История о потерянных душах

Глава 4

В кабинете главврача Аня чувствовала себя провинившейся школьницей, которая разбила окно в учительской.

– Почему снова происшествия? И чтобы ни произошло, ты всегда оказываешься в центре событий.

– Не хочется быть грубой, но я заведующая этим отделением. И было бы странно, если бы меня не оказывалось рядом.

– Быть грубой и не нужно, просто слишком много вспышек агрессии у пациентов, ты не находишь?

– Может, мне напомнить, что мы работаем в психиатрической клинике, а не в курортном санатории?

Главврач пропустил ее сарказм.

– Нас создает наше окружение, Аня. Поэтому я хочу, чтобы ты немного отдохнула.

– Наше окружение? Вы издеваетесь? Хотите сказать, что я сошла с ума?

– Нет, я хочу сказать, что ты обязана отдохнуть. Я хочу отправить тебя в отпуск.

– Что? – она схватилась за ручку как утопающий за соломинку. – О каком отпуске может быть речь? У меня новый пациент, куча проблем у старых. Вы хотите, чтобы я бросила их здесь на произвол судьбы?

– Следовательно, ты хочешь сказать, что мы без тебя никто? Не справимся с шестью пациентами?

– Простите, я не это имела в виду. Мне понадобились годы, чтобы добиться хоть какого-то их доверия. Они привыкли ко мне. А если я уйду, то боюсь, что уже никто им не поможет.

– Аня, пойми же, наконец, что стоит подумать и о себе. Еще немного и ты сгоришь на работе.

– Мне искренне приятно, что вы переживаете за меня, но я не могу уйти даже на неделю. Когда мотылек сгорает, лампочка ни в чем не виновата. Так и я, беру всю вину на себя. Если я сгорю, так тому и быть.

– Хорошо, я понял твое упрямство. Тогда мы сделаем вот как. В воскресенье я не дал тебе хорошо отдохнуть, вытащил из постели ни свет, ни заря. Значит, завтра у тебя будет выходной. Отдохни хорошо, расслабься и если тебе понравится, то можешь уходить в отпуск. Как на это смотришь?

– Вы хитрец, – улыбнулась она.

– Значит, по рукам.

Дмитрий сидел на полу и бился головой об стену. Его лицо заливала кровь. Раны после драки приносили боль, а ударов об стену он не чувствовал вовсе.

– Я не хотел, – шептал мужчина. – Я не хотел бить её, это все она, она, она. Тьма…

Дмитрий почувствовал на себе чьи-то руки и вздрогнул. Обернувшись, он увидел Аню. Её нижняя часть лица покраснела и опухла после удара. Мужчина ахнул и схватил женщину за руку.

– Я не хотел, не хотел, прости меня.

Аня села на пол рядом с ним.

– Перестань, Дмитрий. Посмотри, все хорошо. Я прекрасно понимаю, что ты сделал это не специально. В конце концов, я сама виновата, нельзя лезть в драку. Идем, сядь на кровать, я обработаю тебе раны.

Взяв у медсестры все необходимое, Аня вернулась в палату.

– Почему ты не дал обработать раны?

– Я хотел, чтобы ты видела, что я получил по заслугам.

– Не нужно калечить себя и бить других тоже нельзя. Ты не против, если я уберу твои волосы? Они прилипли вместе с кровью к твоему лицу.

– Конечно, поступай, как хочешь.

Аня стянула его волосы на затылке маленькой резинкой и начала обрабатывать раны. Дмитрий стойко переносил всю боль, он не дергался и не пытался убежать. Он лишь всматривался в ее лицо, стараясь разгадать, простила ли она его.

– Дмитрий, впредь, даже если где-то начнется драка, никогда не вмешивайся и, чтобы ни говорили тебе или мне, не нужно поступать также.

– Даже если кто-то оскорбляет тебя?

– Да.

– Но ведь нельзя терпеть, когда тебя унижают.

– Дмитрий, разве правильно отвечать злом на зло?

– Нет, так нельзя, так поступает только Тьма.

– Правильно, поэтому мы с тобой просто не будем замечать злых людей. Договорились?

– Договорились. Когда у меня появится своя палата?

– Когда ты научишься вести себя хорошо.

Дмитрий сжал ее руку.

– Но как же так? Ты ведь дала честное слово.

– Дмитрий, мое честное слово было при условии твоего хорошего поведения.

– Разве может быть такое, что у оскорблявшего тебя Александра есть своя палата, а у меня нет? Меня держат под замком и кормят под присмотром. Это унизительно.

– Вовсе нет. Так нужно. Скажи, тебе делали укол?

– Да.

– Тогда почему ты не спишь?

– Не знаю. Я ведь не медик.

– Точно. Давай ты удобно ляжешь на кровати, а я посижу рядом.

– Не уходи.

– Нет, я рядом. Расскажи мне, откуда знаешь латынь? Где ты получал образование? Может, ты работал орнитологом?

– Нет, – его губы растянулись в широкой улыбке. – Из-за того, что я назвал его пингвином, не дает мне права называться орнитологом. Я прочитал тысячи книг, в моей голове много знаний, но я так и не понимаю, для чего они мне. Все эти знания не могут исцелить душу, не могут вернуть близкого человека, степень бакалавра или магистра не затянет раны в душе и не подарит счастья. Я так боюсь за своего брата, я хочу увидеть его, обнять, как раньше, смеяться вместе до боли в животе и издеваться друг над другом. Мне так этого не хватает, что я чувствую дыру в своем сердце.

– Не волнуйся, я верю, что твой брат найдется. Все будет хорошо. Только так и никак иначе.

Дмитрий не отвечал и смотрел в потолок стеклянными глазами. Аня решила, что успокоительное начало действовать и хотела подняться. Но мужчина вновь схватил ее за руку и спросил:

– Как чувствует себя Игорь? Расскажи мне немного о нем, пожалуйста.

– У него раздвоение личности. Игорь – добр ко всем, он любит окружающих, но стоит его коснуться, как появляется его оборотная сторона – Евгений. У него хорошая дикция и он силен, несмотря на внешнюю хрупкость Игоря.

– Как давно он здесь?

– Два с половиной года.

– Он нарисовал свой самый счастливый день. Это день, когда он появился в клинике. Он был счастлив, когда ты уводила его по коридору от реальной жизни. Скажи мне, что осталось там, за его спиной? Какое зло разорвало его душу, если он так рад оказаться в стенах психиатрической больницы?

Аня перевела взгляд на свои руки и поправила волосы.

– Дмитрий, лучше расскажи о своем самом счастливом дне. Что ты помнишь?

– Я обманул тебя, прости. Я помню все наше детство до мельчайших подробностей, просто воспоминания причиняют мне боль, – мужчина словно не заметил перемены разговора. – А потом… потом я потерял его.

– Дмитрий, сосредоточься на счастливом дне.

– Ты скажешь, что он слишком банален.

– Такого я точно не скажу.

– Хорошо, – он закрыл глаза. Его сосредоточенное лицо стало безмятежным, морщины разгладились, словно воспоминания вновь превратили его в мальчишку. – Это был солнечный день во всех его начинаниях. После уроков я забежал в маленькую пекарню. Купил большой кекс с кремом и маленькую зеленую свечку. Перекинув сумку через плечо, я побежал на речку. Ветер подгонял маленькие волны к берегу и они лизали пятки моего брата. Он сидел на песке, а на его коленях покоилась большая книга сказок. Мой брат всегда верил в добро, никогда не причинял никому зла, даже через букашек перешагивал.

– Дмитрий, но ты же помнишь, как зовут твоего брата? Как ты его называл?

– Том.

– Том? – удивилась женщина. – Но почему?

– Просто нам так нравилось. Словно мы были не обычными мальчишками, а настоящими искателями приключений. И мы всегда их находили. Кстати, меня звали Оливер. Но когда мы попадали в неприятности и Тому становилось страшно или больно, он забывал про наши выдуманные имена и кричал: «Дима! Дима!». Поэтому мне немного больно слышать это имя. Я продолжу. Я остановился и наблюдал за ним. Его спина была очень ровная, он никогда не сутулился, волосы развевал ветер, а бледная кожа уже немного загорела. Наконец, он почувствовал мое присутствие и обернулся. Его глаза наполнились счастьем, когда он увидел меня. Отложив книгу, он бросился ко мне.

– С днем рождения, Том, – я обнял его, а он уткнулся мне в грудь. – Подожди-ка, я кое-что тебе принес.

Я аккуратно достал кекс из сумки, воткнул в него свечку и зажег её. Маленькое пламя заплясало в его глазах.

– Давай, загадывай желание и задувай свечу.

Том закрыл глаза, потом надул щеки и потушил свечу. Он поделил кекс пополам, отдал половину мне, а другая половина пропала в его рту за считанные секунды.

– Спасибо, Оливер, было вкусно.

– Подожди, это еще не все, – я открыл свою школьную сумку и достал то, о чем так давно мечтал мой брат. Над этой вещью я работал ночи напролет так, чтобы никто не увидел и не услышал, а в особенности не догадался мой брат. Я достал деревянный фрегат с локоть длиной. Я сделал даже маленькие детали – паруса, штурвал и якорь.

Том завизжал и запрыгал от радости. Он прыгал возле меня, словно шаман возле ритуального огня. Наконец, я передал ему корабль, и мы спустили его на воду.

– Оливер, подожди, – он придержал корабль. – Мы должны снарядить настоящую экспедицию и отправить её исследовать новые земли.

– Хорошо, – я схватил фрегат и подбежал к дереву. У его корней копошился небольшой муравейник. Я посадил на корабль десяток муравьев и с победным видом вернулся к брату. Но он задумался.

– Оливер, а что если они все утонут?

– Они не утонут, смотри, тут есть даже шлюпки, весла и спасательные круги. Им как раз будет в пору.

– Правда? – Том всегда верил каждому моему слову.

– Честное капитанское.

– Тогда поднять паруса! – весело воскликнул он, и мы поставили корабль на воду. Легкое течение быстро подхватило фрегат, ветер раздувал паруса, и он помчался по волнам в поисках волшебного острова. Том бегал по берегу и весело крича, подгонял игрушку. Его счастью не было предела до тех пор, пока к нам не присоединились трое мальчишек. Мы учились в одной школе, но они были старше и всегда задирали нас. Я прикрыл спиной Тома, и он нерешительно выглядывал из-за нее. Он не решался ввязываться в драки, даже ругаться не любил.

– Такое веселье мимо проходит. Почему вы нас не позвали? У нас тоже есть подарок для твоего брата, – сказал один.

– Правда? – Том уже стоял рядом со мной. – Какой? – его наивности не было предела.

Мальчишки подошли к нам вплотную.

– Мы приготовили для тебя особенный подарок, – самый крупный мальчишка снял с плеча мешок. Он открыл его и достал оттуда веревку, в петле которой корчился щенок.

– Нет! – закричал Том. – Отпустите его, что он вам сделал?

Они опустили щенка на землю, и тот заскулил от страха.

– Мы только хотим узнать, как далеко в воду упадет щенок. Это представление специально для вас, наслаждайтесь, мы даже денег не возьмем.

Мальчишка вновь поднял веревку вместе со щенком и размахнулся. Когда Том заревел, я бросился к ним и ударил любителя поиздеваться над животными. От неожиданности тот выпустил веревку и бросился на меня. К нему подключились еще двое. Они были сильнее, но я проворнее. Когда я почувствовал вкус крови, то вдруг увидел, как Том, который всегда называл себя пацифистом, набросился сверху на одного из мальчишек и, надев на него ту самую петлю, начал стягивать её.

– Валите отсюда, иначе я задушу его, – закричал он. Лицо мальчишки и в правду приняло зеленоватый оттенок.

– Отпусти его, мы уходим. Психи! – закричал их главарь, и они убрались восвояси. Видно, мы и, правда, смахивали на двух психов. Я весь в крови, а он с веревкой в руках. Я посмотрел на него и засмеялся. Том находился в возбужденном состоянии, но отбросив веревку, он тоже рассмеялся. Я смыл кровь водой и повалился на берег. Том лег рядом со мной, посадив на живот щенка.

– Оливер, его надо будет куда-нибудь пристроить. Рано или поздно он вырастет, а ты знаешь, как я отношусь к собакам.

– Конечно, – я повернулся к нему, – подкинем его соседям.

– Ладно, – он погладил щенка и посмотрел на небо. – Знаешь, я сегодня загадал, чтобы мы всегда были вместе.

– Господи, за что я так провинился, – воскликнул я, и мы расхохотались.

Неожиданно пошел дождь, мы высунули языки и жадно ловили капли.

– Оливер, сегодня самый счастливый день в моей жизни. Спасибо тебе.

Тишина разбудила женщину, и Аня словно вынырнула из другой реальности.

– Дмитрий, получается, это был самый счастливый день твоего брата, но не твой.

– Брат был счастлив, поэтому и я считал себя самым счастливым человеком на земле. Том часто грустил, нашу жизнь нельзя было назвать легкой. Я смог подарить ему немного счастья, хотя бы на день. Это был великий день.

Дмитрий повернулся на бок и закрыл глаза. Аня накрыла его одеялом и вышла из палаты.

Проведя специальные анализы, к концу рабочего дня Аня составила отчет о протекающей болезни Дмитрия и оставила его на столе у главврача. Не зная, радоваться или огорчаться предстоящему выходному, она отправилась домой. Пока Олег не вернулся с работы, женщина решила устроить ему сюрприз. Приготовив изысканный ужин, она накрыла стол в гостиной и зажгла свечи. Надела кружевное белье и алое платье. Аня села на диванчик и принялась ждать. Когда ее муж опаздывал на час после окончания рабочего дня, женщина взяла книгу и принялась читать. Еще через час Аня отбросила её и принялась гладить мурчащую кошку на коленях. Через час женщина положила еду в одну тарелку себе, в другую кошке. Они уплетали за обе щеки и рассказывали, что интересного выдалось за этот день. Расправившись с ужином, Аня услышала звонок мобильного телефона.

– Я слушаю.

– Аня, прости, но я сегодня останусь у друга, у него родился сын, и мы отметили немного. Думаю, что мне не стоит садиться за руль.

– Почему ты не предупредил меня раньше? И что за друг?

– Ты его не знаешь, это мой коллега по работе. Извини еще раз, ложись без меня.

– Хорошо, – ответила она, скидывая туфли и расстегивая платье. – У меня завтра выходной, может, отпросишься завтра с работы, съездим куда-нибудь?

Аня в надежде считала секунды его молчания.

– Конечно, – наконец ответил Олег. – Для тебя все, что угодно. Сходим в кино, потом устроим пикник на берегу реки.

– Хорошо, – улыбнулась она. – Я люблю тебя.

– Сладких снов, дорогая.

Женщина допила вино и сняла платье. Поднявшись с дивана, она перевернула столик, и посуда кувырком полетела прочь.

– Теперь мне гораздо лучше, – улыбнулась женщина и, взяв на руки кошку, поднялась в спальню.

Утро встретило ее головной болью и неприятным привкусом во рту. Несмотря на эти мелкие неприятности, Аня встала с постели с ощущением радости и приятным предвкушением. Именно сегодня её муж согласился отпроситься с работы, чтобы побыть с ней вместе. Женщина сдвинула шторы и впустила солнце в свое сердце.

Главный врач психиатрической клиники надел очки и начал читать отчет о болезни Дорофеева Дмитрия. Ничего особенного, все анализы в норме. Это может значить лишь одно, и для этого Сергей Александрович нажал кнопку на телефоне и вызвал к себе психиатра с наркологического отделения. Тот славился тем, что мог безошибочно сказать, симулирует больной или нет.

Аня включила любимую музыку и принялась за уборку. Никогда еще уборка не казалась ей таким радостным мероприятием. Ариэль, чувствуя настроение хозяйки, весело бегала за ней из комнаты в комнату.

Дмитрий удивился, когда в палату вошла не Аня, и его проводили в другую комнату с белыми стенами и холодным столом, за которым сидел человек с таким же холодным стальным взглядом.

Закончив уборку, Аня выпила чашку крепкого кофе и легла в горячую ванну, наполненную фруктовыми ароматами.

Дмитрий сел на край стула и уставился в стену, боясь встретиться взглядом с человеком напротив.

– Поведай мне свою историю о тьме, – не сказал, а бросил в него слова психиатр. – Я хочу помочь тебе, – добавил он мягче.

– Я бог таинственного мира,

Весь мир в одних моих мечтах.

Не сотворю себе кумира

Ни на земле, ни в небесах.

Моей божественной природы

Я не открою никому.

Тружусь, как раб, а для свободы

Зову я ночь, покой и тьму.

– Пишешь стихи? Похвально.

– Это Сологуб. Стыдно не знать.

– Я поэтами не интересуюсь. Мне нужен ты. Назови мне свой домашний адрес.

– Я не помню.

– Ты все прекрасно помнишь. Я скажу тебе одно – просто ты решил пожить за счет клиники. Ты бездомный, вот и притворяешься психом.

– Я не псих.

– Твои разговоры о тьме явный бред. Следовательно…

– Эти разговоры не для вас, – перебил его Дмитрий. – Мне не нужны ваши советы.

– Я могу сделать так, что ни один совет тебе никогда не поможет. Я сделаю так, что ты превратишься в овощ. Если не хочешь стать таким, скажи, что ты все придумал.

– Я ничего не придумывал, – воскликнул Дмитрий. – Я говорю вам всем правду! Тьма уже здесь, на пороге! Она не просто убивает, не просто заставляет страдать, она перемалывает твою душу на мелкие кусочки!

Аня услышала странный шум в коридоре, а за ним громкое шипение кошки, которая никогда не проявляла агрессии. Женщина вдруг поняла, что вода в ванной резко остыла, став холодной и неприятной.

– Ты все выдумал, меня этими штуками не напугаешь, – ответил психиатр и поймал взгляд Дмитрия. Пациент хотел исчезнуть, лишь бы не видеть этих холодных глаз. Тот продолжал:

– Твоя так называемая тьма это всего лишь твой отец, который тиранил всю семью, отчим или пьяница – мать? Я прав? Тьма это кто-то, кто ежедневно бил, пытал и насиловал тебя. Это так?

– Нет! – воскликнул Дмитрий, и по его щекам полились слезы. – Вы ничего не знаете о моей жизни, прекратите!

– Дальше, лучше. Твой брат это всего лишь плод твоего воображения. Он умер еще в чреве матери или в результате несчастного случая, ты не мог смириться с этим, не мог смириться со своим одиночеством, вот и придумал младшего брата, за которым нужно постоянно смотреть, заботиться о нем и защищать от зла, которое царит в нашей жизни. Подтверди мои слова.

– Нет! – закричал Дмитрий и вскочил со стула, швырнув его в стену. – Это все неправда, – он заплакал. – Неправда! Неправда! Неправда!

Аня услышала детский смех и наскоро замоталась в полотенце. Когда она переставила одну ногу через ванну, то в ее глазах резко потемнело, голова закружилась и она потеряла равновесие, рухнув на холодный кафель. Ее тело обмякло, а из-под головы тонкой струйкой вытекла кровь.

Психиатр вызвал санитаров, но их все не было, а сам он не мог успокоить разбушевавшегося пациента. Неожиданно Дмитрий замолчал и остановился. Он долго смотрел в одну точку, а потом произнес:

– Она вернулась.

Он упал и забился в конвульсиях.

Сквозь тьму Аня услышала тихую, но настойчивую мелодию. Возвращение казалось ей ужасно долгим. Наконец, ее ослепил свет, ванная комната вновь приняла свои очертания. Мелодия звучала из её мобильного телефона. Поднявшись, женщина почувствовала такую головную боль, что не понимала ничего вокруг. Она схватилась за голову и доползла до столика. Взяв телефон, Аня ответила на звонок. Говорила медсестра Юля, она рассказала о том, что случилось за последние тридцать минут с её пациентом, и Аня приняла решение отказаться от своего выходного еще до того, как та повесила трубку. Женщина выпила пару таблеток болеутоляющего и, смыв с головы кровь, села в машину. Выехав из дома, Аня оставила машину и поспешила закрыть ворота. Торопясь обратно, она налетела на незнакомца.

– Осторожнее, милочка, – улыбнулся он и придержал её за плечи. Аня посмотрела в его глаза, и вдруг в глазах потемнело, а сердце забилось как у кролика. Мгновение, и все нормализовалось. Женщина поняла, что все еще находится в руках незнакомого мужчины. Вот только что-то в его чертах ей напоминало… Он внимательно смотрел на нее и когда решил что-то сказать, Аня пробормотала извинения и убежала в машину. Она удивилась, заметив, что мужчина помогает разгружать вещи из грузовика в соседний дом. У нее новый сосед, а она даже толком не поздоровалась. Сейчас совсем не было на это времени, Аня завела машину и помчалась в клинику.

Оставив машину, она помчалась к зданию, но увидев возле ворот знакомый автомобиль, остановилась. Приблизившись, женщина увидела своего мужа с цветами в руках. Тот, замешкавшись на мгновение, подошел к ней.

– Привет. Что ты здесь делаешь и кому цветы? – спросила Аня.

– Тебе, конечно. Я решил извиниться за то, что не ночевал дома. Прости.

– Почему ты приехал сюда?

– Хотел устроить тебе сюрприз.

– Но я тебе говорила, что у меня сегодня выходной.

– Правда? Вот я растяпа, совсем забыл. Стоял бы сейчас здесь как дурак. Я собирался позвонить, но увидел, что ты идешь.

– У моего пациента приступ, поэтому я и здесь.

– Мне тоже нужно на работу, не смог отпроситься, извини.

– Ничего страшного. Тогда до вечера?

– Да, до вечера, дорогая, – он неловко поцеловал её в щёку и вернулся в машину.

Аня хотела разложить все составляющие сказанного её мужем на части, но докопаться до истины ей помешала боль, пульсирующая в голове. К тому же, встретив у ворот Алису, она совсем отвлеклась.

– Наконец-то ты пришла, – сказала Алиса, – там вся клиника на ушах стоит, идем быстрее.

Заглянув в наблюдательную палату, Аня увидела, что возле Дмитрия копошится много народа. Кто-то делал ему укол, кто-то ставил капельницу или накрывал его одеялом. Аня не стала им мешать и поднялась в кабинет главврача. Увидев её, Сергей Александрович устало откинулся на спинку кресла.

– Всего один вопрос, – сказала женщина, – зачем?

– Я не думал, что будут такие последствия. Я просмотрел его анализы, они слишком хорошие для больного человека и я решил проверить. Врач, к которому я обратился, никогда не подводил меня.

– Назовите мне его имя.

– И что дальше? Выследишь и убьешь его? Аня, ты принимаешь слишком близко к сердцу своих пациентов. Не нужно привязываться к ним.

– Я не привязываюсь, просто я в ответе за них.

– Я понимаю. Не думал, что у него эпилепсия. Назначь ему МРТ.

– Хорошо. Я могу идти?

– Да. Аня, – сказал он, когда она открыла дверь.

– Что?

– Про отпуск можешь забыть.

Она улыбнулась:

– Слушаюсь.

В палате осталась лишь медсестра, она заполняла бумаги и даже не посмотрела на Аню. Несмотря на солнечную погоду, здесь царил мягкий полумрак, хранивший тишину. Она присела рядом с его кроватью. Откинув волосы на спину, женщина наблюдала за пациентом. Дмитрий безмятежно лежал на кровати, накрытый тонким одеялом, он был совсем беззащитен. В бледной руке торчала игла капельницы. Аня закрыла глаза. Боль до сих пор пульсировала, болеутоляющее не помогало. Нужно срочно принять другие таблетки и вернуться домой, она никак не могла сосредоточиться на работе. Аня решила подняться и открыла глаза, но увидела, что Дмитрий смотрит на неё. В его глазах появилась красная сеточка, но смотрел он вполне осмысленно.

– Привет, – прошептала Аня, сама не понимая, шепчет она из-за него или из-за своей боли. – Как ты?

– Неправда, – также тихо ответил он, – это все неправда.

– Конечно. Не нужно было слушать его.

– Ты мне веришь?

– Да. Я верю тебе.

Дмитрий пристально посмотрел на неё и протянул к ней руку. Аня мягко пожала холодную руку.

– Тьма… она уже пришла. Она дотронулась до тебя. Осторожнее, милочка, – произнес он и закрыл глаза. Аня подумала, что где-то слышала эту фразу, но головная боль не позволяла ей рыться в собственной памяти.

– Хорошо.

– Неправда. Все, что он говорил, неправда, – вновь повторил мужчина.

– Неправда.

– Мой брат реален.

– Реален.

– Он любил пирожные, толстые книги и боялся собак. Я люблю его. Он еще вернется. Вернется за мной. И мы будем защищать тебя. Снова.

– Так и будет, не переживай. Сейчас тебе нужно немного поспать. Когда проснешься, тебе станет лучше.

– Хорошо, – послушно сказал он и замолчал. Когда его дыхание стало ровным, психиатр вышла из палаты.

Аня назначила Дмитрию повторный сбор анализов и уехала домой. С такой жуткой головной болью она ничем не могла помочь другим. Вернувшись, женщина посмотрела на соседний дом, но нового соседа не заметила. Наверное, уже обживается внутри с женой и детишками. Снова защемило сердце, и она поторопилась внутрь. Оказавшись дома, Аня в первую очередь поднялась на чердак. Она знала, что идет туда ради картины. Она вновь манила её, как и в первый раз в галерее. Женщина включила свет и приблизилась к картине. Та звала её в столь недоступный и яркий мир детства. Мальчик все также настороженно вглядывался вдаль, все они знали страшную тайну, которой сейчас не было на картине. Но женщина точно знала, что не обман зрения заставил так напугаться ее тогда в темной галерее. Картина притягивала своей простотой, в ней не было ничего лишнего – ни яркой мишуры, ни пафоса, которыми так пестрели в последнее время глянцевые журналы, телевидение и интернет. Женщине хотелось узнать имя автора и увидеть другие его работы. Интересно, они такие же живые, как и эта картина? Ане казалось, что она слышит легкое трепетанье ветра в траве, тихий смех детей и веселое щебетанье птиц. Аня всегда бережно относилась к произведениям искусства, но сейчас она поняла одно – ей хотелось дотронуться до картины. Прикоснуться к пейзажу и невинным детям. Она так и сделала, но в тот же миг её снова пронзила головная боль, и женщина потеряла сознание.