Вода
Евгения Корелова
Действие романа происходит во второй половине XXI века. Объединение России и Китая привносит значительные изменения в жизнь общества. Правящие классы пришли к тотальному контролю над миллионами людей, или им так кажется?Вместе с развитием инновационных технологий грядут новые болезни и экологические катастрофы. Кто станет президентом объединенного государства? Какие тайны скрывает правительство? Сможет ли человек будущего противостоять надвигающейся опасности? Книга содержит нецензурную брань.
Вода
Евгения Корелова
© Евгения Корелова, 2023
ISBN 978-5-0059-5538-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть I
Глава 1
Беременность протекала благополучно. Токсикоза не было, и Лиза могла спокойно заниматься домашними делами без перерыва на тошноту или слабость. К концу девятого месяца Лиза долго и энергично гуляла вместе со своим грушевидным животом, растопыривая в стороны острые коленки и по-утиному отклячивая располневший зад. Не было серьезной одышки или распирания в тазу. Мальчик периодически толкался, но не излишне, как бывает при гипоксии, просто иногда напоминал о себе чувствительным пинком пяткой под диафрагму и хуком в мочевой пузырь.
Тем не менее, Лиза не могла справится со сложным мучительным предчувствием. Мужу Славе, не очень понятно было, что происходит, но он тоже изменился, стал угрюмее, при общении с ней смеялся как-то напоказ и выглядел ненатурально в своем оптимизме. Оба старались вести себя обычно, но выходило неубедительно. Как если на небе налилась гигантская синюшная туча, а дождя нет, и все вокруг понимают, что непременно будет, и ливневый, но зонты пока не раскрывают, а дождя нет и нет, и тревожно, и все действия превращаются или каким-либо образом связываются с одним – ожиданием.
Схватки начались на три дня раньше высчитанной даты. Лиза не паниковала, но ситуация была крайне волнительной. Они успели сообщить в перинатальный центр, и бригада врачей была готова к операции, и доехали они быстро, и вроде как, все успели, но сам факт! На три дня раньше.
Лежа на операционном столе, обнаженная, с трясущимися от страха и внутреннего холода бедрами, Лиза смотрела в зеркальный потолок и представляла, что она огромная белая лысая гора, и она же – птица, летящая в небе, и смотрящая вниз на гору, на людей, которые шныряют вокруг.
Эпидуральная анестезия, преступно проникшая к корешкам спинного мозга, уже действовала – ноги безжизненно покоились у подножия горы. Одна из сестер мастерски провела катетер в нечувствительный низ, и Лиза увидела в зеркало, как по трубке в прозрачный пластиковый мешок горным ручьем побежала соломенного цвета жидкость.
Врачи почти не разговаривали, только анестезиолог подошел к ней наклонился, сказал, что скоро начнут и ввел в спину еще лекарства. В голове у Лизы зашумело, но глаза она старалась не закрывать. В зеркале было видно, как начали работу хирург и акушерка в стерильных комбинезонах. Они укрыли ее белой тканью, оставив отверстие внизу живота.
– Закройте глаза! – приказал анестезиолог.
Лиза молчала и продолжала упрямо смотреть кино на потолке, в котором должны были показать, как ее разрезают.
– Ваше право, – хмыкнул анестезиолог.
Зеркала были установлены именно для этого – пациенты могли контролировать свое лечение на всех этапах, чтобы потом было, что предъявить в Медицинском суде. Для этого же в двух углах операционной были закреплены треугольные круглосуточные камеры.
Хирург установил над Лизой клешни робота, а сам разместился за пультом управления, напоминающим старомодную приставку для интернет—игр с дигитальными чувствительными перчатками. Акушерка стояла рядом с Лизой, ее роль заключалась в быстром и аккуратном извлечении ребенка. Хирург вставил кончики пальцев в перчатки, и, смотря на большой экран с фрагментом нижней части туловища Лизы, протяжным штрихом указательного пальца привел в движение установку. Робот рассчитал глубину разреза, одним маневром нож рассёк все ткани до брюшной полости, не повредив подлежащие органы. Акушерка вручную растянула края раны до нужного размера. Следующее движение скальпеля раскрыло большую, уже твердую от напряженного сокращения матку. Крови не было – высокочастотный волновой скальпель и силиконовые простыни с повышенной впитывающей способностью предотвращали кровотечение. Никто не любил кровь. Это было неэстетично, очень старомодно и как-то слишком по-животному.
Лиза всё видела, но с трудом различала содержимое раны, она пыталась прищуриться и сфокусировать взгляд. Медикаменты, циркулирующие в теле, мешали сосредоточиться. Она смогла догадаться, что всё уже произошло, только когда акушерка запустила руки в матку. Лиза облегченно вздохнула и даже позволила себе закрыть глаза, но вдруг услышала:
– Чего?
Это хирург отреагировал на замешательство акушерки, которая, привычно захватив ребенка, остановилась.
– Чего? – повторил хирург. – Давай!
– Похоже, мумификация, – тихо сказала акушерка.
Лиза не знала, что означает это слово.
– Вынимай! – приказал хирург.
Ребенка достали, крика его Лиза не услышала. Она тщетно пыталась сопротивляться наркотическому расслаблению и подняла голову наверх, к анестезиологу, спрашивая его, что случилось, но увидела только, как тот поспешно вводит еще лекарства в катетер. Лиза совсем размякла и больше не могла произнести ни звука. Она старалась все внимание направить на зеркало, но не справилась и через несколько секунд отключилась.
Акушерка достала ребенка и, быстро расправившись с пуповиной, переложила его на специальный столик. Она испуганно взглянула на детского врача, который подкатывал аппарат искусственной вентиляции и собирался при необходимости заниматься реанимационными мероприятиями, однако, подойдя к ребенку, тоже замер. Младенец лежал на спине с согнутыми ножками и ручонками, устало и недовольно нахмурив круглое личико и не издавал ни звука, но пугало не это. Вместо привычной синюшной кожи, сплошь заляпанной серой сыровидной смазкой, тело младенчика было покрыто странным светло-коричневым покровом. Врач протянул руку к новорожденному и пальцами в перчатке ткнулся в деревянной плотности кожу, схожую с панцирем ракообразного существа, только без пупырей и шероховатостей. Врач осторожно провел рукой по животу новорожденного и разве что не услышал скрип – настолько отшлифованным и гладким был материал. Тут лицо младенчика ожило, он открыл пуговичные, оказавшиеся совсем черными глаза, направил взгляд на врача и резко заверещал.
Из последующих дней Лиза помнила лишь белые кабинеты, куда их заводили для разговоров разные по рангу и статусу врачи, юристы больницы и прочие заинтересованные люди.
– Вы же понимаете, что роды были приняты по всем правилам, – говорила крупная розоволосая женщина с маленькими чертами лица, сидя напротив них за массивным административным столом. Волосы ее были коротко стрижены, кожа черепа сияющей белизной просвечивала сквозь розовый ежик. Слава пожал плечами и посмотрел на Лизу, словно спрашивая ее, все ли было по правилам. Лиза глядела в зеленые, абсолютно зеркальные глаза женщины.
– Так что с ребенком? – спросила она. – И когда нас пустят?
Розовая любезно улыбнулась, показав белоснежные, ровно подбитые друг к другу зубки:
– Ребенком занимаются лучшие специалисты, вы скоро его увидите! Давайте вернемся к родам – у вас нет замечаний к родам? – и она спроецировала на стол заявление отказа от претензий от имени Стрельниковых.
Лиза приложила указательный палец к боксу для подписи.
– Вот и хорошо, спасибо! – дама быстро свернула документ. – К сожалению, иск об отсутствии диагностики до родов уже автоматически ушел в медсуд, но вы должны понять, что это новая и неизвестная болезнь. Все возможные варианты патологии были исключены при генотипировании. Наш центр один из самых крупных в стране, все беременности и роды ведутся с минимальными рисками. Ваша ситуация не стандартна.
Ее большое круглое лицо стало серьезным.
– Конечно, вы должны знать, что если заведут дело, необходимо будет раскрывать фактуру, – она остановилась на секунду, оценивая реакцию родителей.
– Что значит – раскрывать фактуру? – спросил Слава.
Розовая аккуратно сложила пухлые белые ручки в молитвенном жесте. Она не зря считалась лучшим юристом в перинатальном центре. Сложные ситуации были ее коньком, за что ей перечисляли немалое количество смарткоинов каждую неделю.
– Раскрыть фактуру, Вячеслав, это значит, что нужно будет указывать природу болезни малыша, чтобы объяснить, как мы могли пропустить ее при генотипировании. А так как никто не знает этого заболевания, поверьте, мы приложим все усилия, чтобы выяснить, что это! – дама чуть наклонила голову, пристально глядя на Славу. – И даже если для этого нужно будет много времени провести в больнице, мы все оплатим – месяц, два, полгода, сколько угодно! При необходимости, мы переправим мальчика в любое другое учреждение, где смогут помочь в этом вопросе.
Лиза нахмурилась:
– Полгода в больнице? Вы шутите?
Розовая сочувственно развела руками:
– Столько, сколько потребуется. Ведь это судебное дело!
Слава все понял и вздохнул:
– Что мы должны подписать, чтобы отозвать дело из медсуда?
Стрельниковых пустили к Антону (именно так они назвали мальчика) в тот же день. Лиза механически раскрыла пеленки и удрученно уставилась на существо, которое родила. Новорожденный с деревянной кожей спал, крепко сжав кулачки, по-старчески скукожив недовольное личико. От раздевания он немного покряхтел, но не проснулся, потом, глубоко сладко зевнув, потужился и помочился, наградив мать крепкой горячей струей. Стрельниковы заулыбались, и Лиза поняла вдруг, что напряжение отступило. Ливень начался, достиг своего пика, но потихоньку, как и все на свете, закончился.
– Поехали домой! – твердо сказал Слава.
Глава 2
