Лунный свет на заре. Книга первая. Цикл «Ярость Творца»

«Тайна отставного морпеха»

В тёмно-синем небе догорали остатки утренней зари. Почти рассвело, только яркая точка Венеры ещё едва виднелась, зацепившись за краешек воздушного купола. Далеко-далеко в вышине блекли едва различимые светящиеся точки-звёздочки, которые, то гонялись друг за другом, то осыпали друг друга сполохами искр. Можно подумать в далёком космосе происходило нечто, похожее на космическое сражение. Такое в голову могло прийти, только если ты выпал из окна, наблюдая в полевой бинокль за двумя подругами – лесби в окне напротив, и ударился о канализационный люк, и твои уши откатились под стоящий неподалеку пикап. Тем не менее, всё это светопреставление уже некоторое время спустя имело прямое отношение к событиям, произошедшим со мной.

Ур-р-р, – звук мощного двигателя V8 приличного рабочего объема разорвал тишину воскресного вечера тихой пригородной улочки. Волна утробного рокота, отразившись от деревянных обветренных стен домов, затопила улицу, под капотом взбесились восемьсот лошадиных сил гигантского би-турбо-мотора, заёрзала корма, пытаясь обогнать нос, оставляя дымовую завесу и четыре чёрных следа. Мой новый внедорожник понёс меня вперёд. А нестись и вправду было куда, но об этом поговорим далее.

Удивительное, всё же, изобретение 777D-принтер. Всё, что хочешь на нём можно без проблем изготовить. Только продукты на таком принтере я не готовлю, предпочитаю натуральные, хотя, если нормальные ингредиенты, из смеси огородных культур, то можно иногда и так подкормиться. Ну а автомобиль-то чего же нет, можно и на принтере. А этот джип был моим последним изобретением, над которым я корпел всю последнюю неделю, подправляя в компьютерной программе все возможные недочёты. Всю прошедшую ночь принтер трудился над изделием, натружено сопя и скрипя, к утру выдав, наконец, с кряхтением, плоды моей мозговой деятельности и претворив их в реальность.

Я, не стесняясь, давил на газ и со злорадством наблюдал за завистью своих соплеменников. Злобно рыча прямоточным глушителем и разбрасывая клубы пыли, и мелкие камешки из-под широченных со «злым» грязевым протектором шин, обутых на литые 38-е катки по улице мчался мой здоровенный серебристый джип, увешанный кенгуринами, фарами и прочими атрибутами «крутого» оффроудного образа жизни.

Звуки только сегодня купленной навороченной музыкальной системы, дополненной несколькими сабвуферами, были слышны, казалось, на каждом конце небольшого провинциального городка, больше смахивающего на большую деревню. В принципе, не люблю громкую музыку, просто захотелось чего-то такого…

Из под переднего бампера, украшенного двумя парами могучих светодиодных противотуманок, переделанных из головных фар танка «Абрамс», громко кудахтая и махая крыльями шарахались куры. Хотя не всем удалось избежать попадания под колеса и вот уже с десяток их билось на дороге, а еще собиравшиеся только в гнездо, чтобы снести яйца покидали их прямо на дороге и катились они теперь в сторону канавы.

Собаки-волкодавы, раскиданные в разные стороны хромированным кенгурином, поджав хвосты, мчались к подворотням, как трусливые щенки, но для одной из них щель под воротами оказалась слишком узкой, а для другой слишком высоким оказался забор, обнесенный по всему верху в несколько рядов колючей проволокой.

Первая оставила клочки шерсти и части шкуры спины на нижней кромке ворот, но все-таки прорвалась в ограду с разодранным скальпом и оголённым позвоночником, похожая на собаку Баскервилей, а вторая повисла на колючке на радость мне и назло хозяину. Из распоротого брюха замысловатым украшением свисали вываленные кишки.

Бабки, сидящие на лавочках, и до блевотины перемалывающие мои косточки испуганно крестились. Раздался вопль – одна из них хряснулась без сознания, у другой выпала вставная челюсть, зарывшись сверкающей позолотой в песок, окурки и шелуху от семечек. А на другой скамейке доска не выдержала веса сидящих на ней толстозадых старух и хрустнула как раз посередине. Для острастки я даванул на клаксон и пневматический гудок парохода ввёл в ступор гнездящихся на жёрдочке старух. Одна из них, так и не дойдя до скамейки, опрокинулась во всю спину на коровьи лепёшки, лежавшие кругом, а порыв ветра забросил подол платья ей на голову и надул свежим воздухом рваные панталоны

Бабки посыпались друг на друга как дрова в поленнице, громко матерясь, затрещали раздираемые подолы выцветших платьев, обнажая голые, облезшие, с рыжими волосами задницы. Трещали лбы, орали то ли от боли, то ли от испуга бабки, летели в разные стороны залатанные валенки с драными калошами. Наш городок, когда-то был русским поселением.

Мужики с замиранием сердца и дрожью в коленях смотрели на мой тюнинговый внедорожник – чудо инженерной мысли, обвешенное включенными слепящими фарами со светошоком, и толстенными хромированными дугами из полированной нержавейки, вынырнувшее из облака пыли. Рты у многих раскрылись и не закрывались.

Разглядеть что либо сквозь поднятые тонированные стекла им было совершенно невозможно. У соседской девчонки Мануки с перепугу лопнул пузырь из жвачки и она пятернёй соскабливала его с носа, отковыривая по пути накладные ресницы вперемежку с соплями и жалобно хныкая. Но самое главное, жвачка не отлеплялась от новых очков.

Стоявший у калитки своего домика армян по кличке Ара, весь черный как ниггер и заросший от колен до макушки чёрными кучерявыми волосами, держал руки в дырявых карманах своих шорт и лениво перекатывал яйца. Он выпустил изо рта дымящуюся гавайскую сигару, которая падая, запуталась в волосах ниже пупа и те вдруг вспыхнули до самого верха ярким синим пламенем, подпалив усы и густые брови.

– А-а-а-а, шайтан, мать твою! – неистово завопил Ара и стал яростно хлопать себя по животу и груди, случайно хлопнув себя по члену, отчего его физиономия перекосилась, глаза вылезли из орбит и он яростно зашипел как удав на пачке с дустом. Старый дедовский карамультук, времён войны Севера и Юга, заряженный солью, стоявший стволом вверх у калитки, стал падать и, зацепившись за гвоздик спусковым крючком, внезапно выстрелил. Ара, стоявший к нему задом, резко подпрыгнул, забуксовав в воздухе, потом рванул по грядкам своего огорода злобно вопя. Из его зада валил дым и сквозь решето дырок в шортах мельтешили половинки жирной волосатой задницы, и круто подсоленной сморщенной мошонки.

Я остановил машину у большого двухэтажного дома, выстроенного совсем недавно из оцилиндрованных бревен, еще немного пахнущих пропиткой. Дом был построен каким-то любителем чего-нибудь необычного, но он решил то ли переехать на новое место, то ли построил себе другую дачу. А я этот дом купил буквально три дня назад, и на остатки деньжат, выплаченных мне после увольнения из спецподразделения «морских котиков» купил вышеописанный принтер и еще кое какое снаряжение для активного проведения досуга. А досуга у меня теперь было в избытке потому, что работы в здешних краях ни какой не было, а подметать площадь у районной префектуры было для меня совершенно неинтересным занятием.

Из дома напротив на крыльцо вышел небольшой старичок с лысой головой, от которой веером расходились солнечные лучи-волосы. Седая, кучерявая борода до пояса и неизменная костяная трубка не оставляли сомнения, что это мой дед, а не какой-то заезжий фраер. Открыв от изумления рот, дед сразу начал махать руками, приглашая к себе. Но трубка, выпавшая изо рта, больно ударила его по большому пальцу ноги, дед заохал и отправил выскочившую на помощь бабку по самому короткому адресу, показав ей под подол. Бабка подарила ему ослепительную улыбку из шести зубов и скрылась в доме. Я пообещал обязательно зайти к нему попозже, тем более, что мы и так уже сегодня виделись.

Дом деда был срублен из толстых брёвен ещё лет пятьсот назад. Я всё же решил заскочить к деду, поскольку всё равно накупил в супермаркете в столице штата подарков и уже не мог стерпеть, чтобы их вручить.

Взлетев на крылечко, я обнял деда и закружил.

– Отпусти, окаянный, – заругался дед, но больше для острастки.

Он был уважаемый в этих краях человек, старый фермер, который много занимался благотворительностью. Давал деньги на ремонты дорог, и не было в этой части штата дороги, которая не имела бы частички вложенных средств деда. Уже почти полвека, как он отошёл от дел, а все его помнят и уважают.

В молодости дед был таким же крепким и сильным, как я сейчас, все женщины любили его. Да и сейчас, не смотря на свои 146 лет, ещё регулярно зажимает бабку, и лихо водит свой, первый выпусков, «Виллис», который у него никогда не ломался и всегда был в боевом состоянии. Между прочим, тоже бывший морпех, как и я. Воевал на авианосце «Рональд Рейган», в Персидском заливе во времена второй Иракской кампании. Оттуда он и привёз меня, выловив в море. Поэтому никто не знал ничего о моих родителях и дед с бабкой заменили мне их. Дед заявил, что несёт за меня ответственность, но только пока не проводит в армию, а там уже, чтобы сам решал.

Я, до того как ушел служить в королевскую морскую пехоту, также жил в этой уютной горной деревеньке-городишке на краю огромной песчаной пустыни с одной стороны и горного хребта с вековым снегом на вершинах с другой стороны. Но вот только теперь это кажется таким далеким…

Мой дом был построен на территории некого заброшенного старинного имения, раньше принадлежавшего какому-то графу или лорду. Дом стоял поодаль от узкой извивающейся проезжей части улицы, загаженной собаками, скотом и птицей. Невысокая трава на газонах почти не скрывала выложенные плитняком дорожки. Парадная дверь была увенчана фронтоном, стены увиты плющом и вьюнами. Вокруг дома, подступая совсем близко, росли фруктовые деревья, отчего дом казался несколько тёмным и уединённым. От каких-то построек имевшихся здесь ранее не осталось и следа, за исключением отдельно стоящего в глубине сада флигелька, сделанного из тяжеленных лиственных бревен в два обхвата. Эта конструкция покоилась на толстенном фундаменте из громадных валунов, скрепленных раствором.

Интересно, сколько же сил потребовалось прежнему хозяину, чтобы ворочать большие бревна под самую крышу, хотя, может и не потребовалось, потому что этот самый граф увлекался магией и, похоже, что для строительства также применял имеющиеся познания. Во всяком случае, эффект левитации был для него не в новинку.

Побродив немного по заброшенному саду, подышав воздухом насыщенным сладковатым ароматом цветущих яблонь, я поднялся по ступеням на широкую террасу и, удобно расположившись на диване, дал команду домовому разуму включить телевизор.

Передо мной из пелены полумрака засветилось голографическое изображение. Передавали какую-то очередную марсианскую мыльную оперу. Незаметно для себя я погрузился в сон, а проснулся только около половины одиннадцатого вечера, когда танцевальная дискотека в местном баре, проводившаяся по субботам и воскресеньям, была в полном разгаре.

На небе уже появилась луна и лениво катилась по своему, ей одной известному пути. Я ещё подумал, если бы луна родилась колобком-мальчиком, то катилась бы она, подпрыгивая. Эта мысль развеселила меня, и я стал раздумывать, чем бы таким заняться. Первый раз, после того как закончились хлопоты с обустройством, я решил сходить на танцы, чтобы немного посмотреть на местных девчонок именуемых мною не иначе как «коряжником» и, возможно, немного поразвлечься.

В танцевальном заведении уже знали, что я демобилизовался и Хельга, девчонка, с которой я встречался еще до службы в королевской морской пехоте уже, видимо, замучилась примерять свои лучшие наряды и менять промокшие от влаги трусы с верблюжьей лапкой. Правда после её подлости, совершенной сразу же после того как я завербовался в армию, между нами уже не могло быть теплых прежних отношений, она это прекрасно понимала и, видимо, выжидала.

А все зло заключалось в том, что переметнулась она к здоровенному бугаю по кличке Круча только что вернувшемуся со службы на береговом батальоне обслуживания, где он служил коком на камбузе и наел жирнющую морду. Друзья по электронной почте мне писали, что Хельга уже переехала к Круче и, видимо, дело идет к свадьбе.

Теперь мне всё было совершенно понятно, и я нисколько не сомневался, что, наконец, все встало на свои места.

Пока суть, да дело, стало смеркаться. На темнеющем небе стали поблёскивать светящиеся искорки. Со стороны ближайших горных хребтов потянуло приятной свежестью и медовым запахом луговых трав.

Далеко за горами мелькнула и погасла какая-то не то звезда, не то комета. До нас только донёсся гул, похожий на раскаты грома. Грохотало несколько иначе, но вполне можно было сказать, что это был гром. Никто даже и не обратил какого-либо особого внимания. Обычное дело в наших краях. Даже я, обычно наблюдательный, был занят другими делами и не придал этому сколь-нибудь особого значения.

Постепенно начал накрапывать дождь, погода хмурилась и я не нашёл ничего лучше, как вернуться к себе, и залечь на сеновал. Настолько мне понравился запах свежего сохнущего там сена. Однако меня не покидало чувство какого-то внутреннего беспокойства.

Сначала я услышал нечто, похожее на слабый свист, затем это стало больше походить на приглушённый гул, или рокот. Внезапно, яркая вспышка света озарила всё кругом. Я даже прикрыл глаза. Раздался звук, похожий на взрыв. Я выглянул в слуховое окно и увидел, как на горизонте за горой что-то сверкнуло и погасло. Мне показалось, что на болото, или всего скорее в пустыню приземлился космический корабль! Но ведь это не во сне?

Сон мгновенно пропал, и я буквально скатился с сеновала и бросился к машине, стоящей у дороги.

– Стой! – внезапно появившийся дед был явно чем-то встревожен. – Я не знаю, стоит ли тебе там быть, или нет. Дед моего деда видел его, когда был таким, как ты. Возможно, и тебе пришло время узнать всё и овладеть тем знанием, которым владел дед. Он пришёл, чтобы научить тебя этому, ты будешь оружием в Его руках. Если захочешь.

– Да кто же это – Он? Что ты за чепуху мелешь, дед? – я сделал вид, что мне всё равно, но это мне явно не удавалось.

– Да нет, не чепуху, а правду истинную, – дед загадочно посмотрел на небо.

Я тоже взглянул на небо, поймав взгляд деда, но не увидел кроме звёзд вообще ничего интересного. Где-то в вышине поблёскивал маячками пролетающий космический челнок, везущий на орбиту свежие огурцы и помидоры.

– Будешь слушать меня, то и с тобой всё нормально будет, а нет, то всё испортить можешь. Но, сдаётся мне, видимся в последний раз.

– Ну, и что надо делать?

– Я думаю, твоя машина быстрее моего «Виллиса» бегает. Нам нужно добраться до Пещеры Демонов и забрать Талисман.

Я знал, что дед никогда не верил ни в чёрта, ни в бога. Но сейчас меня поразило, как тот изменился. Глаза деда горели.

– А ещё надо заехать в часовню Святой Елены. В её развалины, вернее. Но всё равно самое главное под ней, а не в ней.

– Да ты что, дед, там же болото!

– Я знаю дорогу и ты теперь знать должен. Тебе ещё много чего узнать придётся, но, я думаю, ты не из хлюпиков. Не таким я тебя растил.

Мы вскочили в мой джип, и дед махнул рукой: – Туда!

Впереди маячила едва заметная, поросшая травой и мелкими деревцами колея. По всей видимости, по ней уже много лет никто не ездил. Она уводила прямиком в болота. Мощные фары «Абрамса» выхватывали из темноты вековые деревья и поросль кустарников, причудливое переплетение которых создавало в темноте различные фигуры сказочных эльфов, великанов, или жутких чудовищ.

Дорога пошла вправо, но дел пальцем ткнул в другую стону: – Заворачивай! Здесь ближе.

Разбрасывая в разные стороны веер земли и пучков травы от болотных кочек, джип стал взбираться на большой холм. Колёса пробуксовывали, но мощности мотора хватало с избытком и я, чтобы не «зарыться», включил «понижайку».

В небольшом распадке дед скомандовал: – Стой! Дальше пойдём пешком, а то утопим машину.

Я заглушил двигатель и поплёлся вслед за удаляющимся в темноту дедом. В свете ущербной луны далеко за холмом, насколько хватало глаз, раскинулась большая равнина, которая была сплошным зелёным болотом. Вдалеке, по правую руку, была видна маленькая часовенка, разрушенная временем. А чуть ближе слева зияла в почти утонувшем в болоте камне большая дыра, больше похожая не на вход в пещеру, а на зубастую пасть дракона.

– Пещера Демонов, – дед остановился и рукавом вытер пот, струившийся по его лицу. – Дальше всё делай, как я скажу.

Дед посмотрел на часы, было без четверти одиннадцать ночи.

– До начала у нас ещё чуть более часа, до полуночи должны успеть.

Я не стал расспрашивать деда, что он имел в виду, решив, что и сам всё увижу. И пошёл за дедом, перепрыгивая с кочки на кочку.

Равнину освещал холодный и, как всегда загадочный, свет Луны, и в её призрачном свете очертания знакомых предметов приобретали жуткие формы. Теперь под ногами уже хлюпала вода от проваливающихся кочек, было ощущение, что далеко внизу огромное подземное озеро, только сверху заросшее бурной растительностью. Идти стало труднее, однако дед шёл уверенно, словно, словно всегда ходил здесь. А между тем, все жители городка обходили эти места. Здесь часто пропадал скот, а иногда и люди. Около тысячи лет назад сюда упал метеорит, однако, поговаривали, что это был межзвёздный корабль какой-то цивилизации, затерянной в глубинах космоса.

Этому ещё способствовали частые появления в этих местах хмурых людей, занимающихся сбором дикоросов. На деле же это были ребята из каких-то спецслужб и института паранормальных явлений, и неопознанных летающих объектов. Таинственные люди собирали образцы грунта и делали пробы воды и воздуха. А дикоросы их интересовали в самую последнюю очередь.

Подобравшись к входу в пещеру, дед сунул руку в расселину и, достав два смоляных факела, чиркнул огнивом. Факелы сразу раздвинули границы темноты на некоторое расстояние, и дед передал один из них мне.

– Держи, будь внимательнее, – дед вошёл первым и жестом пригласил меня следовать за ним.

Везде по стенам стекала липкая слизь, с потолка росли сталактиты, порою доходя до пола. Немного пахло затхлостью и… машинным маслом.

Жирные капли какого-то тягучего вещества стекали со сталагмитов, но пол под ногами был совершенно сухой, усыпанный мелкими разноцветными камешками, искрящимися в свете факелов. Лишь кое-где были редкие лужицы. Пол начал уходить вниз, пещера поворачивала вправо. Создавалось ощущение, что мы опускаемся вглубь какой-то искусственной конструкции под болото по спирали. Теперь лужи слизи на полу словно изменились, из них выходили пузырьки газа, стало заметно теплее. Казалось, что этой пещере не будет конца и края. Стал слышен неясный шум где-то впереди. Внезапно я почувствовал на себе чей-то взгляд и резко обернулся, но только неясное светлое пятнышко, нырнувшее в темноту, могло сказать, что это было.

Я не верил в разного рода демонов и почти не сомневался, что это был человек. Но на мой скромный вопрос дед ответил, что людей, кроме нас, здесь нет.

Тем временем слизь, свисавшая клочьями с потолка и стен, словно начала оживать. Она стала гуще и насыщеннее. Она и впрямь была живой. Ткнув пальцем в ближайший сгусток, я почувствовал, как что-то стало тянуть меня к себе. Я хотел отдёрнуть руку, но лишь приложив некоторое усилие, мне удалось освободиться.

Дед оглянулся – Не смей трогать эту мерзость, если жизнь дорога!

– Я уже понял. Но что это?

– Это? Из этой гадости на свет божий появляется всякая нечисть. Поспешим, нам надо успеть, – дед ощутимо ускорился.

Я догнал старика, и мы продолжили путь.

Из слизи показывались различные щупальца, тянувшиеся к нам, однако тех из них, которые пытались схватить нас за одежду, дед тыкал факелом и они, странно деформируясь, ускользали в свои лужи.

Я тоже стал отмахиваться факелом от этой массы, тянувшихся к нам щупалец, похожих на живые щупальца множества маленьких осьминогов.

Внезапно, на очередном витке большой спирали, пещера кончилась, и мы оказались в огромном зале, больше похожем на трюм океанского нефтяного наливника, или сухогруза. А может мы внутри инопланетного звездолёта? Не исключено. Во всяком случае – очень похоже. Я бывал на космодроме Канаверал и знал устройство ракет и челноков.

Посередине зала был бассейн, в котором кипела и бурлила всё та же слизь. Только здесь она издавала какие-то звуки, похожие на звуки моря в раковине моллюска и ещё излучала какое-то голубоватое свечение.

Дед показал на эту массу: – Эта гадость жрёт людей и скот. Каждый раз в полночь в полнолуние она выходит отсюда.

Старик взглянул на часы и потряс бородой: – Без двух четвертей полночь, успеваем.

Он поднял с пола увесистый булыжник, сорвал с шеи платок и завернул в него камень. Вынул из-за голенища нож и схватил меня за рукав.

– Дай руку, – дед, не раздумывая, полосонул лезвием по моей раскрытой ладони.

– Ты что делаешь? – я ошарашено смотрел на старика, наблюдая, как он пропитывает моей кровью платок. Кровь сочилась крупными каплями.

– Я же сказал, делай, что велю! – тут должна быть твоя кровь, теперь ты хранитель места.

Дед показал вглубь зала, дальняя часть которого терялась во мраке, и дал мне камень.

– Бросишь его туда как можно дальше. Потом прыгай в яму, на дне будет сумка. Забираешь её, и убираемся отсюда.

Я размахнулся и зашвырнул камень так далеко, как только смог. Внезапно, вся слизь, находившаяся в бассейне, выплеснулась в ту сторону, где упал камень, и с утробным рёвом растеклась по полу в том направлении. Даже маленькие лужицы стали передвигаться в ту же сторону.

Дед хлопнул меня по плечу: – Давай!

Я увидел на дне опустевшего бассейна, до дна которого было метра четыре, какой-то предмет. Я спрыгнул вниз и, едва коснувшись дна, бросился к центру бассейна. Холщовая сумка, аккуратно завязанная, была не пустой, но я, помня слова деда, просто схватил её и тут же метнулся назад. Разбежавшись, прыгнул, ухватившись за край бассейна, подтянулся и влез на пол. Крепкие руки старика подхватили меня.

– Теперь, ноги в руки и бегом отсюда! – дед бросился к выходу.

Я рванул следом за ним, но вновь уловил краем глаза какую-то фигуру в расселине и опять почувствовал чей-то взгляд. Но смотреть было некогда. Обратная дорога была не очень обременительной.

Вернувшись домой, я увидел, что от пары часов, проведённого с дедом времени я не устал и готов был даже продолжить наше приключение. Шутка ли, прожить столько в этом месте и не знать, что твориться у тебя под ногами. Но дед милостиво разрешил мне продолжить ранее намеченные мною планы, зная, что я собирался в диско-бар. Сам он, тем временем, занялся какими-то одному ему известными делами. Хотя, какие дела в середине ночи?

«Полуночный ужас»

Подъехав к сверкающему огнями бару, уютно расположившемуся в центре огромного дубового парка, я лихо развернул джип и поставил его под окном, носом в сторону кипарисовой аллеи. В лунном холодном свете глянцевые бока автомобиля загадочно мерцали как гладь реки. На широком крыльце диско-бара стояли уже изрядно «кривые» и «обдолбанные» чуваки, которых я не видел своими глазами вот уже несколько лет.

Выйдя из машины, я поздоровался, начались расспросы, и я на несколько минут утратив контроль над обстановкой очнулся только тогда, когда мимо проплывала компания на двух затрапезных джипах из которых слышались отборные ругательства и обрывки реликтовой музыки. Из окна переднего джипа вылетела пивная банка и покатилась, подпрыгивая по асфальту, радостно дзинькая и подпрыгивая на камешках. Обе машины остановились неподалёку и через секунду из задней выскочил долговязый нескладный мордоворот по кличке Колотун. Направлялся он в мою сторону, причем явно не с дружескими намерениями, несмотря на широкую, от хобота до хвоста квадратную улыбку.

– Слышь, зелёный берет, дай закурить! – он подошел почти вплотную, дыхнув на меня крепким винным перегаром и запахом блевотины. Но я-то знал, что только лишь куревом дело однозначно не ограничится.

– Не курю и тебе не советую! Десять сигарет в день укорачивают твой вонючий облезлый член на дюйм в год – я спокойно смотрел на него, но был готов к любому дальнейшему повороту событий.

– О, да ты крут! Какой гавнюк нашёлся, а это что? – он показал мне на грудь. Когда я посмотрел туда, куда указывал его палец, он попытался схватить меня за нос. Но я оказался быстрее и увернулся, схватив его за кисть руки и завернул её на болевой приём, отчего у того глаза вылезли из орбит. Носок моего берца впился в его жирную задницу, чуть не по колено, и я его отпустил.