Лунный свет на заре. Книга первая. Цикл «Ярость Творца»
Я бросился к ней и, схватив за полы плаща, потянул на себя. Она очень быстро сообразила, что нужно выбираться и немедленно, цепляясь за камни и отталкиваясь посохом, поползла вперед. Я, в то же время, тянул её изо всех сил. Лавина камней, между тем, достигла края пропасти и ухнула в бездну. Позади нас проносилась вниз каменная река, и я подумал, что это, скорее всего, была какая – то ловушка, а не случайность.
Мы, немного передохнув, продолжили наш путь и, достигнув долгожданной вершины, были поражены открывшейся перед нами картиной. Внизу под горой расстилался огромный город. Мы, разумеется, не знали, чем нам грозит встреча с жителями этого города, но всё равно, перемахнув через гребень, отправились дальше, надеясь получить помощь.
Попытавшись сориентироваться по солнцу, я отметил, что горная цепь простирается примерно с юго-востока на северо-запад. Дальше к северу виднелся подернутый дымкой сплошной лесной массив. Различные непонятные растения, высотой от одноэтажного до десяти – двенадцатиэтажного здания. Всё ярко зеленело и переливалось различными оттенками изумрудов. Прямо перед нами расстилалась обширная равнина, раскрашенная зелеными и коричневыми штрихами, местами на ней виднелись голубые пятна озер.
Каменистая тропа, по которой мы поднялись, и которая как уже отмечалось, напоминала мощеную дорогу, продолжалась и на другой стороне хребта и, опускаясь вниз, уходила за пределы видимости. Затем она периодически появлялась снова, извиваясь, проходила по равнине и терялась в буйной растительности, окружавшей огромные городские стены. Каменные блоки даже издалека давили свое монолитной тяжестью и внушали некоторое беспокойство.
Часть тропы была завалена прошедшим камнепадом, который принёс куски горных пород откуда-то сверху, с самых высоких горных пиков, покрытых снегом. Камни лежали в некотором отдалении друг от друга, так что вначале между ними мы свободно протискивались, а потом пришлось некоторое время карабкаться по ним, пока мы не достигли чистого участка.
Совершенно неожиданно я почувствовал, как сзади меня обняли какие-то мохнатые лапы, и я не смог двинуть ни рукой, ни ногой. Кое-как извернувшись, я увидел то, чего менее всего ожидал увидеть. На меня смотрела какая-то злющая рожа голодного насекомого, объевшегося инсектицида.
Большие фасеточные глаза в своих ячейках отражали каждое наше движение, и я в нескольких из них увидел, как на мою голову опускается тяжёлый конец деревянной палки, вторую сторону которой держали крепкие руки Эллен.
Послышался мощный глухой удар, от которого мгновенно разжались лапки держащего меня насекомого. Понятно, что удар пришёлся не по моей голове, а припечатал хитиновый мозг насекомого, которое раскрыв беззубую пасть, плотоядно ухмыльнулось.
От неожиданности я отлетел в сторону, а Эллен, тем временем, нанесла ещё несколько мощных ударов в одну точку. Причём, лупила она, что называется от всей души и с остервенением загнанного в угол зверька. Она не давала опомниться насекомому, которое было больше её фигурки в три раза. Насекомое расправило крылья, и мы увидели гигантских размеров и небывалой красоты бабочку, которая взмахнула крыльями и поднялась в воздух.
Немедленно с ближайших деревьев к ней стали подлетать ещё и ещё бабочки, которые словно о чём-то совещались, совершая в воздухе какой-то магический танец. Или обряд. В любом случае надо было немедленно прятаться, что мы и сделали, сорвавшись с места и бросившись к ближайшим стволам цветущих кактусов. Я лишь едва успел подхватить свой посох, как за нами с необычайной скоростью кинулось с десяток бабочек, готовых, судя по агрессивному поведению, растащить нас на части и обсосать наши косточки.
Эллен прошмыгнула под спасительные стволы больших кактусов, которые своими колючими руками прикрыли нас от стаи хищных насекомых. Бабочки только подлетели к нам и кружили у края зарослей, пытаясь поймать нас лапками.
Я со всей дури огрел посохом самую надоедливую бабочку, попав прямо в её фасеточный глаз. От неожиданности бабочка сбилась с траектории и влетела в объятия большого кактуса, который, почувствовав на своих шипах добычу, тут же сократился и обхватил насекомого руками-колючками. Бабочка, не в силах вырваться, билась в предсмертной агонии, будучи распята шипами огромного растения. Кактус наклонился к телу бабочки своей цветочной головой и, выпустив присоски-жала, вонзил их в живот насекомого.
Было слышно, как кактус сладко чавкает, высасывая внутренности бабочки, словно свинья, пьющая отходы молока из корыта. И мне стало немного не по – себе. Предупредив Эллен не задевать стволы кактусов, я повернулся к бабочкам спиной и мы осторожно стали пробираться в сторону города под защитой колючих растений. Кактус, закусив бабочкой, сладко потянулся, рыгнул и улыбнулся нам безобразной улыбкой маслянистых наростов, сложившихся в некое подобие лица и губ.
Мы же, несколько поражённые увиденным, продолжили наш путь. Шли молча, так и не задев ни разу ни одного кактуса. Наконец, кактусовый лес закончился, и мы оказались к городу гораздо ближе, чем до входа в колючие джунгли. В нашу сторону прыгнула, было, гигантская саранча, но, когда мой тяжёлый посох опустился ей на спинку, как-то разу передумала и, с перебитыми крыльями, стала отползать на правом боку, загребая сухую траву задними лапками. И почему здесь всё такое большое и страшное? Все хотят тобой закусить…
Отойдя ещё на десяток шагов от кактусового леса, я поднял увесистый камень и, из хулиганских побуждений, запустил камнем прямо в гущу колючих растительных мутантов. Послышалось какое-то бульканье, от центра к краям прокатилась зелёная волна, по поверхности растений, и тут я увидел, как кактусы, считая, что где-то поблизости есть вкуснятина и, не желая ею делиться с сородичами, начали пожирать друг друга.
Присоски тянулись от одного растения к другому, те в ответ больно жалили колючками первых, ядовито-зелёный сок хлестал в разные стороны. Самый большой кактус в центре вдруг впился самыми настоящими зубами в плечо своего соседа и начал жевать оторванную руку, выплёвывая колючки.
Я поморщился и побежал догонять Эллен, ушедшую вперёд на десяток шагов.
Интересно, кто же смог вырастить здесь весь этот зоосад? То, что всё увиденное – творение рук не совсем обычных людей, а высокоразвитых – бесспорный факт. А вот что сулит нам знакомство с такими людьми, это ещё надо подумать. Может нам вообще не стоит встречаться…
Вновь выйдя на тропинку и не видя более опасности, мы постепенно приближались к городу. Но идти было ещё достаточно далеко, потому, что по мере приближения стены только росли на глазах, но не становились от этого значительно ближе.
Понимая, что пути назад уже нет, мы упорно шли к древнему городу, надеясь понять, в какой стране мы оказались и даже, в какой-то степени, предвкушая некоторое необычное приключение. При этом я вполне отдавал себе отчёт, что, не смотря, ни на что, нам всё это не сниться. И, мало того, все главные опасности скорее впереди, чем позади. Поэтому надо собраться по – максимуму и быть готовыми к любому повороту событий. Что, собственно, мы и сделали. Просто стали смотреть во все глаза и крепко сжали в руках свои палки, вот, собственно, и вся подготовка.
В небе кружились стаи диких птиц, которые издали напоминали ворон, но когда они подлетели ближе, я понял, что те существа, которых мы приняли за птиц, на самом деле были какими-то древними летающими ящерами. Обозвав их археоптериксами, я переключил внимание на окружающие ландшафты и дорогу, ведущую нас в сторону города.
Впереди послышалось шуршание травы и на дорогу выскочил облезлый и взъерошенный заяц, который что есть мочи убегал от какого-то неведомого противника. Следом на тропу выскочил варан, большие размеры которого поражали и я готов был поверить, что мы превратились в маленьких злобных карликов, оказавшихся не то в Лилипутии, не то в какой другой стране, где наш рост мог сыграть с нами злую шутку. Но нет, наш рост был прежним, а вот размеры здешних насекомых и животных всё более поражали. Интересно, какие же тут тогда могут быть люди?
Варан одним движением языка поймал зайца, и задние лапки зайчишки только мелькнули в открытой пасти рептилии.
Да, если я и карлик, почему не злобный? И не вооруженный каким-нибудь крупнокалиберным вооружением?
Варан повернул голову в нашу сторону, но когда я замахнулся на него дубиной, сразу же отвернулся и исчез в кустарнике с противоположной стороны дороги.
Подойдя к глубокому провалу в земле, через который был перекинут ветхий каменный мостик, местами разрушенный, мы, проверяя палками его крепость, ступили на замшелые блоки.
Когда больше половины мостка было преодолено, я почувствовал, как блоки зашатались и начали проваливаться. Я оглянулся и увидел подкрадывающегося к нам варана, под тяжестью тела которого мост начал разрушаться и часть каменных блоков рухнула в пропасть. Варан в один момент выбросил раздвоенный язык и уже подхватил, казалось, Эллен, но та каким-то чудом исхитрилась вывернуться, и рептилия смогла поймать только её посох.
Я метнулся назад и, пока рептилия и человек делили деревянную палку, словно копьё, свой посох вонзил тупым концом в глаз хищника. Варан взвился волчком, пытаясь сбить меня своим хвостом, однако я успел подпрыгнуть чуть не на высоту своего роста и хвост рептилии просвистел на уровне моих колен, которые в тот момент должны были находится на этом месте. Инерция развернула ящерицу и она, потеряв равновесие, рухнула в пропасть, увлекая за собой остатки каменных перил.
Мостик начал разрушаться ещё более интенсивно, и мы с Эллен драпанули в сторону города. Когда мы подбежали к краю моста и уже ступали на твёрдую поверхность, вся середина древней постройки находилась в воздухе, падая вниз. Некоторые из каменных блоков уже достигли дна и глухо ударялись о нижнюю поверхность разлома.
Немного отдышавшись и полакомившись спелым виноградом в небольшом саду у дороги, мы продолжили наш путь. Назад дороги всё равно уже не было, поэтому – только вперёд.
Птеродактили, словно голодная свора шакалов, спикировали с синего неба в глубину извилистого провала и стали слышны звуки борьбы, возня и клекотание. Стервятники рвали свою добычу и чавкали, проглатывая куски свежего мяса.
Мы, прикрываясь ветвями деревьев, поспешили подальше от этого места, всё ближе и ближе подходя к замшелым городским стенам и поражаясь их величию и былому великолепию.
Ещё немного, и вот она – городская стена, раскинувшаяся, казалось, от края до края. Башни пустыми глазницами смотрели на нас, вопрошая кто мы, и куда держим свой путь, а мы лишь внимательно наблюдали за окружающей обстановкой, мысленно восхищаясь древними строителями, которые сумели воплотить в камне всё это буйство архитектурной и инженерной мысли.
Глава шестая
«Мрак заброшенного города»
Никаких признаков жизни мы не заметили ни на подступах к величественному городу ни около высоких, покрытых лишайником стен. Не было привычной суеты городских улиц, не цокали копытами повозки нелегальных таксистов, никто не выливал помои на поля твоей широкополой шляпы и не мочился тебе за шиворот с деревянного балкона, сидя, раскорячившись, на разошедшихся досках. Да и шляп у нас не было, впрочем.
В спокойном, почти осязаемом воздухе не поднимался ни один дымок, не пролетали птицы, небыло слышно никаких голосов. Разве что далеко в вышине вороны-птеродактили выделывали какие-то немыслимые пируэты. Ни один звук не нарушал зловещей мертвой тишины. Только шум ветра в кронах деревьев, да шорох травы несколько нарушали этот величественный загробный покой. В теле появилась лёгкая дрожь, даже животный страх.
Не дойдя до канала с болотной жижей, опоясывающего город и покрытого листьями кувшинок, мы вновь наткнулись на кусты винограда, черного, спелого и очень вкусного, которым и попытались утолить голод, и жажду, начинающие нас мучить. Хоть и рос виноград почти везде, но утолить им можно было разве что желание пощекотать языком какую-нибудь сладкую конфету, а не сожрать здоровенный кусок жареного мяса. Голод, правда, утих ненадолго, а вот пить больше не хотелось. Рядом протекал ручеек с чистой холодной водой, но мы подошли к нему только с целью освежиться, а не утолить жажду.
Наверное, при виде признаков цивилизации, нужно было испытывать благоговейный страх и неуверенность в безопасности. Мы же наоборот были совершенно уверены в своих силах и ни сколько не сомневались, что конец нашего приключения уже где-то рядом, хотя подобные рассуждения в нашем положении были совершенно наивными. Если бы не неловкое ощущение под рёбрами, то вообще было бы можно жить совершенно спокойно.
Мы, войдя в какой-то сад, бросились на зеленый ковер травы, сплошь усеянный красивыми яркими цветами, но их красотой мы будем любоваться только на следующий день, когда взойдет солнце. У нас нет никакой боязни, что кто-то может застать нас здесь. Руки Эллен находят застежку моих брюк, медленно, словно во сне, мы освобождаемся от одежды и вот, словно первозданные Адам и Ева мы, обнаженные, стоим друг перед другом. Над нами только бездонное темно-синее небо, по которому сказочным узором кто—то разбросал мириады ярких светящихся точек. Вот и настал час, когда нам вновь откроется великая тайна – тайна звезд…
Лёгкий ветерок колышет ветви деревьев, яркий лунный свет заливает окрестности. Я крепко обнял свою спутницу и не выпускаю из своих объятий. Медленными, размеренными движениями я погружаюсь в неё, она вся напряглась, вскрикнула и стон замер на её губах. Мы забыли обо всем и целиком отдались захватившей нас страсти. Когда чувства немного ослабели, мы стали прислушиваться к странным звукам вокруг и готовы были лицом к лицу встретить неведомую и невидимую, по случаю ночи, опасность. По счастью нас никто не потревожил, поэтому мы относительно неплохо провели время. Я даже скинул усталость.
На следующее утро мы, более мене отдохнувшие, но зверски голодные, двинулись к городским воротам, по дороге, вымощенной здоровенными каменными глыбами. Интересно, какие исполины могли поднять и переместить столько громадных каменных блоков, ведь на постройку были брошены не малые силы и средства, и зачем, чтобы всё потом забросить?
Теперь уже нам стало окончательно понятно, что город навсегда покинут его жителями, но мы с не меньшей осторожностью направлялись по тропе к проходу под тремя арками, сложенными из огромных каменных плит. Эти циклопические стены выглядели столь внушительно, что никто из нас не осмелился заговорить.
Мы скользнули под потемневшие каменные своды во многих местах покрытые мхом и лишайником. По стенам носились жирные пауки, плетя свои нити в только им одним ведомым местах, но при этом в какой-то тожественной последовательности. Сверху, над центральной аркой, в растрескавшемся от непогоды камне были высечены какие-то непонятные нам знаки. Глубокой древностью веяло от этих монументальных стен, простоявших здесь, как казалось, не одну тысячу лет.
Мы, поражённые увиденным, с большим трудом двинулись дальше. Арки все ещё были в превосходном состоянии, но только некоторые из них немного сдвинулись со своих оснований. Пройдя под арками, мы оказались на широкой городской улице, усеянной обломками расписных колонн и каменными глыбами, облепленными растениями – паразитами. Толстые корни с множеством ответвлений различных исполинских растений словно обвивали большинство зданий и домов и даже казались живыми. Растения были везде. Шершавые корни свешивались с обветшалых крыш, извивающимися щупальцами выползали на тротуары из окон подвалов, гирляндами свисали из бойниц верхних этажей. Прямо нашествие какое-то. Или поглощение остатков цивилизации хищным видом плюща.
Странное ощущение, что за нами следят миллионы неведомых глаз, усиливалось с каждым мгновением и создавало ощущение какой-то внутренней паники. На что уж я толстокожий в этом плане, ведь я же солдат. Убивал я, неоднократно пытались убить меня, но даже мой богатый опыт, полученный в горячих точках, не мог разгладить мурашки на моей спине и центральной трещине ниже её.
Эллен тоже медленно брела, то и дело, прижимаясь ко мне плечом. По обе стороны улицы стояли солидные, весьма добротные двухэтажные дома, построенные из крупных каменных блоков, не скреплённых известкой, но подогнанных друг к другу с невероятной точностью. Портики, суживающиеся кверху и широкие внизу, были украшены искусной резьбой. Повсюду виднелись руины, но было много и уцелевших домов, с крышами сложенными из плоских каменных плит, ещё державшихся на месте. Эхо наших голосов отдавалось от стен и сводчатых потолков. Невозможно было определить сохранились ли тут какие то остатки домашнего убранства, так как в большинстве случаев внутренние стены обрушились, покрыв пол обломками, и пыль, копившаяся столетиями, образовала толстый ковер под ногами. Внутрь же городских кварталов зайти нам не очень-то и хотелось. Город выглядел настолько древним, что такие недолговечные предметы как обстановка и произведения ткацкого искусства, должны были давно истлеть.
Продолжая продвигаться вперед, мы достигли широкой площади, в центре которой на приподнятой плите была установлена огромная колонна из черного мрамора. По-видимому, на ней раньше стояла скульптура какого – то местного босса, потому что рядом лежали обломки похожей скульптуры правда туловище и ноги были разрушены, а у головы откололись уши, и провалился нос, было похоже, что здесь похозяйничал сифилис.
Покрытые резьбой и также частично разрушенные обелиски из такого же черного блестящего мрамора стояли по углам площади, а одну её сторону занимало строение столь красивое и величественное по внешнему виду и отделке, что могло быть только дворцом какого-нибудь шаха-правителя. Его стены и кровля были в некоторых местах обрушены, но большие квадратные колонны уцелели. Широкая каменная лестница с развороченными ступенями вела в обширный зал, где на стенах и резных украшениях колонн все ещё сохранились следы росписи, а над входом виднелась какая-то надпись на неведомом нам языке. Символы мне показались до боли знакомыми, но я никак не мог вспомнить, где мог их видеть. Само написание было каким-то притягательно красивым и каким-то своим, что ли…
На другой стороне площади напротив дворца находились развалины другого огромного здания, очевидно храма. Уцелели лишь стены и несколько порталов. Кроме площади и главной улицы, до конца которой мы в этот день так и не дошли, город был весь разрушен. Не похоже, чтобы это было землетрясение, хотя я не специалист в данной области. Единственное, что несколько смущало, это обилие корней непонятных растений, которые здесь находились всюду, иногда покрывая некоторые постройки целиком, иногда лишь частично. Корни словно щупальца гигантского осьминога опутывали всё вокруг, они даже словно пульсировали, прогоняя внутри себя тонны крови или какой-то ещё питающей их жидкости… Они были тонкими и толстыми, имели длинные корявые отростки и прямые побеги…
Вроде бы и не было ничего особенного, но они меня здорово смущали, однако ничего необычного я более не чувствовал и пока эта загадка просто была не раскрыта. Во многих местах обломки домов были просто погребены под целыми холмами песка и камней, на которых, однако, не росло ни травинки. То тут то там нам встречались зияющие расщелины, и когда я толкнул ногой небольшой булыжник у края одной из них, то даже по прошествии нескольких минут не услышал звука падения. Пожалуй, уже не оставалось сомнений, что город разрушен землетрясением или чем-то не менее страшным. Но, опять же, ведь я буквально несколько минут назад думал, что это и не землетрясение вовсе…
Короче – одни загадки, решение которых нас сейчас волновало менее всего. Мы не раз видели кадры с места землетрясений и вполне представляли, какие разрушения они могут произвести. Да мне и самому приходилось бывать в таких местах с гуманитарными миссиями. Вот здесь, например, ряд построек был просто поглощен разверзшейся замлей. Остались только несколько треснувших каменных блоков. Нетрудно было представить себе и картину бедствия, за несколько минут уничтожившего результаты труда многих поколений горожан – падающие колонны и каменные плиты весом по пятьсот и более тонн, многометровые провалы в земле, пыль, грохот. Словом весь тот ужас, который испытывают люди при катастрофах подобного масштаба. Хотя… может это была война? Скажем, война ядерная? Да откуда ей взяться, когда ездили тогда на повозках и стреляли из луков? Разве что пришельцы какие привезли за собой атомное оружие с далёких планет.
Площадь, на которой мы находились, одной стороной опускалась к ступенчатой набережной. За ней протекала река, ширина которой в этом месте была около, приблизительно, полумили. Каменная кладка, окаймлявшая набережную, была по большей части раскрошена и обрушилась в воду. По другую сторону реки лежали некогда обрабатываемые поля, ныне густо поросшие грубой зелёно-коричневой травой и огромными цветами, стебли которых были покрыты метровыми колючками. На мелких болотах вокруг буйно рос рис, и селилось великое множество уток. Через реку ранее был перекинут мост, но сейчас большая его часть обрушилась в воду, и перебраться на другую сторону посуху не представлялось ни какой возможности. А между тем на другой стороне брала своё продолжение дорога, которая, мелькая за холмами, скрывалась из виду у самой линии горизонта.
Река была глубокой, но течение на данном участке казалось очень тихим и спокойным, и поэтому мы решили попытаться перебраться вплавь. Однако первая же попытка войти в воду едва не увенчалась трагедией – большой камень – валун, лежавший на дне у берега вдруг зашевелился, сверкнув чешуёй оказавшись на самом деле хищной рыбиной.
Рыба сверкнула кривыми, размером с бивни слона, зубами и бросилась на Эллен. Она громко взвизгнула и всадила острый конец своего посоха рыбине в глаз, после чего рванула на берег со скоростью ошпаренной кошки. Вода вокруг забурлила и рыба, бешено шлепая хвостом, не погружаясь в воду, помчалась вверх по реке, переворачиваясь в воздухе, пока не скрылась за поворотом. Этакий чешуйчатохвостый экраноплан, прямо.
Эллен, выскочив из воды с вытаращенными глазами, долго не могла прийти в себя, да и мне тоже было дурно. Таких рыбин я даже в ихтиологических атласах мезозойской эры не встречал, разве что в голливудских ужастиках. К сожалению это был не сон, и нам предстояло выжить или умереть в этой сказочной стране, в которой мы непонятным образом оказались. Раз уж всё пошло так, тогда надо просто попытаться разобраться, что это за страна, как мы здесь оказались и как отсюда выбраться. Собственно нам ничто не мешало пойти и в обратную сторону, в пустыню, а не лезть в горы, но тогда мы бы так ничего и не узнали об этой стране, об этом городе, об этой рыбине, наконец.
Когда мы немного отдохнули, то стали искать способ перебраться на другой берег.
В саду неподалёку мы нашли целый лес культурных растений, яблоки и виноград вообще были необычайно вкусным обедом и ужином. Несколько сбитых палкой кокосов дали нам молоко и мякоть, и мы наконец-то утолили наш голод, мучивший нас вот уже пару суток.
Само место мне даже вполне нравилось, вроде и цивилизация и городские развалины рядом, но в то же время ощущение незащищённости как-то стихло, или, быть может, трансформировалось. А может уже просто организму надоело быть постоянно в напряжении, и он перестал реагировать на всплески ментального поля.
Мы улеглись в саду под цветущие плодовые деревья и, казалось, что находимся мы в каком-то земном раю. Я даже отломал две тростинки, которые, будучи вставленными в скорлупки кокосов, представляли из себя соломинки для коктейлей. И, вот так, потягивая молоко кокосов, в которое я ещё раздавил и виноград, мы встретили очередную ночь.
Как следует накувыркавшись с Эллен, которая тут же, утомлённая, заснула под яблонькой, я навалился спиной на тёплый древесный ствол и просто смотрел на серебрящуюся водную гладь, на поверхности которой то и дело появлялись воронки и пузырьки воздуха. Видимо, рыба, которой кишела эта речка, проснулась и развлекалась в водных просторах.
Я закрыл глаза и увидел себя совсем маленьким, лет пяти-шести, в группе таких же детей на каменных скамьях, расположенных полукругом внутри храмового комплекса. Да, это был именно этот самый город, в котором мы сейчас находились. Похоже, что в одной из своих инкарнаций я был одним из горожан.
Какие-то седые жрецы что-то рассказывали собравшимся слушателям, словно читали лекции о неких древних науках. По крайней мере, все слушали с раскрытыми ртами. Меня и ещё нескольких ребят отобрали из всей массы и построили лицом к залу на каменных ступенях. Нам на шеи стали вешать не то медали, не то какие-то ордена. Всем на головы водрузили красивые плетёные венки.
Потом я увидел следующую картинку, как где-то далеко над нашими головами в космической вышине множеством ярчайших вспышек разгораются сверхновые звёзды, словно кто-то поджёг бенгальские огни. Какие-то части этих вспышек становятся раскалёнными кусками осколков звёзд, несущимися в нашу сторону на запредельных скоростях.