Звёздный десант

35

На другой день Агата с Вандой с утра разъехались, и Стас опять остался один. Первым делом он испытал бассейн внизу, почувствовав то самое удовольствие, с каким Агата тут накручивала круги. Плавание предполагало определенный ритм, и вкладываясь в этот ритм он невольно отвлекался от насущных проблем. Позже он попытался опять начать поиски в сети, но ему это быстро надоело. Вчерашняя беседа с церковным руководством не оставляла его, и теперь он ждал результата своего выхода на Витаса. Конечно, за такую услугу Витас надеялся получить от него необходимую информацию, но теперь Стас вращался в таких верхних эшелонах, что Витас непременно бы испугался, если бы узнал об этом. Для благодарности достаточно было ящика коньяка.

После обеда вдруг позвонила Светлана, едва не плача:

– Это правда, батюшка? Вас выгнали?

– Это еще не до конца решено, – уклончиво отвечал Стас.

– Но мне сказали… Это мой муж на вас пожаловался?

Стас усмехнулся.

– Оказывается, он почтенный и богобоязненный человек, – сказал он.

– Простите меня, – проговорила Светлана. – Это все из-за меня…

– Ничего страшного, – сказал Стас. – Я тоже хорош. Мне бы потерпеть, а я восстал.

– Восстали?

– Короче, предпринял ответные шаги, – пояснил Стас. – У меня тут неожиданные связи возникли, так я их задействовал.

– Значит, вас не уволили?

– Если связи подействуют, то все кончится в нашу пользу.

Было слышно, как она громко вздохнула.

– Хоть бы они подействовали, – сказала она. – А то я в храм ходить не смогу.

– Это вот напрасно, – сказал Стас. – В храм мы ходим не потому, что там добрые священники, а потому что Богу молимся. А если мы не будем молиться, то кто тогда? Вы же сами видите, на духовенство надежды слабые, а без наших молитв им вообще пропадать остается.

– Я понимаю, – отвечала она. – Так вы придете в субботу?

– Если не буду занят другими богоугодными делами, – усмехнулся Стас.

Вскоре после того разговора пришел Адам Флинт и стал настойчиво звонить. Стас выглянул и сказал ему:

– Сегодня она точно на работе.

– А с тобой я могу поговорить? – спросил тот угрюмо.

Стас подумал.

– Только если заговорите со мной вежливо.

Адам сдержался.

– Могу я с вами поговорить? – спросил он, совершив церемонный поклон.

– Заходите, – сказал Стас, впуская его в дом.

Тот вошел, оглядываясь.

– Ничего не изменилось, – сказал он. – Словно вчера выехал.

– Если вы решили обсудить обстановку, то я здесь меньше недели, и авторитетом быть не могу.

Адам поднял руки.

– Нет, нет, я так!.. Так вы ее брат, да? Стас Бельский?

– Да, – сказал Стас.

– Я о вас слышал от Виктора Ленца, – сказал Адам. – Он говорит, что вы порядочный человек.

Стас вспомнил Виктора Ленца, который сидел в лагере за торговлю медикаментами во время послевоенной эпидемии. Тот утверждал, что его посадили за то, что он обвинил власти в организации этой эпидемии, которая фактически избавила планету от стариков. Он получил пять лет, и вышел из лагеря лет семь назад, так что его вполне можно было забыть.

– Что с ним? – спросил Стас.

– Он пораженный в правах, – сказал Адам. – Прячется в джунглях Амазонки.

– Джунгли Амазонки называются сельвой, – сказал Стас.

– Там у них настоящая коммуна, – стал рассказывать Адам. – Я там с журналистами был, они про них кино делали.

– И чего вы вдруг обо мне заговорили?

– Он про вас рассказывал, – пояснил Адам. – Что-то про то, как вы его от мародеров спасали. А когда вы себя тогда назвали, я вспомнил ваше имя.

Мародеры в лагере действительно держались отдельной группой и терроризировали одиночек. Стас тогда был лидером «фронтовиков», и мародеров они глушили по поводу и без повода. В конце концов, тех перевели в другой лагерь, потому что они много жаловались.

– Он вам что-нибудь рассказывал про эпидемию? – спросил Стас.

– Он рассказал об этом прямо в камеру, – с восхищением отвечал Адам. – Правда, в сеть это не вышло, но левыми путями отрывки появились. Но скандал удалось замять.

Стас кивнул.

– И что вы хотели?

– Познакомиться, – сказал Адам. – Поговорить. Как у Агаши дела?

– У Агаши все в порядке, – сказал Стас. – Правда нынче у нее временные трудности, но она держится.

– Может, я могу чем помочь? – спросил Адам.

Стас посмотрел на него с интересом.

– Террористический акт можете совершить?

Адам неуверенно засмеялся.

– Пожалуй, нет…

– Тогда, ничем, – сказал Стас.

– Как вы думаете, – спешно заговорил Адам, видя, что Стас готов закончить разговор. – У меня еще есть шансы?

Стал вздохнул.

– Нет, – сказал он.

– Никаких? – растерянно спросил Адам.

– Тут особый случай, – сказал Стас. – В друзьях вы оставаться можете, но по части отношений – не дальше.

– У меня такое ощущение, что я ее сам отдал в пасть чудовищу, – сказал Адам.

– А вы могли изменить ситуацию?

– Не знаю. Она очень уж увлеклась им, вот что! Это ведь ненормально!

Стас покачал головой.

– Я не знаю, что вам сказать, – признался он. – Я всего лишь неделю назад покинул лагерь, а на мне уже такое количество проблем, что голова идет кругом.

– Простите, – кивнул Адам. – А Ванда когда появится?

– В свое время, – отвечал Стас. – Обычно Агата заезжает за нею с работы. Она там на продленном режиме, с музыкой, танцами и спортом.

– Я по ней соскучился, – признался Адам. – Как вы думаете, Агата мне позволит с нею пообщаться?

– Не знаю, – сказал Стас. – Я бы не позволил.

– Почему? – удивился Адам.

Стас оглядел его с головы до ног.

– Ей пятнадцать лет, – сказал он. – Ее подружки уже вовсю занимаются любовью. А вы, как я полагаю, явный сторонник свободных отношений.

– И что в этом плохого? – спросил Адам.

Стас кашлянул.

– Если вы в самом деле хотите обсудить эту тему, то лучше найти для этого другое время. Я сейчас немного занят.

– Так, когда мне подойти, чтобы их застать?

– После шести, – сказал Стас.

Адам явно хотел продолжить разговор, но Стас был тверд, и выпроводил его с пожеланиями успехов в жизни. Он не мог сказать, что этот человек ему совсем не нравился, но все же его симпатии к нему не были чрезмерны.

Когда вернулись Агата с Вандой, Стас прежде всего предупредил их, что возможно скорое появление Адама, и это их не очень обеспокоило. Ванда сказала, что он клевый парень, но слабак, а Агата призналась, что немного жалеет его.

– Он постоянно попадает в какие-то дурацкие ситуации, – сказала она. – Один раз мне даже пришлось его выручать…

Оставшись с нею наедине Стас осторожно намекнул на его подозрительный интерес к Ванде, но Агата отмела его подозрения, потому что сама Ванда считала Адама домашним животным, в чем неоднократно признавалась ему, и тому это нравилось. Агата была уверена, что из такого отношения не может вырасти ничего серьезного.

Адам таки появился около восьми часов, принес цветы, вино и коробку конфет, и около часу они томились в гостиной, не зная, о чем бы им поговорить. Стас оставался в своей комнате, куда к нему забежала Ванда и взмолилась о помощи, потому что ей этот вечер уже надоел, а мама продолжала с Адамом какую-то необязательную болтовню.

Стас прошел в гостиную, и присел присоединиться к их беседе. Адам рассказывал что-то о своем путешествии в Африку, демонстрируя фотографии на своем телефоне. С телефона фотографии проецировались на возникающий в воздухе экран, и Адам их с восторгом комментировал, хотя Агате это уже наскучило.

– Так ты женился на этой кенийской ботаничке? – спросила она.

Адам осекся, осторожно глянув на Стаса.

– В общем, да, – признался он неохотно. – Признаюсь честно, я пошел на это ради их африканского обряда, где молодоженов подкармливают возбуждающими препаратами.

– Я уверена, это было весело, – произнесла Агата с презрением.

– Я потом видел себя на экране, это было очень смешно.

Он хихикнул и опять посмотрел на Стаса.

– Я не очень понял, чем вы вообще занимаетесь? – спросил тот угрюмо.

– Путешествую, – сказал тот. – Мои фильмы пользуются в сети успехом.

– А сюда зачем приехали?

Адам нервно вздохнул.

– В конце концов, я здесь был когда-то счастлив…

– Ой, Адам, не морочь мне голову, – сказала Агата.

Адам решительно опрокинул в себя бокал вина.

– Хорошо, я признаюсь, – сказал он. – Мне предложили немалые деньги за репортаж из жизни рептилидов.

– Что?!.. – ахнула Агата. – Ты с ума сошел?

– А что такого? – испуганно отвечал Адам. – Почему бы нам не снять его в твоем доме, когда вы с ним общаетесь, чтобы люди привыкали к тому, что это воспитанные и образованные…

Он осекся и Стас закончил за него:

– Крокодилы…

– Что в этом плохого? – воскликнул Адам нервно.

– Да тебя охрана просто убьет! – сказала Агата. – Они же в жестком режиме, с ними можно разговаривать только по разрешению руководства!

– Так в чем дело, – неуверенно улыбнулся Адам. – Пробей мне такое разрешение!

Агата некоторое время смотрела на него с презрением, и потом наконец произнесла:

– Пошел вон!

– Погоди, погоди, – Адам вскинул руки. – Если это невозможно, то и ладно, только не надо меня прогонять! Я еще хотел с Вандой поболтать…

– Ванда спать пошла, – сказал Стас. – Поздно уже.

– Да? – он был просто жалок. – Я и не заметил…

Он стал подниматься, все еще ломая голову над тем, чтобы остаться.

– Я думал, я смогу переночевать у тебя, – пробормотал он.

Агата повернулась ко мне.

– Видишь, какой он? – спросила она. – Как с таким было жить?

Адам все же вскоре ушел, но Агата еще долго не могла успокоиться от его наглости.

– Это правда, что разговаривать с рептилидом можно только по разрешению?

– Конечно, – сказала Агата.

– А я? – спросил Стас.

– По разрешению, – сказала Агата. – Просто Ланго сам себе выписал разрешение. Он же босс!

– Понятно, – кивнул Стас и пошел к себе.

Никакого звонка из церковного управления в этот день так и не последовало.

36

Субботнее утро он опять начал с бассейна, чувствуя досаду на то, что события задерживаются. Потом он немного позанимался в зале с тренажерами, невольно вспоминая о том, как виделась ему мирная жизнь из лагеря. Там все казалось мрачным и безнадежным, мог ли он представить, что с утра будет купаться в бассейне и прятаться от безделья в тренажерном зале.

Субботний день считался рабочим, и потому он снова был дома один. Ему доставляло определенное удовольствие готовить себе завтрак с помощью ультрасовременной техники, но он уже начал замечать, что с каждым днем удовольствия остается все меньше. Современная техника начинала его раздражать, потому что никак не помогала найти ответы на мучавшие его вопросы.

Первый звонок последовал после десяти утра, когда он пытался разобраться в церковных новостях, потому что ждал оттуда новостей для себя. Но это не был звонок из церковного управления.

– Господин Бельский? – услышал он вполне казенный голос.

– Я вас слушаю.

– На ваше имя послана конфиденциальная информация из центра культурной адаптации. Информация кодирована, код «Альгамбра», тип двенадцатый. Предупреждаю вас о том, что эта информация будет стерта в течение получаса, так что не пытайтесь ее копировать или открыть другому адресату.

– Что за бред! – рассердился Стас. – Я не знаю ваших кодов, как я ее раскрою?

– Код раскрытия высылается вам отдельным файлом, – сказал собеседник все тем же бесцветным голосом. – Прошу вас соблюдать строгую конфиденциальность. Желаю вам успеха.

И он отключился.

Стас немедленно забрался в почту, и нашел там два послания. Одно из них составляло набор знаков, другое было просто рядом цифр. Когда Стас ввел этот ряд цифр в оконце с требованием кода расшифровки, ряд знаков обратился во вполне читаемый текст, в углу которого мигал счетчик времени, обозначавший, сколько осталось секунд до его уничтожения.

Как понял Стас, текст пришел от Ланго, и то, что он послал его таким строго официальным способом говорило о том, что эта стадия работы проводится вполне открыто. В тексте было сообщение о работе некоей секретной базы «Балхаус», размещенной в зоне поражения для конспирации. По сведениям разведки рептилидов, на этой базе шли работы по компьютерным диверсиям, в результате чего было выведено из строя охранное оборудование в некоторых стратегически важных районах. Ничего особенного, просто элементы виртуальной войны. Разве что «Балхаус» на самом деле был обозначением озера Балхаш.

К тексту прилагались списки сотрудников, большинство которых были уже ликвидированы. Но несколько человек дожили до нынешних дней, хотя один из них оказался инвалидом после того, что с ним сделали на допросах, а двое других еще находились в заключении. Срок заключения в пятнадцать лет был установлен предельным, но их посадили позже Стаса, и потому они еще сидели. Это была лаборантка Виктория Маслова, игравшая в деле сугубо вспомогательную роль, и уборщик Алим Мирзоев. Стас попытался поднять историю их осуждения, но там не было ничего, кроме дат. В лагере Виктория Маслова хоть и успела родить двух детей, под амнистию не попала в силу строгости содержания. Ей осталось сидеть еще два месяца, и судя по замечаниям в деле, она этому вовсе не радовалась.

Что касалось уборщика, то у него оставалась семья, его дети жили с матерью, потому что были рождены до принятия закона о воспитании детей. Они проживали в Индии, где из лагерей беженцев довольно быстро выстроились вполне современные города. Основным занятием их была «программа роста народонаселения», где двое сыновей и дочь уборщика уже принесли в копилку общего дела шестерых детишек. Даже жена Мирзоева в свои сорок с лишним лет успела при новой власти родить еще двоих, что позволяло семейству жить безбедно. Стас был уверен, что со стороны уборщика помощи ждать не приходится. Но вот лаборантка Маслова его заинтересовала.

В свои тридцать шесть лет, после всех лагерных испытаний, она выглядела довольно привлекательной особой. В деле было замечание, что она три года жила с заместителем начальника лагеря, пока того не перевели в другое место. Именно от него она родила детей, и не позволила больше никаких связей, хотя после ухода ее партнера прошло больше семи лет. Круг ее интересов составлял компьютерные технологии, история войны, и философия. Стас должен был себе признаться, что ее портрет выглядел довольно привлекательно для знакомства.

Он уже стал сроить планы о том, чтобы через Ланго добиться сокращения срока Виктории Масловой, чтобы подключить ее к расследованию. Конечно, главных секретов она знать не могла, но Стас понимал, что пароль к заложенной в нем информации не должен был быть слишком сложным. В этом смысле Маслова могла ему помочь, хотя бы тем, что рассказала бы про общение сотрудников, про темы их интересов.

До того, как информация была стерта, Стас успел перечитать полученные тексты несколько раз, боясь упустить какие-нибудь важные мелочи, но ничего серьезного там больше не обнаружил. Секундомер в углу экрана монитора добрался до нуля, и текст исчез. Такого рода строгости были Стасу непонятны, но он вполне мог предположить, что это просто следование правилам центра рептилидов.

Он еще размышлял над ходом своего расследования, когда последовал другой звонок, именно тот, который он ждал. На другом конце разговора был протоиерей Феогност, секретарь епархиального церковного управления. Голос у него был вполне приветливый.

– Это Станислав Семенович? – вкрадчиво спрашивал он. – С вами говорит секретарь епархиального управления, протоиерей Феогност.

– Да, да, я помню вас, – отвечал Стас, расслабившись. – Что-то еще?

– Тут из патриархии пришел документ, – сказал Феогност. – Говорится, что ваше дело пересмотрено, и вам належит вернуться к служению в сане иерея.

– Ну что ж, я ждал этого, – произнес Стас. – А как теперь быть с моим увольнением из чтецов?

– Ну, – он даже чуть усмехнулся, – поскольку вы теперь служащий иерей, то из чтецов вы так или иначе увольняетесь.

– Действительно, – согласился Стас. – Как здорово получилось, что вы предугадали мое возвращение.

– Мы тут подумали, куда вас направить, – сказал Феогност. – У вас есть какие-то предпочтения?

Стас невольно хмыкнул.

– Прошу понять меня правильно, – сказал он. – Я всей душой стремлюсь послужить Господу. Но в данный момент мне поручено дело, которое беспокоит самых влиятельных персон. Поэтому мне не хотелось бы брать на себя сейчас полную заботу о приходе. Мне будет достаточно, если меня направят вторым священником в наш Никольский храм.

– Понятно, – согласился Феогност. – О вашем предложении будет доложено владыке, и его решение мы до вас донесем в ближайшее время.

– Спаси вас Господи, отче, – успел сказать Стас, вполне удовлетворенный.

И хотя в другой раз гордиться всеми этими интригами он бы посчитал недостойным, но теперь он явно торжествовал. Это означало, что для того круга верующих, с которыми он уже успел познакомиться, теперь будет праздник торжества справедливости, и совсем им не обязательно знать про ящик коньяка, который должен был компенсировать труды Витаса.

В приподнятом настроении он немедленно позвонил Агате на работу, и та отозвалась испуганным шепотом:

– Стас, ты же знаешь о наших ограничениях.

– И знать ничего не хочу, – весело отвечал Стас. – У меня тут возникает разговор к твоему работодателю. Спроси там, нет ли возможности связаться?

– Ты с ума сошел? Здесь все прослушивается!

– А у меня нет секретов ни от кого, – отвечал Стас с пафосом. – Так и передай тем, кто спросит.

Ему вдруг захотелось ускорить действия по расследованию, и он опять нырнул в сеть, чтобы порыться в тех крохах полезной информации, которые там было можно выловить. Так, к примеру, жизнь заключенных достаточно подробно освещалась на их сетевой группе, тем более, что Стас входил в эту группу еще с лагерных времен. Им предоставлялось право выхода в сеть, но не чаще двух часов в неделю. В послевоенном сумбуре многие искали через сеть своих родственников и знакомых, так что эта возможность там считалась подарком небес. Теперь, входя в группу, Стас испытал ностальгическое чувство, но достаточно быстро с ним расстался, коснувшись новостного блока. Его интересовали личные страницы, и он попытался найти страницу Вероники Мальцевой. Но эта женщина, как выяснилось, не заводила своей страницы, хотя электронный адрес у нее был. Стас едва избежал искушения написать ей письмо, но понял, что торопиться с этим не следует. Эта женщина по его расчетам должна была интересовать многих, так что светиться в этом плане не стоило. Зато он нашел страницу Алима Мирзоева, у которого там было несколько альбомов с фотографиями семьи. Он уже готовился к жизни на воле и строил планы, собираясь организовать в Индии рыбопитомник.

Феогност позвонил около двух, когда уже надо было собираться на службу. Опять же сладкоречивым тоном он сообщил:

– Владыка подписал вам назначение в Никольский храм вторым священником, – сказал он. – Завтра на литургии он сам это объявит перед прихожанами.

– А сегодня мне в каком чине служить? – спросил Стас, веселясь.

– Сегодня пока можете чтецом, – отвечал Феогност.

Можно было бы выразить протест в связи с тем, что распоряжение о его восстановлении имело четко обозначенное число, но Стас не стал. Победитель должен быть великодушным.

К трем часам, когда в храме начиналась служба, Стас подъехал на машине, оставив ее на стоянке. Не в том дело, что он таким образом хотел подчеркнуть свою состоятельность, просто решил не уклоняться от машины, если была такая возможность. Он предвидел, что в будущем ему этот навык непременно понадобится.

Как ни в чем не бывало, он прошел на клирос, поздоровался с клирошанами, и стал листать планшет с текстом службы. Закрутившись со своими делами, он забыл познакомиться со службой, и теперь спешил это возместить. Кто-то сказал батюшке про появление Стаса (не иначе, как шамкающая старуха), и тот выглянул из алтаря.

– Станислав! – сказал он сердито. – Мне сказали, что вас уволили.

– Ошибка, – сказал Стас.

– Что значит, ошибка? У меня вон в компьютере лежит официальное послание владыки!

– Нынче к вам придет другое послание, – пообещал Стас. – А завтра и сам владыка нагрянет.

Отец Глеб смотрел на него непонимающе.

– Откуда вы это знаете?

– Надо же кому-то представить меня, как нового священника, – сказал Стас. – Назначен к вам вторым. И вы не волнуйтесь, забот я вам не принесу.

Отец Глеб засопел.

– Но нам не нужен второй священник!

– Разве? – сказал Стас. – А мне говорили, что вы зашиваетесь!

– Меня вполне хватает на все мои послушания, – сказал батюшка.

– Значит, найдем для меня новые послушания, – сказал Стас. – Служить не пора начинать?

Отец Глеб бросил на него негодующий взгляд, но говорить ничего не стал. Стас заметил, как с другого клироса ему машут руками его новые знакомые, и поклонился им.

37

В прежние времена воскресное всенощное бдение продолжалось часа два. Еще тогда ветераны церковных служб рассказывали про трехчасовые бдения, которые были в обычае на приходах, и многочасовые – в монастырях. Теперь для этого оказалось достаточно часа с небольшим, так что еще до пяти прихожане стали расходиться, хотя предполагалось, что службы должны идти всю ночь.

К Стасу конечно же устремились певчие с правого клироса.

– Что у вас случилось, Станислав? – спросил Роман Петрович.

– Вы все уладили, да? – интересовалась Светлана.

– Более того, – отвечал Стас с улыбкой. – С завтрашнего дня можете официально звать меня батюшкой.

Светлана всплеснула руками, а Вера взвизгнула от восторга.

– Вам вернули сан? – спросил Роман Петрович.

– Да, – отвечал Стас. – Конечно, пришлось использовать скрытые резервы, но дело того стоило. Понимаете, они меня разозлили, и мне надо было успокоиться.

– Мы слышали, – сказала Вера. – Юрка на вас нажаловался, да?

– Юрка? – переспросил Стас.

– Это мой муж, – пояснила Светлана, покраснев. – Хочу извиниться за то, что доставила вам неприятности.

– Да нет никаких неприятностей, – сказал Стас. – А Юрку вы ко мне приведите, хочу сам с ним поговорить. В конце концов, если он ищет правду в церкви, значит он не пропащий.

Они хотели пригласить его на ужин, но Стас сослался на дела и отказался.

Домой он успел вернуться еще до того, как приехали Агата с Вандой, и стал готовить на ужин пирог с грибами и ветчиной. Пирог при приготовлении стал умопомрачительно пахнуть, и Стас запер его в шкаф.

Агата вернулась домой чуть позже обычного, и сразу спросила:

– А где Ванда?

– Как, где Ванда? – переспросил Стас. – Разве ты за ней не заехала?

Агата опешила.

– Мне сказали, ее вывез родственник!

– Но я… – начал было Стас и осекся.

Он понял.

Агата тоже поняла, и потом ухватилась за телефон.

– Я его уничтожу, – проскрипела она зубами. – Как он смел!..

Через минуту она уже немного успокоилась, потому что нашла Ванду в компании Адама, где она находилась со своего полного согласия. Агата высказала по адресу Адама немало грубых слов, и решила немедленно за ней выехать. Стасу пришлось ехать с нею вместе.

В машине он заговорил о своем.

– Ты передала Ланго мои слова?

Агата вздохнула.

– Что у вас там за дела? – спросила она. – Он не говорит, ты не говоришь…

– Если он не говорит, то как могу говорить я? – хмыкнул Стас.

Агата только покачала головой.

– Не лез бы ты в их дела, Стас. Особенно, если это касается Цингали.

– Прорвемся, – ответил Стас. – Так что он ответил?

– Завтра придет в гости, – вздохнула Агата. – Раньше я ждала каждого его визита, как праздник, а теперь начинаю за него бояться.

Ванда вместе с Адамом оказались в клубе, где собирались всякие богемные личности, чтобы поразить друг друга своими творческими откровениями. Томная девица под музыку демонстрировала стриптиз, а собравшиеся громко комментировали ее женские прелести. Ванда сидела на диванчике в объятиях какого-то обкурившегося юноши, и громко смеялась, глядя на стриптиз. Агата тотчас же нашла Адама, который что-то объяснял своему приятелю в стороне, чтобы устроить ему родительский разгон, а Стас вытащил Ванду из объятий юноши.