Звёздный десант
– Стас! – обрадовалась Ванда. – Ты тоже думаешь, что мне пора?
– Тебе домой пора, – сказал Стас. – Пошли!
– Марк обещал мне устроить кунилингус… – жалобно говорила Ванда, которую Стас уже тащил за руку к выходу.
Вдруг перед ними вырос здоровенный парень, голый по пояс лишь потому, что весь был украшен живописными наколками.
– Погоди-ка, дядя, – сказал он. – Девочка не хочет идти с тобой, понял?
– Ты еще кто такой?
– Я такой, что вполне могу расквасить нос, – сказал тот грозно.
Конечно он был крупнее Стас и выше, но годился разве что для рисования с натуры. Стас подумал, что встревать в драку накануне возвращения сана было бы нелепо.
– Отойди, – сказал он. – Это моя племянница.
– А мне насрать, – сказал парень, угрожающе вытягивая руку.
С этим он очевидно ошибся, и Стас не стал затягивать удовольствие. Он схватил татуированного красавчика за руку, и легким движением метнул его через себя. Это действительно было легко, потому что тот сам на него надвигался, надо было только его направить. Парень с грохотом упал на какой-то стул, который тотчас разлетелся под ним, а Стас не стал дожидаться результата, и вывел Ванду. Громоподобный хохот за спиной дал ему понять, что инцидент был воспринят без криминального оттенка.
Агата появилась спустя несколько минут. Она села в машину, хлопнула дверцей и перевела дыхание.
– Они ее опоили какой-то гадостью, – сказал Стас, а Ванда хихикнула.
– Заткнись, – повернулась к ней Агата. – Ты наказана! Всю неделю будешь сидеть дома. А если я еще раз увижу рядом этого типа, я сдам его в полицию.
– Мама, это было так прикольно, – произнесла Ванда и засмеялась.
– С ней сейчас бесполезно разговаривать, – сказал Стас. – Поехали.
Благо, пирог в шкафу сохранил все свои достоинства, но Ванда сразу же отправилась спать, и пирога не попробовала, а Агата была слишком возбуждена, чтобы оценить кулинарные успехи Стаса. Она все еще кипела.
– Этот подонок сказал, что нашел ей парня!
– Может ей действительно нужен парень? – осторожно спросил Стас.
Агата обернула к нему гневный взор.
– Ты на его стороне?
– Разумеется, нет, – сказал Стас. – Просто девочка и в самом деле задержалась в развитии. Я решительно против сексуальной ориентации отношений, но общение с противоположным полом ей бы пригодилось.
– Все опять закончится сексом, – махнула рукой Агата.
Стас не стал с ней спорить, и они разошлись по комнатам. Будучи давно лишен практики богослужений, он уже подзабыл многое, и ему пришлось вспоминать те правила, которые еще сохраняли силу. Забавно, но воздержание от брачных отношений все еще было обязательным перед литургией. Молитвенные правила были, конечно же, отменены, но Стас не отказал себе в удовольствии прочитать их на церковно-славянском языке. Перед самым сном вдруг зазвонил телефон, и Стас не узнал определяемый номер.
Он насторожился.
– Я слушаю?
– Простите, это полиция. Мы тут нашли на улице гражданку Стаунис Елизавету Марковну, и проверяем телефоны с ее трубки. Вы были знакомы с Елизаветой Марковной?
На экране телефона появилось фото той самой старушки, что свозила Стаса с Неделиным.
– А что с ней случилось? – похолодел Стас.
– Врачи говорят, обширный инфаркт. У нее был вполне почтенный возраст, таких в нашем городе уже и нет. Что вы можете о ней рассказать?
– Приятная старушка, – ответил Стас, вспоминая их встречу. – Я просто помог ей донести сумку до дому, и мы познакомились.
– Вам известны ее родственники, друзья?
– Кажется, у нее есть внучка, – сказал Стас и внезапно вспомнил, что когда он разыскивал Неделина, у старушки не было телефона.
Ему тогда пришлось звонить на телефон внучки.
– Вы не могли бы завтра подойти в участок, чтобы опознать старушку?
– Нет, завтра не могу. У меня завтра очень занятой день. И потом, могу ли я считаться ее знакомым? Мы виделись только раз.
– Но зато ваш телефон в ее трубке!
Стас потянул время, чтобы возникла пауза.
– А вы не ошибаетесь? – спросил он. – Она рассказывала мне, что терпеть не может мобильные телефоны. Откуда вдруг у нее взялся телефон?
– Видите, как интересно, – сказал полицейский. – Вы не заинтригованы? Из этого может получится сенсация, не так ли?
– Меня не интересуют сенсации, – отвечал Стас. – Кстати вы так и не назвались, а это, как мне кажется, требуется законом. Ваше имя, ваше звание, место работы…
– Вижу, вы расстроены, – заметил полицейский. – Я вас понимаю, и потому свяжусь с вами в другой раз.
– И легенду отработайте! – вырвалось у Стаса, прежде чем разговор прервался.
Потом он ругал себя за эту глупую реплику.
Особо теплых чувств к умершей старухе у него не было, но даже при этом такая неожиданная смерть вызывала ряд вопросов. Обширный инфаркт все же не предполагал немедленной смерти, на улице должны были быть люди, которые непременно вызвали бы парамедиков. Но даже если признать, что она умерла своей смертью, то этот звонок с проверкой несуществующего телефона не мог не насторожить.
Стас стал звонить в полицейский участок, и очень скоро выяснил, что у них не было вызовов по поводу смерти старушки. Стас стал жаловаться на то, что его разыгрывают люди под видом полиции, те стали проверять его звонки и не нашли в записях никаких звонков Стасу. Это было совсем удивительно, потому что полиция всегда хвасталась, что фиксирует все телефонные звонки, чтобы проверить их в случае надобности. Но звонок вовсе не был зафиксирован, и это было очень странно. Стасу пришлось назвать имя старушки, и уже через минуту полицейские подтвердили, что у нее нет своего телефона, что у нее есть внучка, которая находится в отъезде, и что она живет именно там, где указывает Стас. Они даже направили в ее квартиру патрульную машину, и через пять минут после того, как Стас положил трубку, ему сообщили, что старушка найдена мертвой в своей квартире. Причем на ней была уличная одежда, так что вполне можно было предполагать, что она выходила на улицу. Стаса обещали держать в курсе дела.
Выяснилось только то, что ему звонили не полицейские. Этим объяснялась ссылка на несуществующий телефон, но было совершено непонятно, чего добивались эти парни? Зато с этим возникали серьезные подозрения в том, что старушку просто убили. Учитывая ее работу на Неделина это было нетрудно обосновать.
Только связаться с Неделиным теперь становилось проблемным.
38
На другое утро Стас так и не увидел владыку Иннокентия до того самого момента, как тот вышел его представлять. Стас, как всякий дисциплинированный священник явился в храм заранее, причем облачение для него заказала Агата, и оно было пошито в компьютерном ателье, то есть отличалось известной долей фантазии и яркостью красок. Поскольку речь шла о воскресном богослужении, цвет облачения был золотым, но без помпезности и аляповатости. Во всяком случае, певчие на правом клиросе были в восхищении. Облачаясь в алтаре Стас вслух читал молитвы на облачение, и отец Глеб кривился, потому что это тоже относилось к ушедшим правилам. Потом они вместе вышли читать входные молитвы, которые тоже были предельно сокращены, и тут на Стаса налетел подоспевший отец Феогност.
– Вы что делаете? – накинулся он на них. – У вас еще нет благословения, отче, и вы не имеете права облачаться и служить!..
– Это почему же? – спросил Стас, закипая. – Разве решение патриархии не является для вас основанием?
– Является, – тотчас испугался Феогност. – Только сначала должен владыка благословить.
– Ну и где же владыка? – спросил Стас.
– Подъезжает, – объяснил Феогност. – Пусть отец Глеб начинает проскомидию, а вы подождите!
Тут у входа поднялся шум, ознаменовавший появление епископа Иннокентия, и Глеб кинулся в алтарь, чтобы подхватить заготовленный крест на подносе, непременный атрибут встречи епископа.
– А как же проскомидия? – покосился на Феоктиста Стас.
Тот помялся и махнул рукой.
– Служите проскомидию, да побыстрее!
Так что пока владыку встречали в притворе, Стас у жертвенника служил чин проскомидии, приготовлении хлеба и вина к таинству. В алтарь то и дело входили и выходили вполне цивильные иподьяконы, прислуживающие епископу, а Стас сосредоточился на молитве. Это мгновение перед службой, когда все только начинается, всегда волновало его своим сугубо пороговым эффектом. Вот перед ним был хлеб и вино, но через мгновение начиналась служба, и все переходило на первую ступень таинства, чтобы постепенно подняться на вершину, где происходит чудо евхаристии.
– Отец, – позвал его иподьякон, когда он закончил все приготовления. – Вас владыка ждет!
Стас вышел из алтаря, и увидел, что владыка уже облачен для службы. Когда-то такие облачения составляли последовательную цепь одевания владыки, но в нынешних условиях все ограничивалось омофором и панагией на толстой золотой цепи.
– Долго вас ждать, батюшка? – проскрипел владыка, глянув на него недобро.
– Простите, – отвечал Стас. – Заканчивал проскомидию.
– Под благословение, – шикнул ему Феогност.
Когда-то благословение подавалось крестом, с поцелуем благословляющей руки, но этих сложностей даже Стас уже не застал. Теперь владыка просто положил руку ему на голову, тяжко вздохнув.
– Отныне, иерей Станислав, надлежит вам служить в храме Святителя Николая вторым священником!
– Аксиос, аксиос, аксиос, – проговорил Феогност весело, после чего правый клирос совсем не по уставу пропел тоже самое.
– Начинайте, отец, – сказал владыка отцу Глебу.
И служба началась.
Стас попытался отрешиться от всех обстоятельств своего возвращения к престолу, и попытался сосредоточиться на молитве. Несколько раз он оговорился, произнося слова на церковно-славянском, на что Феогност фыркал, а владыка бросал на него грозные взгляды, но скандала не возникло, и службу довели до причастия. Стас не причащался иерейским чином очень давно, так что испытал целую гамму чувств, вплоть до искренней и взволнованной симпатии ко всем присутствующим в алтаре, включая иподьяконов, которые стояли вдоль стен.
Перед выходом на причастие мирян епископ вдруг повернулся к Стасу и сказал:
– А теперь, отче, пожалуйте проповедь.
Стас испугался.
– Я не готовился, владыка!
– Ну, если вы готовы к совершению таинства, то тем более должны быть готовы к проповеди!
– Владыка, может не надо, – прошептал сбоку Феогност. – Еще наговорит тут лишнего…
– Пусть говорит, – проговорил владыка сурово.
И Стас вышел на амвон. Народу в церкви собралось много, а главное, он вдруг увидел в толпе Агату с Вандой. Обе были укутаны в платки, которые давно уже не были обязательными, и в их глазах Стас читал восхищение.
Это его и вдохновило.
– Сегодня у меня радость, – начал он. – И это неудивительно, потому что мы с вами находимся в доме радости, и только наше жестосердечье не позволяет нам ощущать эту радость каждый день и каждый миг нашего пребывания в храме. Но сегодня мне эта радость предоставлена самым явным образом, и я хочу поделиться с вами всей ее полнотой.
Его уже слушали, затаив дыхание, потому что привыкли к казенным и безличностным проповедям.
– Милостью Божией, – говорил он, – мне возвращен священный сан, я снова допущен к совершению таинства, и потому взволнован и растерян. Мне много говорили о переменах в обществе, но только теперь я ощутил их вполне. Господня милость коснулась меня самым непосредственным образом, и, прошедший все ужасы войны, я хочу от всего сердца произнести вам приветствие, идущее из древних веков: мир вам!
Его влекла волны умиления, и он остановился только тогда, когда увидел, что ближайшие к нему женщины чуть ли не рыдают.
– Аминь, – говорили люди чуть ли не после каждого его предложения, – Аллилуиа!
Стас поспешил закончить проповедь обещанием верной службы, и поскорее ушел в алтарь, потому что эффект от проповеди был зашкаливающим.
– Фу ты! – произнес насмешливо Феогност. – Это тебя в тюрьме так прокачали!
Стас только хмыкнул, но успел уловить взгляд отца Глеба, в котором было растерянное удивление.
Прихожан причащал сам епископ, и Стас нашел момент выйти в храм, чтобы переговорить с родственниками. По пути его ласково приветствовали прихожане, и он отвечал им с улыбкой. Агата протянула ему букет цветов.
– Вот спасибо, – сказал Стас. – Давно вы здесь?
– Выступление твое слышали, – сказала сияющая Ванда. – Это было здорово!
– Здорово будет, когда вы обе креститься соберетесь, – сказал Стас. – Как ты?
Ванда скривилась и не ответила.
– Она нормально, – отвечала за нее Агата. – Ты помнишь, что к нам сегодня придет Ланго? Надеюсь, ты не задержишься?
– Ну, полагается трапеза с епископом, – отвечал Стас. – А потом я бегу домой.
– Я теперь под контролем, – сказала Ванда. – Шаг влево, шаг вправо…
Она сделала жест, словно стреляет из пистолета.
– Скажи спасибо, что я тебя из дома выпустила, – сказала ей Агата.
– Спасибо, мама, – буркнула Ванда.
– Ну вот, вы тут еще ругаться начните, – остановил их Стас. – Успокойся, Агата, она уже раскаивается. Ты ведь раскаиваешься?
– Теперь, точно, – кивнула Ванда. – А мы могли бы ускорить процесс моего воцерковления?
– Во, какие ты слова говорить стала, – отметил с ободрением Стас.
– Это она свое раскаяние демонстрирует, – хмыкнула Агата.
– Это возможно только при согласии родителей, – сказал Стас. – Поскольку у тебя родитель точно есть, то все решает она.
– Это же все на показ только, – скептически заметила Агата. – Ты же сам понимаешь!
– Я помню, еще до войны у нас в храме один гопник крестился ради денег. Ему бабушка пообещала заплатить, если он крестится. Так что ты думаешь, так увлекся, что через месяц уже собирался рукополагаться. Наш владыка его в монастырь отправил, там их и накрыло в первые дни войны…
Он вздохнул.
– Ладно, – сказал он. – Вы ступайте, а я задержусь немного.
– Не задерживайся, – сказала Агата и увела Ванду.
Стас проводил их взглядом, и невольно отреагировал, когда у двери шевельнулась в сторону какая-то тень. Он присмотрелся, и узнал Неделина. Конечно ему хотелось бы немедленно подойти к нему, чтобы прояснить ситуацию, но делать это в храме, в полном облачении, когда на него смотрели буквально все окружающие, было верхом легкомыслия.
Заамвонную молитву обычно поручали священникам с минимальным стажем рукоположения, но когда епископ направил на молитву Стаса, тот не стал возражать. Потом был произнесен отпуст, и епископ вышел сказать свое слово прихожанам. В потоке сладких поощрительных слов там почти не нашлось упоминания о новом иерее, хотя в конце он выразил надежду, что Стас все же окажется нужным в жизни прихода. Подразумевалось, что все остальные в этом сомневались.
Крест прихожанам тоже подавал Стас, и Феогност предупредил его, что нынче крест никто не целует, и вполне достаточно касаться головы. Стас опять не стал спорить, благословлял прихожан по головам, но когда к нему подскочили певчие, он не удержался и подал им крест на целование. Владыка к этому времени уже вышел, хотя предположить, что о нарушении будет немедленно доложено, можно было смело. Девушки сразу стали расспрашивать его о планах, требуя от него решительного участия в их благих начинаниях, и Стас благодушно пообещал. Не рассказывать же девушкам про его практически безысходную ситуацию с наследством маршала Гремина.
К столу в трапезной он, занятый благословениями и поздравлениями, опоздал, и смиренно сел на самом краю, где уже сидели благочестивые прихожане, приглашенные на трапезу к епископу. Его появление оказалось почти незамеченным, разве что Роман Петрович ему улыбнулся, сидя неподалеку.
– Вы мясо едите, батюшка? – спросил официант.
– Да, конечно, – кивнул Стас.
Тот стал накладывать, а сидевший неподалеку иподьякон насмешливо спросил:
– Вы, отче, наверное и поститесь?
– По мере сил, – ответил ему Стас холодно.
Владыка во главе стола выглядело мрачным, что-то выговаривал едва слышно отцу Глебу, осадил архидиакона, когда тот хотел запеть какую-то песню, и вскоре стал подниматься. С ним поднялись и остальные, спели благодарственную молитву, звучавшую на русском языке чудовищно, и потянулись за заключительным благословением к епископу. Здесь уже Стаса пропустили согласно рангу вперед, и владыка буркнул:
– Вы останьтесь, нам бы поговорить надо.
Разговаривали они в кабинете отца Глеба, оставшись наедине. Владыка некоторое время недовольно сопел, глядя в окно, как расходятся после службы люди, и Стас не спешил его торопить.
Наконец он начал:
– Я не знаю, какие связи вы использовали, но вы должны понимать, что сделано это было довольно грубо.
– Простите, владыка, – сказал Стас. – Но и меня пнули тоже без особой вежливости.
– Но вы ведь не в светское учреждение устраиваетесь, – напомнил епископ. – Нам с вами перед престолом стоять! И если мы будем использовать подковерные игры, то что же мы будем за духовенство?
– Да, действительно, – вырвалось у Стаса.
Епископ поднял голову.
– Что вы хотите сказать?
– Я про подковерные игры, – пояснил Стас. – Действительно, недостойно.
Епископ помолчал.
– Вы намерены со мной бороться? – спросил он прямо.
– Нет, разумеется, – отвечал Стас. – Я намерен служить Богу, и в этом очень надеюсь на вашу поддержку, владыка. Что до моих связей, то их использование было крайней мерой, к которой меня фактически принудили. Уверяю вас, что я не собираюсь устраивать свою карьеру таким образом.
Епископ тяжело вздохнул и кивнул.
– Что ж, посмотрим.
– Благословите, преосвященнейший владыка, – склонился Стас под благословение.
Тот осенил его крестом и положил руку под запрещенный нынче поцелуй.
39
Выходя из храма Стас готовился к встрече с Неделиным, но не обнаружил его. Садясь в машину, он специально заглянул на заднее сидение, но и там его не было. Он появился, когда Стас уже собирался трогать машину с места, быстро упал на переднее сидение рядом и захлопнул дверцу.
– Это что за фокусы? – рассердился Стас. – Кино насмотрелись?
– Вы уже знаете про Елизавету Марковну? – спросил Неделин отрывисто.
– Знаю, – ответил Стас неохотно.
– Как вы об этом узнали?
– Мне позвонил какой-то идиот, представившийся полицейским. Он звал меня явиться к нему, но мне это показалось подозрительным. Я позвонил в полицейский участок, и там ничего не знали о смерти старушки.
– Ее убили, – сказал Неделин.
Стас некоторое время молчал. После службы у него было благочестивое настроение, которое с появлением Неделина немедленно стало уходить.
– Откуда вы знаете?
– Ее внучку тоже убили, – сказал Неделин.
– Она тоже работала на вас? – удивленно спросил Стас, вспомнив недовольный голос внучки в тот момент, когда он позвонил ей, разыскивая старушку.
– В том-то и дело, что нет! – отвечал Неделин. – Просто они в панике.
– Кто? – спросил Стас раздраженно.
– Враги, – сказал Неделин. – Вы поедите, ли мы так и будем стоять здесь?
Стас тронул машину с места, и они выехали на дорогу.
– Кто это, враги?
– Наши противники, – сказал Неделин, устраиваясь поудобнее. – Возьмите, к примеру, Цингали! Сам он, конечно, никак не обозначен, но на него работают несколько силовых структур, от частных агентств до полиции. Конечно, они и сами об этом не знают, но Цингали их все же контролирует.
– Зачем Цингали убивать старушку? – не поверил Стас.
– Я же говорю, они явно стали нервничать, – сказал Неделин, осторожно поглядывая в зеркало. – Это убийство, хоть они и пытались его замаскировать, на самом деле выдает их с головой. Странно ведь, что одновременно умирает от инфаркта старушка, и сгорает в своем загородном доме ее внучка. С разницей в пару часов.
– Что это им дает?
– Они нас запугивают, – сказал Неделин. – Ответных ходов у них нет, вот и бьют по площадям. Но я смогу это раскрутить, в полиции немало достойных сотрудников.
– Они раскроют дело?
– Нет, конечно, – хмыкнул Неделин. – Но они доведут дело до того, что противнику придется ликвидировать своих агентов, замешанных в этом. Согласитесь, это тоже приятно.
– Не знаю, – буркнул Стас. – Это какие-то шпионские игры. Между прочим, я работаю в контакте с рептилидом, которого контролирует Цингали.
– Вы что-то обнаружили?
– Секретную базу на Балхаше, – сказал Стас. – Судя по всему, маршал Гремин отправлялся именно туда. Говорят, там был центр радиоэлектронной борьбы.
– Балхаш, – повторил Неделин. – И что дальше?
– Следствие покажет, – отвечал Стас. – У вас есть что-нибудь для меня?
– А что вас интересует?
– Ну, хотя бы координаты могилы Трускальда. Мой рептилид говорит, что Трускальда сожрали на погребальной церемонии на Болоте.
– Его похоронили, – подтвердил Неделин. – Вы хотите проверить?
– Мой рептилид хочет проверить, – сказал Стас. – Мне бы хотелось держать его на своей стороне.
Неделин покачал головой.
– Имейте в виду, этот Цингали дьявольски хитер. Я бы поставил на то, что он подослал вам этого рептилида. Или использует его.
– А где обитает Цингали? – спросил Стас.
– В Палестине, – ответил Неделин. – Там у них базовый лагерь, даже отряд барсифов есть для охраны.
Стас вздохнул.
– Не добраться, – отметил он.
– А что вам понадобилось от Цингали?
Стас бросил на него быстрый взгляд.
– Скажите лучше, чего они по-вашему испугались? Моей суеты?
– Скорее, нашего контакта, – сказал Неделин. – Чем больше вы обо всем этом знаете, тем вы опаснее.
– Вы уверены, что все идет от Цингали?
Неделин хмыкнул.
– Просто, если я назову вам фамилии основных игроков, вам это ничего не скажет.
– То есть?
– Эта не игра крокодилов, Стас, – пояснил Неделин. – Цингали участвует в ней, но только потому, что он представляет их в фирме. На самом деле идет игра за власть.
– Не понимаю, – сказал Стас. – Торговля младенцами так прибыльна, что ли?
– Это не торговля младенцами, – фыркнул Неделин. – Это торговля новыми современными технологиями, торговля будущим. Ведь по договоренности крокодилы снабжают нас технологиями и инструментарием, все наше Восстановление строилось на их помощи. Но когда планета была восстановлена, обмен продолжается, по условиям фирмы.
– Почему крокодилы на это идут?
– Во-первых, потому что они победили не без участия наших спецов. Во-вторых, тут есть сложный момент социального развития. Крокодилы фактически не развиваются, это все-таки закон природы, и крокодилам нет природной необходимости развиваться. Они уже добрались до своего потолка, и их лучшие представители это прекрасно понимают. Чтобы оставаться на лидирующем уровне, они должны воспользоваться плодами других культур. В данный момент они не нашли ничего лучше, чем Земля.
– Но как они используют нашу культуру! – воскликнул Стас. – Это просто какая-то ферма для кроликов!
Неделин усмехнулся.
– Это видимый слой, – сказал он. – Они все свои надежды связывают с новым поколением, которое воспитывается в лагерях. Там им закладывают нормы технократического общества, давнюю мечту всех масонов и утопистов. Нынешнее поколение остается разве что на прокорм. Я говорю метафорически, – поспешил добавить он.
– Можно принять и буквально, – сказал Стас. – Значит, против меня работает наше мировое правительство?
– Вот именно. Поэтому будьте предельно осторожным. Как только они почувствуют опасность, они вас уничтожат без промедления.
– И вы меня не защитите? – спросил Стас легкомысленно.
– Как видите, я не могу защитить даже своих рядовых сотрудников, – вздохнул угрюмо Неделин. – Я ведь только прикрываюсь работой на Хануиля, и его разведка следит за каждым моим шагом, так что большой свободы маневра у меня нет. Конечно, я приложу максимум усилий, чтобы обезопасить вас, но многого я не смогу.
Стас уже подъехал к дому Агаты и остановил машину неподалеку.
– Значит так, – сказал он. – Как я понял, у вас существует какая-то подпольная организация реваншистов?
– Что-то вроде, – отвечал Неделин не очень охотно.
– И вы надеетесь воспользоваться этим артефактом, чтобы перехватить инициативу?
– Да.
Стас кивнул.
– Теперь понятно, – сказал он. – Вам выходить.
– Не здесь, – сказал тот. – Здесь все просматривается автоматически, это же дом вашей сестры. Отвезите меня на остановку автобуса.
Через несколько минут Стас уже поднимался в дом Агаты, где его встречала Ванда, поднося ему букет цветов.
– С возвращением в духовный сан, батюшка, – произнесла она фразу, которую долго готовила заранее.
Агата рассмеялась за ее спиной.
Стас стал им рассказывать всю историю своего восстановления, от Светланы с ее мужем, до последних опасений епископа.