Под чёрным крылом войны
Лидия Максимовна напоила его, ничего не ответив. Тогда он сказал:
– Как же я забыл, ведь мама умерла, когда мы жили в Ленинграде. Значит, я видел маму во сне.
– А хлебушка у Вас нету? – Вдруг прошептал Саша. Лидия Максимовна засуетилась – разогрела бульон, покрошила туда сухариков, присланных Клавдией, и покормила Сашу. Он устало откинулся на подушку и сразу уснул.
Весь апрель проболел Саша. Даже когда у него установилась нормальная температура, он был ещё очень слаб. В солнечные дни мая окно в его комнате было открыто настежь, и Саша, сидя у окна, читал детские книжки, которые достала мама Лида с антресолей, вместе с одеждой её сына. Она сохранила всё это, сама не знала, зачем – вещи были в хорошем состоянии.
В ветвях высокого дерева, которое росло под окном, хлопотливо сновали птички, и Саша с удовольствием наблюдал за ними, греясь на солнышке. Он чувствовал себя и вёл, как престарелый пенсионер. Ему не хотелось ни играть, ни бегать, казалось, что он исчерпал свой жизненный ресурс.
Правда, к нему вернулся аппетит, но появилась другая крайность – он постоянно хотел кушать, не чувствуя сытости. Теперь его приходилось ограничивать, чтобы он не набирал вес слишком быстро.
Саша подружился с соседкой Марусей. Ей было всего 25 лет, она была нашпигована осколками, как колбаса салом (это её шутка). У неё была только одна нога, и она прыгала со своим костылём, как воробей. Это она сама так говорила, потому, что имела весёлый нрав, несмотря ни на что. Когда мама Лида была на работе, с ним оставалась Маруся. Она хорошо рисовала смешные картинки. Однажды она нарисовала толстого кота, который занял всё кресло, развалившись в нём. Кот выглядел очень смешно, и Саша всегда улыбался, глядя на него. Маруся сказала:
– Если будешь слишком много кушать, превратишься в такого толстого кота. Саша поверил.
Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Он хранил эти весёлые картинки – все до одной, они поднимали его настроение. Маруся никогда не училась рисованию, просто у неё был природный дар, но у неё не было возможности его использовать, разве что, для Саши.
Наступило лето, а с ним и новые заботы. Осенью Саша пойдёт в школу, но надо оформить на него свидетельство о рождении. Лидия Максимовна спросила Сашу:
– Вы с мамой и папой отмечали твой день рождения?
– Да, в тот день началась война, а мне исполнилось 9 лет.
– Так значит, скоро у тебя день рождения, первый юбилей – 10 лет! Запишемся в школу, потом поедешь к тёте Клавдии на всё лето. Она живёт у речки, у неё в хозяйстве много всяких животных, будешь жить, как в зоопарке. А мы с Марусей будем приезжать к тебе на выходной.
Саша не мог понять, рад он такой новости или нет. Он не хотел никаких перемен! Панически боялся оторваться от мамы Лиды и Маруси. С другой стороны, пообщаться с животными – это такая радость!
– А собачка там есть?
– И собачка, и два маленьких козлёнка, и телёнок. И все ждут тебя, не дождутся. Всё спрашивают тётю Клавдию: «Когда же это Сашка Иванов приедет! Поиграть с ним так хочется! По травке побегать!» – Понимая, что это шутка, Саша весело смеялся.
Но до отъезда надо было выполнить обет, который был дан в церкви. Но как объяснить это Саше? Время тогда было такое, что крестились и крестили тайком от всех. На всякий случай, Лидия Максимовна спросила:
– Саша, а ты когда-нибудь был в церкви?
– Да, был. Только это была не церковь, а собор, такой огромный и красивый, как сказочный дворец. Меня мама с бабушкой там крестили, но велели мне никому об этом не рассказывать, потому, что это тайна. Но тебе – можно. А потом мама с бабушкой умерли, и теперь эту тайну знаю только я да ты. Ты ведь никому не расскажешь?
Снял Саша с души её камень. Лидия Максимовна сходила к священнику, выучила молитву, подготовилась к обряду, и через 10 дней окрестилась. Теперь, она умела – и креститься и молиться, и это не раз помогало ей в жизни.
Со свидетельством о рождении Саши были проблемы, но Лидия Максимовна сумела их решить. Она не стала менять Саше фамилию и отчество, но в графе «Мать», записала себя, – мало ли что?
Сашу приняли снова в третий класс. В ближайший выходной мама Лида отвезла его в лесничество к своей старшей сестре Клавдии. Он прожил там до 20 августа и не хотел возвращаться в город. Там, на парном молоке и сытной пище он избавился, от желания есть без передышки. А купание и подвижные игры на свежем воздухе вернули ему радость жизни. Он загорел, вытянулся, окреп, и теперь не отличался от своих сверстников.
Прошло четыре года. Наступил 1946 год. Саше уже 14 лет. Его приняли в комсомол. Он повзрослел, изменился внешне. Теперь это был темноволосый, чернобровый парень с большими светло-карими глазами и полными губами. Энтузиаст и заводила. Лиду он теперь называет просто мама, без добавления имени, и очень привязан к ней.
Недавно их класс отличился – ребята собрали и сдали на приёмный пункт 100 кг макулатуры – в стране не хватало бумаги. За это их фото поместили в газете «Комсомольская правда» на первой странице, всех вместе и комсорга, т. е. Сашу, отдельно крупным планом. Мама им гордилась.
ВОССОЕДИНЕНИЕ
Институт, в котором Андрей Николаевич Иванов, служил доцентом кафедры экономики, вернулся в Ленинград из Новосибирска только в 1946 году.
Его родной брат, Евгений Николаевич, прошедший всю войну, как военкор, уже целый год жил в Ленинграде, сотрудничая, как журналист-очеркист, с одним из издательств.
Сразу, по возвращении в Ленинград, в июле 1945 года, Евгений начал собирать сведения о судьбе семьи брата Андрея. Он выяснил, что жена Андрея, Гета, умерла от голода во время блокады. Он знал, что Гета, или Генриета, выросшая в тесной коммуналке, наотрез отказалась ехать в Новосибирск вместе с мужем, опасаясь потерять их хорошую квартиру и имущество. Гета была на 10 лет моложе мужа, оптимизм молодости ещё не покинул её, поэтому она не верила, что война продлится долго, и что Ленинграду может что-то угрожать. Соседи, пережившие блокаду, сообщили Евгению, что Сашу после смерти матери забрали в детдом. Он был истощён и измучен, как и все блокадники. В марте 1942 года детей эвакуировали куда-то на Урал. Больше о нём никто ничего не слышал.
Потом Евгений узнал, что детдом из эвакуации ещё не вернулся. Предложив редактору идею написать очерк об эвакуации через Ладожское озеро и о дальнейшей судьбе эвакуированных детей-ленинградцев, Евгений вылетел в Свердловск. Он решил начать поиски Саши с вокзала – это был пункт распределения эвакуированных детских домов по городам Свердловской области.
Узнав подробности эвакуации, он, человек, прошедший войну, повидавший детей, потерявших родителей, и, одиноко сидящих у печных труб их разрушенных домов; детей, которые сидели рядом с убитой матерью, ещё раз убедился, что война – эта страшная тотальная беда, – слишком тяжкое бремя для детей любого возраста. Евгений собирался назвать свой очерк «Дети войны», а теперь решил назвать его «Дети беды».
Его племянник Саша оказался одним из этих детей. Евгений понял, что пока не найдёт его – живым или мёртвым, покоя ему не будет. Он слушал рассказ начальника вокзала:
– С 21 января по 20 апреля 1942 года на территорию РСФСР было эвакуировано 550 000 ленинградцев. Через Свердловск, прошёл 901 эшелон, из них 351 – с ленинградцами.
– В день прибытия эшелона с детьми – 22 марта 1942 года, в Свердловске скопилось 10 эшелонов. Наши работники вынесли 114 полутрупов, положили их на снег. Девать их было некуда, даже носилок больше не было. К тому времени было занято 500 коек эвакопункта. 2500 коек в эвакогоспитале. Прибывших размещали в залах вокзала на диванах, на полу, даже на подоконниках и в кабинетах начальника вокзала и других служб. А мест всё равно не хватало. Согласно записи в журнале, в тот день дети были отправлены в города Первоуральск и Серов. Ищите, желаю успеха.
Евгению повезло – в списках областного эвакопункта он нашёл Сашу, и поехал в Первоуральск. Детский дом с детьми из Ленинграда он нашёл быстро. Его направили к Нине Ивановне. Она сказала, что Саша в Свердловске пропал.
– Тогда такое столпотворение было, все мы были измучены и больны. Я видела Сашу, сидящим на диване, рядом с другими пассажирами, а мы сидели на полу, так как мест не было. Тут ко мне подошёл директор ремесленного училища, и отвлёк меня. Когда он ушёл со старшими детьми, Саши уже не было. Его искала милиция, но не нашла. Нас погрузили в поезд и повезли сюда, но мне пообещали, что Сашу рано или поздно найдут, и отправят к нам. Но он так и не приехал.
У Евгения опустились руки. Он не знал, где теперь искать Сашу. Командировка его закончилась, и он уехал в Ленинград, описав брату в Новосибирск поиски Саши.
В апреле 1946 года приехал в Ленинград и отец Саши. Он сказал брату:
– Я много думал о том, как искать Сашу. Надо начинать поиски в Свердловске. Саше сейчас 14 лет. Если он жив, то учится в школе. У меня две недели отпуска, я поеду туда.
У него почему-то появилась уверенность, что единственный сын его жив, и он обязательно найдёт его.
Приехав в Свердловск, Андрей Николаевич пошёл в ГОРОНО. Представившись, он попросил:
– Я разыскиваю сына, который потерялся в процессе эвакуации в вашем городе. Его имя Саша Иванов, ему сейчас 14 лет, и он учится, примерно, в 6 или 7 классе. Не могли бы Вы поручить кому-нибудь, обзвонить школы, и выяснить, нет ли такого мальчика в одной из школ? – Заведующая поручила это своему секретарю, а потом сказала:
– Я совсем недавно слышала это имя и фамилию. Она задумалась, а потом встала, и, выйдя в приёмную, взяла газету «Комсомольская правда» с портретом Саши:
– Посмотрите, это не Ваш сын? Андрей Николаевич разволновался. У него запотели очки, и пересохло в горле. Он торопливо протёр очки, и, взглянув на портрет, узнал своего сына – он был очень похож на свою мать, Генриету.
– Да, это он. – Стараясь взять себя в руки, глухо сказал Андрей Николаевич.
В это время позвонила секретарь, и назвала номер и адрес школы, где учился Саша, а, также, адрес его проживания. Ему объяснили, как доехать по адресу.
Остановившись перед домом, где жил теперь его Саша, Андрей Николаевич размышлял:
– Кто-то спас моего мальчика, и четыре года растил его. А теперь явлюсь я, и разрушу чью-нибудь судьбу. Как же поступить? – Потом принял решение: – Надо идти туда и всё узнать.
Поднявшись по лестнице, он позвонил в дверь, и услышал женский голос:
– Саша, открой. – Дверь открылась. На пороге стоял высокий подросток, такой дорогой и любимый, его единственный сын, о встрече с которым, отец мечтал всю войну. Они стояли, молча, и смотрели друг на друга, не веря своим глазам. Потом Саша неуверенно спросил:
– Папа? – Андрей Николаевич шагнул в квартиру, забыв закрыть дверь, и они с сыном обнялись.
Они стояли, обнявшись, не сдерживая слёз, и шепча друг другу:
– Папа, я искал тебя и чуть не погиб. Но так и не нашёл…
– Мальчик мой, родной, как я люблю тебя. Я счастлив, что нашёл тебя.
В это время в прихожую приковыляла Маруся, опираясь на палку. Она привыкала к новой ноге-протезу. Увидев эту встречу, она всё поняла, и сказала:
– Саша, приглашай папу в дом. Здравствуйте! Я соседка, но скоро придёт и хозяйка. Располагайтесь, пожалуйста. – И она, придя к себе, сразу позвонила Лидии Максимовне.
Это был удар. Рушилось всё, что больше всего радовало её в этой жизни.
Она положила трубку, и застыла, обессиленная. Прошло 4 года, как она нашла чуть живого Сашу. Она внутренне была готова, что Сашу рано или поздно найдёт отец. А когда это случилось, она не могла себе представить, как переживёт расставание с ним.
Время шло, а она всё сидела, не в силах пойти домой, и услышать приговор, который изменит всю её судьбу. Зазвонил телефон, она сняла трубку, и услышала Сашин голос:
– Мама, ты скоро придёшь? Мой папа приехал, мы ждём тебя. Он с дороги, я хотел покормить его, но он без тебя кушать не садится.
– Хорошо, сынок, я скоро буду.
Она вошла в квартиру, он поднялся ей навстречу, Саша помог маме раздеться. Андрей Николаевич увидел женщину приятной наружности, примерно свою ровесницу. Она поздоровалась, и сказала:
– Ну, что ж, давайте мыть руки и ужинать. У нас всех сегодня нелёгкий день.
Андрей Николаевич никогда не встречал женщины с такой силой духа.
Он понимал, какие чувства Лидия Максимовна может сейчас испытывать, но она нашла в себе силы этого не показывать. А, Лидия Максимовна, чувствовала себя приговорённой к смерти, которой дали отсрочку, предложив последний ужин. Кусок не лез им всем в горло, но они, старательно и молча, опустошали свои тарелки. И, каждый из них, не решался первым начать тяжёлый разговор.
Когда Лидия Максимовна ушла мыть посуду, Саша, подойдя к ней, тихо прошептал:
– Мама, я не покину тебя, но мне надо пообщаться с папой, рассказать ему обо всём, чтобы он понял и меня, и тебя.
– Хорошо, сынок. Я переночую у Маруси, а вы с папой побудьте вдвоём. Ты будешь спать на моей кровати, а папа на диване. Бельё в шкафу. Завтра выходной, так что выспитесь, а мне завтра снова на работу, надо привести в порядок документацию.
Отец с сыном проговорили не один час. Саша рассказал, как они жили без отца в блокаду, как умерла мама, как он оказался в детдоме.
– В детдоме у меня появились старшие друзья – Элик, Борька, Витька. Они мне помогли освоиться в детдоме. Где они теперь – не знаю, но очень хотел бы узнать. Я думаю, что мне повезло больше всех. Ещё в Свердловске мы потеряли друг друга – Витька побежал в туалет и не вернулся. Элика с Борей увёл какой-то дядя. А я пошёл искать институт, с которым ты уехал из Ленинграда.
Отец, молча, слушал рассказ Саши, и понял, что тот подходит к самому главному для них обоих:
– Я приехал с вокзала в город на трамвае, искать твой институт, но у меня не хватило сил. Я подошёл к большому дому с высоким крыльцом, думал, это институт, а это оказался Дом связи. Я очень устал и замёрз, целый день ничего не ел. Я присел у крыльца, и больше ничего не помню.
– Там меня и нашла мама Лида. Она принесла меня домой, сняла с меня грязные лохмотья – ведь мы долго ехали в вагоне для перевозки скота, лёжа на грязном полу, – несколько дней, не раздеваясь. Отмыла меня в тёплой воде. Я проболел больше месяца. Никто не верил, что я выживу. Мама ставила мне уколы через каждые 4 часа, и ночью тоже, а ведь она ещё работала в эвакогоспитале. Когда мама была на работе, за мной ухаживала Маруся. Она медсестра.
Лидия Максимовна спасла меня, вернула мне жизнь – я, как будто, родился заново, и она стала для меня настоящей мамой. Я не смогу её оставить, папа. Но и с тобой расставаться не хочу. Что же нам делать?
Отец молчал. Он был ошеломлён рассказом Саши, и не мог пока разобраться в своих чувствах. У него пока не было ответа на вопрос сына:
– Я пока не знаю, что нам делать. Когда я ехал сюда, у меня не было никаких сомнений, что как только я найду тебя, я не оставлю тебя здесь ни на один день. Но ты своим рассказом поколебал мою уверенность. Я думаю, мне надо поговорить с Лидией Максимовной. Надеюсь, что мы найдём мудрое решение этой непростой проблемы. Давай спать, сынок. Я поживу с тобой ещё дней 10, только перейду в гостиницу, чтобы не стеснять твою маму.
Уснуть им обоим долго не удавалось. Они оба без конца прокручивали весь разговор, и ломали голову, как выйти из этой ситуации. Уснули только под утро – усталость взяла своё.
Перед уходом на работу, она приготовила им всё, что нужно для завтрака.
Лидия Максимовна тоже почти не спала всю ночь. Она стояла у окна кухни в Марусиной квартире. Было новолуние и звёзды, мерцая в тёмном небе, точно перемигивались, сообщая друг другу что-то таинственное и важное, недоступное пониманию человека.
Ей вспомнилось, как она нашла своего подкидыша, как боялась, что он не выживет, как провожала его в школу 1 сентября. А летом скучала безбожно, когда отвозила Сашу в лесничество. С нетерпением ждала выходного дня, чтобы увидеть его, радоваться его выздоровлению. Наконец, небо на востоке побледнело, и на землю спустились обманчивые предрассветные сумерки. Лидия Максимовна легла в постель. Она мысленно обратилась к погибшему сыну:
– Прости меня, сынок за эту радость и любовь к чужому ребёнку. Я не забыла тебя и никогда не забуду. Но от тебя не осталось мне даже могилки. Я могу только ходить в церковь и поминать тебя, ставить свечу за упокой твоей души, сынок, и это снимает камень и с моей души. Это мальчик Саша спас меня от безысходной тоски по тебе, сынок. Он вернул меня к жизни. И теперь я снова могу потерять сына, и ту радость, что он мне дарил. – Слёзы наполнили её глаза, и потекли ручейками, смачивая подушку. Так и уснула она, ничего не придумав.
Папа с сыном проснулись, когда уже впору было обедать. Они поели, Саша, быстро всё прибрав, предложил отцу прогуляться по Свердловску. Они больше не говорили о своей проблеме, просто наслаждались общением. А мозг каждого из них продолжал искать выход из тупика.
Мест в гостинице, не нашлось, придётся на время стеснить Лидию Максимовну.
Когда они нагулялись, Саша предложил зайти за мамой в госпиталь и всем вместе поехать домой. Они так и сделали.
После ужина все сели за круглый стол, и быстро, без жарких споров и обид, пришли к общему мнению: оставляем пока вопрос открытым.
А, пока, Саша окончит седьмой класс. Мама Лида возьмёт отпуск, и на летние каникулы приедет с Сашей в Ленинград. Зимние каникулы в восьмом классе он тоже проведёт у отца. А летом 1947 года папа приедет в Свердловск, и они отдохнут все вместе в лесничестве. Как дальше будут развиваться события – подскажет сама жизнь. Но после окончания 10 класса ВУЗ Саша будет оканчивать в Ленинграде. Через несколько дней Андрей Николаевич уехал домой.
Устроилась и судьба Маруси. Осенью 1946 года, в Свердловск, приехал дядя Саши, Евгений Николаевич, в творческую командировку. И Саша, и его мама, после летних каникул были с ним уже хорошо знакомы. Он пришёл к ним вечером, когда на улице шёл проливной дождь. По его кожаному пальто сбегали тонкие струйки дождя, собираясь на полу в тёмные лужицы. Евгений снял своё отяжелевшее пальто, и с него продолжала капать вода.
– Ну, и погодка! Я промок до костей, замёрз, как собака без будки, и зверски проголодался! Саша, вон в том большом портфеле подарки вам с мамой от меня и от твоего отца.
– Вот хорошо-то, Женя! Ты как раз вовремя! А мы только собрались ужинать. – Улыбнулась Лида.
– А где вы прячете талантливую художницу Марию? Зовите её сюда, у меня для неё хорошие новости. Саша обрадовался и пошёл за соседкой.
Вскоре пришла Маруся. Она уже привыкла к своему протезу, и хромота её была еле заметной.
– Кто тут обо мне шибко соскучился? Вот она я! Вся из себя!
Ей навстречу встал Евгений. Она, улыбаясь, шутливо подала ему руку лодочкой.
– Вот Вы какая! Совсем молодая, весёлая, красивая и талантливая! Рад с Вами познакомиться. Давайте дружить. – Они вместе сели к столу.
– Ваши рисунки, которые летом передал мне Саша, специалисты признали интересными, и Вам предлагают сотрудничество в издательстве «Детская литература». Когда Вас узнают лучше, я уверен, к Вам будет стоять очередь из детских писателей. Завтра мы с Вами съездим на киностудию. Там требуется художник-мультипликатор. И в журнале «Весёлые картинки» Вас тоже с руками оторвут.
– Ну, надо же! Пришёл, увидел, убедил! – Улыбалась Маруся. Они все вместе поужинали, и Евгений попросил:
– Покажите мне все рисунки, какие у Вас есть. Потом нам с Вами надо оформить бумаги, если Вы принимаете предложение издательства и обговорить условия. – Так началась их дружба, а потом и любовь. Они оба были фронтовиками, много пережившими и повидавшими.
Маруся и Женя поженились и стали жить в Ленинграде.
На новогодние каникулы начала 1947 года Саша приехал к отцу. Ему очень хотелось найти своих друзей по детдому. Он узнал адрес Элика и приехал к нему домой. Элик в это время учился в 10 классе вечерней школы. Друзья не могли наговориться. Вспомнили Бориса, съездили на кладбище, поклониться могиле друга, разделившим с ними, тяготы блокады и эвакуации. Но не Элик, ни Саша не знали о судьбе Вити Рюмина. Элик посоветовал:
– А ты, Сашок, поищи его через паспортный стол, наверняка он или в Свердловске или в области. Ему уже 18 лет должно быть. Если он живой, ты его найдёшь, и сразу напиши мне. Может, ему потребуется наша помощь. Он блокадник, да ещё сирота, ему положена прописка и жильё в Ленинграде. А потом, отец Бориса инвалид, живёт в квартире один. Я думаю, он будет рад приютить на первое время друга его сына.
Когда Саша вернулся в Свердловск, он нашёл Витю с Таней в шести метровой комнате барака. Они оба работали на заводе и ждали своего первенца. Встреча была радостной, но ехать в Ленинград Витя не захотел.
– Там для меня слишком много тяжёлых воспоминаний. А нам с Танюшкой и здесь хорошо. От завода нам обещают квартиру, когда родится наш малыш. Что ещё надо? Мы довольны тем, что имеем. А ещё здесь недалеко могила человека, который дважды спас мне жизнь, и помог мне встать на ноги. Мы с Танюшкой не хотим уезжать от этой могилы. – Его жена согласно кивала головой.
– Так что передавай привет Элику, и сам заезжай к нам в гости.
Они расстались друзьями, но больше так и не встретились. Время их детской дружбы ушло. Они стали другими, и с этим ничего не поделаешь.
Летом 1947 года Андрей Николаевич приехал в Свердловск, чтобы провести здесь отпуск вместе с сыном. Он сделал предложение Лидии Максимовне, и она согласилась стать его женой. Между ними не было страстной любви, их накрепко связала любовь к сыну. Симпатия, расположение друг к другу и благодарность – возникли ещё при первой встрече. Теперь же к этим чувствам добавились взаимное доверие и уважение. Они расписались в ЗАГСе Свердловска, а отметить это событие уехали в лесничество к старшей сестре Клавдии.
С войны вернулся только один её сын, Валерий; второй – погиб в последние дни, когда уже была близка победа. Когда Лида уедет в Ленинград, племянник Валерий останется жить в её квартире, у него уже есть и невеста на примете.
Так закончилась история четырёх друзей, переживших страшное время военной беды.
НЮРКА – НЮРОЧКА
НЮРКИНА ЛЮБОВЬ
Китайский мудрец Конфуций на вопрос своих учеников – что такое смерть, ответил: «Как мы можем знать, что такое смерть, когда мы не знаем ещё, что такое жизнь?». С тех пор прошло двадцать веков, а вопрос этот так и остаётся открытым. Все мы просто живём, не отдавая себе в этом отчёта, не задумываясь о смысле жизни.
Однако каждая жизнь похожа и не похожа на другие. Но объединяют всех живых обязательные условия жизни: преодоление – себя и разных обстоятельств, из которых и состоит наша жизнь, и любовь во всех её проявлениях. Это моё субъективное мнение, у Вас, дорогой читатель, может быть другое.
В тёплый июньский день 1945 года Нюрка Буркова, в стареньком ситцевом платьице и стоптанных сандалиях, неслась по улице, не чуя под собой ног, в сторону госпиталя, который был расположен в трёхэтажном здании её бывшей школы. Их небольшой город в Новгородской области не был разрушен бомбёжкой, не был оккупирован немцами, как Новгород и прилежащие деревни. Он оказался в стороне от стратегических военных направлений. Но и его задела своим чёрным крылом страшная война.
За последние два месяца произошло столько разных замечательных событий, и жизнь казалась Нюрке такой прекрасной, что лучше не придумаешь. Наконец-то закончилась война. Она никогда не забудет этот день. Когда знаменитый диктор Левитан объявил по радио о капитуляции Германии и поздравил всех с Победой, люди вышли на улицу, знакомые и не знакомые, обнимались и плакали, и слёзы радости смешивались с горькими слезами из-за гибели родных или близких, и горьких слёз было во много раз больше.
Её отец тоже погиб на фронте в самом начале войны, и её мама, Надежда, став вдовой с двумя детьми на руках, чуть не умерла от горя.
Нюрка – старшая, в мае ей исполнилось 16 лет, и сегодня она получила паспорт. Ей не терпелось поделиться этой радостью с мамой, которая с первых месяцев войны работает санитаркой в госпитале.
Вместе с войной ушли из города и холодная зима, и долгая неустойчивая весна, и всё плохое, что пришлось пережить в голодное и тревожное военное время. Наступило долгожданное лето и конец учебного года в педучилище, где Нюрка готовилась стать учителем начальных классов и теперь перешла на третий курс. А это значит, что она сможет помогать маме – всё лето работать помощницей вожатой в пионерлагере, взяв с собою десятилетнего братишку Кольку.
Она не обижалась, что все называют её Нюркой, тогда всех так называли – и молодых и пожилых – Нинка, Верка, Надька и т. д. Время что ли такое было?