– Виня, отвлекись ненадолго. Скажи мне, у вас на кухне есть семена белого солнечника?
Парень кивнул, оставил щетку и убежал в соседнее помещение. Он принес мутную банку и поставил на стол. Взглянув на руку воина, Виня вздрогнул и молча вернулся к прежнему занятию. Раздалось мягкое скрежетание щетки о деревянный пол. Крови уже практически нигде не было видно.
«Одно, два, три, четыре…» – мысленно считал Рогнар, погружая овальные семена себе в ладонь. Когда дошел до десяти, пошевелил пальцами и потянулся к перчатке.
– Вам бы к лекарю.
Хозяин был все таким же бледным. Его руки дрожали, а лоб блестел от пота. Воин надел перчатку, запустил пальцы в один из нагрудных карманов и вынул золотую монету, блеснувшую в тусклом свете масляной лампы. Закрутив сербник, кинул его хозяину, тот в растерянности махнул рукой. Монета со стуком ударилась о пол, повертелась и завалилась потертой стороной кверху.
– У лекаря я уже был, – вставая со скамьи, проговорил Рогнар. – Тебе плата за неудобство, хозяин, – указал он на монету. – Этого куда? – носком сапога он коснулся окровавленного разбойника, опустился на корточки и взвалил его на спину. Сова застонал громче обычного и стал бормотать что-то про золотого путника.
– Наверху есть комната, в которую я обычно никого не заселяю. Там крыша течет, да и щели в стенах слишком широки, – поднимая с пола монету и пробуя ее на зуб, сообщил хозяин. – Этому мерзавцу там самое место.
II
Деревянный пол трещал под ногами, словно вознамерился сообщить всему зданию о приходе воина. Поддерживая Сову правой рукой, Рогнар быстрым шагом пересек коридор и достиг соседствующей с кладовкой комнаты. Входная дверь мерзко заскрипела от того, что петли давно не смазывали. Внутри пол был присыпан песком, толстый слой пыли покрывал старую кровать, а широкая трещина пересекала окно, делая его немного шире и более кособоким, чем можно было ожидать. Это место и взаправду удручало. Под потолком разместилась огромная паутина, с россыпью высушенных мух и мотыльков. Несколько крупных крестовиков ждали добычу, усевшись в самом центре.
Воин пнул кровать, пытаясь сбить хотя бы немного пыли, и громко чихнул, когда она поднялась в воздух. Не желая задерживаться, он скинул Сову на постель и вышел в коридор, хлопнув дверью. Проводя ладонью по лицу, подумывал вернуться на первый этаж, но застыл около приоткрытой двери в спальню воровки. В коридор доносился плеск воды и легкий шепот: «Все хорошо», – звучал женский голос. «Сейчас ты оденешься, и все будет гораздо лучше». Послышался глухой удар и тихий стон.
Сквозь щель между дверью и косяком можно было увидеть нагую девушку. Прыгая на одной ноге, она обтиралась серой тряпкой. Ее небольшие груди легонько покачивались во время каждого прыжка. Когда она взглянула на выход, воин резко отстранился и пошел дальше. «Ты как кошка», – говорила Хильда. «Меня и зовут Кшара, что с даркульского переводится как дикая…», – отвечала ей воровка, но Рогнар не расслышал конца предложения, так как уже спускался по лестнице. Внизу его ждала знакомая картина. Виня заканчивал мыть пол, от трупа амбала уже слышался неприятный запах, а хозяин занимался чем-то очень важным на кухне. Пол во многих местах был не просто чистый, а даже казалось, будто заменили доски. Паренек с таким усердием отдраивал кровь, что умудрился счистить верхний слой древесины, помнящий грязь с сотен сапог постояльцев.
– Нужно избавиться от тел, иначе запах притянет падальщиков.
Решив не ждать, пока Виня отреагирует и наконец отставит ведро, Рогнар за ноги потащил тело на улицу. Снаружи было прохладно. Время уже близилось к утру. Округу заволокло болотным туманом; трава под ногами была обсеяна предрассветной росой, а небо заволокло серыми тучами. Дождя не было, и вряд ли он мог начаться, слишком сильно растянулся сезон засухи. Скорее всего, до самого Кразильера осадков можно было не ждать.
Оттащив труп амбала за таверну, воин отправился к озеру, где нашел тело юного разбойника, а того кто постарше озеро уже выплюнуло в камыши. На берегу все еще копошился мертвяк, не желающий расставаться с пародией на жизнь. Его ждала одна участь: засохнуть и превратиться в корягу, как только взойдет солнце. Озерная вода медленно накатывала на берега, квакали лягушки; цикады уже пару часов как замолчали. Взяв за руку юношу и за ногу мужчину, воин потащил их к третьему трупу. Меньше всего ему хотелось возиться с мертвыми разбойниками, по глупости напавшими на вооруженного и опасного с виду противника.
Удивительно, но Виня уже начал копать братскую могилу. Странно было наблюдать, столько энергии и безразличия пребывало в этом пареньке. Рогнар начинал сомневаться, человек ли он вообще: внешне неопрятный, щуплый и скромный, а внутри… быть может, опасный настолько же, насколько и сам воин. Даже думать об этом было смешно. Взяв вторую лопату, Рогнар погрузил ее в землю и надавил носком сапога, отбросил грунт на кучу, которая уже образовалась благодаря усилиям паренька. «Интересно, сколько тел зарыты в местную землю?» – Мысль стерлась в тот момент, когда взгляд коснулся крыши таверны. Наверху сидела большая серая птица, едва различимая в тумане. Она с интересом наблюдала за происходящим.
– Наблюдаешь, значит? Надеюсь, интересное зрелище?
Воин замолчал, когда увидел, что Виня смотрит на него с недоумением, вероятно подумывая, что его напарник по копанию братской могилы сошел с ума. «И правда, не лишился ли я рассудка? С птицами вот болтаю…» Можно представить, прочитав его мысли, птица спрыгнула с крыши, расправила крылья и растворилась в тумане. Рогнар вновь погрузил лопату в землю и насыпал еще одну горку рядом с собой. «Сегодня надо хотя бы немного поспать».
III
Приближался рассвет. Это воин осознал, когда выравнивал землю на заднем дворе таверны. Виня стоял рядом и разглядывал граненое стекло, которое достал из кармана мертвого бандита. Помимо него у мертвецов было около тридцати бронзовых и трех серебряных монет, а также тряпичный мешочек сушеного хлака[6 - Хлак – травяной наркотик вроде марихуаны.]. Рогнар не одобрял мародерство, но останавливать паренька не стал, полагая, что тот достаточно потрудился и заслужил небольшую награду. Отбросив лопату, ловчий принюхался, ощутив утреннюю свежесть. Через пару часов нужно было выезжать, чтобы к вечеру, наконец, добраться до конечной точки назначения – Карилоса.
Когда он уже вернулся в комнату, сон никак не приходил, а перед глазами все еще стояло видение большой серой птицы. Сжав и разжав пальцы на правой руке, он прислонился к стене за постелью и устремил взгляд в пустоту. Сквозь открытые ставни ветром в комнату нагнетало влажный воздух. А очертания ночного леса становились все отчетливее, давая представление о времени суток. Закрыв глаза, Рогнар сполз по стенке и утонул в сновидениях. Стены раздвинулись рывком, а кровать превратилась в перину из желтой травы. Узкая тропка уходила из деревни в лес, где пересекала реку по каменному мосту и скрывалась в зарослях. Рядом что-то шевелилось, кусты медленно отодвинулись и показались два желтых глаза-фонаря.
Услышав скрип, воин приоткрыл глаза ровно настолько, чтобы увидеть незваного гостя. Мимолетный сон исчез. Около него на полу сидела юная девушка, одетая как мальчишка – в узкие штаны и серую сорочку, поверх которой впору легла потертая куртка. Волосы девушки ниспадали на плечи, а лицо казалось отдаленно знакомым. Тонкие черты: пухлые (но не толстые) губы, узкие брови, которые она регулярно выщипывала; достаточно большие глаза в темноте казались серыми. Ее кожа была идеально чистой, без единого гнойника, а пальцы тонкие и ровные как лучины, с коротко подстриженными ногтями. Она потянула руку к ножнам с мечом, которые воин сбросил с себя, перед тем как забрался в постель, и коснулась средним пальцем навершия. В этот момент Рогнар неожиданно сел. Девушка отпрянула и прижалась к стене, когда он подхватил меч и уложил рядом с собой.
– Если я не ошибаюсь, это моя комната, и я никого сюда не приглашал.
Она сразу ощутила на себе сухой тон воина и на мгновение порывалась уйти, но что-то ее сдержало. Пока она раздумывала, он успел заметить начавшийся рассвет и предположил, что проспал около часа.
– Зачем ты это сделал? Почему ты их убил?
Такого вопроса Рогнар не ожидал, особенно от человека, который едва не погиб от рук разбойников и подвергся насилию.
– Я не собираюсь обсуждать с тобой свои поступки.
– Но не ради меня?
– А кто ты, собственно, такая? – на языке воина уже крутился ответ – «воровка, которая может помочь». Однако ему хотелось услышать, что скажет нарушительница его покоя.
– Почему ты не раздеваешься? – резко сменила она тему, и он оторопел, читая двусмысленность в словах. Он не знал, подразумевает она что-то особенное, вроде награды за свое спасение, но ответить надо было быстро и без заминок.
– Очевидно, не из-за того, что боюсь нападения. И я не требую от тебя благодарности, как и вознаграждения за спасение!
– О чем это ты? – лицо девушки отражало растерянность. Это наивное дитя явно не понимало, что имеет в виду воин. И он усомнился в собственной внимательности и проницательности.
– Ни о чем, – сказал он вслух. «Она играет со мной, – понял Рогнар. – Выясняет, что я за человек».
– На третью ночь будет затмение – Кразильер, – задумчиво прошептала она и коснулась пальцами своих губ, скользнув по ним языком.
«Ну, вот опять эти намеки… Кразильер – это ночь, когда юные девушки выбирают себе спутника жизни, а животный мир приходит в равновесие. Это ночь, когда расцветают нецветущие растения, а гладь озер освещают полуночные странники. Кразильер – ночь любви, разврата и похоти, – вспомнил он об особой ночи. – Но зачем она заводит разговор на эту тему?»
– Наша беседа лишена всякого смысла, убирайся из моей комнаты!
Девушка изобразила недовольство, поднялась и двинулась к выходу.
– И все же ты не ответил на вопрос…
– Мне привычно игнорировать вопросы, особенно таких как ты!
– А какая я? – широко улыбаясь, парировала она. У нее были ровные белые зубы, как у дворянки.
– В том-то и дело, что я этого не знаю, – напомнил воин, еще не решив как вести себя с этой загадочной особой. Ему не хотелось пугать ее или отталкивать, но и подпускать ее к себе слишком близко он не желал.
– На самом деле ты не злой!
Она выскользнула за дверь и деревянные доски легонько заскрипели. Они были способны выдать даже мастера скрытности. Рогнар подошел к выходу, выглянул в коридор и увидел, как девушка исчезает в своей спальне. Спать оставалось не так уж и много, а его мысли захватила эта воровка. Он сжал кулак и почувствовал, что по мизинцу потекла струйка крови. Рана снова открылась.
IV
Стоило отяжелевшим векам сомкнуться и утро наступило как-то сразу. Первые солнечные лучи проникли сквозь окно и стали скользить по стенам. Голова гудела, ломило все тело, и трудно было понять, где сон, а где явь. Воин не сразу определил, насколько вчерашние события были реальными. Эта странная девушка, сидящая на полу, молчаливый паренек, копающий могилу. Такое могло явиться только в кошмаре. Однако все произошедшее не было сном. На перчатке засохла кровь, сапоги носили на себе отпечатки рыхлой земли, а на гарде меча при свете дня можно было увидеть бурые пятна. С трудом оторвавшись от постели, Рогнар поднялся на ноги, неловко прицепил ножны к поясу и закрылся ладонью от раннего солнечного света.
Сколько прошло времени? Час, два или три? Судя по солнцу, утро наступило уже давно. Внутренние часы не разбудили его, как обычно происходило, что заставляло настороженно прислушаться к собственному организму. Прогоняя муть, он взял мешок с вещами и на всякий случай осмотрел комнату. Пол был обильно присыпан землей, за окном кружили серые тополиные пушинки. В свете они напоминали хлопья снега. Откуда-то снизу доносились голоса сразу нескольких человек. Среди них можно было узнать трактирщика, уж его-то Рогнар отличил сразу. Два незнакомых голоса размеренно шептались. Мужской и женский, не иначе два любовника решивших провести время на окраине мира. По-другому эти края назвать было и нельзя.
Захлопнув за собой дверь, воин привычно проскрипел коридорными досками и остановился около комнаты воровки. Там было пусто. «Она ушла?» – подумал он с разочарованием. А вот в общем зале, наоборот, людей было несколько больше, чем показалось сначала. Новых постояльцев было трое: картавый мужчина и две женщины. Одна лет пятнадцати, коротко стриженная, скорее походила на мальчишку; вторая заметно старше, чрезвычайно худая и высокая, возвышалась над Рогнаром чуть ли не на полголовы. Ее серые волосы слиплись от дорожной пыли и напоминали засохшую швабру. «Никак ее головой Виня вчера полы и натирал…» – мысленно усмехнулся воин. Вся эта странная компания ела подозрительного вида суп, половину расплескав по столу, голодно черпая его из деревянных плошек деревянными же ложками.
– Гляжу, вы не выспались, – утомленно сказал хозяин. По его виду можно было подумать то же самое: темные круги под красными глазами, даже щеки казались впалыми. – Принести вам что-нибудь?
– Супа, как вчера, а еще протрите стол – не хочу пробовать чужую кровь. – Рогнар сел на скамью и жестом подманил хозяина к себе. – Когда я уеду, присмотрите за раненым бандитом. Поставьте его на ноги и вышвырните, как сможет идти… Также молока козьего мне найдите.
Трактирщик кивнул и скрылся на кухне.
– Добавьте в него меду и подогрейте! – крикнул воин, не сомневаясь, что его услышат. Именно такое питье должно было привести его в чувство. Голова все еще болела, а в желудке отчетливо различалась неприятная пустота.
