому пьяному это может.

– А летающая тарелка вам могла показаться?

– Вы что же, намекаете, что я опять допился до белой горячки?

– У вас уже были случаи белой горячки?

– Мне кажется, что не было. А моя покойная жена утверждала, что были.

– А лечащий врач что говорит?

– Да он мне так и поставил диагноз: белая горячка. Но лично я с ним не согласен. Я выжил благодаря водке. Люди во всех окрестностях погибли, выжил один только я. И что, после этого говорить, что пить алкоголь вредно для здоровья?

Затем он перевел взгляд с человека, берущего интервью, прямо в камеру. Кейек не мог с уверенностью сказать, куда он смотрит, потому что мешалась черная полоска на глазах. Но ему казалось, что человек глядит прямо на него.

– Люди, водка – это сила! Пейте водку! Это жизнь, и лекарство, и…

Почему-то запись прервалась. «Видеомонтаж», – сразу понял Кейек.

Показали еще одного специалиста. Он разнес миф о летающей тарелке. Он сказал так:

– Мало ли что может показаться пьяному человеку? Тем более, сейчас он находится в больнице, в ожоговом отделении из-за полученного облучения. Взрыв мог повлиять на его умственные способности. Лично я не склонен доверять сомнительным источникам. Я только за научный подход. Насколько известно, дети из королевской семьи редко покидали его стены. И никогда не было такого, чтобы королевский ребенок был где-то без родителей: ни на светские рауты, ни для работы, ни для учебы они не покидали дворец без сопровождения. А все сопровождение мы нашли, когда опознавали останки. Нам нужно просто поработать еще. И докопаться, наконец, до останков принцессы Эмины. Она не могла быть в другом месте, только во дворце. И мы найдем ее останки обязательно.

Потом показывали другие репортажи, но то, что творилось в Северных землях, было самым запоминающимся. После новостей стали расходиться. У ворот образовалась давка. И Кейек с товарищами благоразумно решили подождать, когда она рассосется.

– Вот это да! – расходился Янхе. – Могу поспорить, что принцесса Эмина жива. Ее останки ищут, а их там нет.

– Где же она? – спросил Урумхе.

– Улетела в той летающей тарелке, про которую говорил алкоголик.

– И ты поверил алкоголику? – спросил Шалшох. – Никакой летающей тарелки не было!

Они стали спорить. У каждого было свое мнение после новостей. Отмалчивался только Хетт. Но никто и не ожидал, что он мог бы что-то сказать.

Вмешался Кейек:

– Не знаю, что там с принцессой. Но я думаю, что на тарелке прилетали те люди, которые сбросили бомбу на дворец. Они ее сбросили, и тут же улетели, чтобы им не досталось. А алкоголик их увидел.

– Они бы не могли улететь так быстро. Ведь алкоголик говорил, что прошло время, когда он видел летающую тарелку, и когда произошел взрыв.

Кейек отстаивал свою идею:

– Значит, эта бомба падала медленно.

– Как может что-то медленно падать?

– Вы что: не знаете людей? Если они придумали телевизоры и летающие тарелки, они могут придумать приспособления, чтобы бомбы падали медленно. И это очень логично. Им ведь надо убраться с того места, чтобы самим не пострадать от взрыва.

Шалшох и Урумхе явно сомневались. Но было видно, что слова Кейека произвели на них впечатление. Но тут заговорил Янхе, а он, как обычно, мог разнести идею Кейека до основания.

– Я считаю, – сказал он, – что две таких случайности быть не должно. А если они есть, значит, они связаны. Алкоголику действительно может мерещиться что попало. Но земным специалистам, которые там копаются, мерещиться не может. Останков принцессы нет. А значит, ее там и не было. Она улетела на той летающей тарелке, вот что я вам скажу!

На него смотрели очень внимательно. А он обвел взглядом всех своих товарищей. В его глазах читалось явное превосходство. Мол, он дошел до истины, когда никому это не удавалось.

– Гениально! – восхитился им Шалшох. – Значит, принцесса Эмина знала, что будет этот взрыв, и улетела от греха подальше?

Янхе подумал немного и ответил:

– Если бы она знала, что будет взрыв, она бы постаралась вывезти всю свою семью оттуда. Видимо, она их не слишком любила. Отсюда следует вывод…

Он специально замедлил свою речь и посмотрел на товарищей: сможет ли кто-то продолжить его мысль. Но те смотрели ему в рот и просто внимали. Ничего сами они придумать не могли.

– Отсюда следует вывод, что взрыв устроила сама принцесса. Кого же нам еще подозревать: все погибли, а ее останков не нашли? Она просто не знала, что к делу подключатся земные специалисты со своими анализами. Она убила всю семью и инсценировала свою смерть, и даже не подозревала, что ее деяния могут раскрыться. Поэтому говорю еще раз: лично я восхищен этими земными технологиями. Видите, как они помогают? Без них не нашли бы убийцу. Без них мы бы даже не знали, что в Северных Землях произошел этот взрыв…

– Без них не было бы и самого взрыва, – напомнил ему Кейек. – Я считаю, что принцессе незачем убивать всех, кого она там любила. Какая-то надуманная у тебя гипотеза.

Теперь уже товарищи смотрели на двоих: на Янхе и на Кейека. Мол, чья перетянет. Янхе приосанился, так как знал: люди могут выбирать и по чисто внешним признакам. Да он одной только своей осанкой и убежденностью возьмет верх.

– Ты не понимаешь! – сказал он Кейеку. Эта фраза тоже была за него: она дискредитировала оппонента. – У принцессы Эмины были все мотивы, чтобы убить свою семью. Она же принцесса, понимаешь. Она могла бы править Северными Землями, она уже достигла этого возраста. Но ей не давали родители. И она никак не могла занять положенное ей место. Вот она и поубивала всех.