– Куда это наша золотая птичка собралась, интересно? – задумчиво вопросила она.
Напарники не сводили с Ники глаз. Девчонка, к счастью, их не заметила. Слишком нервничала. Заламывая руки и тревожно оглядываясь по сторонам, она шла по улице Неровных Башен, стараясь держаться в тени. Пожалуй, она подготовилась: натянула полосатый вязаный шарф до самого носа, в глаза прохожим не смотрела, да и вообще выглядела скорее бродяжкой, чем бывшей оперной дивой, но напарники все равно ее узнали.
– Давай-ка за ней проследим, – предложил Джек. – А то натворит глупостей, а Капитану потом разгребать.
Кира фыркнула.
– Может, он наоборот, только рад будет. Она же все-таки Тварь. Не думаю, что он очень уж счастлив, укрывая ее в своем доме.
Джек хихикнул.
– Я думаю, они поладили. Она его печеньками кормит… а он ее выгуливает по ночам. Так что, он может расстроиться. Вдруг ему в глубине души все это нравится? А помнишь, как они спорили при нас?
– Ладно, убедил, – сдалась Кира. – Пойдем посмотрим, что за секреты у нашей золотой птицы…
Дождавшись, когда Ника свернет в темный переулок Летних Дождей, напарники беспечно переглянулись и двинулись следом.
Переулок Летних Дождей заканчивался тупиком, и девчонке просто некуда было деться…
Мэри
Томас старается говорить непринужденно, но Мэри все равно слышит его тревогу. От него пахнет неуверенностью, настойкой череды, кровью и кошкой. Последнее заставляет Мэри улыбаться.
Кто бы мог подумать, что Томас, страдающий аллергией, свяжется именно с кошкой? Мэри знает, что отношения шакала с Марлой больше похожи на отношения проститутки и клиента, но кто знает: может, Томасу нужно именно это? Влюбленный в Киру, он никогда бы не дал ход своим чувствам. А сейчас он перестал страдать из-за этого. Человеку и Твари нельзя быть вместе.
Мэри, ослепшая от дара рисующей, знает это, как никто. Она – полукровка. Дочь рисующей и человека. И она не совершит такую же ошибку.
Даже если судьба подбросит ей шанс ее совершить…
Остальные Тени опаздывают. Время идет медленно, но закат неотвратимо наступает. Мэри больше не видит закатов или рассветов. Но ощущает их. Каким-то неведомым чувством, о котором раньше и не подозревала.
Томас возится у печи: варит очередную порцию кофе. Он молчит. Все темы для разговоров иссякли, но Мэри даже рада этому. В молчании тоже есть своя прелесть. Иногда молчание говорит намного больше, чем самые громкие слова.
И в этом молчании тихая ярость Капитана, пришедшего через полчаса после заката, горит яркой звездой. В воображении Мэри эта звезда – алая.
Она не может видеть, но все еще в состоянии представлять.
– Где Кира и Джек? – спрашивает Капитан, и его алая ярость окрашивается в темно-фиолетовый цвет беспокойства.
– Не знаю, – отвечает Томас. – Мы думали, вы все вместе придете.
– Меня задержали, – отрывисто говорит Капитан. – Якобы свидетельница. Они ушли раньше меня на два часа!
Теперь беспокойством заражается Томас. И сама Мэри.
Джек и Кира способны за себя постоять, и если они пропали… Пропали посреди дня, это о многом говорит!
Они не могли не прийти. Ведь вся их расхлябанность – всего лишь хорошо отработанные роли. Маски, приросшие к лицу.
И если Капитан прав, что-то случилось.
Они не могли не прийти.
Мэри поднимается со стула и идет к Капитану. Его алая ярость сияет в ее тьме, и она безошибочно находит то место, где он стоит. Положив руку ему на плечо, она тихо говорит:
– Мы найдем их. Подумай, это может быть связано с делом, которое нам предстоит? Что произошло?
Капитан дышит ровно. Наверняка, он выглядит спокойным, даже равнодушным. Но Мэри больше не видит внешнюю оболочку. Она видит только то, что внутри.
Бушующий ураган чувств. Пожалуй, Капитан никогда не бывает спокоен по-настоящему.
– Сегодня утром в Лагуне нашли тело одной из самых богатых женщин Рурка, – отвечает Капитан. Его голос тих, но Мэри слышит сдерживаемый рокот. – Леди Эйзенберт.
Мэри кажется знакомым это имя. Где она могла его слышать?
Ответ приходит сразу же.
– Одна из участниц прошлого дела? Та, что работала с танцующей? – спрашивает Томас. – И ты уверен, что здесь замешаны Твари?
– Нет, – бросает Капитан. – Но ее убийством займемся мы. Мы должны вытравить всю мразь из Рурка. Уничтожить нелюдей. И мне не важно, Тварей или тех, кто стал хуже их.
Мэри понимает.
– Капитан, я не знаю, смогу ли я что-нибудь нарисовать, – говорит она. – С тех пор, как зрение покинуло меня, я ни разу не пыталась этого сделать.
Она чувствует, что Капитан смотрит на нее. Как будто пытается задать вопрос: «почему?»
Потому что боялась. Боялась правды.
Но теперь выбора нет.
– Может, сначала поищем Киру и Джека? – спрашивает Томас.
В его душе тоже бушует ураган. Он привязан к ним всем, а особенно – к Кире. Капитана тоже больше интересует судьба именно Киры.
Но вот Мэри очень волнуется за Джека. Потому что он – всего лишь человек.
А для того, чтобы выйти из передряги, мало быть просто человеком.
Иногда этого недостаточно…
– Поищем, – ворчит Капитан. Мэри чувствует, что он хочет все бросить и отправиться на поиски женщины, что занимает все его мысли. Но он сдерживается, ему приходится прежде всего думать о деле. – Мы расстались возле морга. Оттуда и начнем. А заодно я покажу вам тело леди Эйзенберт…
Капитан
Смотря на опущенные слепые глаза Мэри, Капитан пытался думать о ее недуге. Искать выход на случай, если она больше не сможет рисовать образы будущего.
Потому что думать о том, куда провалились Джек и Кира, не было сил.
