Большая игра
– Люди!! Люди как можете вы идти против воли Господа и противиться воли его?! Даст он вам знамение! Из сего узнаете, что Господь послал меня делать все дела сии. А не по своему произволу я делаю сие. Если отступники умрут, как умирают, и постигнет их такое наказание, какое постигает всех людей: то не Господь послал меня. А если Господь сотворит необычайное, и Земля разверзнет уста свои и поглотит их и всё что в них, и они живы, сойдут в преисподнюю: то знайте, люди сии презрели Господа. Теперь расходитесь по шатрам своим.
– А вы приходите, завтра утром в скинию, будете возносить молебен Господу, – сказал он Корею и сообщникам его.
Народ послушал месшиаха и стал расходиться. Когда у шатра никого не осталось, кроме нескольких верных слуг его.
– Зайдите в шатер Моисея, – приказал нам Аарон.
Мы уселись в шатре, и я, оглядев всех, кто остался верен Моисею, вздохнул. Десять человек, столько нас было. Каждый из нас готов был пойти на смерть за Моисея. Но что может горстка против огромной толпы?
Аарон сказал:
– Эта ночь будет для всех нас беспокойной. От того как мы всё устроим, зависит жизнь наша и то за кем пойдёт народ израильев: за вероотступниками, или за нами истинными слугами Господа нашего. Теперь же возьмите мечи свои и идите в скинию.
Скиния – дом Господа нашего. Столбы, огораживающие шатёр, образуют двор скинии. Называется этот двор – хацер. Сто двадцать локтей в длину и шестьдесят в ширину. Таков он хацер. Стены хацера – шестьдесят столбов окованных снизу медью. Столбы занавешены покрывалами. Сама скиния находиться в западной части хацера. Каркас её сбит из досок, обложенных золотом и покрытых покрывалом. Скиния разделена на две части большая часть называется Святая святых – Кодеш кадашим, а маленькая комнатка, Святилище – Кодеш.
За все годы нашего скитания мы столько раз разбирали и собирали скинию! Сколько? Знает один Господь, да Моисей, который отмечает в свитках своих все наши стоянки. Сборкой и переноской скинии занимались левиты. И в эту ночь мы, десять верных слуг Моисея, из колена левитова, провели в скинии.
***
На рассвете людской гомон возвестил, что народ израильев собрался. Аарон велел нам находиться в Святилище, строго настрого запретив высовываться оттуда, но я всё же вылез из Кадеша, и прополз к выходу из скинии.
Ох, и огромная толпа собралась у ворот хацера! Стоял там Аарон, одетый в свои священные одежды. Первосвященник в роскошном одеянии внушал благоговейный ужас оборванцам, столпившимся подле него. Перед Аароном стояли Корей, Авирон и Дафон с домочадцами своими мужского пола.
Моисей говорил, что для славы и благолепия, надлежит первосвященнику иметь роскошные одежды. Так повелел Господь!
Коханим был облачён в эфод – голубую, шерстяную ткань, прошитую золотыми нитями. На эфод накинут нагрудник, который зовётся «наперсник судный». С эфодом он соединялся золотыми цепочками, в которые вделаны золотые гнёзда. В гнездах тех вставлены драгоценные камни, числом двенадцать, по количеству родов – колен народа Израильева.
Ночью, когда мы сидели в шатре Моисея, первосвященник напутствовал нас:
– Заговорщиков что соберутся утром у скинии нужно убить. Сделать это необходимо быстро. Потому распределите главарей между собой. Ты Иексей, убьешь Корея. Элксай, должен умертвить Дафона …
Аарон перечислял, кто и кого должен убить, а я не слушал его. Грусть и боль каменной глыбой навалились на меня. Корей с детских лет был моим другом. Теперь же он мой главный враг. Это его должен убить я, в исполнения своего долга. Тяжко бремя моё, и много о чём размышлял я в эту ночь. Была она самая длинная в моей жизни. Однако всему приходит конец, и кроваво-красное солнце взошло над каменистой пустыней.
Десять верных слуг Моисеевых притаились в скинии, сжимая в руках мечи и боевые топоры. За ночь мы вырыли в Кодеш кадашим огромную яму, и укрыли её тонкими шестами. Ждали мы и тряслись от страха пред тем, что предстояло свершить нам.
С наступлением рассвета собрался народ израильев у скинии. Впереди всех шли, Корей, Авирон и Дафон, в белых одеждах, с кадилами в руках. Пришли они с сыновьями своими.
Корей первым вошёл в скинию, за ним все остальные. Мы же укрылись в Святилище. Месах – шерстяная ткань закрывавшая вход в скинию, укрывала заговорщиков от взора толпы. Стояли они в нерешительности. Лишь тонкая ткань, что зовётся парохет, отделяла Святая святых от Святилища, а нас от заговорщиков. Корей меж тем стал озираться вокруг. Вероятно, он почувствовал, что в скинии они не одни. Медлить больше было нельзя, и я шагнул вперёд. Корей смотрел на меня широко раскрытыми глазами, взгляд его был прикован к моему топору.
– Иексей, друг мой, что ты?! – лепетал он, пятясь назад.
Он повернулся, намереваясь выскочить из скинии. В два прыжка я подскочил к нему, и с размаху, ударил лезвием топора по затылку. Корей охнул и попытался сделать ещё шаг. Я вновь ударил его, и упал Корей. Я же бил его топором снова и снова. Слёзы душили меня, хотелось орать в голос. Но нельзя! Убивали мы, молча, в полной тишине. Жертвы были так ошеломлены нашим появлением, что не могли кричать.
Трупы заговорщиков мы скинули в глубокую яму, что вырыли для них, а потом подожгли. После чего покинули скинию.
Когда никого не осталось в скинии, кроме мёртвых. Тогда Аарон возвестил людям:
– Узрите люди! Земля закачалась и раздалась под ногами заговорщиков. Разверзлась огромная пропасть! И провалились они в гиену огненную! Вот что ждёт каждого, кто возмутиться против Моисея! Гиена огненная поглотит каждого!
Толпа двинулась к скинии. Увидев в яме, Корея с товарищами, горящих в огне, люди ринулись прочь. Люди бежали, сбивая, и давя друг друга. Великое смятение произошло в это утро среди нашего народа.
Мы делали своё дело, убивая родственников заговорщиков. К исходу дня никого не было в живых из родов Корея, Дафона и Авирона. Ни малых, ни старых. Сделал своё кровавое дело, вернулся я в шатёр свой и положил топор в плетёный из прутьев короб.
***
Ночь опустилась на лагерь, и темно было вокруг. Люди были так напуганы, что не зажигали огня. Лишь у ворот скинии горел костёр. Около него сидел Элксай и корпел над глиняной табличкой
– Тяжело мне, – пожаловался я брату. – Словно огромный камень придавил меня. Как я мог убить друга?!
– Ты сделал то, что должно было тебе сделать – кивнул Элксай, не отрывая головы от глиняной таблички – Корей возмутил народ супротив Моисея, за то и пострадал. Не ты убил его, длань Господня покарала его. Запомни это! И так будет со всяким, кто дерзнёт выступить против дела и веры нашей! И не печалься о сделанном Иексей. Дело наше угодно Господу. Не забывай, какую клятву мы принесли Диа Волу – Богу Волу. Нашему богу!
Я же утерев слёзы, посмотрев в темноту ночи, сказал:
– Тяжело и черно на душе моей!
Слёзы текли из глаз моих, всё лицо было влажно от них.
Глава 8
Открыл я глаза уже при свете дня. Лицо моё было мокро от слёз, а душа словно сжата клещами. Повернув голову, увидел Тимофея, мирно посапывающего в кресле. Да это мне всё приснилось! Но до чего же страшный сон!
С тяжёлой головой я встал с постели. Взглянул на часы. Оказалось, что проспал я почти весь свой выходной. Время уже три часа дня. Ну и ладно, зато отдохнул.
Я поплёлся на кухню, и услышал за спиной дробный топот, Тимофей, проспав моё пробуждение, рванул за мной.
Накладывая в миску «Виска-с», я выговаривал коту:
– И как это ты утро проспал?! Не разбудил!
Не удостоил меня ответом Тимофей, а лишь тёрся о мою ногу, поторапливая с завтраком, точнее с обедом.
Поев, я отправился в гараж. Решил съездить к тётке в гости. Надо хоть раз в году навестить родственников, но в машине меня ждал сюрприз. Бензобак оказался пуст. Как же так? Я ведь вчера вечером заправлялся! А может, нет? Совсем с головой непорядок. Не помню, что вчера было. Ну да ладно, в багажнике лежит канистра с бензином.
Однако снова сюрприз! Канистра так же оказалась пуста. Положив её на место, я увидел на дне багажника туристический топорик. Откуда он взялся? Наверное, лежит с августа, когда на природе, я с сослуживцами отмечал мой день рождения. Однако странно, почему я его до сих пор не видел? Хотя тут так же ничего удивительного нет.
Попробую пояснить: как-то, будучи на дежурстве, довелось мне расследовать квартирный грабёж. Хозяин квартиры познакомился в магазине с двумя криминальными личностями, и по широте души своей, пригласил их домой. Весь день он поил их водкой, да не рассчитав сил, уснул. Гости не стали нарушать покой хозяина. Тихо пошарили кругом, прихватив кое-какие вещички, решили покинуть гостеприимную квартиру. Понятное дело, хозяин, увидев гостей набивших баулы его вещами, стал высказывать неудовольствие. Те в ответ, отделали его как Аллах черепаху, и, прихватив с собой только телевизор «Фунай», удалились.
Бедолага соврал жене, что неизвестные грабители ворвались в квартиру, избили его и похитили телевизор, утаив естественно, что сам пригласил их в гости. Мне не составило труда заставить хозяина рассказать всю правду. Но вот беда, в этот район он переехал недавно и никого не знал. Гости его имён своих так же не называли. Лишь однажды в разговоре мелькнула кличка одного из них – Карп. Этого мне было достаточно.
Лёха Карпов спьяну туго соображал, разглядывая меня на пороге своей квартиры. Оттеснив его, я прошёл в комнату. Кратко изложив ему, суть дела, нарисовал безрадостную перспективу сесть на десять лет за квартирный грабёж. На столе у Карпова стояла дюжина пустых водочных бутылок, и телевизор «Фунай», накрытый покрывалом.
Так уж устроена моя голова, что я, разглядев этикетку каждой бутылки, в упор не видел телевизора!
Первой эту мою странность ещё детстве заметила матушка. Она таскала меня по окулистам, а эскулапы хором отвечали, что у меня стопроцентное зрение. Не могла понять мама, что дело в моих мозгах, а не в глазах.
Я, глядя на телевизор, и не замечая его, требовал у Карпова сказать, куда он его девал. Тот был немного обескуражен. Наконец в пьяном Лёхином мозгу, что-то щёлкнуло, и он заорал: «Я понял! Ты хочешь, что бы я написал явку с повинной. Я согласен».
«Явка это хорошо, – кивнул я. – Но где телевизор?»
«Вот он», – торжественно кивнул на стол Карпов.
Только сейчас я заметил «Фунай». В глубоком изумлении, принял я от Карпова явку с повинной. Так что чему удивляться?! Мог я месяц не замечать топорика в своём багажнике. Ну что ж не получилось съездить к тётке, пойду домой и проведу вечер у телевизора.
Едва я переступил порог своей квартиры, как зазвонил телефон, это был Велесов.
– Игорь Дмитриевич не могли бы вы сейчас же прийти ко мне? – не здороваясь, спросил он.
Не похоже это на вежливого Владимира Семёновича.
– А что случилось? – спросил я.
– Вы что не знаете что за день сегодня?
– Девятое сентября.
– Я не о числе спрашиваю, – вздохнул Велесов. – Вы новости слушали?
– Нет, я проспал почти весь день. А что случилось?
– Сегодня рано утром убит Алексей Герш.
И снова сжали сердце моё клещами, такая же боль как давеча утром после тяжёлого и страшного сна. Снова тяжесть навалилась на плечи мои.
Спустя час я сидел в кабинете Велесова. Молчим. Выпили по стакану водки, помянув Герша, а нужных слов не находится.
– Владимир Семёнович, вам известны обстоятельства убийства отца Герша? – наконец нарушаю я молчание.
– Да, – кивнул Велесов. – Как только утром я по радио услышал об убийстве, сразу связался со знакомыми в Москве. Вот что мне удалось узнать: сегодня в 6.40 утра, Алексей Герш спешил на электричку. Она отходила от платформы Семхоз, что неподалёку от Загорска. Отец Герш направлялся на воскресную службу. Двое убийц ждали его в густых зарослях, что растут вдоль асфальтовой дорожки, ведущей к платформе. Когда Алексей Герш прошел мимо, преступники направились следом. За тем один из них нанёс удар топором по голове священника. От удара Алексей Герш упал. Кровь его забрызгала траву. Падая, он выронил портфель.
Один из преступников поднял портфель, пошарил в нём и бросил на землю. Потом они быстро проследовали на платформу. Злоумышленники вели себя так естественно, что даже поприветствовали одного сонного мужика. Никто из людей, стоявших на платформе, не обратил на них внимания. Все смотрели на подходившую из Загорска электричку. Вскоре все стали садиться в неё. Впоследствии никто не мог пояснить, сели ли убийцы в электричку, или нет.
После удара отец Герш был ещё жив. Поднявшись, он искал свой портфель, а когда нашел, отправился домой. Умер он около своей калитки, на руках у жены.
Уже имеются два подозреваемых. Первый: сосед Геннадий Бобриков, ранее судим. Он уже сознался в содеянном, но путается в показаниях. По-пьянке говорит, совершил убийство. Однако не может пояснить, где он ждал отца Герша, и как наносил удар. Да и самого топора найти не удалось.
Второй подозреваемый – Иван Сомов, то же ранее судим за хулиганство. Говорит, что убил отца Герша по ошибке. Принял его за обидчика, который днём раньше выкинул Сомова из электрички.
Предъявил Сомов и топор, которым якобы ударил отца Герша. Но на его топоре нет даже микрочастиц крови отца Герша, да и места преступления Сомов так же указать не мог
– Преступление это резонансное, так что убийцу найдут быстро, – ответил я, допивая водку. – Тем более есть два подозреваемых, а шероховатости, во время следствия устранят.
– К сожалению, вынужден с вами согласиться, – вздохнул Велесов. – К тому же сотрудники милиции показали себя не с лучшей стороны в этом деле.
– То есть? – не понял я.
–Вскоре после нападения на отца Герша, его увидели две женщины. Они бросились к соседней платформе, у которой находились двое сотрудников милиции. Женщины сообщили им, о том, что видели мужчину в крови. Милиционеры ответили, что это их не касается, так как у них другое дело: ищут сумочку сбитой поездом женщины. Как видите, сотрудники милиции были рядом, и могли бы задержать убийц, но свои служебные обязанности они не выполнили.
– Ну, тем более, – кивнул я. – Сомов или Бобриков будут осуждены за убийство отца Герша, а раз убийц было двое, не исключено, что осуждены, будут оба
– Как это не кощунственно звучит, но смерть отца Герша закономерный итог последних лет его жизни.
– Объяснитесь Владимир Семёнович. Я вас не понял.
– Охотно, – кивнул Велесов. – Понимаете, Алексей Герш, прежде всего проповедник. Он нёс Слово Божье по мере сил среди простых людей. Роль его в популяризации идей Церкви огромна. Политика нашего государства была направлена против Церкви, и по этой причине книги Алексея Герша печатались в Бельгии.
Так уж вышло, что постепенно Герш стал преклоняться перед Западом, а точнее перед Католической церковью. По существу, он превратился в агента католицизма в православной России, что уж совсем было немыслимо. Герш стал действовать против Русской православной церкви. Авторитет отца Герша очень велик, именно поэтому и вред от его действий огромен.
Вот по этой причине трагическая смерть отца Герша – закономерная точка в делах его. Однако убийство великий грех.
– Это уж точно, – вздохнул я, и разлил остатки водки.
Велесов осушил стакан, и продолжил:
– Смерть Алексея Герша поставила точку на очередном этапе нашей жизни. Горбачёв со своей перестройкой окончательно довёл страну до краха. Вскоре всё рухнет, и Советский Союз рассыплется на черепки как глиняный горшок. Одна из причин краха, наше преклонение перед Западом. Газеты, телевидение, только и талдычат, что всё у нас плохо, а вот на Западе…
Наши доморощенные диссиденты раньше шептались на кухне, а сейчас, орут во всю глотку, охаивая страну в которой родились.
И рассмеявшись, Велесов продолжил:
– В сущности, наше преклонение перед Западом началось ещё во времена Киевской Руси. В XII веке, когда с востока на Русь вторгся Батый, с запада шёл Тевтонский орден. По существу тевтонцы участвовали в крестовом походе против православия. Батый не убивал тех, кто не оказывал ему сопротивления, а тевтонцы вешали всех. Крови они пролили значительно больше чем монголы. Тем незачем было уничтожать русских, степняки не могли жить в лесистой Руси. Монголы стремились заключить союз с Киевской Русью.
Союз этот был выгоден и монголам, и русским. Тевтонцам же нужны были земли Руси, а самих русских они намеревались частью обратить в католицизм, а часть уничтожить.
Александр Невский прекрасно осознавал, что с запада Руси грозит гибель, и потому пошёл на союз с Батыем. Но были у Невского и оппоненты, которые и тогда преклонялись перед Западом. Одним из них был князь Михаил Черниговский.
Этот князь хотел заключить союз с папой Иннокентием IV. То, что католики – тевтонцы вешают православных с разрешения папы, ничуть не смущало князя Михаила. Велика беда, повесили сотню смердов!
Михаил Черниговский выступил против Невского, но того поддержал Батый, и князь Михаил бежал в Венгрию. Он подговаривал католиков напасть на монголов и русских. Однако слишком силён на Западе был страх пред Батыем.
К тому же Михаил Черниговский не имел реальной силы, и западные правители не воспринимали его в серьёз. Обиженный пренебрежением к своей персоне, князь вернулся к себе в Чернигов. Он предполагал, что Батый не узнает о его кознях, но у монголов везде имелись лазутчики, и хан был информирован о происках князя Михаила.
Когда Михаил Черниговский прибыл в стан Батыя, хан высказал ему претензии по поводу неблаговидных деяний. Черниговский стал отпирался. Тогда хан предложил князю испытание. Михаил должен был пройти между двумя кострами, а монгольские колдуны по поведению огня скажут, врёт князь или нет. Михаил от данной процедуры отказался, тем самым подтвердил обвинения Батыя, за что и был казнён.
Александр Невский в союзе с Батыем по существу встал на защиту земли Русской, а действия князя Черниговского как раз были против своего народа. Но оба князя: и Александр Невский, и Михаил Черниговский были причислены к лику святых. Православной церковью был канонизирован Михаил Черниговский выступавший против православных русских. Чудеса!
Сейчас у нас нет такой сильной личности как Александр Невский, и Горбачёв доведёт развал страны до конца. Я не удивлюсь, что спустя какое-то время Горбачёва признают спасителем земли Русской. Но вот от кого?
– Вы нарисовали мрачную перспективу, – вздохнул я.
– Нет, реальную картину! – покачал головой Велесов. – Всё пойдёт своим чередом. Те, кто сейчас у власти рвут куски от общей собственности. Кто схватит больше, кто меньше. Когда всё будет разворовано, то прятать богатство по сундукам станет немодно, и как грибы после дождя будут расти у нас великолепные дворцы. Народ же станет смотреть на всё это великолепие, пить горькую и наливаться лютой злобой.
– А потом бунт?
Велесов вздохнул:
– Надеюсь, до этого не дойдёт. Мы не допустим этого.
– Кто это мы?
– Сильные, активные, думающие люди. Те, кого Лев Гумилёв звал – пассионарии.
Нынешние властители через некоторое время покажут свою несостоятельность. В новых условиях они управлять не смогут, потому, как полностью скомпрометировали себя. Их отодвинут те, кто сейчас ораторствует на митингах, но и они потерпят фиаско. И когда народ полностью извериться во всех политиках, власть возьмём мы. Так что у нас Игорь Дмитриевич хорошие перспективы. Они светлы и красивы как этот рассвет.
Взошедшее солнце прогнало прочь черноту ночи, позолотив листву на деревьях, и осветив горизонт. Рассвет был тих и прекрасен. Хотелось надеяться, что будущее наше такое же безоблачное как этот рассвет.
Глава 9
2 октября 1991 года
, Казань
Прошло больше года со времени моего знакомства с Велесовым. Много чего случилось за этот год. Буквально у всех на глазах распадалась великая держава, именуемая Советским Союзом. Со всех кухонь, словно тараканы, в телевизор полезли диссиденты разных мастей. Они с гордостью вещали, что не жалея сил боролись с тиранией, и именно под их напором, Советский Союз вскоре рухнет. Можно не верить в этот бред, но факт остаётся фактом – СССР раскалывается, как глиняный горшок на черепицы.
Стали мы жить в свободной России, но с пустыми прилавками в магазинах. Пропало всё: от спичек до мяса. Часто выступал по телевизору новый экономический гений Егор Гайдар – внук детского писателя. Причмокивая и посвистывая, он рассказывал о грядущей экономической реформе. Вещал туманно и запутано, но хотелось верить – заживём сытной жизнью. Гайдару вторил ещё один новоиспечённый экономический оракул, который подвизался заместителем Анатолия Собчака – питерского градоначальника. Этот рыжий парень с импортной фамилией – Чубайс, увлечённо рассказывал о неэффективности государственного управления экономикой. В его речах мелькало незнакомое слово – «приватизация». Что это за чудо такое, объяснял он туманно и заумно. Но смысл всего сказанного был родной и приятный – взять и всё поделить.
Демократы из команды Ельцина бодро пели, что граждане наши ленивы и не разумны, потому как работают на государство, а не на себя. Велесов от таких речей веселился и отпускал, едки комментарии:
– Не зря все-таки Ленин прозвал интеллигенцию «говном нации»! Ещё со времён Огарёва и Герцена, занимались они прожектёрством. Да ещё поносили своё Отечество, кивая на Запад. Пока власть сильна, эти шавки тявкают да скулят о тяготах «простого народа», до которого им, кстати, и дела нет. Но стоит власти зашататься, и они как стая голодных шакалов налетают, и рвут всё в клочья. Именно так случилось в семнадцатом году. К власти пришло «говно нации». Жить стало ещё хуже, и всё пошло прахом. Российская империя развалилась на куски. На счастье власть взяли большевики. Они смогли сохранить большую страну от распада.
Но, к сожалению, Ленин до безумия верил в учение Карла Маркса, а учёный еврей Маркс, был плохим экономистом. Как в старом еврейском анекдоте: Карл Маркс – экономист, а Мойша Рабинович – старший экономист.
Скверный экономист Маркс начисто отвергал частную собственность, а без неё родимой никак нельзя. Именно она треклятая, двигает экономику вперёд, потому как порождает инициативу. В конце жизни Ленин признал свою ошибку, и появилась новая экономическая политика, сокращённо НЭП. Но Владимир Ильич умер, а Сталин тоже сильно верил в учение Маркса. Он стал строить государство по своему разумению
– Ну да, загнал полстраны в «зоны», – хмыкнул я.
Велесов вздохнул:
– Ну, скажем не так много, как об этом кричат Солженицын и нынешние демократы, но несправедливостей было много. К сожалению, в то время не получилось по-другому. Человека можно заставить добросовестно работать двумя способами: либо пряник, то есть личная заинтересованность, либо кнут. Пряников в силу марксистского учения Сталин предоставить народу не мог, осталось одно – кнут.
Идеи коммунизма изначально неверны. Во всяком случае, на данном этапе развития человечества. Потому и рухнул Советский Союз. Всё пошло ко дну, и первой на поверхности оказалась наша интеллигенция. Помните, что сказал о ней Ленин? Она стала бушевать во всю на митингах. И удалось «говну нации» вновь прийти к власти. Вот и нате вам все эти Поповы, Собчаки, любуйтесь ими.
Раньше они всего лишь критиковали, а теперь им пришедшим к власти придётся работать, а этого как раз они и не могут. У номенклатуры, по крайней мере, был опыт управления. Вот увидите, столкнувшись с трудностями, все эти демократы опустятся до банального воровства. Тем более что идут речи о приватизации.
– Нам-то с вами Владимир Семенович, какая разница? – спросил я, беря ферзя (мы играли в шахматы), – демократы воруют или номенклатура тырит, всё мимо. От нас ничего не зависит.
– Вот тут-то Игорь Дмитриевич, вы сильно ошибаетесь, – улыбнулся Велесов. – Россия на своё счастье обладает большим количеством пассионарных личностей.
Нашим бывшим азиатским республикам в этом случае повезло значительно меньше. Они как выразился Лев Гумилёв: «живут в согласии с природой». Потому пассионарии что зарождаются там, выталкиваются из среды и покидают родные края.
– Но наши пассионарии так же уезжают на Запад.
– Вам шах, – ответил Велесов. – Совершенно согласен с вами. Наши пассионарии так же уезжают. Но уровень ментальности россиянина выше, чем у азиатов. Если таджика покинувшего свой аул вполне устроит, что он работает дворником в России. Русскому такая жизнь, где ни – будь на Западе, быстро надоест, а предоставить что-то более стоящее там всем русским не в состоянии. Потому не стоит расстраиваться, градус пассионарности в России всегда будет высок. Всё-таки мы молодая нация!
Наступит время, когда условия станут совсем неблагоприятными, и власть окончательно дискредитирует себя. Вот тогда пассионарная среда выдвинет лидера, который поведёт всех за собой. Так было во времена всех смут, и приходили: Александр Невский, Дмитрий Донской, Минин и Пожарский. Так будет и в нынешнее время.