Очень Крайний Север. Восхождение

Иллюстратор Людмила Панова

Редактор Евгения Белянина

© Валерий Лаврусь, 2022

© Людмила Панова, иллюстрации, 2022

ISBN 978-5-4474-7235-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга дипломант ХI конкурса Международной литературной премии имени П. П. Ершова. 2016 г. Ишим;  лауреат книжного конкурса XXIII кинофестиваля «Вертикаль», 2020 год, Москва.

Памяти старшего брата Вячеслава посвящается…

Господи, помяни раба твоего Вячеслава.

Ouverture

Юрка мечтал стать космонавтом. Но уже тогда, в раннем детстве, он точно знал, что не хотел бы быть командиром космического корабля, а хотел бы стать бортинженером!

Об этом свидетельствует его старенькая фотография.

На снимке ему четыре года, он запечатлён сидящим на полу перед раскрытым журналом «Радио» с паяльником в руках. Средний брат посмеивался, утверждая, что Юрка паял неплохие транзисторные приёмники, которые умещались в пластиковые мыльницы. Меньше тогда делали только японцы. Не верите? Зря! Многие, сегодня глядя на Юрку, верят. Хотя сам он не особо верит. По байкам же среднего, эти приёмники Юрка отдавал старшему брату Ярославу, а тот рассказывал друзьям и девушкам, что собрал их сам. Старший учился на радиофаке авиационного, и ему верили.

К пяти годам Юрке надоело собирать приёмники и фотографироваться с паяльником в руках, он увлёкся чтением космической фантастики, коей стараниями старших братьев в доме было просто завались. Читал ему фантастику всё тот же средний брат – Игорь. Это были времена, когда американцы летали на Луну и весь мир, затаив дыхание, смотрел лунные репортажи американских астронавтов. Юрка с братом тоже смотрел – в программе «Время», по древнему телевизору «Рекорд».

Кстати, вы знаете, кто выиграл лунную гонку? Американцы? Ничего подобного! Им пришлось пять раз слетать, чтобы понять: делать там нечего! Русские поняли это сразу, а потому туда даже не сунулись, хотя старательно делали вид, что собираются. Американцы на той лунной авантюре потеряли двадцать пять миллиардов долларов. Сегодня это четверть триллиона, не меньше. Потом русские пытались соблазнить их полётом на Марс, но случилась перестройка, и никто никуда не полетел. Последний раз Путину почти удалось подбить их вернуться на Луну. Джордж Буш был натурой увлекающейся, но не вовремя пришедший афроамериканец Обама под выданной авансом Нобелевской премией мира похоронил мечту миллионов простых американцев о возобновлении лунной экспансии. Другие дела обнаружились, более глобальные.

Но вернёмся к Юркиной мечте…

Ясно видящий цель и оптимистично настроенный, он пошёл в школу. Космонавт должен быть грамотным!

Но с учёбой как-то сразу не заладилось. И через год Юрка случайно подслушал разговор двух учителей начальных классов:

– Наверное, Юра Серов будет, как его старшие братья, отличником! И, как старший, получит золотую медаль! – говорила одна.

– Нет! – отвечала другая, его первая учительница, – ему бы говённую получить…

Осознав горькую правду жизни, Юрка простился с будущей звёздной карьерой. «Таких не берут в космонавты!»

Но в конце третьего класса его приняли в пионеры и вдохнули новые силы и новые надежды, ведь пионерская дружина носила имя Андриана Николаева, космонавта номер три! И уже в пятом, в сочинении на тему «Кем ты хочешь стать?», Юрка написал: «Хочу стать астробиологом». Ему ещё в детстве до смерти надоели эти бездушные транзисторы, резисторы и с ними вместе взятые конденсаторы – хотелось изучать живое, настоящее: разных инопланетных кошек или собак, а заодно повстречаться с инопланетным разумом. Учительница русского впала в ступор. Она не читала «Туманность Андромеды» и абсолютно не представляла себе не только инопланетный разум, но и вообще инопланетную жизнь. А Юрка твёрдо верил – таковая есть и только ждёт, чтобы её изучили. С верой обретаются упорство и силы.

К седьмому он стал отличником, таким круглым, что аж катался. И всё начало складываться как нельзя лучше, но тут случилась новая беда: Юрка, как положено «ботаникам», стал очкариком.

Он ни разу не видел космонавтов в очках и вновь осознал, что дорога в космос в очередной раз закрылась.

Это была катастрофа!

Но снова произошло чудо: Юрка с мамой поехал к старшему брату в Грузию. Брат служил офицером измерительного пункта наземного комплекса управления космическими средствами в горах Кавказа. И там Юрка увидел офицеров в очках и понял: сюда! именно сюда, в космические войска, ему дорога! Пусть он сам не полетит, но он будет управлять космическими кораблями с Земли. И после окончания школы, лишь чуть посомневавшись, Юрка поступил в авиационный институт на радиотехнический факультет (опять транзисторы!). Именно студентам радиотеха на военной кафедре давали нужную Юрке военную специальность – «Контрольно-измерительные системы космических средств».

Институт тот (кстати, носил он имя отца советской пилотируемой космонавтики Сергея Павловича Королёва) уже давно стал родным для его семьи. Его окончили оба Юркиных брата. Старший после диплома и армии ушёл в аэрокосмогеологию. Средний к моменту поступления Юрки трудился в конструкторском бюро, где разрабатывали и собирали спутники фоторазведки, а рядом с конструкторским бюро был завод, на котором выпускали не только знаменитые моторные лодки, детские санки и сковородки, но и не менее знаменитые ракетоносители «Союз». Средний сразу пошёл в космическую отрасль. «А не я ли тому причина?» – думал Юрка, ведь это он заставлял Игоря читать ему в детстве космическую фантастику. Согласитесь, это не могло не наложить отпечатка на личность брата.

Долго ли, коротко ли, через пять весёлых лет, успешно заканчивая обучение в институте, Юрка подал рапорт, в котором изложил своё желание служить Родине. И… получил отказ. Опять между Юркой и звёздами встали очки! Космические войска в то время подчинялись Ракетным войскам стратегического назначения, а в РВСН тогда существовал жёсткий ценз по зрению. Юрка подал ещё два рапорта, но добился лишь того, что его вызвал начальник военной кафедры полковник Пронин и популярно – так сказать, на пальцах, – объяснил Юрке, что если Серов подаст хотя бы ещё один рапорт, то он положит свои погоны, но оставит Юрку без диплома. (На каждый Юркин рапорт полковнику приходилось делать кучу отписок, и Серов его уже задрал.) В своей речи полковник не стеснялся идиоматических выражений, говорил образно, доходчиво… но потом вдруг замолчал, пожевал губу, почесал затылок и сказал: «Ты извини, сынок. Я знаю, что твой отец – офицер-фронтовик. И брат твой служил в наших войсках. Но не могу я тебя туда отправить. Понимаешь? Не-мо-гу!» И Юрка опять остался на Земле.

Следующие три года он работал в родном институте – в лаборатории, которая конструировала волоконно-оптические датчики перемещений всего лишь для самолётов.

В перспективе Юрка отучился бы в аспирантуре, защитил бы кандидатскую диссертацию, а потом, глядишь, и докторскую…

Но грянули 90-е, и жить, а тем более содержать семью на институтскую зарплату – Юрка женился ещё на четвёртом курсе, а на пятом родился сын – стало невозможно.

К тому же начались семейные неурядицы. Пять лет после свадьбы – первый семейный кризис. Юрка как-то быстро запутался в женщинах. И старший, видя Юркины метания, позвал его на Север, в посёлок Северный в Аэрокосмогеологическую партию. А вот начальником той партии был… не поверите! Герой Советского Союза, лётчик-космонавт… да, собственно, не важно, какая у него была фамилия, главное – это самый настоящий космонавт! И пусть Юркина мечта не сбылась, пусть он никогда не полетит в космическом корабле (взмахнув рукой и сказав: «Поехали!»), но для него много значило, что он будет работать с человеком такой необыкновенной профессии. К тому же в посёлке их, аэрокосмогеологов, так и называли – «космонавты»…

Про «космонавтов». Отступление

Как-то в мае (то ли 92-го, то ли 93-го) полевая бригада Аэрокосмогеологической партии поехала в одну из сейсмопартий с задачей провести подповерхностную радиолокацию некоторых участков сейсмических профилей… Нет-нет… мы не будем вдаваться в подробности этого интереснейшего геофизического метода, они захватывающе интересны, но не имеют прямого отношения к повествованию.

Приехали в «сейсму» поздно вечером. На партейном (именно так! Не на партийном, а партейном) уазике «буханке». Заселились в балок, поужинали и легли спать.

К тому времени весь личный состав партии уже съехал – оставалось буквально три человека. Одного из них аэрокосмогеологи видели при въезде на территорию партии: тот вывалился из дверей вагончика – босой, по пояс голый, с охотничьим ружьём, которое безуспешно пытался переломить – хотел вставить патрон. Пьян был – в умат! Неспокойный оставался коллектив в партии, мятежный…

В четыре утра к ним без стука ввалился водитель вездехода и зычным голосом потребовал:

– Космонавты! Кто тут у вас командир корабля?

Старшим в бригаде был Юркин брат Ярослав, он и отозвался согласно этикету сейсмопартии, мол, какого кому надо в такую рань? Ну и дальше в таком духе.

– Не сердись! – примирительно сказал водила. – Пилоту своему разреши сгонять со мной до бабульки. Ракетного топлива купить надо…

Полевое правило номер один гласит: хочешь иметь хорошие отношения – иди людям навстречу. И старшой махнул рукой: «Поезжайте!»

Через час гонцы вернулись с трёхлитровой банкой самогона и пару часов «заправляли баки». А по окончании Коля Незавибатько – так звали водителя вездехода ГАЗ-71 – пришёл в балок с предложением прямо сейчас, прямо в семь утра, отвезти бригаду на работу. И повёз! По пути специально роняя вездеход в снежницы. В мае на болотах Севера ещё вовсю лежит снег, но уже много протаек – снежниц. После каждого такого попадания водитель «строил» бригаду – те цепляли к гусеницам брёвна с крючьями, и Коля, надрывно ревя двигателем вездехода, выползал из снежно-водяной ямы. На пятой или шестой снежнице один из аэрокосмогеологов – Николай Колганов – пообещал набить тёзке морду, если тот ещё раз рюхнется в лужу. Водила пытался отбрехаться, мол, «ничо же не видно». Но Колганов ему популярно, согласно этикета сейсмопартии, объяснил, что и сам десять лет отработал на Полярном Урале и всё прекрасно видит и никак не поймёт, гля чего (именно так, с тюменским выговором, не «для», а «гля»), так вот, гля чего он всё это делает? Водила внимательно выслушал Кольку, внимательно оглядел остальных, снял треух, почесал затылок и сказал:

– Так вы же из Москвы вроде? Космонавты ж, говорили… Поучить хотел…

Хороший оказался мужик Коля Незавибатько – аэрокосмогеологи с ним потом стали большими друзьями.

А Север для Юрки стал стартовой площадкой.

В 94-м в Северном проходила выездная конференция ГИС-Ассоциации. К тому времени Юрка вплотную занимался геоинформационными системами и обработкой аэрокосмических снимков Земли. Конференция прибыла на летающей лаборатории Ту-154 Центра подготовки космонавтов. А возглавлял делегацию человек-легенда, человек-миф, дважды Герой Советского Союза, лётчик-космонавт, генерал-майор авиации, начальник Управления теоретической и научно-исследовательской подготовки Центра подготовки космонавтов Владимир Александрович Джанибеков!

Если набраться смелости и выбрать десять самых выдающихся космонавтов-астронавтов-тайконавтов Земли, то наряду с Юрием Алексеевичем, Джоном Гленном, Нилом Армстронгом, Алексеем Леоновым и Ян Ливэем в этот список нужно обязательно включить Владимира Джанибекова. Пять полётов. Ручные стыковки, разморозка и реанимация «мёртвой» орбитальной космической станции «Салют-7». Полёты с женщиной – что само по себе подвиг. Два международных полёта… Титан! Глыба! И при этом – художник и мечтатель.

И такой человек прилетел в Северный.

Руководство аэрокосмогеологической партии – к тому времени собственный космонавт уже два года как уехал на Большую землю – во что бы то ни стало решило заманить к себе в гости генерала Джанибекова. И это удалось! А Юрка (о чудо!) был лично представлен Владимиру Александровичу как молодой, но перспективный специалист в области обработки аэрокосмических изображений. И через два года, уже работая в Северной нефтяной компании, он в составе «сборной» посёлка был приглашён в Центр подготовки космонавтов для обучения и получения второго высшего образования.

А в мае 97-го в Звёздном состоялась защита диплома, где «сборная» из рук Джанибекова получила сертификаты ЮНЕСКО и дипломы о втором высшем образовании.

Вот так. Добрался Юрка до Звёздного. Он даже учился в Центре подготовки космонавтов. Если мечтаешь и веришь в свою мечту, она тебя обязательно доконает.

Но, конечно, это был не полёт в космос – это была только учёба… А в космос он чуть не полетел в 2000-м. Во всяком случае, так он всем врёт. А дело было так.

Как-то Юрка пришёл с работы, а Соня – жена – из кухни кричит:

– Юрка, там на полке, возле телефона… письмо из ЦПК – посмотри!

Юрка вскрыл, а там… Сердце лихорадочно забилось.

– Что там? – спрашивает Соня.

А Юрка отвечает:

– Приглашение в Центр.

– Зачем?

– Я не рассказывал? У них в проекте одного из выпускников отправить в космос. Пока учились, проходили медкомиссию. Я – готов.

К тому времени очки уже не были преградой к полётам: первый французский космонавт Жан-Лу Кретьен успешно слетал в космос в очках.

– К чему готов? – пришла узнать Соня.

– К подготовке к полёту. Вот, – Юрка протянул письмо, – приглашают на полгода на предполётную подготовку.

Услышав такое, из своей комнаты вышел пятнадцатилетний сын Влад, взял из рук отца письмо, быстро пробежал глазами и улыбнулся:

– Всё, маменька, собираемся в Звёздный – сбывается батина мечта!

Соня бессильно опустилась на стул.

– Когда лететь-то?

– Ну эт ты подожди… Нас же троих отобрали, – не моргнув глазом, продолжал врать Серов. – Может, я ещё и не полечу! Одного должны выбрать. Хотя если лететь на шаттле… – распухал от важности момента Юрка.

Услышав про шаттл, супруга оживилась и рванулась к письму. Да-да. Это было всего лишь приглашение на очередную конференцию… А казалось – всё так близко…

Полотенцем по дурной голове Юрке, конечно, досталось… и Владу тоже. А нечего подыгрывать отцу. Подвёл их шаттл! «Лучшее – враг хорошего». Надо было сказать про «Союз». Глядишь, Соня начала бы укладывать чемоданы…

А там… Мысль – она материальна…

Минуло почти двадцать лет.

Юрка и теперь связан с делами космическими. Он часто использует в своей работе материалы космической съёмки. Да и так интересуется: что, кто, куда и когда взлетел. И нет ему покоя ни светлым днём, ни тем более тёмной ночью… Вот, пожалуй, и всё.

Хотя нет – ещё есть несколько фактов, подтверждающих, что всё было не просто так…

Зовут его Юрий.

Детский сад, в который он ходил, назывался «Ракета».

Сын Влад после армии полгода проработал на заводе «Прогресс» и даже принимал участие в трансляции запусков кораблей «Союз».

В Северном Юрка жил на улице Космонавтов.

А ещё: во сне он до сих пор летает…

А теперь серьёзно.

Юрка действительно с детства мечтал стать космонавтом. Наверное, родился в такое время. Наверное, но не только. Он мечтал стать космонавтом даже тогда, когда узнал, какая это адская работа. Он действительно бредил звёздами и прочитал полмиллиона научно-фантастических книг о космических полётах. Кажется, про них он знал всё…

Но космонавтом так и не стал. Нет. Может, в другой жизни.

Но он гордится, что, живя в стране, которая дала миру Сергея Павловича Королёва, Юрия Алексеевича Гагарина, хоть немного, хоть одним пальцем, но всё же прикоснулся к чуду, имя которому – советская космонавтика. И сделал это, как ни странно, живя на Крайнем Севере.

А во сне он действительно летает. До сих пор. А ещё любит смотреть на звёздное небо – особенно в горах, где звёзды крупные, как вишни… и яркие, как уличные фонари.

Часть первая. Северный

Рассказ первый. Первая полевая работа

Представить Север без вертолётов и вездеходов невозможно. С них всё начиналось. На них доставляли первые грузы, с них выбирали места для будущих городов и посёлков, с них осваивались месторождения. Нередко они становились домом для геологов и первопроходцев. Но это, конечно, вездеходы.

Вездеходов на Севере два типа: тяжёлый – ГТТ, в народе «гэт», и лёгкий – ГАЗ-71, «газушка». Вертолётам поставлено много памятников, вездеходам – всего один, в Надыме.

И первая Юркина полевая работа напрямую оказалась связана с вездеходом. Так прямо, что прямее некуда.

Итак, он приехал…

Нет! Надо писать честно.

Он сбежал (именно сбежал, да! так правильно) на Север от своих женщин в девяностом. Внедрять вместе с братом новый геофизический метод – подповерхностную радиолокацию. Метод этот позволял оценить структуру верхних слоёв земной поверхности на глубину в пару десятков метров. Специальность у Юрки имелась подходящая – радиоинженер, хотя в инженерной геологии и в аэрокосмогеологии он был ни бум-бум. Но, как говорят, глаза боятся – руки делают, человек всему может научиться.

Основными потребителями информации о строении земной поверхности на Севере были строители, автодорожники, экологи и сейсморазведчики. Последние предлагали самый большой объём работ, а ещё для них всё выполнялось в реальном времени. И как раз к приезду Юрки поспели первые опыты промышленной эксплуатации подповерхностной радиолокации в сейсморазведке.

К этой работе Славка (Ярослав) Серов и уже упомянутый Колька Колганов сделали из многослойной фанеры здоровенную антенную систему – сани. Ширина их была такая, что полозья укладывались в колею вездехода. Предполагалось, что транспортировать её будет или «гэт», или «газушка». Система задумывалась гибкой, чтобы под нагрузкой могла гнуться и извиваться.

Ярослав, как выпускник авиационного института, считал, что основа прочности авиации – в гибкости, и, исходя из этой аксиомы, крепил все важные узлы саней резинкой от трусов. В целом антенная система получилась серьёзная и заслуживала всяческого уважения… Одних шурупов и эпоксидки ушло килограмма по два. А сколько ушло мыслей… А «огненной воды» – у-у-у-у!

С такой гибкой халабудой они втроём – Славка, Колька и Юрка – выехали в расположение четырнадцатой сейсмопартии Тюменской геофизической экспедиции. Основной целью их работы стала выдача рекомендаций по глубине закладки тротиловых шашек. Сейсморазведка тогда была только взрывная. Рекомендации выдавались на основе данных лоцирования сейсмопрофилей, каждый из которых доходил до десятка километров в длину. Работа была рассчитана на пару недель. Жили в вагончике.

Заметим: Юрка на полевые попал в первый раз! До этого весь его опыт полевика складывался из житья на Волге – в палатке летом, лыжных прогулок на полдня в самарской деревне и книжек Санина про Антарктиду.

Конечно, его экипировали! Унты, тёплые штаны, водолазный свитер, полушубок, рукавицы. Ушанка – своя. Всё чин-чинарём. Хотя для Юрки такая одежда была внове, особенно унты – до этого он их видел только в кино про полярных лётчиков. Ну и погода его удивила: конец марта, а за бортом – минус двадцать пять!

Так как Юрка только приехал и ничегошеньки не умел, ему поручили самую простую, но ответственную работу. Он сидел в багажнике «гэта», отдельно от остального экипажа – Славки, Кольки и механика-водителя – с регистратором в руках и следил за его работой. Багажник был холодный, загружали Юрку туда во всём обмундировании, вручали регистратор и закрывали тентом, после чего он уже за бортом ничего не видел. А и смотреть было особо не на что. Вездеход на ходу поднимал облако снежной пыли, которая, кстати говоря, набивалась во все дыры, и после прохождения профиля Юрку откапывали лопатой.

Такая у него теперь была творческая работа!

Лоцировали обычно часов по пять. Потом приезжали. Варили макароны с тушёнкой или разогревали рисовую кашу с мясом, ели. Выводили данные с регистратора. Общались с главным геологом партии, выдавали рекомендации, намечали план работы на следующий день. Опять варили макароны с тушёнкой, ужинали и ложились спать.

Представляете, ещё вчера Юрий Серов в чистенькой и наглаженной троечке ходил по тёплым этажам второго корпуса родного авиационного института, его окружали интеллигентные люди, красивые и умные девочки. Профессора и доценты интересовались его мнением – и сам он уже потихоньку собирал материал для диссертации. А теперь? Дикие и грязные сейсмики, соляра, громыхающий вездеход, обмороженные уши, заусенцы на пальцах… и его никому на хрен не нужное мнение. Ибо он ничего не знает, не понимает и вообще. И куда интереснее выслушать рассказ пьяного буровика, что разбуривает профили под закладку зарядов. Такая метаморфоза. Но… «Бачили очі, що купували!»

Прошла неделя. Юрка даже как-то стал привыкать к работе. Уже пытался вникать в процессы вывода информации, а вечерами с любопытством прислушивался к разглагольствованиям Колганова. Колька был Настоящим Геологом и в жанре демагогических монологов начитывал братьям курс геоморфологии.

Вживался Юрка.

Это случилось на восьмой день их пребывания.

Есть такое «это», которое обязательно случается, и, как правило, в самый неподходящий момент.

Всё было как обычно – утро, завтрак, погрузка в вездеход, транспортировка антенной системы на крыше вездехода, разворачивание её в режим скольжения за вездеходом, загрузка Юрки в багажник, подключение системы, движение, лоцирование…

Пошло «не так» часа через полтора. Они уже заканчивали первый на сегодня профиль, когда кабели, соединявшие антенну-сани и регистратор, вдруг стали натягиваться и дёргаться. Обычно они свободно провисали и покачивались в такт движения вездехода. Юрка постучал в стенку кабины, но из-за грохота его никто не услышал. Он прикинул, по времени выходило, что скоро остановка, и повторно стучать не стал.

Только Юрка расслабился, послышался удар, и тут же вырвало один из кабелей, Юрка грохнул в стенку так, что в этот раз его услышали сразу – вездеход резко встал. Юрка выглянул из-под тента – сани антенной системы одной лыжей налетели на пенёк, систему перекосило, оборвало один из тянущих тросов и кабель.

Обрыв кабеля означал, что придётся возвращаться на базу и всё перепаивать. Оценив ситуацию, Юрка выключил регистратор, снял его с себя и стал вылезать из багажника. Перебравшись через борт, он глянул назад – снег был совсем рядом – и спрыгнул. И тут же утонул по грудь. «Ни фига себе!» – удивился он и стал разворачиваться, чтобы выползти к колее.

В этот момент вездеход, чтобы освободить натяжение оставшегося троса и кабелей, начал сдавать назад. И сдавал, зараза, со скоростью большей, чем полз Юрка, и, конечно, брюхом подмял парня.

Было ли Юрке страшно? Наверное, нет. Всё случилось слишком быстро. Он даже толком не понял, что произошло.

То есть – так-то всё понятно! Но неожиданно.

Юрка лежал, вдавленный в снег, а вездеход ещё некоторое время продолжал двигаться, но потом встал. Юрка понимал: надо дать знать, что он здесь, под вездеходом, но ни крикнуть, ни пошевелиться не мог, даже вздохнуть толком не получалось. Прошла минута, за которую Юрка много чего передумал, и тут вездеход начал двигаться обратно, освобождая Юрку из снежного плена. Как только он съехал, Славка с Колькой подхватили Юрку под руки и принялись трясти, бесконечно спрашивая: «Ты как, нормально? Нормально? Как ты?»

Человек только что побывал под вездеходом, а они его трясут, чудаки!.. И всё у него было нормально, только сильно болела спина. Всем экипажем Юрку втащили в кабину, уложили на скамью, подстелив полушубок, сели и закурили.

– Закурить дайте, гады! – голосом умирающего попросил Юрка.

Славка дрожащими руками достал из пачки сигарету, подкурил и сунул ему в рот:

– Ты на хрена из багажника вылез? – спросил он.

– Хотел сани оттянуть, – Юрка затянулся и выпустил дым.

– Э! – Колганов обычно так начинал обращение к людям. – Э! – в этот раз он обращался к механику-водителю. – Я тебе сразу крикнул: «Стой!»… А ты? Гля чего ехал, водила хренов?